В следующий раз обязательно

- Добрый день, Киеши-сан. - Добрый день, Ямада-сэнсей. - Присаживайтесь, где вам удобно. - А я думал, у психиатра обязательно лежать на кушетке, - Киеши вымученно улыбается. - Можете и прилечь, кушетка тоже очень удобная, - профессор Ямада улыбается в ответ. - Боюсь, тогда я засну, - Киеши плюхается в кресло и вздохает. - Я уже знаю вашу историю, но хочу услышать все от вас. - Это началось около полугода назад. Я тогда только познакомился с Хасэгавой-сан, тогда-то я его и увидел. *** Этот жаркий летний день Киеши и рад бы забыть, да не может. Хотя только спустя время он узнает, что этот день и станет отправной точкой его кошмара. Бабушка угрозами и мольбами уговорила его, скорее даже заставила, пойти на свидание вслепую. Поэтому вместо того, чтобы нежиться на каком-нибудь водоеме или, на худой конец в комнате под кондиционером, Киеши пришлось впихнуться в костюм (ты должен выглядеть прилично!) и ползти навстречу неизвестности, которую бабушка называла возможной судьбой Киеши. Ползти пришлось долго: плотный поток машин не позволял разогнаться. И куда едут все эти люди в выходной? Он попытался было слиться, то есть перенести свидание, но Хасэгава Рин оказалась настойчивой. Нет, совсем необязательно за ней заезжать. Да, она может подъехать, куда нужно. Нет, ей совсем несложно. Да, или сегодня, или никогда. «Никогда» Киеши нравилось намного больше, но пришлось, скрепя сердце, покинуть прохладное (нобелевскую премию создателю кондиционера!) нутро машины и спуститься в метро. До ближайшего приличного места, которое Киеши знал, все равно пришлось еще ехать. А потом идти. Когда взмыленный, проклинающий костюм, жару, бабушку и Хасэгаву, Киеши влетел в кафе, она уже была там. Милая, скромная, чудесное голубое платье, прям в тон рубашке Киеши, подчеркивало стройную фигуру. Тогда Киеши чуть не столкнулся с темноволосым парнем, но не обратил на это внимания. Просто извинился и пошел к Хасэгаве, надеясь, что свидание не затянется и скоро он будет, все такой же свободный, с грустью в голосе рассказывать бабушке о том, как же сильно они не подходят друг другу. Запомнит это странного парня Киеши после третьей встречи, а через месяц почти возненавидит. - Привет, прости, что опоздал, - Киеши уселся напротив девушки, улыбаясь настолько широко и искренне, насколько только он умел. - Ничего страшного. А он-то надеялся, что она обидится и уйдет. Хасэгава и правда выглядела милой. Красивая улыбка, добрые глаза, изящные пальцы, которыми она, задумавшись, водила по стакану кофе со льдом. Лучший напиток для такой жары. - Ну и погодка, - Киеши совершенно не представлял, о чем разговаривать на свидании. Как одеться, куда ехать – это бабушка рассказала, а вот подкинуть несколько тем для разговора – это ей было сложно. Может, подумала, что внук и сам справится? Он не хотел справляться. - Скоро начнется сезон дождей и станет легче, - Хасэгава отпила кофе и скользнула взглядом по Киеши. Воротник еще влажный от пота, слишком темный и плотный пиджак для такой жары, большие, конечно же, сильные руки, и отличная фигура, которую не скрывал даже классический костюм. «Почему такой милый парень и одинок?» - думала она. «Почему такая милая девушка и одинока?» - думал он. «Что не так с этим человеком?» - думали они оба. Спустя некоторое время, они уже весело обсуждали родственников, которые заставили их пойти на это свидание. - Мать, а у тебя? - Бабушка. А платье выбирала тоже она? - Да, я больше джинсы люблю. Костюм – бабушкиных рук дело? - Она как будто не видела, какая жара стоит на улице. Через полчаса Киеши взял им еще по стакану кофе. - Знаешь, я ведь давно уже считаю, что замужем, - Хасэгава приняла кофе и чуть склонила голову в знак благодарности, - на своей работе, - она рассмеялась, заметив недоумение на лице собеседника. Свидание быстро не закончилось, но Киеши не был этим опечален. Хасэгава оказалась неожиданно интересным человеком, и они даже договорились встретиться еще раз. Бабушка будет счастлива. *** - Вы продолжили встречаться с Хасэгавой-сан? - Да, мы встретились через неделю, а потом еще через три дня. - Можно сказать, что вы вступили в отношения? - Да, думаю, да… - Киеши-сан, а с кем вы встречались до Хасэгавы? - Ни с кем… Да, ни с кем. - Вам 29 лет и эти отношения были для вас первыми? - Думаю да, - Киеши ежится, сам не понимая почему. Слишком уж странно это звучит со стороны. Он никогда не задумывался об этом, и никогда не чувствовал себя странно из-за того, что был один. - Киеши-сан, у вас были проблемы с девушками? - Нет, не знаю, может быть. *** До Хасэгавы Киеши иногда старался познакомиться с кем-нибудь. На работе коллеги подсовывали своих незамужних, свободных подруг, то же самое делали друзья, но все всегда было не так. Веселых хотелось успокоить, серьезных – растормошить, красивых разве что трахнуть, хотя даже до этого никогда не доходило. Каждая новая знакомая вызывала эмоций меньше, чем кружка пива. И кружка была явно желаннее. А что было до? До того, как он переехал к бабушке? Он просто жил один? Воспоминания о самостоятельной жизни в отдельной квартире, в которую в итоге его даже не пустили, были будто из другой жизни. Вроде четкими и понятными, а вроде нереальными. В любом случае, наиболее активные усилия к поиску второй половинки Киеши прилагал именно в последнее время. Впрочем, безуспешно. Тогда-то и вмешалась бабушка. Начала свое любимое «не доживу и семью твою, и правнуков не увижу, умру – один останешься», и Киеши сдался. Так и появилась Хасэгава. Она казалась не таким уж плохим выбором. Добрая, внимательная, заботливая, готовит хорошо, и бабушка была в нее влюблена. Из-за ее работы в больнице у них не получалось встречаться часто, может в этом и был залог успеха – она не успевала надоесть. При этом именно Хасэгава планировала их встречи. Она сообщала, когда свободна, и Киеши приезжал в нужное место в нужное время. «Так удобнее, у меня совершенно ненормированный график», - думала она. «Так удобнее, у нее совершенно ненормированный график», - думал он. Никто не хотел даже предполагать, что Киеши глубоко все равно. И если они перестанут встречаться, он этого даже не заметит. А если и заметит, то только из-за того, что бабушка напомнит. Но как бы то ни было, проводить с девушкой время было довольно приятно. *** - И в каждую вашу встречу этот парень был там? - Да, - Киеши откинулся в кресле и опустил взгляд, - в кафе, парках, на выставках, в музеях – везде. - Он наблюдал издалека? - Да, всегда держался на расстоянии, хотя, пару раз был так близко, что мы чуть не столкнулись. Как в первую встречу с Хасэгавой в кафе. - Вы не пробовали заговорить с ним? Выяснить, что ему нужно? - Пробовал, ни один раз. Но стоило пойти к нему навстречу, как он исчезал. Один раз я ему просто улыбнулся, а он показал мне язык и сразу пропал. - А потом он с вами заговорил? - Да. - Расскажите, что он сказал? - «Скажи ей, что ты гей». *** Тот день Киеши помнит, кажется, даже лучше, чем первую встречу с Хасэгавой. Почему-то события, связанные с этим таинственным незнакомцем, отпечатывались в его памяти на удивление хорошо. И хотел бы забыть – да не мог. Каждую мелочь, каждую деталь Киеши помнил каждую минуту своей жизни. - Скажи ей, что ты гей. - Что? – Киеши вздрогнул и поднял взгляд от телефона. Напротив сидел тот самый темноволосый парень Его сталкер. - Скажи ей, что ты гей. - Что? – Киеши нахмурился, не понимая, розыгрыш это или какая-то глупая шутка. Это был пятый раз, когда он видел этого парня, но первый, когда тот сам подошел к нему и заговорил. У него оказался неожиданно приятный голос, а в серо-коричневых глазах Киеши неожиданно утонул. Да так, что пришлось встряхнуть головой, чтобы избавиться от наваждения. А парень сидел с таким видом, будто наблюдал за подопытным животным. Вот он вколол немного яда. Что будет дальше? Дрожь? Паралич? Смерть? - Она ведь тебя не возбуждает, - он оперся локтями о стол и, положив подбородок на запястья, проникновенно заглянул Киеши в глаза. Еще порция. - Что вам от меня нужно? – Киеши сопротивлялся. Только хмурился и не понимал, что делать. - Прости, Киеши-сан, я опоздала! – возле столика остановилась запыхавшаяся Хасэгава. – С кем ты разговариваешь? - С одним… - слово «знакомым» застряло в горле – на стуле никого не было. Киеши осмотрелся, но темноволосого и след простыл. - Ни с кем, - он пожал плечами и натянуто улыбнулся. Хасэгава чуть более внимательно посмотрела на него, но тоже пожала плечами и села напротив: - У меня было безумное дежурство! *** - В следующий раз он снова заговорил с вами? - Да. Это случилось в парке буквально через несколько дней. *** Киеши в очередной раз ждал Хасэгаву. Она снова опаздывала. Кажется, их первое свидание станет единственным разом, когда она на место пришла раньше Киеши. - Ну так, когда ты ей скажешь? – знакомый уже голос раздался справа. Киеши обернулся и да, на лавочке сидел его сталкер. Странно, Киеши никогда не отличался потрясающей памятью на лица и голоса, но голос этого парня узнал моментально. - О чем? - Что ты гей, - темноволосый растянул губы в ехидной улыбке, и даже не посмотрел на Киеши. Кажется, ему просто нравилось доставать людей. - Кто вы? Что вам от меня нужно? - Я не помню. - Что именно? - Кто я, - он обернулся и внимательно посмотрел в глаза Киеши. - С вами что-то случилось? А, хотя, неважно, просто прекратите меня преследовать. Мне это осточертело. - О, железное сердце покрылось ржавчиной и дало трещину? Ты раздражен? - Что? – Киеши нахмурился так, что брови сошлись в одну полоску. Никто так не называл его со времен старшей школы. Нужно будет еще раз пересмотреть альбомы. А пока… Он не успел открыть рот, как темноволосый рассмеялся и проникновенно сказал: - Смотри, твоя подружка уже стоит и ждет, пока ты ее заметишь. Киеши повернулся и увидел Хасэгаву, которая смотрела на него с нескрываемым удивлением. - С кем ты разговариваешь? – ее голос был до невозможности серьезным. - С одним знакомым, - Киеши широко улыбнулся и махнул рукой в сторону опустевшей уже лавочки. – Он только что ушел. - Ушел? – Хасэгава окинула взглядом дорогу, но среди прогуливающихся парочек не нашла возможного знакомого. Она была почти уверена, что Киеши разговаривал сам с собой. Ей подсунули психа? *** - Когда Вы поняли, что что-то с этим парнем не так? - Да сразу, - Киеши криво улыбается. – Но я думал, что просто псих какой-то. Это не так страшно, В конце концов, есть много способов убедить кого-то от себя отстать. Но я не думал, что все настолько паршиво. - А потом он оказался у вас дома? - Да. *** В тот раз бабушка уехала в гости к своей давней подруге, напоследок недвусмысленно намекнув, что неплохо было бы пригласить в гости Хасэгаву, и устроить романтический ужин с десертом в стиле двадцать первого века, что никак не вязалось с ее консервативным образом. Киеши явно плохо знал свою бабушку. Так уж вышло, что Хасэгава часто намекала на секс, но он только отшучивался. До поцелуев-то особо дело не доходило, какой уж секс? И пусть каждый раз все не заходило слишком далеко именно из-за него, ему казалось, что так и должно быть. А мысли о том, что отношения или, не дай бог, женитьба обязательно заставляют двух людей оказаться в одной постели, он старательно отгонял. Ну да, они встречаются, но ведь можно обойтись без этого? Он был уверен, что можно. А вот Хасэгава была совершенного другого мнения и своими неприкрытыми намеками уже давно исчерпала запас отговорок Киеши. А тут еще и бабушка уезжает, подстава по всем фронтам. - Я ей уже позвонила и сообщила, что ты будешь совершенно один. Киеши возненавидел активность и настойчивость бабушки. - Приготовь ей ужин, ты же прекрасно готовишь. Киеши возненавидел свое умение. Если подумать зачем он вообще учился готовить? Только ради себя, пока жил один? - Хорошо вам повеселиться, молодежь, - бабушка хохотнула довольно, легко чмокнула внука в щеку и уселась в такси, оставив Киеши в полном недоумении и растерянности. Даже тогда, даже когда он осознал, что Хасэгава при всей ее внешности, его не возбуждает, он не допускал и мысли, что с его ориентацией что-то не так. Что этот странный парень прав. Притом узнал даже раньше самого Киеши. Он даже скорее бы признался себе в том, что порой очень жалеет, что пожелание «жили они долго и счастливо и умерли в один день» не сбылось для его бабушки и дедушки. Дедушки больше нет, а бабушка, видимо решила напоследок отравить ему жизнь. Конечно, исключительно потому, что любит внука. И внук, конечно, позволит это сделать исключительно потому, что любит бабушку. И ведь у них нет никого кроме друг друга. Хасэгава не скрывала радости, уточняя, во сколько ей лучше приехать. Нет, не нужно ехать за ней на машине. Нет, и встречать у метро не нужно. Да, конечно, она доберется сама, ведь он подробно все объяснил. Киеши как раз возвращался домой, когда нос к носу столкнулся с темноволосым парнем. Киеши постарался сделать вид, что не заметил его, но тот не отступал. - Уйди, просто уйди, не до тебя сейчас, что тебе нужно, я не знаю, кто ты, я не могу ничем тебе помочь, - Киеши забыл про вежливость, устало вздохнул и попытался обойти его, но ничего не вышло. - Почему ты привязался именно ко мне? – Киеши снова заглянул в глаза незнакомца и снова в них утонул. Почему-то именно эти серо-зеленые глаза заставляли его сердце биться быстрее, а никак не карие, почти черные, глаза Хасэгавы. - Потому что только рядом с тобой я могу быть, - незнакомец сделал ударение на последнем слове. На его губах не было ни тени той ехидной улыбки, что повторялась от встречи к встрече. Киеши хотел уточнить, что, черт возьми, это значит, но не успел: стоило моргнуть, и незнакомец пропал. - И к лучшему, - Киеши побрел домой, медленно, но верно осознавая, что от предстоящей встречи никак не отвертеться. Какое-то гнетущее чувство засело внутри. Ощущение, что именно сегодня все пойдет прахом. Предчувствие, быть может. Киеши старательно отгонял его от себя, но легче не становилось. А ведь все так хорошо могло сложиться. Хасэгава была удобной партией. Может, он и правда бы женился на ней. А потом, потом бы что-нибудь придумал. Как-то договорился бы и поддерживал иллюзию счастливой семьи, пока бабушка не скончается. О том, какую травму он может нанести девушке, он не думал. Дома его поджидал сюрприз. - Какого черта ты тут делаешь?! – Киеши даже пакеты выронил. – Как ты сюда попал?! Немедленно убирайся! Парень лишь грациозно поднялся из кресла и показал язык. - Решил еще раз пожелать тебе отличного вечера, - и исчез. Киеши даже пришлось ущипнуть себя, чтобы поверить, что это не сон. *** - Что произошло потом, Киеши-сан? - Вы же и сами знаете, - Киеши кивает на пачку записей в руках профессора. - У вас все записано. Я рассказывал эту историю уже не один раз. - Я же сказал, что хочу услышать ее от вас. Что было дальше? *** Когда Киеши выходил из душа, возникло ощущение, что в комнате кто-то есть. Быстро оглядевшись, он убедился, что показалось. Видимо, все эти преследования уже довели его до галлюцинаций. Ужин прошел прекрасно, Хасэгава явно прихорошилась для этого вечера, Киеши явно нервничал и старательно заливал напряжение вином. Вино помогло, вино всегда помогает, особенно тем, кто в принципе пьет очень мало. Киеши расслабился, и дальше все случилось, как-то, само собой. Они оказались в постели, страстно целуясь. - У тебя ничего не получится, - знакомый голос раздался откуда-то сбоку. Киеши моментально скатился с Хасэгавы, напряженно вглядываясь в полумрак комнаты. - Что случилось? – девушка вздрогнула, явно не ожидая от Киеши такой прыти. - Мы не одни. - Что? – Хасэгава нахмурилась и завернулась в одеяло. - Скажи ей, что ты гей, - незнакомец смеялся. - Отстань от меня! – Киеши нервничал. Его достало это все, непонятное преследование, бесконечные встречи, и как он, черт возьми, проник в дом – дверь была заперта, Киеши совершенно точно открыл ее своим ключом. – Что тебе от меня нужно?! Почему ты не можешь просто исчезнуть?! - Киеши-сан, с кем ты разговариваешь? – голос Хасэгавы дрожал от напряжения. Она вглядывалась туда, куда смотрел Киеши, но не могла никого рассмотреть. Совершенно точно там никого не было. Киеши обернулся и указал рукой в пустоту: - Ты не помнишь его? Он всегда был рядом, на каждом нашем свидании, а теперь как-то проник ко мне в дом. - Киеши-сан, там никого нет, - Хасэгава в ужасе уставилась на него и на всякий случай отодвинулась на другую сторону кровати – подальше. Киеши трясло, было видно, в каком он бешенстве. Наверное, впервые за всю жизнь он потерял контроль над собой. - Убирайся! Просто сгинь и никогда больше не появляйся! Тогда я не заявлю на тебя в полицию. Незнакомец только рассмеялся. - Попробуй, выгони. Киеши попробовал. Он попытался схватить темноволосого за руку, но промахнулся. За плечо – и снова промазал. Он размахнулся, целясь кулаком в скулу – но не попал. Зато Киеши по инерции развернулся и увидел Хасэгаву, которая сжалась в комок от ужаса на кровати и чуть не плакала. - Я разве не уточнял, что меня можешь видеть только ты? – за спиной раздался вкрадчивый голос. *** - Больше вы не виделись с Хасэгавой-сан? - А вы бы захотели снова встретиться с человеком, который дрался с воздухом и разговаривал с невидимым другом? – Киеши рассмеялся. – Виделись. Сначала она не отвечала на звонки, игнорировала сообщения. Но видимо, врач внутри нее взял верх, и она решила мне помочь. Именно она отправила меня к первому психологу. - И что сказал… - Ямада зашуршал бумагами, - доктор Сато Хироши? - Предположил, что это посттравматический шок. - Расскажите мне об аварии. - Вы наверняка про нее слышали. Поезд Саппоро – Хокуто сошел с рельсов. Об этом писали газеты по всей Японии, и на всех телеканалах новость долго была в топе. Крупнейшая катастрофа после крушения в Амагасаки. - Что вы делали в Саппоро? - Я… Я не знаю, - Киеши впервые задали такой вопрос, и он с удивлением понял, что действительно не знает на него ответ. *** В Саппоро у него не было родных друзей или даже дальних знакомых. Киеши не помнил, когда уехал из Токио и сколько времени провел вне дома. Он даже не помнил обратный путь и момент перед катастрофой. Только после. Когда вокруг крики людей, стоны раненных. Нос забивал тяжелый запах, будто от горящей резины. Он почему-то лежал на боку, сверху его прижимало что-то тяжелое, мягкое, теплое. Что – непонятно. Просто не было сил повернуть голову. Все тело болело. По шее что-то стекало. Потом окажется – кровь. Хотя на самом Киеши нет глубоких открытых ран. Много времени прошло прежде, чем его вытащили. Он так и не смог рассмотреть, что лежало на нем и мешало шевелиться. Ему повезло. Хотя его вагон был очень сильно поврежден и количеством погибших проигрывал разве что первому, которому достался основной удар, когда поезд сошел с рельсов, Киеши почти не пострадал. Отделался шоком, ушибами, царапинами и потерей имущества – не такая уж большая плата за жизнь. Он недолгое время провел в больнице в Хакодате и вернулся в Токио – к бабушке с дедушкой. *** - Как отреагировали ваши родственники на произошедшее? - Бабушка слезами, а дедушка – инсультом. Знаете, так смешно, но я даже номера телефона их не помнил. Все было записано в мобильнике, но мою сумку так и не нашли. Телефон, ноутбук, документы – все пропало. Я никогда не переживал по этому поводу. Важнее было то, что я вернулся как раз вовремя – бабушка уже собралась меня хоронить. - Почему вы сначала не поехали к себе на квартиру? - Я же переживал за стариков. Хотел как можно скорее их увидеть и успокоить. Но я опоздал. Как раз накануне моего возвращения дедушке стало плохо, и он попал в больницу. Так сразу после возвращения мы поехали к нему. Из одной больницы в другую. *** Дедушка умер. У него давно уже были проблемы с сердцем и после последнего удара он так и не оправился. Киеши с бабушкой пустили к нему в реанимацию – попрощаться. Никто не питал ложных надежд. На этом фоне возвращение домой выглядело бы эгоистично. Пришлось снова жить с бабушкой. Даже вещи перевезли друзья. Киеши больше не возвращался в квартиру, в которой жил несколько лет. Он никогда не задумывался, почему бабушка держала его к себе так близко и не отпускала ни на шаг. Это было логично – кроме друг друга у них не осталось никого во всем мире. Киеши бабушку любил, так что старательно потакал всем ее капризам, просьбам, требованиям и терпел ограничения. Она же любит его и желает только лучшего. Пару раз он попытался съездить на прежнее место жительства. Ему казалось, что каких-то вещей не хватает. - Так квартира уже сдана другим людям, мы все перевезли, - неизменно отвечала бабушка и переводила тему. *** - Давайте вернемся к вашему, как вы его называете, сталкеру. Что было потом? Когда вы узнали, что другие люди его не видят? - Я стал узнавать, была ли у меня в роду шизофрения, - Киеши рассмеялся. – Я и не мог поверить, в то, что болен, но и другого объяснения найти не мог. Я никогда не верил во что-то паранормальное, ну там, призраков, духов. - А теперь? - Знаете, либо призраки существуют, либо я псих. Мне больше нравится первый вариант. - Что было дальше? - Он перестал исчезать. *** Если раньше этот странный парень появлялся только на свиданиях с Хасэгавой, то потом он был рядом постоянно. Киеши чуть от разрыва сердца не умер, когда сквозь дверь в ванной показалась голова незнакомца. - Хасэгава многого лишилась, - тот присвистнул, беспардонно уставившись Киеши между ног. - Сгинь! – Киеши чувствовал биение сердца где-то в горле. Он был в панике, он не знал, как избавиться от этого надоедливого гостя и как прикрыться всего лишь куском мыла. Правда, большие ладони спасли, но мыло упало, а нагибаться за ним хотелось меньше всего. - Ты не мог бы перестать пялиться на меня? - А что мне еще делать? Ты – единственное мое развлечение в этом мире, - брюнет пожал плечами и даже не пошевелился, чтобы исчезнуть. Только чуть наклонил голову, беззастенчиво рассматривая тело Киеши. - Ладно, смотри, нравится? – Киеши развел руки в стороны. - А ты как думаешь? Давно на себя в зеркало смотрел? - Ты гей? - Ага, как и ты. Он не отходил от Киеши ни на шаг. Во время завтрака, обеда и ужина неизменно расспрашивал о вкусе еды или планах, что Киеши приготовит в следующий раз. Иногда удивлялся, почему только простые блюда, ведь он может сделать что-то более сложное и вкусное. Пока Киеши мылся, он распевал песни жутко фальшивя. На работе постоянно говорил под руку и мешал сосредоточиться. Даже ночью не замолкал и постоянно будил, мешая нормально выспаться. Киеши старался игнорировать и делать вид, что он никого не видит и не слышит. Не работало. Все это сводило его с ума. Он снова сорвался. - Исчезни! Просто исчезни из моей жизни! - Не могу. Мне тогда будет скучно. - Ты умер. Упокойся с миром и дай жить другим. - Я не умер. - Что? - Что? - Откуда ты знаешь, что еще жив? Да и разве возможно, что человек еще жив, а призрак его разгуливает сам по себе? - Я откуда знаю? У меня некоторые трудности с поиском информации сейчас. - Так откуда ты знаешь, что еще жив? Присмотрись, может там свет какой есть, который тебя к себе зовет? - Нет нихрена никакого света. Думаешь, я бы стал торчать тут, если бы у меня был выбор? - Ты можешь просто от меня отстать, чудесный выбор, - Киеши широко улыбнулся. - Не хочу, - брюнет показал язык. - Какого черта, почему именно я. - Не знаю. *** - Как на это все реагировала ваша бабушка? - Она решила, что я псих, - Киеши рассмеялся. *** Дома он старался не показывать, что что-то не так, но все равно спалился. Когда Киеши не сдержался в очередной раз, в комнату как раз зашла бабушка, чтобы узнать, с кем он так громко разговаривает. Он попытался сказать, что всего лишь по телефону, но телефон предательски зазвонил. Бабушка ничего не сказала, но с тех самых пор как-то косо поглядывала на внука. Внук выглядел все хуже: раздражительный, от постоянно недосыпа под глазами залегли глубокие тени. На расспросы, что не так с Хасэгавой и не попробовать ли им еще раз, реагировал слишком уж бурно, совершенно забыв об уважении к старшим. Часто смотрел в одну точку или наоборот следил за чем-то взглядом, порой отмахивался от чего-то, как от назойливой мухи. Вот только не было рядом никого и ничего. Все попытки поговорить грубо пресекались. Как-то Киеши не выдержал очередной ночи без сна и разрыдался просто как девочка-подросток от бессилия, невыразимой злобы и бесконечной усталости. Он действительно чувствовал, что сходит с ума. Бабушка сделала вид, что спит и ничего не слышит. Когда тоже самое случилось с бабушкой, Киеши даже не встал с кровати, чтобы пойти к ней и попытаться успокоить. Кроме друг друга у них не было никого в этом мире. Но теперь между ними была пропасть. *** - Ваша бабушка умерла чуть больше месяца назад? - Да. - Что с ней произошло? - Не выдержала мысли, что внук сошел с ума? – Киеши усмехается. – Инфаркт. Умерла по дороге в больницу. - Вам далось это нелегко, - не вопрос, утверждение. *** После смерти бабушки Киеши на некоторое время забыл о своем преследователе. Столько всего нужно было сделать, столько всего организовать. В какой-то момент он вдруг осознал, что темноволосого нет нигде рядом и подумал, что все, теперь его жизнь наладится. Может это было его целью? Посмотреть, как Киеши останется совершенно один? - Не делай вид, что скучаешь по ней, - знакомый ехидный голос раздался над ухом как раз в тот момент, когда Киеши, разбирая в комнате бабушки вещи, рассматривал старые фотографии. Он маленький, отец и мать еще живы, дедушка и бабушка счастливо улыбаются. Счастливое фото тогда, невыносимая грусть сейчас. - Что? – Киеши с ненавистью уставился на вновь появившегося призрака. Не ушел, не исчез, вот он, снова. - Ты ведь думаешь, что теперь свободен, волен делать, что хочешь. Черт, да ведь тебе было жаль, что дедушка умер раньше, а она осталась. Счастливый конец – если живы оба, или оба сдохли, так ведь? Киеши никогда не чувствовал такой бессильной ярости. Он мог орать, мог швыряться вещами, мог угрожать – но все это было бесполезно против призрака. Он хотел убить его, растоптать, уничтожить, за то, что так пренебрежительно говорит о дорогих людях, за то, что сводит с ума, за то, что в чем-то он прав. Но Киеши ничего не мог сделать. Совершенно. Он просто напился и впервые за долгое время спал спокойно. - Хватит слезы лить, не притворяйся, что грустишь. Весь следующий день Киеши разбирал комнату бабушки, неизменно натыкаясь на дорогие сердцу вещицы, и не мог сдержаться. Его первый рисунок, первая поделка, первые тетради – все это хранила мама, а потом и бабушка. Он уже и не помнил толком ничего из детства, а она все сберегла. - Убирайся, - Киеши говорил спокойно. У него просто не было уже сил ссориться. – Я был счастлив до твоего появления. - Ты никогда не был счастлив без меня. Не можешь без меня. - Что? - Что? *** - Тогда Вы заподозрили, что этот призрак был вам знаком ранее? - Нет, это было позже. Тогда я активно пытался избавиться от него. - Вы же пытались и раньше? - Да, но тогда я пустился во все тяжкие. *** Когда Киеши только узнал, что его преследователь невидим, он убил не один вечер на поиск информации в интернете. - Ты представляешь, сколько в японской мифологии призраков? – он будто со знакомым беседы вел, пока перебирал результаты поиска. - В душе не знаю. Неинтересно было. Никогда в призраков не верил. - Я тоже не верил. - А теперь? - Ну как тебе сказать, - Киеши схватил с тумбочки книгу и кинул ровно в голову сталкеру. Естественно, она прошла насквозь. И хотя это было ожидаемо, Киеши поежился и снова углубился в свои поиски. – Если я узнаю, что ты такое, я узнаю, как от тебя избавиться. Может ты ёкай? - Угу, бакэнэко. Сейчас обернусь кошкой, свернусь калачиком рядом и буду мурлыкать всю ночь напролет. - Мне больше нравятся кицунэ. Тогда юрэй. - Ты видишь на мне погребальное кимоно и сиськи? - Юрэй не всегда женщины. - Ты там википедию читаешь? Может в библиотеку сходишь? - И что я там скажу? «Привет, у меня есть невидимый друг, может подскажете, в каком разделе искать книгу, чтобы понять кто он и как от него избавиться». Зато цветом волос прям похож. - Но они не растут у меня. - Может просто совсем недавно умер. - Да не умер я. - Какого черта ты так в этом уверен? – Киеши пристально посмотрел на парня, но ответа так и не дождался. – Ты знал, что есть дух в виде бутылки сакэ, которая вечно производит алкоголь? - Я точно не камэоса. - Да я вижу, а жаль. - Ты, кажется, искал способ избавиться от меня? - А ты, кажется, сказал, что ничего не знаешь о японской мифологии. Хочется, чтобы я нашел способ? - Очень. Достала твоя рожа, не представляешь, как. - Так может просто исчезнешь? - Не может. Следующим этапом был поход Киеши по храмам. Настоятели и монахи не смотрели на него, как на психа, и охотно продавали обереги и амулеты и сыпали советами, что еще можно попытаться сделать. Вот только ничего не помогало. - А это что за хрень? – брюнет с интересом рассматривал небольшой лист бумаги с какими-то рисунками. - Оберег для изгнания злых духов, - Киеши вздохнул. - И как, помогает? - Ты мне скажи. - Хм, я ничего не чувствую. Постепенно комната обрастала амулетами. Киеши начал молиться, сыпать соль и жечь благовония. Не помогало. Дальше больше. Теперь не Киеши ходил по храмам, а храмы приходили к нему. Монахи, экстрасенсы, предсказатели, ведьмы в сто девятом поколении стали самыми частыми гостями. Все так же не помогало. - Ты хочешь меня убить? – Киеши лежал и смотрел в потолок. Брюнет упорно не давал ему заснуть. Снова. - Нет, в мои планы это не входит. - А что входит? - Ты меня ненавидишь? Киеши задумался. Этот парень старательно и методично разрушал его жизнь. Киеши не мог строить отношения ни с кем, хотя после Хасэгавы и не пытался, просто знал, пока это существо здесь – ничего не получится. Он не мог нормально спать, не мог нормально работать, он все сильнее чувствовал, что сходит с ума. Но Киеши не ненавидел. Не потому что это чувство было ему в принципе чуждо. Да, порой хотелось разбить брюнету лицо в кровь, растоптать, разорвать на части за все то, что он говорил, делал, или не делал. Сталкер часто не договаривал – какие-то обрывки фраз или намеки бесили во сто крат сильнее. Но ощущение, что если он исчезнет, действительно исчезнет, Киеши останется один во всем мире, не покидало. - Только со мной ты можешь быть, хах? – Киеши встал с кровати и пошел на кухню за чем-нибудь крепким – верным помощником в попытках заснуть. - И ты только со мной можешь быть, - шепотом в спину. Киеши не услышал. *** - Киеши-сан, у Вас никогда не было подозрений, что после катастрофы вы что-то или кого-то забыли? - Особо нет. Я плохо помнил жизнь в отдельной квартире, но думал, что просто воспоминания стираются. Что в них не было ничего важного. - А потом? - А потом я нашел чужие вещи. *** Непонятное открытие случилось в те дни, когда Киеши заканчивал разбирать вещи бабушки. Сперва он нашел ключ, возможно, от своей старой квартиры. Интересно, если она уже сдана другим, почему ключ еще здесь? А может там был электронный замок, а это ключ от чего-то другого? Киеши силился, но не мог никак точно вспомнить. Почему-то все связанное с жизнью в одиночестве было размытым пятном. И снова Киеши пожалел, что не настоял на своем еще тогда. Быть может, если бы он сам вернулся тогда за вещами, сейчас все было бы иначе. И почему друзья были на стороне бабушки и все в один голос твердили, что так будет лучше для Киеши? Что напрягаться ему нельзя, что надо отдыхать и поправляться. Поправляться от чего, в конце концов? От нескольких синяков и ссадин? А потом он нашел чужие вещи. Запрятанные в чемодане в дальний угол шкафа, они явно не принадлежали дедушке – слишком современные и молодежные. - Это мое. Киеши от неожиданности выронил футболку, которую крутил в руках. Увлекшись, он забыл о том, что не один. Никогда не бывал один. - Что? - Не трогай говорю. - Твое? – Киеши только активнее начал перебирать одежду, книги – быть может, тут есть ответ на то, откуда взялся этот чертов парень. - Странно, что она их не выбросила, - брюнет опустился на корточки рядом и заглянул в чемодан. - Думала, что ты вернешься? - Что? - Что? – Киеши подобрал фото, которое выпало из книги. - Что это? - Фото. Не видишь? – он вдруг бросился вперед, стараясь отобрать находку. Вот только рука прошла сквозь руку Киеши - Это же я. Немного моложе, во много раз счастливее. Он думал, что все пропало тогда в поезде. Но одно фото, свернутое пополам, зажатое между страницами толстой книги, среди вещей в чемодане в шкафу осталось. Привет из забытого? - Не трогай! Это мое! – Киеши физически ощущал злость и панику, что исходили от призрака. Кажется, в этот раз именно он вышел из себя. Даже предпринял еще одну попытку отобрать фото, вот только рука все так же проходила насквозь. - Это же ты, - Киеши расправил находку и медленно посмотрел на брюнета. Только тот исчез. *** - Он больше не появлялся? - А я сидел бы тогда здесь? Теперь уже не из-за него я не могу спать, я пытаюсь вспомнить, но никак не получается. Я не понимаю, что мне нужно вспоминать. Я вытряхнул весь чемодан, пролистал все книги в поисках заметок, фото, записок – ничего. Его документов тоже не было. Даже имени не помню. И хотя с тех пор он со мной не разговаривает и вообще ничего не делает – просто все время рядом – я не могу спать спокойно, я не могу наладить свою жизнь. Кажется, я потерял какую-то ее часть. Важную часть. Да? - Куда Вы смотрите, Киеши-сан? - Стоит мне упомянуть, что я ничего не могу вспомнить, он смотрит на меня так внимательно, испытующе. Долго и грустно. - Он здесь? - Он всегда рядом со мной. - Хорошо, пусть скажет, какое я число сейчас написал. - Четыреста тридцать семь. А теперь зачеркнули семерку. И исправили три на восемь. Ямада обернулся, чтобы удостовериться, что ни в каком зеркале или стекле шкафов Киеши не мог увидеть написанное. Поежился невольно. - Вы ведь не верили мне все это время. Он говорил, что вы в своих заметках перебираете список лекарств, которые могли бы мне подойти, - Киеши улыбается. Без злобы и без раздражения. Широко и искренне, как только он умеет. Просто привык, что ему не верят. – Теперь убедились, что все это правда? - Да. И мы перешли к главному. Почему вы пришли именно ко мне? - Я знаю, что вы владеете гипнозом. Помогите мне вспомнить. - Для этого вам все-таки придется прилечь. - Как скажете, доктор. *** - Спокойной ночи, Макото. - Хватит называть меня по имени. Хватит прижиматься ко мне, жарко. - Давай включим кондиционер. - От него я простываю. Кто догадался поставить его ровно над кроватью вообще. - Я тебя согрею. - Пока ты от меня не отлипнешь, я не засну. - Заснешь. Ханамия и сам это знал. - С Новым годом, Макото! Ханамия стоял в дверях и хмуро смотрел на запыхавшегося, но такого счастливого Киеши. - Я надеялся, что ты останешься со своими предками. - Я не могу оставить тебя одного в такой праздник. - Ты же знаешь, я люблю быть один. - Знаю, не любишь, - Киеши улыбнулся и притянул Ханамию к себе. Тот прижался к холодному пальто и даже не поежился. - Ты ошибаешься, - упрямо повторил Ханамия. - Хорошо, хорошо, - Киеши рассмеялся, чмокнул его в затылок и отпустил. – Именно поэтому ты предложил жить вместе. - Просто так дешевле, - Ханамия выбрался из объятий и пошел на кухню – доставать осечи. Как раз случайно купил два набора. - Именно поэтому ты полностью оплачиваешь аренду. - Просто у тебя работы нормальной нет. - Встретим вместе рассвет? Хочу загадать желание. - Они меня ненавидят, - Ханамия бледен, Ханамия раздражен. В глазах всех общих знакомых «я ебу котят и ем детей» звучит не так страшно, как: «Я встречаюсь с Ханамией Макото» - Никто тебя не ненавидит, - осторожно сказал Киеши, стараясь его обнять. - Ненавидят, - он увернулся. – Ты видел их лица? Или куда ты мать твою смотрел?! - На тебя. Они просто переживают. - Конечно переживают! Ты же встречаешься с Ханамией Макото – главной тварью этого мира! - Они так не думают. - Они прямо об этом говорят. - Я люблю тебя. Люблю тебя, Макото. И когда-нибудь ты скажешь мне тоже самое. - Мечтай. - Мечтаю. Каждый новый год, встречая рассвет, загадываю это желание. - Может стоило потратить их на что-то более стоящее? - Ты же у меня уже есть, - Киеши рассмеялся и обнял крепко-крепко, не вырваться. Да и не особо хочется. - Хьюга пригласил нас на день рождения. - Ой нас ли? - Он знает, что я без тебя не пойду. - Не обязательно везде таскать меня за собой. - Я не могу иначе, - Киеши пожал плечами. – Мне кажется, если уйду надолго, я больше тебя не найду. - Никуда я не денусь. В конце концов, я плачу за эту квартиру. - Ма-ко-то, спасибо, что встретил меня! - Не дыши на меня перегаром, ты у Хьюги весь бар выпил что ли? На ногах не стоишь, - Ханамия ворчал, но изо всех сил старался держать Киеши – его собственные ноги выполнять эту функцию явно отказывались. Ханамии еще не приходилось чувствовать себя таким маленьким и слабым. Впервые он осознал, насколько Киеши больше и тяжелее. Быть может, просто впервые он поддерживал его, а не наоборот. - Спишь сегодня на полу. Ну ладно, на диване, - Ханамия еле втащил Киеши домой и теперь помогал раздеться, чувствуя, как от усилий по спине течет пот. - Нет, я сплю с тобой, - Киеши поцеловал. Ханамии все сложнее вырываться. - Ты обещал уехать со мной! Со мной! Куда угодно! Когда угодно! – Ханамия зол до предела, разве что посуду еще не швырял в Киеши. Только руки сжимались в кулаки. - Пойми, бабушке плохо, я не могу оставить ее сейчас… - Ей всегда плохо, когда дело касается меня! - Не говори так, просто совпало. - Всегда совпадает, всегда, черт возьми! - Пойми, Макото, они с дедушкой – все, что есть у меня. - А ты все, что есть у меня. - Где ты? – Киеши чуть не кричал в трубку. Уже который день, сотни звонков и смс, и впервые он ответил. - Со своей семьей. - Я выезжаю немедленно. - Твоей бабушке лучше? – Ханамия усмехнулся. - Она простит и поймет. - О, ну конечно. - Я взял билеты на завтра. Пора возвращаться. - Жаль уезжать от моря. - Мы еще вернемся, в следующем году. Снова поздравим твою маму с днем рождения. Прости, я забыл. - Наконец вы познакомились, - Ханамия сидел рядом с Киеши на песке и смотрел на волны. *** Киеши приходит в себя на кушетке, в носу все еще запах моря, на губах вкус соленой воды, на щеках влага. Он моментально садится и смотрит на своего сталкера. Как только он мог забыть? - Макото, - он не говорит, выдыхает такое знакомое и любимое имя. – Ты не умер, ты сам так говорил, я должен тебе помочь. Где ты? - В больнице в Хакодате. Там, куда тебя привезли после аварии. - Я срочно выезжаю, я… Спасибо, профессор, я должен идти. Я должен помочь. - Удачи, Киеши-сан. *** - К Ханамии Макото? – медсестра в регистратуре хмурится и проверяет список больных. – Как, говорите, Вас зовут? - Киеши. Киеши Теппей, - он нервничает. Стоило вспомнить Макото, как тот исчез. Билеты были только на утренний поезд, так что всю ночь Киеши места себе не находил, то перебирая вещи Ханамии, то рассматривая их общее фото – единственное, что сохранилось. Теперь, когда он помнил все – и бесконечные ссоры, и бесконечную любовь – он удивлялся, как можно было все забыть. - Да, нашла, - неприкрытое удивление было написано на лице медсестры. – Только он в коме. Помните, ту жуткую железнодорожную катастрофу? Он был в том поезде. - Да, как и я. - И Вы?.. Но Киеши не слушал – там, в палате ждет Макото. - Пришел-таки, - в палате два Ханамии. Один в окружении трубочек и пикающих приборов неподвижно лежит на больничной койке. Другой стоит рядом, как и все последние месяцы и годы до. - Как я могу тебе помочь? Ты знаешь? - Да. Убей меня. - Что?.. - Ты записан, как мой контакт на крайний случай. Опекун. Человек принимающий решения. Только ты можешь подписать бумаги, чтобы они отключили меня. - Не могу. - Должен. - Пойми, я в глубокой коме без надежды на улучшение. Мне не выкарабкаться. Ты хочешь, чтобы я так и валялся тут овощем? Что, будешь счастливо жить с моим призраком? Ты же хотел узнать, как от меня избавиться. Вот, вперед. - Ты же знаешь, что я не смогу. - Знаю. Поэтому изо всех сил старался сделать так, чтобы ты возненавидел меня. Чтобы, когда найдешь, то без колебаний подписал бумаги. Хороший план, а? - Но я не могу возненавидеть тебя. - Что бы я не делал, как бы не разрушал твою жизнь, не отталкивал, не оскорблял, не унижал, ты не можешь возненавидеть меня. Да что с тобой не так?! - Я люблю тебя. Что бы ты не делал. Тебя невозможно ненавидеть. - Твоя бабушка могла. - Она даже не выбросила вещи и не сдала квартиру. - Просто квартира оплачена на пять лет вперед, - Ханамия смеется. – И она не могла быть уверена, что я мертв – вот и подстраховалась. Старая стерва. - Не говори так о ней. - А то что? Отключишь меня? - Я не могу, - Киеши тяжело опускается на стул и закрывает лицо ладонями. Он нашел воспоминания, нашел Ханамию, но ничего хорошего из этого не вышло. Вообще ни черта хорошего. – Я не могу, - Киеши не спорит, он умоляет. - Да как ты не понимаешь?! Мы не можем быть счастливы вместе! У нас никогда не было и не будет хэппи энда! Пока я жив, ты не будешь счастлив. Пока я жив, я буду раз за разом разрушать твою жизнь, пойми это наконец! - Почему ты так уверен?! - О, нахождение между миром живых и мертвых дарит некоторые преимущества. Я вспомнил прошлые жизни. Другие миры. - Что за бред? - А призраки не бред? – Ханамия натянуто смеется. – Хочешь расскажу? Объясню, почему я так уверен. Не хочешь, я вижу. Страшно, да? Знаешь же, что я прав? В каждой, слышишь, в каждой моей гребаной прошлой жизни был ты. В каждой мы были если не вместе, то рядом. И знаешь, как я и сказал, никакого счастливого конца ни одной чертовой жизни. В одном мире хочешь прикол, мы играли в баскетбол. По моей указке тебе колено сломали. А ты все равно в меня влюбился. Там мы подохли вместе – авария. Там я даже мог бы сказать тебе слова любви, - Ханамия кривится, - но не успел. Ты помер. Грустно, да? А в другом варианте мы тоже играли в баскетбол против друг друга, но там ты не оправился от травмы. Ошибка врачей, что-то там пошло не так во время операции на колене. Пусть земля будет пухом, Киеши Теппей. О, а хочешь еще вариант? Мой любимый. Я был самураем, а ты господином. Я был предателем, а ты влюбленным идиотом. Ты должен был приказать мне сделать сеппуку, но сделал его сам. Благородно, не правда ли? Гордишься собой? Еще в одной жизни ты был киллером, наемным убийцей. Не вяжется, да, с твоей обычной добротой? А я перешел дорогу не тем людям. Стоит продолжать? Или уже догадался, в кого ты выпустил пулю в итоге? А как-то мы встретились вообще детьми. Я ударил тебя по колену, украл игрушки и побежал. Чуть под машину не попал. Угадаешь, кто добежал и оттолкнул? И кого тогда хоронили угадаешь? И снова у тебя было разбито колено. Какого хрена у тебя всегда на колене этот долбанный шрам?! Какого черта всегда из-за меня? Ой, еще вариант, я был болен. Смертельно. С рождения. Проявилось ни сразу, а потом бам – и все, нет прежнего меня. Ты тогда прям светился от счастья, меняя мне подгузники и подтирая мне зад. А потом пожар в квартире, и как бы бросить бы инвалида, но разве благородный Киеши Теппей способен на такое? Тебе бы еще жить да жить тогда, а мне недолго оставалось. И все равно ты был первым. Что? Что ты хочешь сделать сейчас?! Отдать мне все свои органы? Не сомневайся, они, конечно, подойдут. Такое тоже уже было. Мне кажется, я помню десятки вариантов, и ни в одном из них ты не доживал до тридцати. Сколько тебе сейчас? Двадцать девять? Самое время сдохнуть, чтобы Ханамия Макото жил и здравствовал. И был счастлив, да? Да кто, черт возьми, вбил в твою тупую башку мысль, что я без тебя буду счастлив?! Что я без тебя буду спокойно жить дальше?! – Ханамия кричит – все равно его никто, кроме Киеши не слышит. Ханамия плачет – не тот, что стоит сейчас напротив, но тот, что лежит на больничной койке. Слезы стекают из уголков глаз, вот только ровный писк приборов не меняется. - Значит до встречи в следующей жизни, - Киеши вытирает лицо ладонями и встает навстречу вошедшему в палату доктору. - Надеюсь, ее не будет, - раздается за спиной родной голос. - Киеши-сан, я доктор Кудо Ясуо. Мне очень жаль, что приходится говорить вам об этом, но надежды нет. - Где я должен подписать? - Вот здесь, пожалуйста. - Дурак даже имя мое неправильно написал. И телефон, и адрес старые, - Киеши улыбается, подписывая согласие на отключение Макото Ханамии от приборов жизнеобеспечения. - Видимо поэтому мы не могли вас найти, - доктор забирает бланки и смотрит на Киеши. – С вами все в порядке? - Да, все хорошо, - Киеши улыбается широко и искренне, как только он умеет, тыльной стороной ладони вытирая слезы, которые никак не хотят заканчиваться. – Я хочу похоронить его в Саппоро. Там покоится его мать. *** - С днем рождения Киеши- сан! – Хасэгава улыбается и поднимает бокал. – С тридцатилетием! - Спасибо! – Киеши улыбается в ответ, чокается бокалами и едва пьет вино. - Ты изменился. Расскажешь, что тогда с тобой произошло? - Это очень длинная история и, боюсь, ты мне не поверишь. - Я постараюсь, - Хасэгава смеется. - Хорошо, но при условии, что потом ты расскажешь мне о своем женихе. - По рукам *** - Я думал ты останешься у бабушки, - Ханамия, распахнув дверь, смотрит на запыхавшегося Киеши. - Как я мог оставить тебя в такой день, - Киеши обнимает Ханамию и крепко-крепко прижимает к себе. Как и каждый новый год, что он неизменно возвращается в их квартиру, игнорируя все попытки бабушки оставить его на ночь. - Холодный, - Ханамия обнимает в ответ. - Так согрей меня. - Сам грейся, - он выпутывается из объятий и идет на кухню доставать осечи. Как всегда, купил два набора. - Бабушка передает тебе привет, - Киеши идет за ним на кухню и растирает замерзшие ладони. - Не ври, она меня ненавидит. - Ну, она все еще не может простить тебе, что ты на машине снес ее забор и кусты роз, которые она так растила. И, подозреваю, какие-то части твоей машины все еще покрываются ржавчиной в ее прудике – вода никогда больше не бывает чистой. - Я был пьян, - Ханамия пожимает плечами и щелкает чайником. - Ты же понимаешь, что это не оправдание? – Киеши смеется снова, доставая кружки. – Она теперь думает, что я живу с алкоголиком и постоянно принюхивается ко мне, когда я приезжаю. Кстати, ты поздравил маму с новым годом? - Да, она передает тебе привет и поздравление и с новым годом, и с днем рождения. Все сокрушается, что из-за совпадения этих дат я никогда не остаюсь с ней на праздник. - Ну прости, я не виноват. - Не прощу. - Хорошо, - Киеши наклонятся и звонко чмокает Ханамию в щеку. Ханамия неизменно морщится. – Пойду переоденусь, - Киеши, чуть припадая на левую ногу, идет в комнату. - Снова колено ноет? - Ага, - кричит Киеши. – Не стоило пытаться остановить Безумного Макото за рулем драндулета голыми руками. - Это ты мою машину драндулетом назвал?! – Ханамия подлетает к двери комнаты и со всей силы швыряет в Киеши тюбиком с мазью. Киеши неизменно ловит – годы игры в баскетбол довели его реакцию до совершенства. Макото никогда не любил эту игру, но всегда приходил посмотреть на Киеши. - Как ты достал ключи от крыши? – Киеши отдает Ханамии чай и накидывает на его плечи плед. - Переспал с хозяйкой, - Ханамия придерживает край, чтобы Киеши тоже мог укрыться, сев рядом. - Люблю тебя, Макото, - он прижимается близко и смотрит на уже светлеющее небо. - Ага, я знаю, - Ханамия осторожно отпивает дымящийся чай. - Мог бы в честь Нового года и моего тридцатилетия сказать это же в ответ, - Киеши смеется и смотрит на первые лучи солнца. - Что ты загадаешь в этом году? - То же, что и всегда. - Чтобы я сказал слова любви, - Макото кривится. - Ага. - Хватит разбазаривать желания на всякую чушь. Ты же и так знаешь, что я люблю тебя. - Макото… - Киеши отставляет кружку с чаем и крепко, изо всех сил прижимает к себе Ханамию. В носу запах моря, на губах соль, на щеках влага. – Не представляешь, сколько жизней я ждал этих слов. - Что? - Что? В Саппоро над морем медленно поднимается солнце.