Охотник/Hunter

      

Тэйлор (6)

      Февраль — Март.       Можно сказать, что я получила своеобразный импульс. Все это не может продолжаться. Я так не выживу. Возможно, я не умру по настоящему, но плоть не важна. По настоящему важно то, что составляет саму мою суть. И если мне хотелось сохранить себя, надо перестать тыкаться вслепую. Как обычно я все записала, это была моя старая привычка, подхваченная у матери. Изложи все на бумаге, и суть станет ясна. Я вырвала несколько страниц из блокнота. Хотя записи постоянно пропадали (ну, они в любом случае постоянно становились слишком грязными), я возвращалась к ним вновь и вновь. Могла бы цитировать их даже во сне, что, собственно, фактически и делала.       Начала с того что мне было известно:       Я не могу покинуть сон.       Выход можно найти, если я буду его искать.       Мне нужна кровь.       Кровь делает меня сильнее.       Кровь — опасна.       Гилберт сказал, что Церковь Исцеления знает все о крови.       Под лунным светом я начинаю чувствовать себя странно.       Список получился довольно коротким. Это, плюс еще несколько дат, которые показались мне достойны записи — первая ночь когда я видела Сон, день, когда я обнаружила Гаскойна, и день, когда покончила с ним, три ночи когда я была слишком беспокойной и напряженной, чтобы чувствовать себя усталой. Причина этого благодаря списку выяснилась. Я проверила даты по календарю, в котором были и фазы луны. Другой список, который меня немного смущал, оставался незаполненным пару минут после того как я, собственно, решила его составить. Там было следующее.       То что делает нас людьми:       Установленный порядок.       Семья.       Помощь людям.       Занятие тем, что приносит радость.       Я даже ходила в библиотеку и брала книги по философии и искала в интернете. Отца я не спрашивала только потому, что не хотела отвечать на вопросы о причинах моего интереса. К тому же, он выглядел уставшим. Мы не общались много, с момента того инцидента в школе. Я помню как гипнотизировала полупустую страницу. Этого хватит? Этого должно хватить. Я не собиралась превращаться в Гаскойна.       Я делала из списка всё, что только могла. Продолжала ходить в школу, пусть даже и ничего не записывала. Перестала уходить раньше, если Мэдисон или Эмма появлялись поблизости. Я начала смотреть на доску. В итоге, учителя перестали задавать мне неудобные вопросы о яичном желтке в моих волосах или клее/соке на моей юбке. София иногда бросала на меня взгляды. Постепенно исчезла из поля зрения. Не могу сказать, что это меня расстроило.       Я следила за тем, чтобы провести с часик дома с Отцом, каждый вечер. Мы ужинали и смотрели телевизор. Папе, похоже, было интересней смотреть в пустой экран чем местные новости. Я, честно говоря, тоже не видела большой разницы. Новости в Броктон Бэй — одни и те же.       Я исследовала Ярнам, уничтожая зверей, что все еще бродили по улицам с факелами, вилами и ружьями. Мне встретился старый слепой нищий, ну, это я так думаю, что он был слеп. Он никогда не смотрел на меня прямо, даже когда рассказывал о горьком ладане, который все жгут у себя в домах. В покинутой церкви хранятся огромные запасы этого вещества. Она могла бы стать отличным убежищем. Я вернулась в ту больницу, в которой пробудилась впервые и обнаружила там медсестру. Та назвала себя Йозефка и сказала, что будет рада принять всех, кого бы я к ней не направила.       Это было отличным решением. Я потратила неделю, а то и три, обстукивая каждую дверь из тех, что были с лампами. Меня, в основном, встречали потоком брани, но, тем не менее, я сообщала о безопасном месте. Кое-кто благодарил меня. Я представляла, что голод зверя утихает. Пару ночей даже патрулировала улицы в Броктон Бэй и спасла от зверей одного беднягу. Я напомнила ему, что следует зажечь лампу, когда он доберется домой. Попытавшись собрать кровь, чтобы залечить свои раны обнаружила, что кровь бандитов практически бесполезна. Мне пришлось разорвать старую футболку на бинты.       Тем временем март подходил к концу. Я чувствовала, что исследовала практически весь Старый Ярнам, и мне пора двигаться дальше. Гилберт так и не переехал в больницу Йозефки, хоть это было и не так далеко. Но он был достаточно добр, чтобы дать мне подробные указания о Часовне Одеон, раз уж Большой мост закрыт. Он предупредил, что ворота тоже могут быть закрыты, но я решила, что подумаю об этом позже. Прежде чем вернуться в Собор и проверить нищего, я заглянула к Йозефке. Ее силуэт был видим через стекло двери.        — О, да. Большое тебе спасибо. Лечение продвигается просто отлично. Я рада сообщить, что стабилизировала… это удивительно, правда. — она засмеялась.        — У меня есть куча места, так что. будь любезна. Приведи ко мне кого-нибудь еще.