***
Мальчик вывалился из тёплого и уютного дома, нарочито громко жалуясь на безжалостность и полное отсутствие даже капли сострадания у своих пап. Сегодня был зафиксирован самый сильный снегопад за последние несколько лет: снег огромными мокрыми хлопьями падал в лицо бедному парню. Это было просто незаконно — выгонять сегодня учеников на улицу, но политика его частной школы была непреклонна. Вот гадство! Май едва ли видел дорогу через плотную снежную пелену и, как назло, ему не встречалось ни одной машины. Так, план попасть под колёса вместо школы был отметён в сторону. Ворота своей школы он смог увидеть только когда впечатался в них лицом. На лбу явно будет шишка.***
— Что?! — воскликнул Май, ошалевшим взглядом смотря на завуча. — Закрыта школа, говорю, — монотонно повторил бета средних лет, — но тебя я отсюда не выпущу. — Э-это как? — Вот так! Большинство родителей сообщили, что их дети не придут, так что администрация обзвонила всех остальных и сообщила, что школа закрыта. — Ну так пустите домой, тут недалеко, — юноша начинал хныкать, как маленький ребёнок, надеясь, что завуч окажется не таким бесчувственным, как его злобные папочки, — Ну пожаааааалуйста. — Нет! Проклятые правила, проклятая ответственность. Родители выгнали его в школу в этот проклятый буран, а теперь его никто не хотел пускать домой одного.***
Омегу провели в пустующий, казалось бы, класс, и оставили его ждать родителей. Тот грубо скинул свои вещи и плюхнулся за соседний стол, думая, что в этом холодном классе ему ещё кучу времени придётся ждать, пока один из его пап не сможет забрать его домой. Ну почему, ну почему они так с ним поступили? — Аааа, — раздался крик, когда на хрупкое плечико маленького омеги упала чужая рука, и его грубо развернули, — Я знаю, что ситуация как из фильма ужасов, но пожалуйста -пожалуйста — пожалуйста не убивайте меняяя! Прямо в лицо юноши кто-то громко засмеялся, и он пугливо приоткрыл глаза. Его напугал какой-то незнакомый ученик, сидевший прямо за ним. Как Май вообще его не заметил, незнакомец был просто огромен! И Май впервые его видел, что было странно, потому что их школа была довольно небольшой. — Н-не убивайте, ха-ха-ха, м-меня, — запинаясь, передразнил его ученик, плечи которого все ещё содрогались от смеха. Лицо Мая залила краска смущения. — Я… просто задумался, ты меня напугал. Мальчик обиженно развернулся обратно и упал лицом на парту. Этот огромный парень все ещё смеялся над оконфузившимся омегой. Ему больше ничего не оставалось, кроме как наречь сегодняшний день проклятым. Это, наверное, был конец его школьной жизни. Завтра уже все в школе будут знать, какой Май странный тип, и ни один альфа не посмотрит в его сторону больше НИКОГДА! Ну почему, почему?! Незнакомец тем временем уже успокоился. Все ещё были слышны смешки, но Маю больше не казалось, что от его смеха сотрясается вся комната. Его несколько раз тыкнули в спину пальцем, но Май не станет больше поворачиваться. С него достаточно унижений, вот! — Ну, прости, — протянул парень, заставив бедного маленького омегу вздрогнуть, — Я сам испугался твоей реакции, честно, прости меня. Не плачь, — Май действительно громко шмыгнул, но вовсе он и не плакал. В спину продолжали настойчиво тыкать, и у юноши не осталось другого выбора, кроме как простить его. — Серьезно, прости меня, — снова повторил незнакомец, а Май только сейчас услышал, какой потрясающий бархатистый у него голос. — Мы явно начали не с той ноты, давай знакомиться. Я Маттео, меня сегодня должны были представить как ученика по обмену, но, как видишь… Май не сразу решился ответить. Без памяти влюбившись в голос, он посетовал, что от прошлого испуга даже не рассмотрел парня получше, а поворачиваться стеснялся теперь ещё больше. — Меня зовут Май, — все-таки пробубнил омега. — Ну, Май, у меня плохие новости. Кажется, мы тут с тобой застряли. Через минуту мальчик уже вовсю изливал новому знакомому душу, без конца жалуясь на самых безответственных на всём белом свете родителей и на то, какими они оказались извергами. Смущение как рукой сняло, стоило только спросить у него, как Мая занесло сюда в такой снежный день. Когда Маттео рассказал ему, что он прилетел сюда аж из Испании, любопытство все-таки взяло верх. Май обернулся и увидел перед собой самого настоящего принца, как из сказки! Действительно, самый настоящий заморский принц, с красивой смуглой кожей, красивыми темными, слегка кудрявыми волосами и саааамыми красивыми в мире глазами, цвета оливок. Май пока не мог почувствовать, как пахнёт от его принца, но был уверен, что Маттео влюбился в него так же, как и он сам. Потому что при встрече с принцем так и должно быть! — Знаешь, Май, а я и не думал, — прервал альфа мальчика на мыслях о скорой женитьбе, — Что в этой школе обучаются с младших классов.***
Май, весь зареванный, продолжал рассматривать себя в зеркале. Мягкие русые волосы были слегка взлохмачены после ношения шапки и обрамляли очень даже миловидное лицо. Серые глаза были опухшими после крокодильих слез, но оставались очень большими и красивыми. Май раньше не задумывался над этим, но он был очень милым… Милым и похожим на ребёнка. Как только Маттео сказал это, омега сразу выбежал из класса весь в слезах и спрятался в туалете. Когда папа приехал забрать его, Май заставил того зайти в класс и забрать его вещи, боясь наткнуться на его неудавшуюся любовь. Ему было так стыдно и обидно, обидно и стыдно, что он все ещё не понимал, как это Бог до сих пор не сжалился над ним и не скинул на его дом метеорит. Конечно, от Мая все ещё никак не пахло. Ему только исполнилось шестнадцать, и до первой течки оставалось рукой подать. Но пока у него не было запаха, альфы не могли определить в нем омегу, а благодаря его детскому лицу и вовсе принимали за дитё неразумное. Но что же ему было делать, когда он впервые влюбился, а над ним посмеялись? Май точно больше никогда с ним не заговорит!***
Школа была для маленького омеги теперь сродни пытке! Он почти каждый день натыкался на предмет своих влюблённых стенаний, и каждый раз вспоминал тот позорный снежный день. А вот Маттео был настолько занят освоением в школе, что совсем не замечал миниатюрного юношу среди всей толпы учеников. Май сразу понял, что Маттео обрёл здесь популярность. Омеги из его класса вовсю перешептывались, как вкусно пахнёт этот заморский красавец. А Май, хоть и знал, что эта любовь безответна, все равно ревновал к каждому, кто смог почувствовать запах Маттео тогда, когда Май этого ещё не мог! Май не знал, что ему делать. У папочек совета было спрашивать бесполезно: папа бы сказал, что ему ещё рано думать о любви, нужно сначала закончить школу и колледж, а отец бы просто запер его дома. И таких друзей, с которыми можно было бы поделиться секретом, у него просто-напросто не было. Мальчик все продолжал думать, как ему избавиться от страданий или обратить на себя хоть немнооожечко внимания, а потом… А потом началась течка.***
— Папочка, это так больно, я больше не хочу! — Все хорошо, олененочек мой, в первый раз всегда так. — Но это так больно, я умру, я точно умру! Май лежал в кровати, свернувшись в калачик и проклиная весь мир за то, что родился омегой. Папочка пытался успокоить его словами и прикосновениями, убирая со лба мальчика мокрые от пота волосы. Май весь горел, и в то же время его жутко морозило, а низ живота скрутило так сильно, что ему правда казалось, что ещё немножечко, и он умрет от боли. Он помнил, что учителя первую течку отписывали как очень болезненный процесс. Организм омеги должен был перестроиться, чтобы быть готовым к деторождению, но Май так стеснялся предстоящей течки, что лекции у него обычно даже в одно ухо не влетали, чтобы ещё и из другого вылетать. Омега даже не знал, сколько времени это ещё будет продолжаться. Но ему было так больно, так больно, он просто не знал, как вытерпит все это! Отец наворачивал круги на первом этаже. Он тоже боялся за сына, хотел быть с ним там, наверху, и поддерживать его, как и его муж. Но для него совершенно невозможно было смотреть на то, как его маленький омега страдает и корчится от боли. Он был так счастлив, когда у них родился омега, но теперь совершенно точно думал, что лучше был Май родился альфой, или хотя бы бетой. Даже мысль, что вскоре в жизни их сына мог появиться ещё один альфа, вгоняла его в отчаяние. Так больно было признавать, что их сын уже вырос.***
Май очень нервничал, появляясь в школе после такого длительного отсутствия. Заходя в класс, он заметил, что все одноклассники неотрывно пялились на него. Альфы все как один пытались получше распробовать незнакомый, притягательный запах юноши, а омегам было очень любопытно, как прошла первая течка у Мая. Он чувствовал, что все внезапно стали по другому к нему относиться. Омега очень злился на то, что течка не прошла для него бесследно. Его нос! Он был нещадно заложен. Как же можно было заставить пройти Мая через такие страдания, а после даже разочек не дать попробовать омеге обнюхать другого альфу? Сколько сплетен и перешёптываний одноклассников долетали до его ушей, прежде о том, как один только запах мог сделать противоположенный пол для них невероятно привлекательным, а омега до сих пор, пройдя через самую ужасную течку, даже представления не имел, как это вообще может быть! Май считал, что сейчас самое время для него быть похищенным какими-нибудь дружелюбными инопланетянами, потому что на этой планете ему были явно не рады! Мальчик тоскливо волочил ноги по школьному коридору, направляясь в класс изобразительного искусства, когда на его плечо опустилась тяжелая рука. Де-жа-вю. Омега не визжал в этот раз, потому что какой-нибудь злобный маньяк сегодня был бы одним из первых в списке самых желанных встреч. — Господин маньяк, не могли бы Вы убить меня быстро и безболезненно, пожааалуйста, — протянул малыш страдальческим голосом. И услышал, как за спиной кто-то прыснул от смеха, буквально повиснув на его хрупких плечах. Май узнал этот смех. Он не представлял, что обладателю этого потрясающего смеха понадобилось от него, но сейчас это было неважно. Омега буквально таял, думая, что сейчас его любовь почти что обнимает его со спины. С того дня в заснеженном классе Маю не удавалось урвать даже крохи внимания его принца, а сейчас ему удалось ухватить столько сразу. Да, он опять смеялся над ним, ну и что? Маттео не был виноват в том, что Май был таким чудаком. — И как я только мог подумать, что ты младшеклассник, — шепнули омеге в его чувствительное ушко, когда смех альфы стих. Маттео уткнулся носом в шею юноши, вдыхая новоприобретенный аромат. — Так сладко. Такой манящий запах. Май не понимал, что происходит, но ему это очень понравилось. Ему внезапно стало так сложно дышать, а в животе было как-то щекотно. Так странно, в брючках омеге почему-то стало очень тесно. Мая пробрала дрожь, когда руки альфы вытянули заправленную рубашку и скользнули внутрь, нежно оглаживая его живот. Юноше было нестерпимо жарко, ноги подкашивались, но его принц не мог дать Маю упасть, став ему надежной опорой. Внезапно, до слуха мальчика стали доноситься чужие шепотки, возвращая в ненавистную реальность. В реальность, в которой они все ещё стояли в коридоре, а толпы учеников, среди которых были даже его одноклассники, столпились вокруг и престранно на них поглядывали. Май не мог поверить, что прямо на глазах у всех его только что облапали, а сам омега стоял и млел под чужими прикосновениями… Омега вырвался из кокона объятий и поспешил убежать как можно дальше, чувствуя, что вот-вот заплачет. Позор! Это позор, клеймо на всю жизнь! Май был уверен, что этот альфа просто посмеялся над ним и специально выставил его чувства всей школе! Он не сможет тут больше учиться, он немедля переведется! Звонок прозвенел, но Май не собирался покидать спасительную кабинку в туалете. Ему сейчас было даже больнее, чем во время его течки, он точно был уверен! Сердечко так сильно стучало, казалось, оно вот-вот пробьёт грудную клетку и выскочит из груди. Выскочит и полетит искать этого ужасного альфу, который только что разбил ему сердце ещё раз, а Май просто умрет тут без своего самого важного органа. Кто-то стремительно ворвался в туалет, нарушая уединение рыдающего мальчика. — Май! — Омега услышал знакомый голос и сделался тихим, как мышка. — Май, выйди ко мне! — Меня нет! — для пущей убедительности в своём отсутствии пропищал омега и сморкнулся в туалетную бумагу. — Ах, нет? Май, мой нос не обманешь. — Это омежий туалет, тебе нельзя здесь быть, уходи! — Но я никак не могу сейчас уйти. — Май услышал, как Маттео прислонился к дверце его кабинки. Омега все так же ненавидел своего принца, а ещё был покрасневшим и опухшим от слез, поэтому он тоже никак не мог сейчас выйти. — Май, пожалуйста. — Нет! — закричал Май, и рыдания возобновились с новой силой. — Ты подшутил надо мной и выставил посмешищем! Альфа порывался было сломать эту дверь, но вовремя опомнился, боясь придавить ею плачущего на той стороне омежку. — Но как же ты не чувствуешь того, что чувствую я, Май? — Чувствую?! — всхлипнул герой из своего укрытия и ещё раз высморкался. — Нос у меня заложен, ничего я не чувствую! — а иначе как бы омега собирался просидеть в туалете ещё несколько уроков? Альфа на той стороне чуть ли не подскочил и хлопнул по дверце, заставив Мая вздрогнуть от неожиданности. — Вот же, вот же! — воодушевленно прокричал парень. — Вот же оно, Май, вот почему ты не понял! Глупенький мой! Мы истинные, а ты не смог учуять! Омега неверящим взглядом уставился на дверку так, словно видел сквозь неё. Истинные! Нет, его, Мая, просто дурят! — Малыш, прошу тебя, выйди ко мне, — Маттео чуть ли не с ума сходил, не понимая, что до сих пор держит его омегу в этой тесной кабинке. Скрипнула задвижка, и, из-за открывающейся дверки, выглянуло маленькое заплаканное чудище. Маттео, не теряя времени, залез к нему внутрь, наконец-то получив возможность крепко сжать Мая в своих объятиях. Альфа так и стоял, снова и снова вдыхая запах своей половинки, когда его омега сказал: «Так и знай, мои папы тебя убьют».***
Один из них точно хотел его убить, Маттео видел это в глазах, налитых кровью. Альфа не мог позволить своему омеге, как тот планировал, просидеть в туалете весь учебный день. А сам омега ни в какую не хотел идти в класс, убеждая, что точно самовоспламенится от смущения. Тогда Маттео решил, что лучшим решением будет отправиться домой к Маю и познакомиться с его родителями. Когда они были на месте, омега внезапно вспомнил, что все сейчас на работе. Дом оказался пуст. Тогда решение Маттео показалось ему ещё более гениальным. Они быстро выскользнули из верхней одежды, и ни о чем больше не думая, альфа опрокинул омегу на ближайшую поверхность и продолжил то, на чем они остановились в школьном коридоре. Альфа стремился ощупать каждый миллиметр чужого тела, наслаждаясь тихими звуками, которые не мог подавить его омега. Пьянящий запах Мая дурманил и соблазнял его истинного. Член Маттео больно упирался в ширинку. Положение Мая было ничуть не менее завидным. Альфа стянул с податливого тельца мешающий пиджак, следом полетел пресловутый джемпер. Сверху на омеге осталась только белая рубашка, полы которой никто так и не заправил обратно. Самоконтроль, и так до этого трещащий по швам, разлетелся в неизвестном никому направлении, туда же полетели и пуговицы разорванной рубашки. Омега под ним сладко стонал и выгибался под губами и умелым языком своего альфы. Май тоже больше не мог сдерживаться, инстинкты брали своё. Маттео зацеловывал его шею и грудь, наслаждаясь каждым трепетом своего истинного и спускаясь все ниже. — Можно? — с придыханием прошептал его принц, пальцы которого замерли на ширинке. Омега кивнул, спрятав пунцовое лицо в маленьких ладошках. Маттео с наслаждением стянул с юноши брючки, посчитав их явной преградой. Податливый омега позволил снять и трусики. Маленький искуситель сомкнул ножки на талии своего альфы, сам не понимая, насколько бесстыдным было его действие. У альфы буквально потемнело в глазах, когда он почувствовал смазку у входа. Палец осторожно протолкнулся внутрь, срывая с губ омеги восхищенный стон. Вскоре, там поместилось уже три пальца. Альфа самозабвенно наблюдал, как они исчезали в узкой мокрой дырочке Мая, когда тот неумело насаживался на них, стремясь получше распробовать столь новые для омеги ощущения. Маттео накрыл пухлые губки Мая поцелуем, врываясь внутрь своим языком. Май протяжно застонал, когда альфа заменил свои пальцы чем-то более существенным, наслаждаясь тем, как тот его принимал. Внутри его омеги было тесно и горячо.Незабываемо. Альфа, зная, что не продержится долго, накрыл член юноши рукой и стал двигать ей в такт со все нарастающими толчками. Омега уже чуть ли не кричал от удовольствия, выгнувшись дугой и держась за Маттео, до боли сжимая его и впиваясь в кожу своими маленькими ногтями. Май никогда не предполагал, что сможет испытать что-то настолько невероятное, когда, наконец, излился себе на живот и почувствовал, как Маттео выплеснул своё семя, разливающееся внутри Маи приятным теплом. Оба вздрогнули, когда узел начал набухать и запирать юную пару в первой в их жизни сцепке. Альфа поднял со стола омегу так, словно тот ничего не весил, и отнёс по лестнице в его комнату. Все ещё сцепленные, они лежали у Мая на узкой кровати, укрытые тёплым одеялом, и каждый их них понимал, каким счастьем для них было найти друг друга на этой огромной планете. Май как раз успел уснуть, когда в комнату ворвался его отец. И вот тогда Маттео понял, что, возможно, слишком поспешил.***
Все закончилось, на удивление, миролюбиво. Никто не стал убивать его суженного, как только папы услышали, что они с Маттео истинные. Единственная причина, по которой они все ещё могли хотеть его смерти — беременность (ночной кошмар любых родителей), но и она обошла Мая стороной. Теперь Май также понимал, как важны были лекции о созревании омег. Там точно говорили о том, что вероятность забеременеть вне периода течки ничтожно мала, но мальчик благополучно все это прослушал, да и не один раз. У него совершенно не получалось сопоставить все те вещи с собой, пока в жизнь Мая не ворвался его альфа. Альфа, запаха которого он все ещё не мог почувствовать, но юноша знал, что у них ещё всё впереди. И не нужны были омеге никакие запахи, чтобы понять — этот альфа его судьба.