Веер

      Легкая летняя карета плавно остановилась у Екатерининского дворца. Двойка вороных лошадей громко заржала, послышалась ругань кучера. Екатерина Романовна Дашкова наморщила высокий лоб и потерла виски кончиками пальцев. Дверца кареты распахнулась, и кто-то подал ей руку, помогая выбраться.       — Прекрасная погода сегодня, не правда ли, Екатерина Романовна? — вместо приветствия произнес высокий бравый офицер, улыбнувшись девушке.       Тонкие брови Дашковой взметнулись вверх. Обычно её всегда встречали лакеи, но сегодня перед ней стоял Григорий Орлов.       — Сентябрь удивительно теплый. Вы сегодня вместо лакея, Григорий Григорьевич? — шутливым тоном поинтересовалась прибывшая, робко улыбнувшись полными губами.       Мужчина громко рассмеялся, позабавленный её шуткой. Девушка тоже позволила себе легкий смешок.       — Не смог удержаться, когда увидел Вашу карету. Великая княгиня ждет Вас, — Орлов загадочно улыбнулся, а затем коротко откланялся, направляясь в глубь сада в гордом одиночестве.       Дашкова удивленно взглянула ему вслед, отмечая про себя, что ей повезло — мало кому удается увидеть Орлова трезвым в четыре часа вечера.       Этот мужчина вызывал у девятнадцатилетней Екатерины Романовны противоречивые чувства. Он казался ей слишком буйным и подозрительным, но Екатерина Алексеевна считала, что он, когда настанет время, поможет ей оказать влияние на солдат.       Высокий брюнет скрылся за живой изгородью, шелестевшей золотистыми листочками. Осень в Царском селе была неописуема красива. Катя готова бы и вечность простоять здесь, глядя на пожелтевшие листья, темно-голубое небо, озаряемое лучами заходящего солнца, но сейчас в ней нуждалась княгиня.       Отбросив ненужные мысли, девушка, приподняв подол своего жемчужного платья, быстро зашагала во дворец.       На этот раз дверь перед ней распахнул лакей, забравший из её рук накидку. Бал был назначен на шесть часов, гости еще не приехали, но по дворцу сновала прислуга, накрывавшая столы для ужина и натиравшая полы в зале, где планировались танцы. Большие окна были распахнуты, и приятный сентябрьский ветерок влетал в помещение, касался девичьей шеи, играл с завитками темных волос.       Дашкова поежилась. Самой себе сегодня она казалась потерянной. Преодолев один лестничный пролет, девушка быстрым шагом двинулась к покоям великой княгини, находившимся в другом конце коридора. Обычно здесь всегда бывало многолюдно, но сегодня — пусто. Похоже, вся прислуга находилась внизу. Может быть, Екатерина Алексеевна сама отозвала её, чтобы ничто не мешало их встрече?       От этой мысли Катя улыбнулась, не в силах сдержать радости. Придерживая платье, она чуть не бегом двинулась по коридору.       Княгиня без стука вошла в помещение с высокими потолками, почти бесшумно отворив двустворчатые двери.       Великая княгиня стояла спиной к дверям, освещаемая падавшим из окна лучом света, переливавшемся на её молочно-белой шее. Сегодня она была одета в насыщенно-синее платье с пышной юбкой, правда, корсет оказался затянут не до конца.       — Вот ты где! А я тебя жду, помоги мне с корсетом. Ты принесла моё ожерелье?       Женщина даже не повернулась к вошедшей, явно принимая её за прислугу. Тем лучше.       Дашкова улыбнулась. Предвкушая ощутить вкус её кожи, она подошла к любовнице сзади, резко обняла за талию и оставила на шее женщины влажный поцелуй. Екатерина Алексеевна вздрогнула, обернулась и громко ахнула, сжав маленькие ладони Екатерины Романовны в своих руках.       — Катерина? Бесстыжая, испугала меня!        Конец фразы утонул в смехе. Сердце юной Катерины пропустило удар. Больше всего на свете она любила эти лукавые, синие — как васильки — глаза. У девушки перехватило дыхание, и ей пришлось сконфужено прочистить горло, прежде чем она смогла на одном дыхании произнести:       — Я скучала по Вас.       Великая княгиня тепло улыбнулась, погладив ладонь девушки большим пальцем. В глазах её мелькнула нежность.       — Я ждала встречи с тобой, дружочек. И всё же, помоги мне с корсетом.       Катя лишь счастливо улыбнулась, принимаясь за работу.       Екатерина Романовна познакомилась с великой княгиней четыре года назад, на одном из балов. Кто бы мог подумать, что поводом для знакомства станет оброненный из рук Екатерины Алексеевны веер? Сейчас он хранился у Дашковой дома. Её муж, Михаил Иванович, считал знакомство двух Екатерин большой удачей. Мало кто может похвастаться дружбой с великой княгиней, но Катерина могла… И не только дружбой.       Закончив с корсетом, Дашкова развернула Екатерину к себе лицом, осторожно касаясь пальцами темной пряди волос, выбившейся из прически. С губ стоящей напротив Екатерины Романовны женщины не сходила загадочная полуулыбка. У кого-то княгиня уже видела такую же, причём совсем недавно, вот только у кого?       Поправив прическу любовницы, Катерина придирчиво осмотрела её наряд и осталась довольна.       — Цвет платья идеально подходит к Вашим глазам, душа моя. Я хочу сорвать его с тебя, — неожиданно напористо выдохнула девушка, притягивая женщину к себе, чтобы поцеловать её в смеющийся уголок губ.       Екатерина Алексеевна легко увернулась от ласки, но обняла Дашкову за тонкие плечи.       — Обожди до вечера, егоза, — осадила её брюнетка, внимательно прислушиваясь, нет ли шагов за дверью, но там царила тишина. Видимо, великая княгиня ждала, когда ей принесут обещанное ожерелье.       Дашкова нахмурилась, неохотно выпуская прекрасное создание из объятий.       — Что же Павел Петрович, приедет сегодня?       — Елизавета Петровна не отпустила, — сухо ответила Екатерина, пальчиками касаясь шкатулки с драгоценностями.       Княгиня тяжело вздохнула, подходя к столику и протягивая женщине тяжелые сережки с бледно-голубыми камнями.       — Как же это, праздновать именины без именинника? — печально спросила девушка, видя по увлажненным синим глазам, что тему стоит перевести.       — Думаешь, эти сережки подойдут? — поспешно спросила Екатерина Алексеевна, с сомнением рассматривая протянутые серьги.       — Они подходят к Вашим глазам, — коротко отозвалась княгиня, отходя к окну, чтобы дать любовнице возможность слегка прийти в себя.       Екатерина Алексеевна категорически не любила разговаривать об Императрице, если того не требовали светские беседы. Сегодня — именины её первенца, Павла Петровича, — мальчишке исполнялось 7 лет, а несчастная мать вынуждена была праздновать без виновника торжества, и сердце Катерины разрывалось вместе с сердцем великой княгини.       Пока женщина продолжала выбирать серьги, Дашкова, обняв себя руками, смотрела в окно. Погода начала портиться: небо заволокло тучами, должно быть, вот-вот начнется дождь. Взяв в руки белый веер с яркими цветами, забытый на подоконнике, Катя развернула его, задумчиво рассматривая причудливый рисунок.       — Мне нужно сказать тебе кое-что.       Девушка удивленно обернулась, услышав, как дрогнул голос великой княгини, так и не выбравшей себе аксессуары и печально застывшей возле туалетного столика.       — Чем я могу тебе помочь? — с тревогой в голосе спросила Дашкова, машинально повесив веер на руку, прежде чем приблизиться к возлюбленной и коснуться её тонкой кисти.       — Я на сносях.       Их взгляды встретились. На секунду мир вокруг Екатерины Романовны застыл, а затем разбился, разлетевшись на маленькие осколки. У девушки перехватило дыхание, и в комнате на несколько минут повисла гнетущая тишина. Пытливые синие глаза жадно следили за её реакцией.       — От Петра Федоровича? — с надеждой в голосе спросила, наконец, княгиня.       Она не была рада тому, что Екатерина беременна, но будь это хотя бы ребенок её законного супруга, Дашкова бы всё поняла и смирилась. Но все при дворе знали, что супруги давно не спят вместе.       Закусив губу, будущая мать покачала головой. В небесного цвета глазах застыли слезы. Катерина выпустила её руку из своей и крепко сжала губы. Ей хотелось закричать, громко спросить у великой княгини, о чем же та теперь плачет? Но девушка не могла позволить себе такого и лишь выдавила улыбку, с трудом произнося слова, на части рвавшие её сердце:       — От кого?       Екатерина несколько секунд молчала, стараясь восстановить дыхание. Дашкова смиренно ожидала, хотя внутри у неё всё кипело.       — От Григория Орлова.       Глаза княгини в ужасе расширились. Господи помилуй! Так вот зачем он был ей так нужен.       Тело Дашковой сковало от отвращения, когда она представила, что её синеглазая нимфа здесь, в этой постели, с ним… Из горла её вырвался рваный всхлип.       Екатерина Романовна, с грохотом распахнув дверь и чуть не сбив служанку, бросилась прочь из комнаты. Заливаясь горькими слезами, княгиня быстрым шагом двигалась по коридору, удаляясь от предательницы, неподвижно застывшей в своих покоях.       Спешно утерев слезы и гордо расправив плечи, девушка спустилась вниз.       — Заложите карету, — надломленным голосом попросила она лакея, который подал княгине её накидку.       Выйдя на улицу, Дашкова носом втянула прохладный воздух. Внезапно княгиня обнаружила, что белый веер всё еще висит на её запястье. Закусив губу, она швырнула его на землю, а следом с неба обрушились первые капли дождя.