Мы в ответе за тех...

Голова с утра гудела от похмелья, а самым неприятным стало то, что Артем прекрасно помнил вчерашнюю стычку со своим извечным оппонентом. Оказалось, не так уж повеса был пьян во время визита, это уже потом он ударился в отчаянный разгул и сейчас очнулся в постели с незнакомой дамочкой. Вчерашние неприятные чувства настигли Артема с новой силой. Он презирал сам себя за то, что не сдержался и снова явился к Владу. Зачем? Действительно соскучился? Просто хотел искренне поделиться радостью победы? А если все так невинно, зачем предварительно напился? Потому что, несмотря на всю бесшабашность, знал, что рады ему не будут, а получить зашкаливающие ощущения хотелось. И как бы Артем себя ни обманывал, к Владу его тянуло. Сильно и ненормально. Как наркомана за очередной дозой. Обычно повеса стремился потакать своим желаниям, но эта прихоть тела пугала даже его самого. Он никак не мог понять, почему так происходит. Он же не гей, его не начали интересовать парни и не перестали возбуждать девушки, но тогда почему его так неистово влечет снова и снова приходить к Владу? Злить его, замечать всполохи негодования под ледяной маской выдержанности, доводить до исступления неожиданной атакой поцелуя, а потом, будучи стиснутым и терзаемым, дико наслаждаться своей скованностью и непотребностью — зачем все это? С подросткового возраста Артем бунтовал против родительской опеки, стремился поступать вопреки всему и всем, в том числе и разумности. Отстаивал свободу действий и решений, поступал порой глупо, но зато по-своему, любил ходить по краю и играть на чужих нервах, давал страстям гореть и бушевать, как придется. Сначала такое поведение дарило особую остроту эмоций, потом стало просто насущной необходимостью, но неожиданно полное удовлетворение он ощутил лишь тогда, когда его стиснули в объятьях и нагнули. Внезапно накатила та глубинная сопричастность с другим человеком, которой у Артема никогда ни с кем не было. Оковы до боли обнимающих сильных рук оказались самым нужным и самым желанным, снимающим то внутреннее напряжение, ту внутреннюю неуверенность, что заставляли лезть на рожон и совершать подвиги безрассудности. Странную тягу Артем расценил как дурацкую слабость, и решил с ней покончить. Тем неприятнее теперь было вспоминать, что не только поддался и снова пошел на сближение, но того хуже — оказался отвергнут. Повеса злился на себя, что не удержался, и еще сильнее злился на Влада, который, явно понимая всю глубину падения такого визита, еще сильнее унизил, отказав. Такое не прощалось. Как ни раскалывалась голова, как ни умолял отравленный организм оставить его в покое, Артем собрался и пришел на работу, пусть и с опозданием на два часа. Его появление вызвало всеобщее удивление, так как о своем возвращении из командировки временный руководитель никого не удосужился оповестить кроме Влада. Бесполезный заместитель тут же созвал совещание. — Я выполнил свое обещание, — заявил он, обводя собравшихся тяжелым взглядом. — «Салюты» привезут. Под особые гарантии, но привезут. — Прекрасная новость, — кивнул первый заместитель. — Когда? — Они уже в пути. Я опередил их только потому, что летел, а они трясутся в поезде. Кроме того, хочу предупредить, особенно тех, кто любит все затягивать, — взгляд временного руководителя остановился на извечном оппоненте и постарался прожечь его насквозь, — время для разбирательств ограничивается буквально двумя-тремя днями. То есть, если понадобится, будете работать над ними день и ночь. Неотлучно! Пока мы не получим устраивающий нас результат. Начальника службы технического контроля подобные перспективы не пугали, поэтому серьезное лицо ничего не выразило, как временный руководитель ни всматривался. Решив, что для мести этого мало, исполняющий обязанности генерального директора потребовал, чтобы его извечный оппонент остался после завершения совещания. Однако первый заместитель также претендовал на аудиенцию у, наконец, вернувшегося формального главы предприятия. — Я бы хотел обсудить некоторые важные моменты по предстоящей отгрузке первой партии по контракту с корейцами, — заявил Дмитрий Леонидович. — Нас задерживает то одно, то другое, и они начинают подозревать, что мы пытаемся увильнуть от выполнения договора. — Разве договор подписан? — спросил Владлен. — Нет, но мы должны сделать все, чтобы сделка не сорвалась. — Мы обязательно это обговорим, — поднял руку временный руководитель, переводя внимание на себя. — Только пару слов по поводу службы технического контроля. Скажу честно, я недоволен. Бьетесь над проблемой неполадок станков и никаких результатов. Списываете свою беспомощность на невозможность установить причины неисправности без самих станков, и при этом пальцем не пошевелили, чтобы их добыть. Договариваться пришлось лично мне! И, как видите, я договорился. Сделал то, что не смогла целая служба. Как я и предупреждал, вопрос о профпригодности встанет ребром сразу по моему возвращению. Я еще раз просмотрел штатное расписание, вспомнил все ваши «подвиги» и принял решение: необходимо провести срочную оптимизацию. Предприятие не должно нести расходы на содержание того, что не приносит пользу. Отныне индекс вашей полезности будет уравнен с вашей зарплатой, а для этого необходимо сократить две единицы. Даю вам право самому решить, кто наименее полезен. Но если через неделю вы не выскажете своих обоснованных предложений, я решу это сам, по своему личному усмотрению. Влад предвидел некие ответные действия после произошедшего накануне, но что удар будет таким подлым, не по нему, а по самой службе, не предполагал. — Хотелось бы узнать, по каким показателям определялся индекс полезности нашей службы, и каким именно образом он сравнивается с зарплатой? — спросил Влад, не собираясь выдавать истинных чувств раздражения и презрения. — По лично мной выведенным параметрам, — бросил в ответ временный руководитель, подозревая, что несговорчивый оппонент захочет скорее оспорить методику сравнения, чем терять кого-то из своих людей. — Оглашать я их не собираюсь. На этом все, можете идти. Когда за Владленом закрылась дверь, Дмитрий Леонидович повернулся к временному руководителю. — Может, стоило подождать, пока они разберутся с «Салютами»? Теперь-то головы у них будут заняты совсем не производственными проблемами, а личным выживанием. — Вот это их и простимулирует. Постараются показать, на что способны, — проговорил бесполезный заместитель, пытаясь изображать просчитанность такого хода, когда на самом деле интересы предприятия тут учитывались меньше всего. Сдаваться Влад не собирался, поэтому вернувшись к себе в кабинет, запросил у сотрудников отчеты по работе за три года и засел за составление развернутого обоснования о практической значимости службы технического контроля и целесообразности ее сохранения в существующем составе. Неприятные новости этот день принес и Родиону. Его вызвали в деканат прямо с лекции. — Как ваша рука, Котик? — первым делом поинтересовался Павел Аркадьевич. — Не жалуюсь, — осторожно ответил нерадивый студент, ожидая какого-нибудь подвоха. — Вот и замечательно. Ваши зачетные чертежи меня серьезно впечатлили. Вы же слышали о предстоящем международном съезде «Инновации и молодежь»? — Да, вроде бы… — Это прекрасная возможность для талантливых студентов заявить о себе мировому сообществу. Наш институт готовит три проекта для демонстрации на съезде. Один из них на этой кафедре. Команда подобралась творческая и инициативная, но их задумке не хватает, так сказать, графического воплощения, то есть у них нет достойного чертежника. Помня о недавних успехах, я записал вас, Котик. — Меня? — встрепенулся Родион. — Почему меня? Зачем? Нет, я не могу! Да и рука еще побаливает, если долго работать. — Тем не менее, Котик, отступать некуда. Вам выпала честь представлять не только наш институт, но даже, можно сказать, страну. Этот съезд очень важен для нашего престижа на международной арене. Он открывает большие перспективы для всех участников. Нам жизненно необходимо показать себя как прогрессивный вуз с высоким качеством образования, со множеством полезных разработок. Так что, Котик, отодвиньте в сторону все иные дела и сомнения и приступайте к работе как можно быстрее. Контакты других участников рабочей группы я вам дам. Соберетесь, обсудите и через две недели ваш проект должен увидеть свет. — Павел Аркадьевич, я не могу, — взмолился Родион, понимая, что его завлекают в новую ловушку, — рука от сильной нагрузки еще побаливает, да и времени у меня совершенно нет. Вы же знаете. И работа, и за матерью в больнице присмотр нужен. — Знаю, как вам некогда, Котик, — раздраженно повысил голос декан. — Так некогда, что только кататься на дорогих автомобилях время и находится, да по ресторанам неизвестно в каком виде шастать.  — Нет же, это всего-то раз и было, — сконфужено пробормотал юноша. — Меня ваши отговорки, Котик, не интересуют. Ваше имя официально включено в список. Вам остается только приступить к работе и выполнить ее качественно и в срок. — Но, Павел Аркадьевич, я недостаточно хорошо черчу для такого дела. — Не прибедняйтесь. Чертежи вы сдали высококачественные. Или это не ваших рук дело? — Моих, — пришлось лгать Родиону, — но там же совсем другое, там только рисунок перенести, а тут… я даже не пойму, что тут надо. — Свяжетесь с рабочей группой и все обсудите. И довольно, Котик. Документы с вашей фамилией пошли в оборот. Изменению составы участников не подлежат. И учтите, Котик, вы не имеете права нас подвести. Если чертежи не будут выполнены в срок на высоком техническом уровне, мне придется принять суровые меры. Вплоть до отчисления. От этого все же зависит честь нашего института. Советую не тянуть и приступить к работе как можно быстрее. Идите. — Но, Павел Аркадьевич!.. — Обсуждения закончены. Все данные у секретаря деканата. Жду вас уже с чертежами. В расстроенных чувствах Родион поплелся разыскивать товарищей по несчастью. Сначала у него была надежда отделаться перечерчиванием с образца, однако, поговорив с главой рабочей группы, понял, что просто не будет. Точного понятия, как должен выглядеть конечный результат, не имелось. Рассказали о концепции, о предполагаемых характеристиках, причем очень бурно и воодушевленно, но часть графической реализации полностью оставляли на него. Не улучшили ситуацию и встречи с остальными участниками. У Родиона вообще сложилось впечатление, что проект совершенно сырой и строится только на некой теоретической фантазии трех основных участников группы. Получалось, что реально воплотить идею доставалось именно нерадивому студенту. — Но это не работа чертежника! — в сердцах воскликнул он. — Тут конструктор нужен! — Не преувеличивай. Все продумали до тебя. Тебе остается только перенести на бумагу, — похлопал его по плечу глава рабочей группы, вручил теоретическую документацию и умчался на очередную лекцию. Родион же, под гнетом свалившейся на него ответственности, побрел домой. Вернувшийся с работы Владлен застал юношу на кухне, среди опустошенных бутылок пива и разложенных по всем поверхностям бумаг. — Что-то случилось? — поинтересовался Влад. — Случилось, — вздохнул Родион и покосился на последнюю полупустую бутылку пива.— Правда, уже давно. И зачем я только в технический вуз поперся? Это совершенно не мое. — Проблемы с учебой? — Скорее, опять с деканом. Никак не успокоится. Подписал меня на очередную авантюру. А я ничего в этой белиберде не понимаю, — юноша раздраженно оттолкнул от себя документацию по проекту. Влад бросил быстрый взгляд на бумаги. После составления объемного труда, оправдывающего функционирование службы технического контроля, необходимо было передохнуть и отвлечься. — Еще не ел? Давай, съездим, поужинаем, а потом будем разбираться. — Что тут разбираться? — недовольно проворчал Родион. — Ничего тут не понятно. Не понимал и не пойму. Им хорошо, они старшекурсники, а мне до этого еще далеко. Просто подставил меня декан, вот и все. Мстит. После ужина настроение у обоих улучшилось, и можно было с новыми силами приниматься за решение непростой задачи. К делу Влад, как всегда, подошел серьезно: прочел всю предложенную документацию, изучил набросок, сделанный юношей, и в результате с сомнением покачал головой. — Полагаешь, это будет работать? — Не знаю, я, вообще, мало, что понял, — признался Родион. — Не по зубам мне такое дело. Декан специально подсунул. Знает, что не справлюсь. А это ведь проект для съезда, и если провалю, меня отчислят. Без разговоров. В общем… попал я, — сокрушенно подвел он итог. — Не думаю, что так критично, — проговорил Влад, откладывая рисунок. — Я бы предложил такой вариант, — и он набросал свой эскиз, затем последовали подробные объяснения, почему именно его вариант больше подходит под изложенное в документах. Сначала юноша не понимал и переспрашивал, потом начал спорить, отстаивать свою версию, вообразив, что с ним вообще не считаются. Обсуждения затянулись. — Давай так, чтобы напрасно не упираться лбами, проконсультируюсь по этому вопросу завтра на работе со знающими людьми, — предложил Влад. — Думаешь, поможет? Это же не стандартная модель, а только сырая идея, — нахмурился Родик; вся эта возня с малопонятным объектом ему жутко надоела, а вот Владлен напротив оказался заинтересован в разборе сложной задачи. — Уверен, что поможет. К нашим услугам целый конструкторский отдел — сборище умных голов, заточенных именно на воплощение идей. Юноша охотно доверился его оптимизму, так как это означало завершение мучений и переход к более приятным совместным занятиям. Родик даже простил бы партнеру забывчивость и неслучившееся обращение за помощью специалистов, но тот не забыл. Завершив на следующий день многостраничный труд с обоснованием необходимости для службы каждой штатной единицы, Владлен, прежде чем относить его на суд временного руководителя, в качестве прогулки зашел в конструкторский отдел. Любители поломать на досуге голову там нашлись и после обеда обещали огласить результаты, а Влад отправился на неизбежную аудиенцию к бесполезному заместителю. — Я просил назвать две фамилии, а не строчить петиции, — заявил временный руководитель, недобро покосившись на выложенный перед ним доклад. — Это обоснование необходимости сохранения существующего штата сотрудников службы технического контроля, — пояснил Владлен. — Даже хотелось бы заметить, что при существующем объеме работы, наблюдается нехватка персонала, а не избыток. Службе нужно прибавить людей, а не убавлять. — Еще чего. Я навел справки. Ваш штат явно раздут, и в службе находятся люди, абсолютно не являющиеся специалистами в какой-либо технической области, — вызывающе заявил повеса, откидываясь на спинку директорского кресла и пытаясь насладиться трепыханиями загнанного в угол оппонента. — Поэтому они и выполняют совершенно иную работу, — не желал впадать в отчаянье собеседник. — Неквалифицированную работу вполне можно поручить основным специалистам. В нагрузку. — Что будет нерациональным использованием их времени и сил. Они должны заниматься более сложными задачами, а не убивать время на статистические отчетности и простейшее делопроизводство. — Эффективность вашей службы хромает, так что компенсируем хотя бы финансовой экономией. — Экономии не будет. Напротив, возможны убытки. Я расписал это в третьем параграфе. — Решение уже принято. Кого лишаться безболезненней — определять вам. Мне, собственно, все равно, — временный руководитель вдруг сделал вид, что потерял интерес к предмету разговора. — Я же сказал, что выбор за вами. Кого выберете, того и уберем. Обещаю, спорить не буду. Хоть эту убирайте… ну, ту… из-за которой мы в прошлый раз поссорились, — выдал повеса припасенный укол. — Делаете вид, что забыли ее имя, — Влад забрал свой многостраничный труд, понимая, что читать его не собираются, и встал. — Не делаю. Так и есть. Забыл, — усмехнулся временный руководитель. — Это для тебя девушки — существа особые и знакомых наперечет, а для меня — привычная, щебечущая мишура. — Это пагубная кадровая политика, — холодно заявил Влад и покинул негостеприимный кабинет, так ничего и не добившись. — Нужно отвечать за свои поступки, — тихо проговорил Артем ему в спину. Начальник службы технического контроля надеялся спасти своих людей хорошо подготовленной аргументацией, но не получилось. Это вынудило рассказать обо всем коллективу службы и предложить другой способ. — Во главу угла ставится финансовая сторона дела, — проговорил Влад, собрав коллег, — значит, нужно предложить иной способ экономии, нежели увольнение. Например, снижение категорий или уменьшение размера ежемесячных премий. Возможно, и то, и другое вместе. Если кто-то не согласен, может предложить свои варианты. Работники службы технического контроля переглянулись и в целом согласились со стратегией руководителя. Влад засел за составление нового предложения относительно оптимизации своего подразделения с исключительно экономической точки зрения. Перед самым обеденным перерывом от этого занятия его отвлекло появление улыбчивого Морозова. — Добрый день, хотел узнать, есть ли какие-то продвижения по «Салютам»? Видел, вы в конструкторский ходили, вот и подумал: может быть, что-то прояснилось. — Нет, пока ничего нового по этому вопросу. Ждем приезда станков. — А я на обед в кофейню собрался. Пойдете? Владлен окинул молодого человека взглядом, потом подумал о Родионе и покачал головой:  — У меня другие планы. — Жаль, — погрустнел Михаил. — Вам все же не понравился их кофе? — Дело не в этом. Просто другие планы. Возможно, молодой человек собрался бы и дальше допытываться о причине прекращения совместных походов, но тут с визитом зашли представители конструкторского подразделения, и ему пришлось отступить. Новые посетители принесли хорошие вести, а именно свои наброски самых сложных узлов, пойдя несколько по иному пути, чем Влад и Родик. Вечером, собрав свои и чужие варианты вместе, юноша постарался серьезно засесть за работу над чертежами, а Владлен вернулся к финансовым выкладкам. Наступивший день пятницы должен был подвести итог трудовой недели, а Владу преподнес озадачивающий сюрприз: стаканчик горячего кофе снова стоял у него на столе. «Забыл запереть дверь кабинета», — констатировал начальник службы технического контроля. На всякий случай он уточнил у всех уже пришедших в офис сотрудников: не появлялись ли с утра какие-либо посетители. Однако никто замечен не был. Загадка снова оставалась неразгаданной. Вынужденный отодвинуть ее на второй план ради решения производственных проблем, Влад вылил кофе, не попробовав, и отправился на новую аудиенцию, чтобы отстоять своих сотрудников. — Что это? — временный руководитель недовольно покосился на выложенное на стол финансовое обоснование.  — Предложение о сокращении расходов службы без увольнения сотрудников, подкрепленное расчетами, — сообщил Владлен. — Я не пойму, это неугомонность или непонятливость? А может, нежелание подчиняться? Я что у вас просил? Две фамилии. И все. Не надо заниматься подсчетами и расчетами финансов организации. Это не ваше дело. И мнения о том, надо или не надо увольнять людей, я не спрашивал. Этот вопрос не обсуждается, он уже решен. От вас требуется назвать только две фамилии. Разве так трудно? Не можете? Не хотите? Тогда я сделаю это сам. — Для чего, если нет ни производственной, ни финансовой необходимости доходить именно до увольнения? — попытался сохранять хладнокровие Влад. — Это не вам решать, — резко заявил бесполезный заместитель. — Я не решаю, а оцениваю и анализирую. Увольнение — крайняя мера, и в данном случае без нее можно обойтись, достигнув нужных результатов другими способами. — А мне нужен именно этот способ, — начал злиться бесполезный заместитель. — Этот и никакой другой! Не пытайся меня отговорить, переубедить и образумить. Не выйдет. Я так решил, значит, так и будет. Твое дело подчиняться. Выполнять. Все что требуется — две фамилии. И не надейся, что этого можно избежать. Как бы ты не увиливал, как бы не извивался, двое уйдут. — В этом нет никакого смысла. Ни служба, ни предприятие от этого не выиграют. Необходимо сократить расходы — вот реальное предложение, не влияющее на качество работы, — Владлен ближе пододвинул к собеседнику подготовленное обоснование. — Смысл в том, чтобы ты подчинялся, — с усмешкой заявил временный руководитель, — и деваться тебе некуда. Будь благодарен за то, что лишишься только двоих, я же могу вообще сократить всю службу. — И оставить процесс производства без контроля? — Да, пусть все контролируется прямо на местах. — Не лучшая идея отдавать функцию контроля тому же, кто производит. Слишком велика заинтересованность в стопроцентных результатах. Повеса откинулся на спинку отцовского кресла. — Мне надоело препираться. Все ваши отчаянные потуги ни к чему не приведут. Даже не надейтесь выиграть так хотя бы день. Не выйдет. А теперь — свободен, меня ждут более интересные дела, — временный руководитель взялся за мобильный телефон. Такое явное пренебрежение к вопросу, который Влад считал очень серьезным, не могло не возмущать. — Для заместителя по кадровым вопросам, вас слишком мало волнует судьба персонала, — ледяным голосом произнес Владлен. — Отсутствие даже одного специалиста сильно скажется на работе службы, а вы требуете убрать двоих, без причины, без обоснования, без предупреждения. Люди внезапно останутся без работы, без средств к существованию. Из-за чего? Ради чего? — Видишь в этом только мою прихоть? — криво усмехнулся временный руководитель. — Пожалуйста. Вот такой я у вас самодур. Только вам с этим ничего не сделать. Ваше дело маленькое — подчиняться. Будешь и дальше тратить мое время, ставки возрастут, придется увольнять троих. — Это не игра и не развлечение. Потеря работы для людей — серьезная проблема, как и для предприятия — уход специалистов. — Чушь. Уволим этих, найдем других, если решу, что нужны, — отмахнулся временный руководитель. — Хватит разборок. Свободен. А то мне еще с клубом про стриптиз договариваться. Вечеринку организовываю для своих, — пояснил он, а потом специально уточнил. — Таких зануд, как ты, не приглашаю. Признание повесы в действиях по одной только прихоти, все объяснило и показало, что никакие разумные доводы приняты не будут. О том, что истинные причины в личностных взаимоотношениях, сомневаться тоже не приходилось. Влад знал, что ненормальная связь с таким непредсказуемым типом выйдет ему боком, и готов был справляться с последствиями, но только в отношении себя лично. Теперь же под удар попадали люди, за которых он, как руководитель службы, несет определенную ответственность. Этого Влад допустить уже не мог. Ни одна из его идей спасти персонал от сокращения не принесла результата, но и упрашивать беспринципного временного руководителя он не собирался. Противостоять самодурству необходимо было решительно и кардинально. Влад не сомневался, что истинная мишень всех происков именно он, поэтому решил убрать себя, как главный раздражитель. Артем, намеренно выказывая легкомысленное отношение к обсуждаемому вопросу, действительно позвонил в один из клубов и затеял переговоры о вызове стриптизерш. Владлен встал и молча ушел, оставляя оппонента с ощущением победы. Однако он приготовил ответный ход: направился в отдел кадров и написал заявление об увольнении по собственному желанию, с припиской, что готов покинуть место работы уже в ближайший понедельник. Специалист, принявшая заявление, удивленно хлопала глазами, порываясь что-то спросить у как всегда слишком серьезного руководителя службы технического контроля, но так и не решилась. Зато потом она сразу сообщила о заявлении начальнику отдела кадров. Перед обеденным перерывом документ попал на стол уже собирающегося уезжать бесполезного заместителя. — Это что? — недовольно спросил повеса, полностью захваченный мыслями о предстоящем мероприятии. — Заявление об увольнении, — пояснила начальник отдела кадров, посчитавшая, что такие новости должна принести лично. — Зачем же сами? Зачем мне сейчас? У меня важная встреча и так далее, а вы с такими мелочами. Оставьте у секретаря в папке «На подпись», как всегда делаете. Пусть проставят факсимиле. — Я подумала, что здесь все же нужна резолюция. — Секретарь и резолюцию поставит «Уволить». Какие проблемы? Мне идти нужно. Меня ждут более неотложные дела. — То есть Реутов с вами это уже согласовал? — попыталась добиться ясности кадровик. — Что именно? — не понял временный руководитель, а потом оживился. — Он выбрал двух, и они уже заявления написали? Вот это оперативность. А стоило всего-то поднажать. Давайте, это я и лично подпишу. И повеса едва не подписал документ, но взгляд упал на фамилию заявителя. — Стоп. Это что значит?! Что это значит?! — набросился Артем на руководителя отдела кадров. — Так вы не знали? Вот я и пыталась… — Ерунда какая-то, — быстро взяв себя в руки, бесполезный заместитель повертел в руках заявление, словно там можно было отыскать ответ. — Ерунда, — уверенно повторил он свою оценку, разорвал документ и вручил начальнику отдела кадров стопку обрывков. — Не приходите ко мне больше с такой ерундой. Что за шутки? — продолжая возмущаться, он покинул кабинет, так и не восприняв всерьез решение оппонента уйти. Влад же почувствовал определенное облегчение, сделав столь решительный шаг к освобождению из западни, в которую его так бесчестно загоняли. О поданном заявлении он пока никому не сказал, а для себя решил в выходные сделать все, чтобы думать о ситуации на работе как можно меньше. Воплощая в жизнь эту линию поведения, позвонил Родиону, чтобы узнать, где тот и чем занят. — Дома. С чертежом мучаюсь, — устало отозвался юноша. — Даже от работы отмазался, соврал, что приболел. Надо же этот чертов проект добить. — Надо передохнуть, — безапелляционно заявил Влад, вернувшись домой. — Еду сегодня в один загородный пансионат на турнир по бильярду. Ты со мной? Юноше вспомнились завтрашние лекции, еще не доставленные заказы и обещанный матери поход в церковь, чтобы поставить свечки за здравие… но ведь перспектива поездки с обычно занятым партнером казалась такой заманчивой… — Я же… не играю, — напомнил Родик. — Тебе и не обязательно. Поедешь, как мой гость. Между играми будут шоу-программы, какие-то экскурсии, охота, рыбалка для желающих, так что скучать не придется. — Тогда, конечно, поеду, — нерадивый студент принялся спешно собирать разбросанные по столу чертежные принадлежности. Влад молча смотрел на торопливые сборы около минуты, а потом спросил: — У тебя есть что-то более официальное, чем то, что на тебе? Там на вечерних мероприятиях определенный дресс-код. Юноша осмотрел себя: давно не новая фуфайка и порядком потертые от времени джинсы, конечно, оставляли желать лучшего. Тут же он поймал себя на мысли, что не задумывался о том, как одет, и не ожидал, что для Влада это может быть важно. — Только костюм, что на школьный выпускной мать покупала, но он… дома остался… то есть в моем родном городе, — сконфужено пробормотал Родион, но потом постарался быстро взять себя в руки. — Ладно, не вопрос. Если с этим проблема, не поеду. Продолжу биться над чертежами. Владлен посмотрел на часы. — Не проблема, если поторопимся. — Куда? — не понял юноша. — В торговый центр. В результате не знающий чего ожидать Родион оказался в одном из тех бутиков мужской одежды, которые всегда обходил стороной, ибо все, что было нужно для цивилизованного прикрытия наготы, он находил в менее пафосных местах. Продавец-консультант с профессионально поставленной улыбкой поинтересовалась, чего бы они хотели. Юноша беспомощно посмотрел на завлекшего его сюда сопровождающего. — Что-нибудь классическое, но не слишком строгое, молодежное, — с невозмутимым спокойствием ответил Влад и указал на Родиона. — Для молодого человека. — Какое-то торжественное событие? Выпускной? Юбилей? Свадьба? — уточнила девушка. При упоминании последнего Родиону стало почему-то совсем неловко. Он опустил глаза в пол и искренне пожалел, что не остался дома. — Нет, мероприятие не настолько официальное, но галстук желателен. Продавец стала предлагать варианты. Родион, никогда не испытывающий особого интереса к одежде, вспомнил строгие костюмы партнера и попытался по ним сориентироваться, но Влад отверг все его варианты офисной классики. В процессе утомительных примерок, юноша мельком взглянул на ценник, и ему еще больше стало не по себе. — Я же с тобой так вовек не расплачусь, — хихикнул он, стараясь скрыть неловкость, когда продавец отошла. — Мне казалось, наши отношения вышли за рамки товарно-денежных, — серьезно проговорил Влад, помогая ему завязать галстук. — Извини… конечно… просто чувствую себя не в своей тарелке, — тихо признался Родион. — Может, остановимся на том, что есть? — Да, пиджак хорош. Возьмем еще одни брюки под цвет замшевых вставок на рукавах и пару более демократичных рубашек. — Я бы лучше джинсы взял вместо брюк. Привычнее. — Джинсы ты и сам, при необходимости, подберешь. Даже полностью экипированный под требуемый дресс-код, Родион продолжал чувствовать себя неуверенно и жалел, что согласился на поездку. — Еще хотел предупредить, мероприятие далеко не тематическое, так что любое афиширование не приветствуется, — проговорил Влад, чем еще больше усилил напряжение юноши. — Хорошо, а как ты будешь представлять меня? — осторожно поинтересовался Родик. — Знакомым своим, если встретишь? — Разумеется, встречу. Как племянника буду представлять, — невозмутимо заявил Влад. — Как скажешь, дядюшка, — смиренно пробормотал юноша, чем вызвал у строгого партнера неминуемую улыбку. Турнир не являющемуся ценителем бильярда Родиону сам по себе представлялся не слишком интересным мероприятием, хотя за Влада он, разумеется, намеревался болеть всем сердцем. В действительности все оказалось не так уж скучно, учитывая, что выпивку раздавали бесплатно. Участников было существенно меньше, чем гостей, поэтому заведение организовало развлечения и для не задействованных в играх. Работал небольшой кинозал, ресторан с яркой шоу-программой, спорт-бар с большими экранами. Юноша медленно курсировал по точкам развлечений, пока Влад вел светские беседы с другими соигроками; налегал на спиртное и искренне переживал за каждый шар, когда наступала очередь партнера взяться за кий. Постепенно юноша стал ловить себя на том, что любуется Владом. Смотреть на того издали было приятно, так ярче вырисовывалась и благородная наружность, и светская выдержанность, и серьезная недоступность, а еще более увлекательно оказалось представлять, как вся эта недоступность будет попрана за закрытыми дверями номера. Родион намеренно дразнил себя, фантазируя, как потом накинется на партнера, вознаграждаясь за долготерпение и показную холодность. А еще время от времени он специально исчезал, чтобы понаблюдать, как быстро Влад заметит его отсутствие и начнет беспокоиться. Несколько раз юноша даже довел это беспокойство до поисков своей персоны. Так что в запретах и ограничениях обнаружилось немало плюсов, подогревших влечение. Среди праздно гуляющей толпы наблюдателей оказалось немало дам. В вечерних платьях они фланировали между облаченными в строгие костюмы мужчинами, ожидая освобождения своих кавалеров, красуясь, флиртуя со знакомыми и нет, или высматривая себе трофей посостоятельнее. Одинокий юноша, выглядящий, как достаточно серьезный отпрыск обеспеченного родителя, неизбежно привлекал внимание охотниц или просто скучающих. На инициативу диалога Родион откликался вполне дружелюбно, любезничал и улыбался, а придерживаясь выбранной версии, пояснял интересующимся: — Я тут с дядей. Пытается развить у меня любовь к бильярду, а я что-то не очень поддаюсь. За него болею, но кий точно не для меня. Однако сам никаких предложений о продолжении общения не делал, даже когда его пытались на это спровоцировать. Кокетство юноши не ускользнуло и от его, казалось бы, поглощенного турниром партнера. — С девушками заигрываешь? — как бы между прочим бросил Влад, когда они оказались рядом в безлюдной уборной. — Нет, просто разговариваю, — пожал плечами Родион. — Девчонки всегда любят поболтать. — А вдруг я ревновать буду? — все так же не меняя спокойного тона, спросил Влад, поправляя перед зеркалом галстук. Юноша потупился и слегка улыбнулся: — А может, я и не против… Тут его поразила шальная мысль: насколько безумно возбуждающе сейчас было бы ввалиться с партнером в одну из кабинок и предаться там так долго сдерживаемой страсти. Прикусив губу, он посмотрел на Владлена, а потом указал глазами на ближайшую дверь. Тот намек понял, но такой вариант был слишком характерен для его одноразовых актов со случайными партнерами, с Родионом же он выстраивал совсем иные отношения. — Не здесь, — сухо ответил Влад и направился к выходу. Юноше оставалось только подчиниться и продолжать игру в слабо интересующегося бильярдом племянника. Зато уже в номере скрывающуюся пару ждали две одноместных кровати, хотя именно их мало использовали для жарких слияний.