«Если это-ка, она налетает как ветер, и твои планы не устоят перед ней, как не устоит сарай перед циклоном». © Стивен Кинг. Темная Башня. Колдун и Кристалл
POV Лилит
Дождь. Противный, тяжелый и холодный, барабанил с ночи по крыше, не давая покоя. Я переворачивалась с боку на бок, в надежде наконец окунуться в сон, которому, впрочем, не суждено было сбыться. Плевать на дождь, я бы все-таки уснула под него, но Ламия… моя младшая сестренка, выбив дверь хвостом, вползла в мою комнату и, не слушая мои негодующие возгласы, стянула с меня теплое одеяло, представив миру мою любимую пижамку с котятами. Бровь сестры насмешливо поползла вверх. — Лил, ты хоть когда-нибудь смотришь на часы? Время уже пол одиннадцатого, пора вставать, соня. Давай быстро завтракай и собирай вещи, нам уезжать в 16:00, — с этими словами, моя обожаемая сестра выползла из комнаты, предварительно задев хвостом мою любимую китайскую вазу, подаренную мне еще императором Цинь Шихуанди, в благодарность за оказанную мной помощь в установлении мира и порядка в разоренном и обессиленном государстве эпохи Воюющих Царств. К слову о сестре. Ламия всегда отличалась от нас с Боггартом вздорным и жестоким характером, хотя на нас это не распространялось… к счастью. Но дети из нашего поселения часто страдали от ее диких выходок, что потом выходило нашей троице боком. Часто она ведет себя как избалованный ребенок, и я чувствую свою вину за это. После того, что с нами случилось, она осталась навечно пятнадцатилетней девушкой с соответствующим по возрасту характером. И из-за этого я относилась к ней, как к ребенку: потакала и разрешала буквально все, дабы вылечить остатки ее души, израненной ужасными воспоминаниями. Я же была не намного старше, всего восемнадцать лет, но была мудра и умна не по годам. Боггарт же был самым старшим из нас, на момент трагедии ему было двадцать два, и после кошмара именно он собрал нас… да и сейчас он решает все важные проблемы в нашей дружной семье, и поэтому он пользуется нашим безграничным уважением и чистой сестринской любовью. Я все же соизволила встать с кровати, предварительно вспомнив такую-то мать и послав Ламе к хозяину Шеола. Встав у зеркала, я вперила в него недовольный взгляд, осматривая свою заспанную, но красивую физиономию. Огненно-рыжие вымытые с вечера кудри, напоминали взрыв на макаронной фабрике, щедро приправленные сонными глазами, цвета неба. Совсем по-человечески зевнув, я лениво поползла в душ, еле перебирая стройными ногами. Вчерашняя погоня за бандой местных наркодиллеров давала о себе знать. К счастью, от моего непонятного вида меня спас любимый душ с ледяной освежающей водой. После всех обычных девичьих процедур, я соизволила спуститься вниз позавтракать. — Посмотрите, кто спустился, — протянул Боггарт. — Что будешь? — Мне салат Цезарь и ростбиф, полу-прожаренный желательно. — Значит, с кровью… Не удалось нормально вчера поохотиться? — спросил брат, ловко нарезая ингредиенты для моего любимого салата. — Можно и так сказать. Два парня оказались под наркотой, и их кровь была испорчена, впрочем, как и плоть. У третьего вообще сердце разорвалось от страха, мараться об него не стала и отдала младшенькой. Она не гнушается трупами, сам знаешь. — Знаю, — хмыкнул Боггарт. — Она и детьми не гнушается. Мифы только об этом и говорят. В сковороде аппетитно зашкворчало мясо, распространяя по квартире дивный аромат. Уже который раз за свою жизнь я рада, что могу питаться человеческой пищей и не убивать массово людей. — М-м-м, мяско, — сестра возникла словно из ниоткуда, убрав свой блестящий длинный змеиный хвост. — О, классные туфли, — воскликнула я, посмотрев на ноги сестры. — Джими Чу, ездила недавно в Нью-Йорк и решила купить. — О не-е-т, началось, — заворчал брат, накладывая мне в тарелку салат и шипящее мясо. Наверное, со стороны мы смотрелись как средне-статическая американская семья, счастливая и не знающая ничего, что происходит снаружи, вне их маленького уютного мирка. Не думаю, что люди, окружающие нас, догадались бы о том, кто мы на самом деле. Что милые соседские ребята — самые настоящие древние чудовища, порождения тьмы, которым уже миллион лет. Странствуя по миру, мы видели рассвет и закат многих цивилизаций и оставляли кровавые следы своего пребывания, о которых позже слагались мифы и легенды народов мира. После вкусного завтрака я пошла к себе в комнату собирать чемоданы. Снова переезд. Честно говоря — надоело. Но из-за нашего бессмертия и вечной юности мы не задерживаемся на одном месте подолгу, иначе люди начнут проявлять любопытство, а слухи о нестареющих парне и девушках очень быстро дойдут до Ватикана, а точнее, до ордена Палладинов — профессиональных охотников за демонами и прочей нежитью. Лет так пятьсот назад они сожгли целую деревню по обвинениям в колдовстве и пособничеству Дьяволу. Хотя на самом деле искали нас, дабы предать суду Божьему. Знали бы они, что не их Бог создал мир, а Великая Черепаха Матурин… Впрочем, говорить это им бессмысленно, они всегда были фанатиками, а их лозунг «Огонь Очистит» всегда считался чуть ли не априори правильным. С невеселыми размышлениями о религиозных фанатиках, я все-таки собрала три чемодана, доверху набитые вещами, обувью, косметикой и бижутерией, и понесла их вниз, где уже ждали полностью готовые брат и сестра. Погрузив чемоданы в новенький Zenvo ST1 брата, я села на переднее сиденье, откинув голову на удобное кресло. Ламия же была счастливой обладательницей Porsche 918 Spyder, и поэтому ее моськи я не имела счастье лицезреть. Брат завел машину, любовно поглаживая руль, и двинулся с места, выезжая на дорогу. Следом за нами выезжала Ламия, сигналя нам клаксоном. — Боггарт, скажи честно, в какой захолустный городишко мы опять переезжаем? — недовольно спросила я брата, посмотрев на него немигающими почерневшими глазами. — В Дэрри, — ответил брат. — И кстати, теперь я Александр Мейсон, ты Лилиан Мейсон, а Ламия, соответственно, Лина Мейсон. Все документы отдам по приезде в город. И не вздумай бухтеть всю дорогу о своей несчастной участи, а то добираться будешь пешком. — Да поняла я, — мой мрачный ответ не заставил себя ждать.***
Подъезжая в Дэрри, меня охватило неприятное чувство. Словно нечто недружелюбно встречало нас. Табличка встретила нас обычной для таких городков надписью: «Добро Пожаловать в Дэрри». Ничего примечательного, если бы не гнетущее чувство, чего-то… что я никак не могла понять. Интуиция говорила, что зря мы приехали жить в этот, на первый взгляд, милый город, и стоит ждать подвоха, если даже не беды. Вскоре из-за леса выглянул город, и мы, нагоняя шороху на местных голубей и старух, визжа шинами, промчались мимо школы. Боггарт резко остановил машину, да так, что я чуть не вылетела через лобовое стекло. Я злобно зашипела на брата. Рядом встала Ламия и, выскакивая из салона машины, начала скакать на ногах, дабы снять с них неприятное чувство онемения. Как я и подумала, всю дорогу сестрица вела машину на каблуках. — Ну вот и новый дом, — радостно изрек братец, вытаскивая чемоданы из багажника. Скажу честно, дом мне понравился. Он был просторным, белым и очень чистым. Не мог не порадовать и чисто выстриженный газон с цветочными клумбами, разбитыми у дома. Преодолев некое неприятие к городу, я зашла в дом. Первое, что бросилось в глаза, это пианино, завернутое в толстый полиэтилен. — Тут даже пианино есть. Будешь музицировать по вечерам, как ты любишь, — обратилась ко мне змея подколодная, а по совместительству, сестра. — Ладно, девочки, располагайтесь, разбирайте вещи, а я пока загоню машины в гараж, — повертев ключами в руке, братец вышел из дома и направился к машинам. Я же, схватив свои чемоданы, потащила их наверх, в свою будущую комнату, которую я приметила еще на подъезде к дому. Сестрица сделала то же самое, выбрав комнату по соседству со мной. Вскоре пришел и брат, и, дружно разложив вещи, мы спустились вниз на семейное совещание.