Первый после Зоны

В нескольких километрах от деревни Весняное, если двигаться на запад к Чернобылю, располагался еще один больше ненаселенный пункт Ольшанка. От предыдущей деревушки он ничем не отличался. Всё та же разруха и запустение. Изредка на старых столпах ЛЭП можно было заметить свисающие обрубки проводов, которых по той или иной причине не захотели забрать и сдать в пункт приёма металлолома. За те несколько часов дороги, Николай так и не проронил ни одного слова. Он находился в Зоне и вел себя соответственно. Идти как можно тише, постоянно проверять дорогу, быть готовым отразить нападение внезапно вылетевшего во-он из тех кустов мутанта и не забывать проверять состояние группы. Асфальту очень нравилось такое поведение новичка, но все же изредка у него в голове проскальзывали мысли о том, что новичок ведет себя слишком серьезно, как будто он действительно видит перед собой книжную Зону. Или того хуже – новичок может знать что-то, о чем никто кроме него не знает. Возможно, даже не знаю и ученые из двух баз, что вот уже несколько лет функционируют в Зоне. Но подобные мысли мгновенно уходили на задний план, когда ему приходилось наблюдать за летящей в небольшую лужу или подозрительно примятую траву гайкой, с привязанной к ней красной полоской ткани. Наблюдать по факту каждый раз, когда счетчик Гейгера отбивал ритм больше трех секунд. Наблюдать, забывать о плохом и просто радоваться за новичка. А еще посочувствовать человеку. Вот Асфальт, хоть и ролевик, но так сильно он в образ никогда не вживался. – Парень, – Асфальт положил руку на плечо Николая и немного сжал её. – Расслабься. – Я отдаю себе отчет, где реальность, а где мечта. Сейчас время для мечты. – Как знаешь, только смотри не превратись в Гупи*. – Кофе люблю, с собой взял, а вот закончить как он… нет. Духу не хватит. – Мне тоже. – Можно узнать, о чем вы сейчас разговаривали, если не секрет? – две головы одновременно обернулись и наткнулись на Антона, что не совсем тактично вклинился в разговор. – Да так, о жизни. Лучше поведай мне, Профессор, что нас дальше ждет? – Асфальт указал рукой на горизонт и немного опустил голову, вопросительно смотря на Антона. – О, я уже по навигации проверил и справки навел. Если продолжим идти в таком темпе, то к 16:00, то есть через полтора часа, будем в Лубянке. За последние десять лет деревня основательно опустела, очень много людей из неё выехало, остались только старики, домов двадцать примерно. И если я правильно понимаю маршрут, по которому мы двигаемся, то Лубянка будет первым и последним населенным пунктом на нашем пути. – В целом правильно, кроме последнего. Если повезет, то еще три таких пункта посетим, точнее вскользь пройдем. Внутрь нас никто не пустит, но издалека смотреть не запретят. Может кто знает, о чем я говорю? – Антон глупо заулыбался и отрицательно закивал головой, остальные в отряде тоже молчали. – Никона, удивишь? – Это закрытая информация. – Не преувеличивай, государство не запрещало распространять информацию о тех объектах. Хотя, должен все же спросить, почему для тебя, наличие двух научно исследовательских центров (дальше по тексту НИЦ) в зараженной зоне и станция хранения отработанного ядерного материала – закрытая информация? – Вы имеете хотя бы примерное понятие того, чем они там занимаются? – Ускорение восстановления зараженной зоны для последующего использования в аграрной сфере. Огромный кусок Киевской области хотят превратить в огород. Не самая худшая идея должен признать. – Должен вас огорчить, – Асфальт, да и остальная группа, в особенности Антон с предвкушением ожидали услышать раскрытие страшного секрета НИЦ, но их ожиданиям не суждено было сбыться. – Ничем подобным они не занимаются. Они ищут выгоду в радиационном излучении, как именно – не знаю, да и не моя это специализация. Они играют с радиацией, а не пытаются от неё избавиться. – Может еще доказательства есть? – Да! Мы не прочь услышать или увидеть доказательства твоих слов. – Николай поочередно посмотрел на всех и выдал фразу, которую он уже произносил. – Это закрытая информация. – данной фразой, он отбил у группы желание дальше выпытывать у него информацию связанную с НИЦ. Каждый мог сказать, что знает о некоторых объектах в Зоне что-то такое, что никто не знает, причем это будет такой тайной, что мировой заговор массонов рядом с его тайной будет казаться тривиальной мелочью. Вот только, Николай, благодаря деду действительно обладал более правдивой информацией о работе тех двух НИЦ. Он знал их настоящие названия, количество охраны и их смены, графики доставки продовольствия, даже пароли на входные бронированные двери. И самое главное, что так же уже было сказано – они играют с радиацией. В каких целях? Неизвестно, большего даже Александру Николаевичу не удалось узнать. Но даже такой объем информации может наделать таких дел, что мало не покажется. Что касается станции хранения отработанного ядерного материала, с аббревиатурным наименованием СВЯП-2(Станція відходів ядерного палива), то здесь все было чисто, но Николай не сильно в это верил. – Ладно, забыли о НИЦ. До них еще топать и топать. Сейчас сконцентрировались на Лубянке, в деревне долго не задержимся, почти сразу направимся к Толстому лесу через Бовище. Десять минут отдыхаем и идем дальше, опять же, кому нужно может сходить в туалет. Только на дороге и возле не ссыте, там люди все еще живут и все видят. А то будет как с одной из моих первых групп, когда там народу поболе жило. Один баран моим словам не внял и нассал на ворота у одной хаты, через несколько секунд из двора вылетел мужик с палкой и втащил по горбу некультурному парнишке. Пришлось водкой откупаться от разъяренного мужика. История из жизни хорошо зашла группе, все посмеялись от души. Странная недосказанность о настоящем предназначении НИЦ сразу ушла на задний план. Группе больше хотелось посмотреть вживую на то, как люди живут или выживают в подобной местности. Как и было предсказано, через полтора часа они добрались Лубянки. Эта деревня была намного больше Ольшанки и Весняного, чище и просто живее, даже не смотря на десятки брошенных домов. Именно что брошенных, а не заброшенных в 1986 из-за взрыва на ЧАЭС. Эта деревня умирала по стандартной схеме, как и многие другие в этой стране. К жителям этой деревни Николай отнесся с максимальной предосторожностью. Перед поездкой в Зону, он ознакомился со всей доступной и не только информацией о ней. Так вот, Лубянка славилась самосудом, причем в жестокой форме. Случай с мочой на заборе ничто, по сравнению с попыткой отрезать деревню от электричества. Тех двоих поймали и несколько часов обливали водой и пускали через их тела 220V. И ведь никого не посадили за, всю вину на себя взял какой-то дед, впоследствии получивший условное и принудительную оплату лечения неудавшихся воров. На суде дед ничего не отрицал и соглашался со всем, а на следующий день, взял да и помер. Родственников у него не было, так что, дело просто спустили на тормоза. Такая вот история. Вот почему, переступивши границу деревни, Николай положил руку на ножны, готовый в любой момент извлечь нож и защищать свою жизнь. Протяженность деревни едва ли доходила до километра, в ширину же растянулась на чуть более трех сотен метров. Фактически стандарт – одна главная улица, на которой расположены дома. Где-то виднелись кирпичные, где-то деревянные с одинаково заросшими дворами. Чертовы сорняки и вездесущая крапива, если вовремя не успеть, могут неплохо так подпортить настроение. Сейчас же вся эта растительность никому не мешала, никому до неё не было дела, свиньям разве что крапивы бабки приходили нарвать да и только. Если сильно припекало, то один из домов мужики разбирали на стройматериалы. В деревню группа вошла со стороны когда-то отведенной заповедной зоны. Таких зон, от Чернобыля и западнее, еще при советском союзе было выделено достаточно таки много. Понять, что ты в заповедной зоне очень просто. Видишь большой участок леса, считай ты в заповедной зоне. Подобные участки были не блажью, а осознанным выбором при основании новых колхозных поселений. Начиналось всё от свежего воздуха, а заканчивалось пусть и банальным, но дополнительным пропитанием в виде грибов и ягод. Так же, в ход шла и вырубка леса, но в очень ограниченных масштабах. Сейчас же, никто в лес за дровами не поедет, даже за срубленную ветку срок впаяют, потому и разбирают никому не нужные дома. – Ох и сэлюхы! Як так взагали можна жыты? – неправда ли необычно, слышать украинца, который говорит на украинском? Нет, на самом деле это не такая уж и диковинка, просто учитывая восточную часть Украины, где большая часть народа разговаривает на русском, таких вот людей можно исключениями считать, в некотором роде. Кто принципиально, у кого воспитание сродни западным областям, такие есть, но их все же мало. – Тихо, они не глухие. – Та шо воны нам зроблять? – Николай конкретно так недоумевал с действий парня. Слишком неосторожные слова и слишком громко произнесенные. – Василий, я правильно запомнил твое имя? – Так, ну и шо ж вони нам такого зроблять? Не повбивають жеш? – относительно правильное умозаключение вопросительного характера закончилось глупым гы-гыканьем. – Так вот Василий. Здесь живут люди, такие же как и мы, а то, что условия у них не располагают, так это не их вина. Им при СССР Чернобыльская АЭС уже не слабо жизнь подпортила, считай, пять лет стабильной колхозной жизни просто уничтожила. Люди лишились огромного количества рабочих мест. Потом *совок* распался и всё, что сделали для Зоны – запретили здесь жить, причем очень и очень условно. Нынешнее правительство занимается примерно тем же. Много говорят о подъеме сёл и деревень, кое-где даже выполняют обещания, но за счет иностранных инвесторов и на их жестких условиях. Выполняют где-то там, в других, более ликвидных местах, но никогда не будут заниматься подобным здесь. Так молчи и не трогай их. Да и к чему вообще возмущения? Их быт – не твои проблемы. – Та я просто здывованый, що люды так жыты можуть. А не слабо ты нам лекцию зачытав, гы-гы. – Лекция, в моем понимании предполагает наличие одного часа и двадцати минут эфирного времени. Я же располагал и использовал то же, что многие в нашей стране. – И что же? – Асфальт, не проронивший ни слова за время странной перепалки между Николаем и Василием, решил внезапно вернутся в словесный строй отряда. – Недовольство. Вечная проблема любой страны. Не важно какой у тебя статус, сколько денег, здоров или болен ты всегда будешь недоволен. И проще всего винить в своих бедах правительство. Мы, кстати, опустились настолько, что алкашей, которые после пары бутылок начинают промывать кости политикам, в пародийных шоу сплошь и рядом показывают. Мы смотрим на них и думаем, что так и должно быть. – Я, кажется, понял к чему ты ведешь. Победа над проблемой с помощью шутки. – Да Асфальт, только вот победы никакой и не намечается. Тот же нацизм, осмеивается уже много лет, но он не побежден, просто ждет своего часа на возвращение. Мой план все-таки сработал, мы почти покинули Лубянку. Не расслабляйтесь, отдохнуть сядем уже за границей деревни. – Подробности. – Асфальт, не сбивая шага, расстегнул куртку и незаметно поправил крепления для своих собственных ножен. – На обратной дороге. Советы по выбору нового маршрута идут в комплекте. – проводник кивнул и продолжил идти, не переставая размышлять о теперь уже странном в его понимании новичке. Он пытался понять, кем является Николай. С одной стороны, спокойный человек, который просто много знает, эдакий интеллектуал. Но люди подобного типажа не ведут себя настолько мертвецки собрано, они боятся в конце-концов. Николай же никаких предпосылок к боязни не давал, наоборот – сам пугал, отсутствием каких-либо информационных пробелов о Зоне. Асфальт во что бы то ни было, должен поговорить с Николаем о такой информированности. Он так решил. За такой непринужденной, хоть и напряженной беседой, группе удалось довольно быстро пересечь границы Лубянки. Был, правда, один странный момент, которому даже Николай не придал значения, хоть и сконцентрирован был именно на нем. Они не увидели ни одного человека в деревне. Не было никакой возни на улице, никаких матов от алкашей и их жен, вообще ничего. При выходе из деревни группой было примечено несколько кустов, с густорастущими листьями, вот чтобы точно никто не заметил, чем там человек занимается. Он и стал очередной точкой для вываливания из организмов *наболевшего*. К половине седьмого группа прибыла к Толстому лесу, последней на сегодня остановке. – Этот поселок в маршруте выбран не случайно. В восточной части находится станция Красница, от неё по железнодорожным путям можно напрямую попасть в Припять. Чем мы собственно и воспользуемся. Сейчас дуем к станции, разжигаем костер и собираем как можно больше дров. После ужина будем решать, кто первый в дозор пойдет, ну и кто последний. Спать ложимся не позже девяти, встаем в пять. К Припяти топать долго, поэтому выйдем как можно раньше, чтобы нормально город осмотреть. Заодно по дороге наткнемся на один из НИЦ. Как и в прошлый раз, утром, костром занялся Николай, только в этот раз разные деревяшки к будущему месту тепла приносили все. В основном к ним относились обломки деревянных сидений на самой станции. Поужинали все довольно быстро и опять разбрелись по территории вокзала, идти дальше Асфальт запретил. К осмотру вокзала присоединился и Николай, но в отличие от группы, ему было проще подмечать наиболее интересные места. Он этим не козырял, просто скупо указывал подругам Лизы на заваленную мусором информационную доску, с неплохо сохранившейся информацией, на обрывки газет, на комнаты в которых сидели продавщицы билетов, где так же сохранилось немало разной документации. Естественно, подобная документация не несла никой пользы, ведь на Ж/Д станции вряд ли кто будет хранить секреты. Зато это могло им помочь в завершении статьи, о которой Лиза говорила еще до отправления. А потом… потом начались странности, объяснение которым не мог найти даже Николай. Первым тревожным звоночком стало звуковое оповещение у всех, кто взял с собой гаджеты, что хоть как-то походили на сталкерские КПК, то есть смартфоны и планшеты. И что самое главное, звук оповещения подозрительно был похож на звук из игры S.T.A.L.K.E.R. Один за другим народ доставал телефоны и читал сообщение: *Выброс через 00:05:00*. – Шутка хорошая, но Асфальт, твоих рук дело? – спросил за всех Николай. – Ты издеваешься? У меня есть ваши номера, связывались как-никак, но если вы не заметили, здесь связи нет. Как по-вашему я мог такое провернуть, еще и с таким атмосферным звуковым сопровождением? Я вояка, а не программист. Мне, кстати, то же это сообщение пришло. – Такое уже случалось раньше, в любой из предыдущих ходок? – Да какой там, самое страшное, ну ногу подвернуть, но это мелочь. – сообщение пришло еще раз. – Три минуты. Что делать будем? Стоп, – Николай подбежал к окну, из которого были видны железнодорожные пути, и застыл в удивлении. Прямо про этим путям, в направлении от Припяти бежали животные. Их было не много, дикие собаки, лисы, пара кабанов, даже лось, но сам факт заставил его вспомнить, что перед выбросом всегда шел… – Гон. Это гон мутантов, только без самих мутантов, – затем что-то заставило повернуть голову налево. Не сложно было понять, что фиолетово-багровое марево, пожирающее небосвод и есть выброс. – Этого не может быть. – Никона, что там? – Тушите костер, быстро! Сумки на плечи и за мной, у нас две минуты! – Николаю хватило нескольких секунд, чтобы подхватить рюкзак и оказаться возле выхода с другой стороны. – Да объясни ты нормально, что происходит?! – То, чего не должно быть – выброс. Не бегите к окну, с этой стороны на улице посмотрите. Ну же, поспешите! – как бы народ не собирался, но еще одну полминуты они потратили. – Куда дальше? – В подвал. Судя по выходящим оттуда трубам, это котельная. Изоляция хреновая, но лучше не найдем, времени никто не даст. – выйдя на улицу, группа потеряла еще двадцать секунд. Николай думал, что им хватит мимолетного взгляда на увиденное им, но те как бараны стали и вылупились на подступающую смерть. Хоть какие-то признаки разума и инстинкта самосохранения подавал только Асфальт, то и дело переводя обеспокоенный взгляд то на Николая, то на выброс. – На открытой местности мы трупы, нужно спешить! – следующий рывок был более удачливым. По прикидкам, вход располагался в двух метрах под уровнем земли. В свое время фундамент здесь заложили довольно таки глубоко и только потом возвели стены для комнат котельной, поверх которой уже строили здание вокзала. – Стоять! – Николай быстро осмотрел дверь, достал нож и начал вырывать из креплений дверной засов. На засове не было замка, но он не хотел рисковать и в последствии не выбраться из котельной. Да и интуиция подсказывала ему, что он делает всё правильно. Когда злополучный засов все-таки был оторван, сообщение о выбросе пришло еще раз. – У нас минута. Асфальт, ты заходишь последним и закрываешь дверь на внутренний засов, держи фонарь, у меня еще несколько есть. – Хорошо. – Николай же, включил еще один фонарь и повел группу вглубь подвалов. Времени оставалось мало, так что в боковые комнаты, коих было две по левую сторону, они даже не смотрели, сразу шли к дальней двери. За ней оказалась лестница из бетона на пять ступенек, ведущая к комнате с огромным твердотопливным котлом. Быстрый осмотр выявил еще одни двери, но это оказался всего лишь склад угля. – Дверь закрыл, что дальше? – Асфальт буквально ворвался в последнюю комнату. – Молиться. – в этот момент произошел первый толчок, всех сразу повалило на пол. С каждой секундой тряска только усиливалась, уже не было слышно ничего кроме странного писка в ушах, а головная боль понемногу сводила с ума. – Здравствуй. – сквозь какофонию раскалывающейся от боли головы, тремора тела и непрекращающейся дрожи земли, отчетливо слышался мягкий женский голос. Осталось понять, к кому обращается обладатель голоса. – Я здесь. – Г-х-де? – ответившим был Николай. Ответил он из принципа и наглости. Ему доводилось терпеть разную боль. Там и камни в почках были и огнестрельное ранение, и переломы, вот и сейчас, он стоически терпел страшнейшую ментальную нагрузку на мозг. – Везде. Ты там, где я. Ты со мной. Ты в Зоне. – К-х-ак? Это н-не воз-мож-но. – Мне сложно ответить на твой вопрос. Вы – люди, называете это *верой*. Каждый человек *верует*, ты не исключение. Именно твоя *вера* дала мне… форму. Она мерзкая, опасная, не вызывающая доверия, но ты её любишь. Значит ли это, что ты любишь меня? Это так сложно. – Зачем я т-тебе? – Все ответы на любой вопрос ты получишь, когда доберешь до меня. Твой путь будет долгим и не всегда безопасным, но ты никогда не умрешь. Ты будешь жить, пока не встретишься со мной. Мой Эмиссар. А теперь мне пора, я буду ждать тебя. – Стой! – Николай, с трудом смог подняться, сначала на колени, затем на ноги. Из носа и ушей текла кровь, но ему было плевать. Взгляд не мог сконцентрироваться на одной точке, тело трясло слишком сильно, но он старался смотреть на пространство перед собой. Любой другой с уверенностью мог сказать, что в помещении котельной нет никого, кроме корчащихся от боли группы молодых людей, одного мужчины постарше и парня, едва стоящего на ногах. Но Николай так не считал, он чувствовал, что Она здесь и он видит её. Видит Зону. – За мной придут. Родная кровь. Не смей его трогать, если хочешь, чтобы я пришел к тебе. – Не понимаю твою просьбу. Ты мог попросить большего, почему? – Та жаждешь ответов, не меньше меня. Вот и разберемся при личной встрече, но учти, тронешь деда, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы тебя уничтожить. – Я… верю. Буйство выброса прекратилось с *уходом* из котельной Зоны. Николай…теперь уже Эмиссар устало плюхнулся на пятую точку и надрывисто засмеялся. Через минуту, когда первая волна шока схлынула, он подтянул к себе сумку, достал цилиндр с водкой и сделал несколько глотков. Ничего не ощутив, он положил цилиндр назад. Затем достал из крайнего правого кармана разгрузки толстую упаковку влажных салфеток и как мог трясущимися руками начал смывать с лица и ушей почти застывшую кровь. Закончив с минимальным планом по гигиене, он поднялся и поочередно проверил пульс у каждого участника группы. Удостоверившись, что все живы, просто без сознания, Эмиссар вытащил нож и медленно зашагал к двери ведущей, скорее всего в подсобку, то есть предыдущее помещение. Левая рука непроизвольно потянулась к мешочку с гайками. Стало чуть спокойнее с ножом и гайкой в руках. Ноги все еще немного подрагивали, но с каждым шагом тело возвращало свой функционал. Бросок. Гайка отскочила от двери без сопровождения всевозможными спецэффектами при активации аномалий. Подобрав ценный железный ресурс, Эмиссар медленно открыл дверь. Коридор, ведущий к выходу, встретил его тишиной и темнотой. Отказываться ни от ножа, ни от гайки он не хотел, поэтому фонарик прикрепил на специальной липучке на плече имитирующей погоны. Бросок к первой двери, забрать гайку и повторить так еще два раза. – Путь почти свободен, только вот, что нас ждет на поверхности? Ладно, разберемся позже, когда вся группа очнется, а пока, займемся самым простым. Последующие полчаса Эмиссар занимался ревизией сумки, перекладывал наверх наиболее нужные предметы. Отметил на карте приблизительную границу влияния Зоны, относительно их места нахождения. По его прикидкам, она начиналась за Толстым лесом и уходила равномерно вниз и вверх, но насколько он не знал. Так же он отметил станцию Красница как безопасное место, где можно переждать выброс. Проверил расстояние до Припяти и Чернобыля, километраж выходил не утешительным. Если без аномалий и мутантов, то добираться туда не долго, но с ними, если повезет, от четырех дней до недели. Как к Припяти, как и к Чернобылю. И ладно бы всё упиралось в вопрос осторожности и выживания, но у него просто не было столько еды, чтобы так долго бродить по Зоне. Нет, как раз на неделю хватило бы, но что дальше, жрать мясо мутантов? Так радиацию из организма задолбаешься выводить. Это трата не только противорадиационных препаратов, но и времени на реабилитацию и опять же провианта. – Патовая ситуация. У меня есть кое-какие навыки выживания, обещание Зоны жить долго, но не так уж счастливо и… отряд. Путь за периметр закрыт, прорываться нет смысла. Остается попытаться вывести их из Зоны, передать весточку деду и ждать. А это тоже в пределах недели. Сука! – Эмиссар резко поднялся и направился проверять комнаты подсобного помещения. – В пизду всё. Выживу! Дед войну прошел, условно, пятьдесят лет НКВДшников за нос водил, я что хуже? Пока обида не смертельна, всё в пределах нормы. Первая комната оказалась хранилищем инвентаря. Лопаты, ведра, ломы, старые фуфайки, два топора, молотки и инструменты для экстренной починки котла. Инструменты сразу же были завернуты в фуфайку и вытащены в коридор. Вторая комната оказалась просторнее, здесь, судя по шкафчикам и раковине, была раздевалка. Ну не в домашней же одежде кочегарам работать? Быстрый осмотр шкафчиков помог найти одну непочатую бутылку водки, всё. Но даже эта находка дарила пусть и маленький, но проблеск надежды на выживание. Водка не еда, порче не подвержена, максимум выветрится из бутылки за период долгого хранения и то если крышка не плотно закручена. Немного подумав, Эмиссар решил сделать схрон. Отрезав у фуфайки, в которую ранее завернул инструменты рукав, он засунул в него бутылку и спрятал её за самым дальним шкафчиком. Если специально туда не заглядывать, то найти не получится. Пусть схрон и мелкий, но теперь пригодиться может всё. Вернувшись в помещение с котлом, Николай тихо положил инструменты на пол и сам на них уселся. Фуфайка была мягкой и приятно грела пятую точку. Сейчас он думал над потерянными минутами, возможно часами, в зависимости от того, когда группа очнется. Если бы все бодрствовали, то всё полезное уже бы выгребли, оторвали, открутили и отправились бы… куда-нибудь, желательно в на запад, к возможной границе влияния Зоны. Полноценный периметр из бетонных блоков, деревянного забора ну или на худой конец колючей проволоки за такой промежуток времени точно не успели возвести. Кстати о времени. Эмиссар достал из нагрудного кармана телефон, разблокировал его и посмотрел в верхний правый угол экрана. – Почти пять утра. Выброс был вчера, в девятнадцать ноль-ноль вечера. Судя по ощущениям, разговор с Зоной начался через минуту после начала выброса и закончился минуть пятнадцать назад. Твою ж мать, это какая у нас разница восприятия? – Мляяять. – Николай уже собирался добавить, что маслину поймал, но вовремя себя остановил. Из второго бокового кармана сумки он достал надпитую бутылку воды в пластиковой таре, поднялся и пошел приводить в нормальное состояние Асфальта. – Пей. – тот уже успел перевести свое тело в состояние *сидя*, взял протянутую бутылку и сделал несколько больших глотков. Вернувшаяся ясность ума, заставила его сказать лишь одну фразу. – Ты знал. – Нет. Тишина затянулась на несколько минут. Каждый обдумывал свое. – Тогда что это нахрен было? – Я задал ей похожий вопрос. – Кому? – Зоне. Она не ответила. Много чего подарила и много чего забрала. – Я не верю, это не может быть реальностью. Во второй взрыв еще поверю, с чем-то похожим выброс, но не в рождение Зоны. – Может, проверим вместе. На поверхность еще не выбирался, страшно если честно. Проверил только предыдущий коридор, там кладовка и раздевалка. Я уже инструментов набрал, попробую болтов и гаек выкрутить с котла. – Ну идем, но потом еще раз поговорим. Слишком уж ты много знаешь. – Хорошо. Дверь открылась без каких-либо проблем. Дверной засов не заклинило, не приклеило по велению Зоны к двери, не произошло ничего особенного. Первым шел Эмиссар, уже выключивший фонарик. Хоть солнце еще не взошло, но ему хватало рассеянного в пространстве света, чтобы спокойно ориентироваться и не упасть, споткнувшись о что-то. На улице было тихо, но не *подозрительно* тихо. Если посмотреть налево, то можно было увидеть близстоящие заброшенные дома, за ними уже стояло пару многоэтажек, как-то неестественно выделяясь на общем фоне. Впереди небольшая лесопосадка, резко переходящая в степную полосу, с редкими вкраплениями кустарников. Справа та же степь, с заросшим железнодорожным покрытием. – Не вижу никаких изменений. – Николай не ответил, сделал несколько шагов вперед и посмотрел на небо. Грузные серые тучи, что так радовали его в обычной жизни, сейчас не приносили того ощущения умиротворения, но и не бесили. Скорее утверждали о стабильности происходящего с ним, а так же того, чему еще суждено сбыться. – Ты слышишь? – Асфальт заметно напрягся, достал свой нож и повернулся, куда указывал Николай. Сначала он думал, что парню просто показалось, но через пару секунд до него дошло. Из здания станции доносилось легкое потрескивание, как будто дрова в костре горели. – Асфальт, я вчера сказал потушить костер, сам на нервах погнал вперед, вы его потушили? – Нет. – Нужно проверить, иди в метре за мной. Если что, дергай на себя. Оружие тоже не прячь. Как и чуть раньше, дорога до входной двери в здание станции была подвержена проверке гайками. Открывать саму дверь желания не было, мало ли может произойти, поэтому холл станции обозревали через окно. Горящего костра не обнаружили, но обнаружили небольшую горку угольков, как раз на месте непотушенного костра. Хорошенько прислушавшись, они поняли, что потрескивание исходит как раз от этих угольков. – Не охота лезть, жизнь еще дорога. Будем проверять отсюда. – Эмиссар поднял с земли кусок кирпича, прицелился и через окно забросил в здание, поближе к кострищу. На секунду треск усилился, после чего угольки, что до этого любо-мирно изображали истлевший костер резко покраснели и поднялись в воздух, демонстрируя какой-то странный толи хоровод, толи круговорот. – Твою же мать. Ты… ты что делаешь? – Асфальт не менее удивленно смотрел на Николая, который достал из нагрудного кармана небольшой блокнот и ручку. – Зона меня не отпустит, сама так сказала, вот я и делаю описание абсолютно новой аномалии, не известной мне из книг. С одной стороны страницы текст, с другой рисунок, как получится. Если доживу до момента, когда народ попрется в Зону, буду за хорошие бабки продавать им информацию. – Логично. Как хоть назовешь, первооткрыватель? – Баня. Из-за схожего эффекта, когда на камни воду льешь, тебя обдает жаром. Здесь жаром обдает, когда активируется аномалия. И мощность, боюсь там не меньше тысячи градусов, даже больше. Любую ткань прожжет мгновенно, на счет бронепластин ничего сказать не могу, но учитывая хаотичность движения угольков и время работы самой аномалии, бронежилет вряд ли спасет. От пояса и выше человека конкретно так прожарит. Благо распознать аномалию не трудно, да и целая секунда перед полным развертыванием Бани это уже что для спасения. – Ага, что-то. И мы теперь на территории полной таких вот образований. Еще и мутанты. А мы, про нас Зона что-нибудь говорила? – Нет. Она не будет осознанно мешать, но и помогать вам не будет. Хотите уйти, ваше право, я постараюсь помочь. Захотите остаться, тоже самое, только придется меня слушаться или нас с тобой. В зависимости от получившейся группы. Я просто уже смирился с тем, где мне придется провести остаток отведенного времени. Хотя, смирился это слишком мягко, нет, не то. Еще повоюем – эта фраза лучше подходит. Так вот, мне Зона не противна, хоть она и сделала меня своим заложником. Ты же… ты не дурак и *романтикой* духа Зоны страдать не будешь, потому и выживешь. Бывший военный, хорошо знаешь будущие локации, что поможет в прокладывании первых троп. Опять же, услуги проводника дорого стоят. Но, решать тебе. – Я подумаю. Предлагаю пока вернутся и поднимать на ноги группу. – Если честно, мы уже должны были быть в дороге. – Что уже пять утра? – Примерно пять часов и двадцать минут. – Значит к шести надо быть на ногах и сытыми. И черт с тем разговором, не до него сейчас. – Тогда за дело. Кстати, забыл представиться, Зона ведь дала мне имя. Эмиссар, будем знакомы. Еще раз.