Осенний Сеул.

       Пак тихо скулил в мягкие, чуть сухие губы хёна, тихо умоляя его быть осторожнее, закрыть чертову дверь в кладовую. Постоянные тренировки, а теперь дебют и нескончаемые концерты вырывали время на друг друга, как сильный, свежий ветер листья осенних деревьев. — Ох, Юнги-хён..— Шепот нежного голоса и едва различимые звуки влажных поцелуев. Не один длинный, а сотня нетерпеливых и рваных — не хватало воздуха еще после финального танца. Свежий ветер за окном пробивался через открытую форточку и в любой другой момент Чимин бы стал замерзать, но не сейчас. Не в чувственных, теплых объятиях его хёна. Он раздевал юношу, но прикосновения его длинных, прекрасных пальцев, оставляли горящую дорожку, не позволяя мерзнуть. — Мм.. Я тоже.. Тоже скучал, ах. — Снова упрямые губы Мина не дают говорить, а парень улыбается, чувствует себя прекрасно, полуобнаженный в тесной подсобке, с взъерошенными розовыми волосами, как листья цветущей сакуры. Именно так назвал этот цвет Юнги, когда впервые увидел его новый образ. Чимину же, нравились черные, натуральные волосы Мина, хоть последний вечно твердил, что со светлыми ему было лучше. Жесткие из-за частых осветлений и пахнущие так пьяняще сладко.. Мм. Кофе, кажется. — Ах.. А.. Юнги-я.. — чертовски тесная подсобка. Кажется, они снесли какую-то полку с чем-то мелким и, дабы защитить своего возлюбленного, Пак навис над его головой, как грозовая туча, и тихо смеялся, ласкаясь. А тучи тем временем второй день висели над осенним Сеулом, что было редкостью. Осадки то срывались мелким дождем, позволяя солнышку ненадолго осветить город, согревая каждого прохожего, то лил, будто уже скоро будет всемирный потоп. Свежий запах петричора пробрался в душную комнатенку, выгоняя терпкий запах горячих тел. — Я тебя.. — Горячий шепот, за окном потемнело и лиц было уже не разглядеть. — И я.. — Мгновенный ответ, и Юнги не нужно было видеть лицо младшего, чтобы знать, что тот счастливо улыбается.