фея Моргана, направь нас, укажи верный путь

      Фа́та-морга́на (итал. fataMorgana — фея Моргана, по преданию, живущая на морском дне и обманывающая путешественников призрачными миражами.              Вечером двадцать первого они сидят у Славы на хате, уже хорошенько накуренные, хотя нет еще и восьми. Кто-то рубится в гонки на приставке, незнакомые девки громко болеют за парней, народ орет, гогочет, матерится. Половину из этих людей Слава впервые видит. Он сидит в кресле, которое стоит почти в самом углу, и в собственной квартире он сегодня просто зритель.       Слава еще с утра прибитый немного. Идиотский, дурной сон не идет из головы. Накануне он зависал в твиттере вместе с Андреем, они читали комменты и угарали, придумывали свои, Замай что-то даже ретвитнул из особо выдающихся. Какая-то фанючка Окси сравнила его с Беннингтоном в плане откровенности текстов и приписала что-то вроде «они все кишками наружу, настолько открываются, а этого никто не ценит». Они с Замаем постебались на эту тему, Слава под алкашкой уже и не помнил толком, как именно, и тусили еще часов до двух.       А позже ночью он резко проснулся в поту.       Ему снилось, что он опять на Версусе, стоит на коленях перед неподвижным телом, перед ним развороченная грудина и живот, и разошедшиеся полы розовой рубашки, его руки копаются внутри, и по очереди он отрывает оттуда по куску, бросает рядом на пол и приговаривает « не грамотно, убого, попсово, заумно, полное дерьмо, жид». И все орут вокруг «Гнойный, Гнойный!»       Слава продышал подкатившую тошноту, сглотнул мерзкий ком в горле и провел рукой по лбу, и тут же ее в панике отдернул. Она была мокрой и скользкой, и после такой приснившейся крипоты ему привиделась кровь, от пальцев и до запястий, но он поморгал, и морок ушел. Это просто был пот, он был мокрый насквозь.       Слава тогда принял душ и снова улегся, хотя уснуть удалось ближе к утру. А теперь он сидел, загрузившийся и упоротый, и снова крутил в башке стремный сон.       - ...ава!       - А? – он дернулся от неожиданности и вскинул голову. К нему подошел ухмыляющийся Замай. – Чего?       - Ты куда улетел-то? Окси все-таки выпустил свое «на днях», смотреть будем?       «Ох ты ж боже. Клип у него, блять. Ну-ну, что они там наснимали, двинутые»       Слава поглядел по сторонам, народ притих и ждал веселухи.       - Да, подрубай, хуле. – ухмыльнулся Слава. – Оценим.       Все заулюлюкали, Замай вывел ноут на плазму и запусти клип.       Смотрели сначала почти молча, кто-то шептался и хихикал, на рекламе МТС поднялся гул, все ржали или болтали про «хайп».       На моменте, когда мужик – патологоанатом вскрыл Мирону грудную клетку и запустил руки в кишки, Славу резко накрыло чувство дежавю. Он остановившимся взглядом пялился в такие же глаза Мирона и дышал через раз.       А потом его резко скрутило, он вскочил с кресла и бегом понесся в ванную. С размаху бухнулся на колени перед унитазом и бурно выблевал все, что сегодня попало в его желудок. Замирал, хрипло дышал ртом и блевал снова, руками вцепившись в ободок. Его так сильно накрыло, что он весь дрожал, из глаз брызнули слезы, он чувствовал, что снова весь вспотел, просто с ног до головы, и, кажется, протрезвел.       - Пиздец… - растерянно выдохнул в дверях ванной Замай. – Слава… ты чего, блин?       Слава, хрипло дыша, уткнулся лицом в локоть и истерично, громко заржал, чувствуя, что слезы снова текут из глаз.       «Фата-моргана— редкая и сложная форма миража» - всплыло у него в голове.       - Ну ебаный ты рот. – глаза у Замая сильнее расширились, когда он услышал этот больной смех. – Слава, ебаный рот…