Часть 1
23 сентября 2017 г. в 15:55
Лео на самом деле недолюбливал много вещей. Людей, шум, слишком жаркую или слишком холодную погоду. Но были вещи, которые он обожал просто до дрожи в коленках. Например маленьких пушистых котят или латте с сахаром. Он всегда выбирал себе занятия, основываясь на личных предпочтениях, поэтому и работу он себе выбрал так же. Кофейня, не старбакс конечно, но тоже очень приличная, приняла его к себе как родного. Запах свежих зерен, тихое жужжание аппаратов, всякие сиропы и самая приятная часть - рисунок на пенке - все это приводило его в состояние душевного покоя.
И все бы ничего, так бы он и дальше работал себе, время от времени перебрасываясь парочкой слов с посетителями или с другими работниками, наслаждался бы себе жизнью и горя не знал, но прямо напротив кофейни находился университет, и основная масса посетителей состояла из оголодавших студентов, для которых кофе было единственным источником энергии и любви к жизни, а Лео на месте баристы стал для них персональным богом. Однако Тэгуна раздражало такое проявление внимания к своей персоне, поэтому он чаще старался выходить во вторую смену, когда основной поток клиентов с близлежащего универа уже разбредался по домам, но вот неприятность. На горизонте замаячил субъект приятной внешности все из того же универа, только вот выглядел он чуть живее остальных. Блестящие глаза, здоровый цвет кожи, волосы черные чуть ли не на солнце блестящие, а голос-то какой, с приятным тембром, с доводящей до дрожи где-то под ребрами хрипотцой. Он всегда пил тот же кофе, что и Лео. Казалось, был готов литрами его хлебать за столиком, прямо напротив рабочего места Тэгуна, и буравить того взглядом. В одно время это мог быть теплый взгляд, который гарантировал много обнимашек и нежных пошептываний на ухо, а иногда совсем наоборот такой взгляд, который чуть ли не с транспарантом кричал о том, что его обладатель готов вот прямо сейчас завалить Чона на его рабочем месте и подарить незабываемые пару часов.
Тэгуна на самом деле это немного напрягало, но особого дискомфорта не приносило, так как этот черноволосый к нему и не лез особо. Но у каждого есть свой какой-то предел, после которого человек уже не осознает самого себя, действуя на чистых инстинктах и атакуя прямо в лоб.
— Меня Воншик зовут, а тебя? — спрашивает тот однажды, дожидаясь своего охлажденного латте.
— Тэгун, — коротко отвечает он, отворачиваясь, чтобы положить в стаканчик необходимое количество сахара, долить немного карамельного сиропа и вывести какую-нибудь незамысловатую закорючку на пенке.
— Во сколько ты заканчиваешь сегодня? — снова допытывается тот, забирая стаканчик со своим латте, дуя на него немного, прежде чем отпить внушительный глоток и слегка прищуриться от сногсшибательного вкуса.
— Ты всегда готовишь просто потрясающий кофе.
— Я знаю, — отвечает Лео, игнорируя предыдущий вопрос намеренно, и надеясь, что этот игнор останется незамеченным, но нет.
— Так во сколько ты заканчиваешь?
— А тебе какое дело?
— Хотел проводить тебя до дома, может погулять немного.
Тэгун неопределенно хмыкает уже приветливо насколько это вообще сейчас возможно, улыбаясь следующему клиенту и записывая в толстенный блокнот все пожелания.
Воншик снова присаживается на свое место напротив, и, кажется, планирует пробыть там до окончания его смены. Это конечно приятно, что он так тверд в своих намерениях, но Тэгун не уверен, правда ли он, состоявшийся и уверенный в себе мужчина, готов принять ухаживания от студента.
Когда за окнами солнце потихоньку начинает клониться к закату, Тэгун облегченно отдает стакан кофе последнему на сегодня посетителю, снимает надоевший уже фартук и, кидая блокнот с ручкой за стойку, удаляется в сторону служебного помещения, дабы переодеться и немного придти в себя.
Выходя на улицу, он с облегчением думает о том, что Воншику, наверное, надоело ждать его, но нет. Все надежды сыпятся трухой, когда он видит черноволосого прямо у дверей. Тот смотрит в экран телефона, заткнув уши наушниками, и будто вообще не здесь сейчас, поэтому Тэгун пытается незамеченным проскользнуть мимо, но жизнь — это штука непростая.
— О, Тэгун-хён, я думал, что не дождусь тебя уже, — говорит он, растягивая губы в улыбке, совершенно раздражающей, но неожиданно красивой.
— Я хотел бы пройтись до дома один, — пробует отвязаться от него Тэгун.
— Да ладно тебе, темнеет ведь уже, со мной всяко лучше будет.
Обреченно выдохнув, Тэгун поправляет сумку на плече и, разворачиваясь к Воншику спиной, идет домой. Тут пешком недалеко, минут десять всего. Он слышит, как младший увязался следом. И за что ему это?
Воншик скоро нагоняет его, и теперь они идут нога в ногу. На лице у того играет довольная улыбка, которая, кажется, с его лица вообще никогда не сползает, и отсюда появляется маниакальное желание врезать ему, но студенты и так люди бедные, а Лео не настолько изверг.
Дорога и правда много времени не заняла. Воншик останавливается, пока Тэгун копается в сумке в поисках ключей, а когда находит их, то планирует прошмыгнуть в подъезд по-английски, даже не оборачиваясь, но Воншик ловит его за руку, за ту, в которой зажаты ключи, и снова шальная мысль, проткнуть этими ключами ему ладонь, проникает в голову Лео.
Но, повторяемся, он не такой изверг. Тем более младший смотрит на него глазами преданного щенка, держит за руку совсем некрепко, будто давая Тэгуну выбор. И он бы ушел, непременно, но что-то пригвоздило его к тому месту, где он стоял, не давая сделать и шага. Чужие глаза словно омуты так по банальному утягивают на самое дно, а его губы касаются щеки в нежном поцелуе.
— Доброй ночи, Тэгун-хён, — Воншик убирает руку, отстраняется от него и снова одаривает улыбкой, которая сейчас светится ярче фонарей.
— И тебе, — все же сдается Тэгун, понимая, что принимая чужие чувства, почти подписывает себе смертный приговор.
На следующий день Тэгун снова идет на работу в горячо любимую кофейню, перед сменой успевая выпить стаканчик тыквенного латте, а после - начиная приводить в порядок рабочее место. Время - девять часов, а колокольчик на двери уже оповещает о первом посетителе. И Тэгун совсем не удивлен видеть Воншика, который со сладенькой улыбкой на губах подходит к стойке и заказывает все тот же охлажденный латте с двумя ложками сахара.