«Я сотворил тебя. Я твой владыка. Поклянись мне в верности, поклянись, что не коснешься моей плоти мечом или огнем, не позволишь забрать мою жизнь. Поклянись, что будешь служить мне, рожденный из основания великана-прародителя*».
Слова, возникшие внутри моего черепа как свеженапечатанные газетные страницы звучали достаточно громко, чтобы пресечь мой слух до глухоты. Не помня себя от жгучей боли, я бросился на пол и зачем-то закричал. Этот человек сидел на своем прежнем месте: будто я не в корчах извивался на полу, а в уборную вышел. Я мог не разглядеть верно сквозь бегущие из глаз непрошенные слезы, но он выглядел удовлетворенным… довольным. — Что с тобой? В ответ я завопил еще громче, потому что каким-то неслыханным образом, голос из моего сознания был точной копией голоса того, кто сейчас смотрел на меня сверху вниз. — Это… это просто безумие! — Согласен с тобой, белую горячку сложно назвать нормой поведения. А теперь вернись на место, я не закончил, а ты меня перебил. Хватаясь за мебель, я принял вертикальное положение и во все глаза смотрел на старика, который настойчивым взглядом призывал меня сесть обратно. Я бы с удовольствием пнул его по коленям и вышел вон, но накатила такая слабость, что я просто рухнул назад. — Молодец. Мы остановились на водительской лицензии. Она тебе необходима. Я вытер уже покрытое потом лицо — а когда отнял руку, передо мной стоял новый стакан. А я был достаточно глуп, чтобы не связать субстанцию, которую он в меня вливал, с эпизодическими галлюциногенными видениями. И подумал, что просто мало спал накануне ночью, после чего проглотил вторую порцию. — Водитель — это первая функция. Второе же, мой скользкий друг, о том, что ты распоряжаешься делами от моего имени и выполняешь любые мои поручения. Доверенное лицо. Поручитель. Душеприказчик. И, в случае самого плохого исхода, ты будешь хранить мое мертвое тело столько, сколько потребуется. Финальная часть его речи и довольно странная посмертная воля меня бы безусловно насторожили… не будь я в этом момент всецело поглощен сведенными судорогами конечностями и покрытое невидимыми ожогами лицо. Он снова говорил со мной, двумя голосами, как будто одновременно был перед моими глазами и внутри моего разума.«Он был плотью от плоти моей, которую ты обещал хранить. А что натворил ты? Тебе приносит счастье горе безутешного отца и скорбь матери? Я поделюсь ими сполна с тобой и твоей семьей, сын Лаувейи».
В надежде прогнать разрезающие меня изнутри слова, полные чистой ярости, я ударился лбом об стол, заламывая ноющие руки. — Успокойся. Выглядел он сейчас так же равнодушно, как и говорил, взбалтывая свой виски. Мне не хотелось поднимать горящую голову от холодной столешницы, но этот негодяй придвинул третий стакан к самому моему носу. — Третье и последнее: ты обеспечиваешь мою неприкосновенность, мою защиту, сохранность моей дрянной плоти… Он даже изъяснялся теми же словами, что в моих видениях. — Чем ты меня напоил? Я в жизни наркотиков не принимал, почему меня глючит как под колесами? Сосуд повис в воздухе, поддерживаемый его пальцами. — Тебе пришлось не по вкусу питье героев и богов? Медовуха как нельзя кстати подходит для заключения всякого рода необычных сделок. — Каких еще сделок? Я даже еще не согласился работать на тебя, полоумный! Он заулыбался и протянул мне стакан: — Ну… Это ты так думаешь. Что любой другой человек сделал бы на моем месте? Явно что-нибудь более благоразумное, потому что я тут же выхватил свою порцию из его руки и опрокинул в себя так же, как и первые две. А паршивец все еще хохотал: — На удачу! Я привалился к спинке стула, пытаясь дышать. Голос, которого я страшился, в этот раз не появился, даже боли не было. Не шевелясь, я лениво смотрел на своего нового нанимателя и терпеливо ждал, когда реальность снова начнет выкидывать что-нибудь неподобающее. И она начала. Кто-то неистово зашептал мне в ухо все теми же знакомыми интонациями, а я упорно продолжал смотреть ему в лицо и воображать, как этот звериный оскал мог так тихо и вкрадчиво шипеть. Его зубы едва заметно клацнули, когда он снова пытался закончить для меня объяснение должностных инструкций.… Кусался он всегда до крови и явно нарочно. Лишь несколько вещей на свете он любил одинаково сильно: кровь и выражение поверженной покорности на лице. Своеобразный психологический портрет получался у бога мудрости, если вспоминать, кто именно задавал нравы скандинавских племен и кому во время убийственной жатвы приносились самые богатые жертвы. Прокушенное ухо саднило и пылало, но унижения на этом не закончились. «На колени. Живее, ётун». Попытки перебороть его в споре или физически заранее были обречены на провал. Он действительно на полном серьезе просто так захотел, чтобы я выбрался из его ложа таким же нагим, каким лежал там, и встал перед ним на колени. Зачем? Я полагаю, владыке Асгарда нравилось осознавать, что он повелитель всего, чего достигает Иггдрассил, в любое время дня и ночи. И особенно приятно ему было поставить на место таким образом того, кто только что снова выиграл в непродолжительной, но жаркой схватке, за право овладеть телом противника. К его чести, Один был чудесно податлив, но он просто свирепел, когда я даже смел заикаться об этом, и еще мелко мстил за каждый раз, когда я смел подниматься выше него даже в постели. Ну что же, это того точно стоило.
— Ты меня слышишь? Меня с силой ударили по щеке и встряхнули. Я в ответ лягнулся как можно дальше и рывком сел. — Ох, ты даже бодрее, чем я думал, превосходно. Выдержав трехступенчатое испытание трехтысячелетней медовухой, ты стал почти бессмертным. Хлопнув меня по плечу, он неприятно заулыбался. А я смотрел ему в глаза, не отрываясь, как будто мой взгляд пришили к его, разноцветному, и стонал, не в силах разжать зубы и даже пошевелиться. — Колдун… Отравитель… Психопат… — Предпочитаю называться мистером Средой, если ты не против. А ты теперь мой. Он силком поднял меня с пола опустевшего бара, на котором я очутился уже дважды за вечер, и швырнул мне ключи. — Тот шикарный Кадиллак на штрафстоянке — наш Слейпнир. Прогревай скакуна, нам предстоит долгая дорога. Он скрылся в недрах зала, заставив меня кричать вслед. — Что?.. Стой, погоди секунду, а штраф оплачен? — Конечно нет, откуда у меня деньги, сам подумай? Обдурить паркомат — твоя забота и твоя юрисдикция, Локи. — Локи? Это ты меня так назвал? У меня вообще-то есть нормальное имя!Если Вотан не бросил тебя разбираться с его же долгами — ты обознался.