Фозя-Мафиозя

«Как так вообще получилось?! Еще полчаса назад я просто подобрал на улице в двух кварталах отсюда миленького котенка, а сейчас стою у каменной стенки, в тупике за углом возле местного кафе-мороженого, под прицелами сразу нескольких револьверов! Более того, судя по застывшим в уверенности лицам их владельцев, скоро мне предстоит отправиться на тот свет! А ведь я просто обычный безобидный мафиози, который любит котиков! Мне рано умирать… я ещё не успел сделать ничего вели-и-и-кого-о-о…» И действительно, к глухой каменной стене волею судьбы оказался прижат молодой человек лет 20-24. Он испуганно смотрел прямо вперёд себя и изредка хлопал слегка выпученными, но от этого только более красивыми и милыми темными глазами. Молодой человек был совершенно не похож на мафиози. Тем более, на великого мафиози. Скорее, напоминал бедного изголодавшегося по стабильному режиму сна и нормальной пище студента. Короткие и мягкие даже на вид чёрные волосы на голове были беспорядочно взъерошены то ли самой природой, то ли в последнее время слишком часто дующим с севера ветром. На носу, переносице и скулах красовались, казалось бы, немного неуместные веснушки, благодаря которым наш герой казался ещё младше, чем являлся на деле. Странная для человека, с рождения проживающего в солнечной Италии, и казавшаяся всем болезненной, бледность делала рыжие россыпи ещё заметнее. Этот миловидный паренёк действительно был мафиози. Вот только выполнять свои прямые обязанности и играть отведенную судьбой и обществом роль у него получалось, мягко говоря, не очень-то хорошо. Перед нашим героем стояло несколько людей в тёмных плащах с высокими воротниками, по большей части закрывающими лица. Каждая из этих странных личностей держал в руках по, как не мог не заметить парень, хорошему и весьма удобному в использовании револьверу. И дула всех револьверов были неумолимо наставлены вперёд. На дрожащую от напряжённого страха фигурку, всем своим существом, а не только телом прижавшуюся к стене, будто надеясь пройти сквозь неё, оставив своих преследователей тренироваться в меткости на каменных плитах, из которых и состояло препятствие, превращавшее темный и итак уже мало внушавший надежду переулок в безнадёжнейший для побега тупик. Молодой человек не знал, что сказать. Точнее, знал, но так же знал и то, что весь его рассказ затянется, и ему пустят пулю в лоб с мотивом «лишь бы этот мямля заткнулся». Но если б его не сдерживали и не угрожали смертью, он бы совершенно честно и искренне сказал, что даже и не подозревал такого развития событий: миленький котик, который казался таким грустным и всеми брошенным, и которого молодой человек пожалел и решил забрать домой, оказался любимцем босса мафии другой семьи, хозяйничающей на как раз таки этой территории. Но на неудавшегося мафиози было наставлено по меньшей мере пять револьверов и он был абсолютно подло окружен и, в прямом смысле, прижат к стенке, поэтому ни сил, ни желания, ни хладнокровия не было в нём, чтобы произнести хоть слово из того, что стоило бы сказать. Молодой человек понимал, насколько глупо он скоро попрощается с жизнью. Какая-то часть него даже была возмущена тем, что жизнь человека вроде него абсолютно ничего не стоит для боссов мафиози, которые ещё и являются жуткими кошатниками. Молодой человек очень любил котят и других животных. Но всё же себя он любил больше, поэтому искренне не понимал, за что лишать его жизни, которая по увещеваниям всей его родни у него только-только началась. Наш неудавшийся и даже немного нерадивый герой отвел взгляд от дула наставленного на него черного орудия смерти и с тоской посмотрел вниз, на свои ноги, об которые преспокойно тёрся и правда очень милый пушистый котёнок и ещё громко при этом мурлыкал, будто бы издеваясь. Парень нервно сглотнул и снова посмотрел прямо на дуло револьвера. Лицо будущего убийцы его сейчас интересовало меньше всего. Парень тяжело и сдавленно вздохнул и уже в сотый раз за последние несколько минут мысленно промотал в памяти все события минувшего дня, силясь понять, в какой же из грёбанных моментов всё пошло настолько наперекосяк, что в итоге вылилось в ту до жути неприятную и, можно даже сказать, смертельно опасную ситуацию, в эпицентре которой он сейчас находился и выйти из которой ему и вовсе не представлялось возможным. День начинался довольно удачно. Воистину ничто не предвещало беды. Феликс проснулся с улыбкой на лице и теплом на душе. Сегодня был его день рождения. И не важно, что в семье он в общем-то изгой, да и друзей у него нет, главное — помнить и радоваться самому! Ведь жизнь так прекрасна, а день рождения вообще лучший из всех существующих праздников. Парень сладко потянулся в кровати. За окном светило яркое солнце и дул освежающий ветер, туда-сюда сновали люди, гудя, проезжали машины и велосипеды. «Как хорошо! -думал Феликс, — всюду, всюду жизнь!». Однако, как ни радовала его эта жизнь, вставать не хотелось совершенно. Одеяло с подушкой взяли юношу в сладкий плен и упорно не отпускали. — Вот и ста-а-а-ли мы на-а-а год взросле-е-е-й! Да, Фозенька? — вдруг раздалось откуда-то со стола. На столе стоял дешевый квадратный аквариум, в коем плавало нечто. Это нечто, серебристое с зеленовато-голубой спиной, буро-оранжевым горлом и брюшком, звалось Ирей и на первый взгляд казалось абсолютно безобидным. И все бы ничего, если б не крупная голова с мощной выдающейся вперед челюстью, усеянной острыми как бритва крепкими треугольными зубами, расплывшимися в язвительной улыбке, да насмешливо глядящие глаза. — Фо-о-о-зя! Хватит валяться! Вставай, вставай, — штанишки надевай! Бери ложку, бери хлеб, и садися за обед! Пора вершить великие дела! — все так же язвительно и до ужаса пронзительно напевала пиранья. Феликс рассмеялся. Эта говорящая рыба была его единственным другом и наставником, чьих надежд он не оправдывал. Эта вечно язвящая зараза была еще одним поводом для радости в жизни парня. — Иречка, встаю-встаю. Уже весь корм съела? — Тепло спросил Феликс, действительно вставая с кровати. — Да уж с голоду подыхаю! Ты меня не кормишь, не жалеешь! Разве я немного некрасив? В воду не смотря ты одуреешь, лучше ты меня накорми! — казалось, эта рыба не умела ничего другого, кроме как язвить и скандировать все, что только можно. По правде сказать, так оно и было. Фозя снова рассмеялся, осторожно погладил Ирю по мокрым чешуйкам, насыпал той дешёвого корма. Сам парень не завтракал. Да, увы, не все мафиози имеют большой капитал и виллу на юге Италии. Юноше вообще редко что-то перепадало, вследствие чего и еды он почти не видел. Но это его нисколько не расстраивало. Ведь главное быть живым, верно? В ближайшее время великих и не очень дел для него не планировалось, а жить все же как-то было нужно. Феликс всерьез подумывал пойти искать работу. — Неудачник ты, Фозя! Не был б таким мямлистым — давно б имел всё! И виллу, и бассейн, и девчонок домой б пачками приводил! И я б не в этой тухлой водичке, а в коньяке б плавала… — постоянно размышляла вслух Иря, горестно вздыхая. Парень только вздыхал, и не отчаивался. Всему свое время, все еще будет! А по головам он точно ходить не станет, негуманно это… «Сегодня у меня День рождения. Мне просто не может не повезти» — думал он. Наконец, Феликс решился. Накинул на плечи ветровку, решительно направился к двери, покрутил ключ в слегка ржавом старом замке. — Иречка, не скучай. Вернусь вечером, будет у нас праздник! — попрощался и вышел. Иря только вздохнула. Вот за что ей такой мямлистый неудачник? Опять ведь ничего не найдет и приползет с пустыми руками… Впрочем, рыба быстро отвлеклась от заунывных мыслей и принялась пугать слышащих ее задумчивых прохожих. **************************************************** Прозорливая рыба была как всегда права. Весь день бедняга Феликс провел в поиске хоть какой-то работы, но остался ни с чем. Парень расстроенно шел по улице, думая, что скажет Ире и что услышит в ответ. В принципе, ответы на эти оба вопроса были очевидны, но настроение это не улучшало. Солнце садилось, окрашивая горизонт в красно-розовый цвет, дул теплый несильный ветер, слегка поднимающий пыль и совсем не спасающий от заполнявшей улицу душноты. Пожалуй, от этого становилось еще грустнее. Фозе было и грустно, и обидно разом. А еще очень хотелось есть. И сейчас это только добавляло грусти в и так уже почти полностью заполненную чашу терпения. Парень и не заметил, как ненароком забрел в какой-то не очень хорошо знакомый квартал. Нет, он знал свой город очень хорошо, но все же некоторые места казались более чужими и незнакомыми, чем другие, и этот был одним из таких. От грустных мыслей Феликса отвлекло жалобное мяуканье, внезапно донесшееся где-то в районе ног. Юноша вздрогнул, обнаружив, что чуть не наступил на маленький пушистый комочек. — Ой, прости, пожалуйста. Я тебя не заметил, — сказал он котенку и смущенно улыбнулся. Котенок снова жалобно мяукнул, грустно глядя прямо в глаза парню и дотрагиваясь тем взглядом до самой души, заставляя ее таять и грустить вместе с обладателем столь пронизывающего взгляда. — Ох. Видимо, тебе тоже несладко… — сказал Фозя, поднял котика на руки, мягко погладил и почесал за ушком. В этот миг для счастья коте больше ничего не было нужно. Он тепло и громко замурчал, показывая доброму юноше, что ему нравится. «Он такой грустный… И совсем один. Прямо как я. Но он не выглядит бездомным. Его шкурка чистая и вычесанная, да и сам вроде не тощий… Но ведь он один! Совсем брошенный в этом злом мире» — размышлял Феликс. — Какой ты хороший… А еще теплый… И совсем один. А возьму-ка я тебя к себе? Хочешь? Иря тоже обрадуется, а втроем веселее! — вдруг предложил он радостно. Котя продолжал мурчать. И неясно было, выражает ли он так одобрение идеи, или же просто продолжает наслаждаться. Парень снова улыбнулся и, уже повеселев, понес котю по направлению к дому. Не успел пройти и двух кварталов, как случилось нечто… Нечно странное и страшное. Судьба, за что ты так не любишь добрых кошатников?! Размышления героя прервал резкий голос одного из напавших: — Твоё последнее слово, щенок?! — голос был до жути глухим и абсолютно лишён каких-бы то ни было чувств. Феликс невольно подумал о том, что, наверное, именно таким должен быть голос настоящего мафиози. Феликсу хотелось сказать очень многое. Например, то, как сильно он хочет жить. Или то, что у него, вообще-то сегодня день рождения, так что убивать его сейчас — верх неприличия. На худой конец, ему хотелось в кои-то веки повести себя как образцовый мафиози: полубезумно ухмыльнуться и сказать, что он будет ждать их не том свете. В итоге, нашему герою удалось выдавить из себя нечто абсолютно несуразное и неэпичное. — М… Мой… а мой крёстный отец — фей! — вдруг почти позорно-писклявым голосом промямлил Феликс. На мгновение зависла гробовая тишина. Эта тишина была настолько громкой, что, казалось, слышен малейший взмах крыла пролетавшей мимо мушки. Так резко нависшая тишина ещё более резко была нарушена взрывом издевательского хохота. Феликс слотнул. Шансов на спасение не было. Дело было даже не в том, что он соврал, (а ведь он не соврал!), а в том, что ему никто не поверил, и в связи с этим его слова потеряли нужное значение. — «Мой крестный отец — фей!» — язвительно передразнивал один из мафиози. — Мало того, что ничтожный недоносок, так ещё и недоразвитый умора! Убейте его!!! Если бы ситуация не была такой уж безнадёжной и опасной, Феликс, конечно, не преминул бы и оскорбиться и поспорить с наглым мафиози. Но ситуация, как раз-таки, была хуже некуда, поэтому наш герой просто нервно сглотнул и что-то тихо неразборчиво промямлил, вызвав у мафиози новый взрыв хохота. — Ну, всё. Лимит слов для мямлистого недо-мафиози исчерпан, — тот самый мафиози быстро приставил прямо ко лбу Феликса револьвер и опустил палец на курок. Нерадивый герой в ужасе зажмурился и снова нервно сглотнул. В его голове бешено проносились миллионы мыслей разом, начиная «Боженька, помоги!!! Стоп, а я разве верю в Боженьку?!» и заканчивая «А ведь у Ири корм заканчивается, надо бы новый купить». И вдруг, в тот момент, когда, казалось бы, все было решено уже настолько, насколько возможно, произошло нечто уж совершенно неожиданное. Из-за спин мафиози донесся басовитый и приятный по тембру могучий голос: — Фозенька, неужели ты меня ещё помнишь? — казалось, сам голос будто бы тепло улыбнулся Феликс не верил своему счастью. Нет, конечно, можно и даже нужно верить тому, что видишь и слышишь. Но Феликс не верил. Да когда вообще в последний раз судьба так благоволила ему? Однако, во внушительную фигуру, на голову, а то и полторы возвышающуюся над Фозиными преследователями, не поверить было все же трудно. Действительно, лучезарно-добродушно улыбаясь Феликсу, стоял представительного вида крупный мужчина с озорными карими глазами и давно небритой щетиной. Впрочем, если присмотреться, мужчина выглядел уже не представительно, а…странно. Нежно-розовое платьишко с длинными рукавами, будто розовый бутон на стебле, жутко шло ему и прекрасно сидело на теле. На голову, убирая колючи короткие волосы, была надета изящная тиара, а в руке было ничто иное, как волшебная палочка, рассыпающая светящиеся искры в разные стороны. При всей трагичности и комичности ситуации, Фозя растерялся. — Конечно… Конечно, помню… Это правда ты? — спросил он. Сказать, что мафиози растерялись — ничего сказать. Заело курок, застыло время, отвисли челлюсти. Странный субьект, по совместительсьву являющийся Крестным феем, улыбнулся еще шире и кивнул. — А они что, тебя обижают? — вдруг хмуро спросил он, оглядев ошалевших Мафиози. Феликс хотел ответить, что обижают. Хотел ответить, что ещё как обижают и что если крёстный присмотрится слегка лучше, то увидит, что его крестника, вообще-то, припёрли к стенке и всё ещё грозятся застрелить ко всем чешуям. Но Феликс не успел. — А вы чего это свои игрушки детсадовские понаставляли, а?! — сейчас крёстный обращался уже к мафиози. Мафиози хотели ответить, что игрушки — не игрушки и никакие вовсе не детсадовские. И хотели пояснить фею, что крестник его — мямля, каких мало, и каких надо сразу после рождения топить аки котят, чтобы в будущем проблем меньше было. Но мафиози тоже не успели ответить. — Знаете что. А не нравитесь вы мне. Просто раздражаете, — фей так грозно зыркнул на мафиози, что тиара на его голове слегка съехала набок и теперь смотрелась даже залихватски. Крёстный махнул волшебной палочкой в сторону мафиози, которые уже собирались что-то вякнуть в ответ, и из нее тут же вырвался мощный поток почему-то совсем уж не брутально-розовых искр, живо окутавший неудавшихся убийц с ног до головы. Теперь уж мафиози даже не успели подумать о том, что хотели бы сказать. Через секунду на их месте сидело несколько лягушек, которые, казалось, возмущённо, испуганно и даже слегка в ужасе квакали, а потом, квакнув пару раз на фея и Фозю, выпрыгали из переулка. Сказать, что Фозя ошалел — ничего не сказать. Нет, конечно, он знал о способностях своего Крестного, но видимое и представляемое им ограничивалось перекраской цветов в магазине, в котором работал крестный. Это было весьма удобно, да и тратиться получалось меньше. Но чтобы живых людей, да ещё и в лягушек… — А… а они, что, теперь совсем-совсем того… лягушками? — Фозя так ошалел и так ему было жаль мафиози, что он не мог найти нужных слов. Казалось, Фозин язык заклинило и он работал через раз. — Ага. Совсем-совсем. Весело, правда? — Крестный, казалось, действительно был рад и доволен сотворенным. Феликс хотел сказать, что не весело. Что совсем не весело. И что превращать живых людей в земноводных, обрекая их на вечные муки — просто как минимум акт вандализма и садизма. — Но… но… но зачем? Это было все, что смог выдавить из себя бедный сердобольный парень. Он уже проклинал себя за свою тупость, и язык за резкую атрофированность, но ничего с собой поделать не мог. — Как это зачем?! Фозенька, они тебя убить хотели, глупый! — Фей ошарашенно посмотрел на своего крестника, который испуганно и расстроенно шмыгал носом. — Но… но… жалко же… — Феликс действительно шмыгал носом, опустив глаза. — Мда… при всей моей отеческой любви к тебе… Больно ты мямлистый, Фозь, — Крёстный внимательно оглядел Феликса, который уже начал успокаиваться, — нельзя тебя так оставлять. Так уж и быть, будем делать из тебя крутого мафиози. — Но… но я не хочу быть крутым… — Фозя поднял глаза на фея и снова шмыгнул носом, вытерев кулаком слезы. — Ничего-ничего, будешь-будешь, — проговорил крёстный, задумчиво продолжая оглядывать Феликса, то и дело взмахивая волшебной палочкой, из которой продолжали литься потоки розовых искр, — значит так. Я дам тебе силу, с которой ты станешь величайшим мафиози. Но ты должен научиться правильно её использовать. Я уверен, что именно для тебя эта сила и предназначается, поэтому… — Фей резко взмахнул палочкой, направив сильный поток искр на Феликса. Парня тут же с головой окутали тысячи блестящих искр, одарив на удивление приятным теплом и невидимым, но ощутим светом. Фозя почувствовал, как его ноги оторвались от земли и на несколько секунд он завис в воздухе, обхватываемый потоком волшебства, которое чувствовалось сейчас особенно ярко. По телу будто пробежала волна неведомой силы, от которой появились мурашки, но тут же стало так же тепло и приятно, будто Феликса наполнил свежий летний ветерок. Наконец Фозя плавно опустился на землю, а искры исчезли без следа. Феликс почему-то с удивлением смотрел на свои руки и ноги, силясь понять, что только что произошло, и что именно в нём изменилось за эти несколько мгновений. — Всё. Теперь сила волшебных принцесс твоя. Что делать с ней дальше — решай ты сам. Единственное что… отправляйся-ка ты в Нью-Йорк, здесь тебе пока делать нечего, — с этими словами крёстный фей снова мягко улыбнулся Фозе и исчез, оставив того в одиночестве и полнейшем смятении.