Призрак

Глава от лица Сонии, позже - от лица автора _______________________________________________ Раз лампа, два лампа, три лампа... На больничном потолке столько ламп, но вокруг все равно мрачно. Я отдаленно слышу наставления врачей, смутно вижу обеспокоенное лицо Майка... Майк... Мне жаль, что я так с ним поступаю. Он не заслуживает этого. - М-Майки, прочитай это... Позже... - даю ему в руку смятую бумажку перед тем, как врачи ввозят меня в родильное отделение. Последнее, что я запомнила из образа Шиноды, это полные страха глаза. Родильное, как забавно, правда? С нашей с Честером ссоры прошло столько времени... В тот день вернувшийся домой Ши снял мне квартирку по моей просьбе, обеспечил продуктами, хотя и настаивал на том, чтобы я все-таки жила в его доме. Я этого не хотела, ведь понимала, что получится идентичная ситуация, как с Беннингтоном. Полуяпонец не раскрывал Чезу мое местонахождение, и по истечению пары месяцев татуированный все же отчаялся меня искать, по словам Майка. Нам обоим было плохо, но еще хуже было бы, если бы мы вновь разожгли свой роман. Так мне казалось. Но на этом сюрпризы не закончились... Через два месяца я узнала, что беременна от Честера, и с того момента начался настоящий Ад. Эта новость больно ударила по Майку и навалилась на мои плечи неподъемным грузом. Я, анорексичка с кучей проблем со здоровьем, забеременела от человека, с которым мы даже не можем жить, как семья. Я понимала, что если расскажу об этом самому Честеру - это будет крах всего. Его семьи, его карьеры, его репутации. Ему не нужен ни этот ребенок, ни я сама, ему было хорошо и с Талиндой, и со временем я это поняла. Я была лишней в его жизни, в жизни Майка, эдакий дефект, мешающий всем и вся. Так не должно было быть. После долгих споров я уговорила Кенджи не рассказывать ничего Честеру, попросила помочь мне с беременностью, хотя даже если бы он отказался - я бы поняла, это не было бы неожиданностью. Но все же, мужчина согласился, хотя я видела, как его все это напрягает. Врать не буду, беременность проходила ужасно, врачи боролись с моей анорексией, но вплоть до самих родов ничего не могли сделать, я постоянно лежала в больницах. Никто ничего не мог прогнозировать, они только разводили руками, потому что сами не знали, что делать. Хотя нет, прогнозы были, но далеко неутешительные... С каждым днем беременность высасывала из меня все силы, что были, и из-за анорексии я не могла их восстанавливать. Шинода тоже это видел, хотя я и пыталась его успокоить... Черт, как мне жаль... В день родов все шло наперекосяк, никто сразу не заметил схваток, и это повлекло за собой последствия. Врачи решили делать мне кесарево, но ребенок был слишком низко... Я помню, как акушер задал мне вопрос: - Кого спасаем при родах?.. - и тогда я поняла, что мне не выбраться. Бумажка, которую я написала еще за пару недель до родов, была передана Майку, и после каталка скрылась за дверьми, где я умру... От лица автора Майк сидел в зале ожидания с трясущимися коленками, истерика незаметно подкрадывалась все ближе и ближе. В кулаке была зажата бумажка, и от этого было еще хуже. Конечно мужчина видел и знал все, что происходило с Соней на протяжении беременности, знал, что все очень плохо, но верить не переставал... Они не были в отношениях, но его чувства к ней так и не испарились. Он был растерян, когда узнал о ребенке, это было больно, но со временем Шинода начал понимать, что ребенок ни в чем не виноват, и ненавидеть его ни за что - глупо. Кенджи смирился и даже хотел рассказать все Честеру, но Сония запретила, и Майк ее послушал. Честер... Он был раздавлен. С исчезновением Вазовски скандалы с женой участились, постоянная бессоница и он уже было тянулся к проклятой бутылке, но держался. Майк буквально разрывался между возлюбленной и лучшим другом, и именно сейчас, в этот момент он жалел, что послушал девушку. Долгие, томительные часы ожидания, и вот Шинода видит, как к нему идет акушер... Полуяпонец подскакивает с места и подлетает к нему с немым вопросом. - Мне очень жаль, мистер Шинода, но... У девушки не выдержало сердце, а ребенок родился мертвым. - Майка словно ударили наковальней по голове. Он стоит, смотрит сквозь доктора, который продолжает что-то говорить, и не может осознать происходящее... Мертвы. Соня и ребенок мертвы. Эти слова бьют по брюнету, ватные ноги не держат и он валится на пол, как мешок. Медсестры начали кружить над ним, но он их тоже не видел. По щекам текли молчаливые слезы. Врач предлагает успокоительного и кому-то позвонить, но Майк отказывается, выходя из больницы. Глубокая ночь... Мужчина вспоминает о клочке бумаги, зажатом в руке. Спешно его раскрывает, видя ее аккуратный почерк. Привет, Майк. Если ты это читаешь - значит, меня уже нет. Мне жаль, что все так вышло, ни ты, ни Честер не заслужили этого, но я не могу ничего исправить. Я люблю вас обоих, как бы странно это не звучало. Спасибо вам обоим за все, что вы сделали. Лишь с вами я по-настоящему начала жить. Прошу, не плачь, Майки, мне бы этого не хотелось. И расскажи Честеру об этом, ладно? Он должен знать об этом. Я не хочу никаких речей, скорби или страданий. Меня не должно было быть в вашей жизни, но тем не менее, скажу спасибо еще раз. В моей квартире на столе лежит еще одно письмо, отдай его Чезу после... После моих похорон. Позаботьтесь о ребенке. С любовью, ваша Сония. Майк не выдерживает. Боль обухом падает на него, и он кричит, слезы не кончаются. Больно. Резкое желание порвать это письмо на клочки, но Шинода не может... Заботится не о ком. Некого любить. Утром, не заботясь о том, что Беннингтон может спать, Кенджи звонит ему. - Майк, я тебя уничтожу... - сонно начинает бубнить собеседник, но Майк перебивает. - Она умерла, Честер. - голос срывается. Недолгая тишина. - Ч-что? Ты о чем? - Сония... Все это время я помогал ей скрываться от тебя, и... Она была беременна. От тебя. - рваная речь, Майк не может собраться. - Она умерла во время родов, Чез. Ребенок мертворожденный. - тишина продолжается. Беннингтон молчит, не зная, что сказать. Майк слышит его тяжелое дыхание. - Когда... Похороны? - сипит, выдавливая из себя слова, в которых сквозит боль. - Сегодня. Небо не плачет, как в романах. Разве что пасмурно. Людей немного, только шестеро парней, которым довелось общаться с девушкой, ради которой они все здесь собрались. Никаких слез, никаких речей, как она и хотела. Все до сих пор не верят, что это правда. Все кажется ненастоящим... Беннингтон порывался сказать речь, но после прочтения ее "завещания" решил следовать ее просьбе. В кармане черных брюк лежало то самое маленькое письмо, и эта бумага будто режет пальцы. Честер не может, не хочет верить, что сейчас в землю опускают его любимую, такую живую, с лазурными глазами и темными волосами, ее тело всегда пахло персиками. Опускают не только ее, но и его дитя. От этого еще хуже. Хочется орать, вопить, вытащить ее из гроба и вернуть к жизни, услышать ее голос вновь. Зажить с ней и ребенком, наплевав на репутацию, на окружающих, на все наплевав. Но уже слишком поздно что-либо менять. Поздно. После похорон Честер садится в свою машину. Пару раз бьет руками руль, рычит от безысходности. Почему? За что? Зачем?.. Вопросы душат. Всхлипывая, он достает письмо из кармана. Спасибо, что научил меня жить, Чез. Я буду вечно стоять у того фонаря, ожидая твоего появления. В желтом свете ты увидишь мою улыбку. И Честер улыбается. Улыбается сквозь слезы, вспоминая, как все начиналось...