Жарцвет

      Давным-давно в древние времена, неведомые ни людьми, ни богами, вся Вселенная была соткана из тьмы. Чёрная бездна была необъятна, глубина её мрака была неизмерима, но какой бы пугающей она не являлась, как и всё, живое и мёртвое, имела конец.       С одного края непроницаемой пропасти раскинулось царство страшного холода и вечных льдов, с другого — царство адского пламени, медные ленты которого веками напролёт вплетались в тьму. Неизвестно, сколько тысячелетий весь мир выглядел бы таким, не существуй на обледенелой земле источника, мощные потоки которого медленно толкали гигантские глыбы льда к губительному жару огня. Не имеет значения когда: рано или поздно, но однажды смертельное дыхание пламени коснулось седых гор, и древний лёд, источавший холод столетиями, отныне не знал пощады. Янтарные искры могучей стихии смешались с талой водой, и две противоположности, не уступая друг другу ни в силе, ни в ярости, нашли общее начало в новой жизни.       Так на свет появился гигант исполинских размеров, предвечный титан Имир, породивший юношу и девушку, ставших прародителями великанов. А вскоре возник первый ас Бури, что, будучи камнем, ожил от тепла языка коровы, которая была призвана молоком кормить титанов.       Много лет Имир был воплощением могущества, коварства и жестокости, и, казалось, никакая сила не сможет свергнуть надменного колосса с трона всевластия, пока внуки бога Бури — Один, Вили и Ве — не совершили страшное кровопролитие, без капли жалости убив первого титана. Асы обрели силу, воспеваемую людьми в мифах, и сотворили волшебный ясень Иггдрасиль — основу девяти миров. Один же, возглавлявший божественную плеяду, решил найти применение мёртвому телу всеотца… Он сотворил подлунный мир, в котором плоть усопшего великана стала землёй, череп — сумрачным небом, а остывшая кровь — вечно холодными водами чёрных морей. Патлатые пряди цвета угля предстали непроходимыми лесами, а кости и зубы, крытые серым налётом, являли собой бесконечные пики гор и клыки скал.       Опасаясь, что в сотворённую ими землю войдут жестокие великаны, асы спрятали середину земной тверди веками Имира и назвали это место Мидгардом. Именно здесь боги решили создать людей: на побережье тёмного моря нашли они ясень с ольхой и сотворили из них мужчину и женщину — первых из рода человеческого. Один вручил смертным бесценный дар — жизнь, Вили вознаградил людей разумом и силами ума и таланта, а Ве одарил жителей нового мира здоровым румянцем и кровью, что отныне текла по их венам.       Хмурая красота нового мира отталкивала бедностью красок, и лишь в редкие моменты угрюмая земля теряла приевшийся всем вид: в такие мгновения крапинки света, словно миллиарды звёзд, сыпались с неба и озаряли каждый дюйм округи — то было царство огня, что изредка посылало в новый мир искры. Хмурые земли в такие моменты нельзя было узнать: пламенная пыльца распарывала глубину мрака, и небо, зелень, моря и океаны — всё обретало истинный облик.        Однажды боги стали свидетелями этого быстротечного мгновения и, повинуясь впечатлению, созданному прекрасной картиной, сотворили два небесных светила — солнце и луну. Отныне они неизменно должны были сменять друг друга, запряжённые в колесницах и управляемые двумя уроженцами земли, Соль и Мани.       Вот только после этого капля далёкого света всё же коснулась земли, обернувшись янтарным самоцветом. Много сотен лет она покоилась в тёмных объятиях глубинных вод, пока однажды свирепые волны не выбросили на берег творение небесного пламени. Тем же вечером, когда море бесновалось, разбрасывая студёные брызги по всему побережью, юный рыбак Йозеф наткнулся на камень медового цвета, окутанный золотым ореолом в зарождавшихся сумерках ночи. Рассматривая окружающий мир через жёлтое нутро самоцвета, он заметил лишнее движение в тёмных водах, а затем услышал слабые крики о помощи. Йозеф кинулся в самую бездну вод, вступил в неравную битву с беспощадной стихией и чудом выжил, не дав утонуть дочери известного торговца…       Отвага Йозефа произвела глубочайшее впечатление на спасённую им девушку, а прекрасная душой и обликом Адель пленила сердце юноши, и вскоре завязавшаяся дружба и тайное восхищение друг другом породили любовь, символом которой стал янтарь.       Но отец девушки был против этих романтических отношений, и, когда Йозеф и Адель тайно связали себя узами брака, торговец был страшен в своём гневе. Он добился встречи с самим ярлом и обвинил Йозефа в тяжких преступлениях, выдав сообщников за свидетелей его жестоких злодеяний. Отец Адель уговорил ярла наказать юношу за совершённые им грехи беспощадным способом, лишив жизни…       В то роковое утро неукротимая стихия вод свирепствовала, раскалённое солнце воспламеняло облака, а обычно ласковая земля людей была мрачна и неприветлива. В центре поселения разгорался костёр. Необузданный жар поднимался к небесам, алыми лентами вплетался в узор облаков и окружал огненными кольцами жертву своего пыла — Йозефа.       Пыль пламени подхватывал ветер и кружил в диком хороводе над костром, огонь разгорался, обретая багровые очертания смерти, а в глазах юноши плясали рыжие отблески танцующих искр. Когда дыхание жара вот-вот должно было коснуться его кожи, Йозеф увидел за мерцающей пеленой огня тень Адель, шагнувшую в водоворот пламени, а затем — прямо в его объятия. Смертельный жар огня бессовестно ворвался в их сердца, терзая плоть, огненными иглами проникая под кожу и насмехаясь над бессильной мукой. Яростная волна пыла накрыла обоих с головой, и, когда наблюдатели в лице жителей деревни решили, что пришёл конец, свирепый костёр вспыхнул золотом.       Оплетенная вымыслом, легенда все же не лжёт: смерть настигла Йозефа и Адель, лишила биения двух сердец, но не смогла подчинить себе их пламенные души: искра, некогда только мерцавшая конопатой пыльцой, обрела бессмертие благодаря капле небесного света.       Отданные друг другу всецело и навеки, они следовали бы за нордом целую вечность, если бы их не нашёл тот, от чьего взора спрятаться было невозможно. Один, раскрыв тайну двух сущностей, решил заставить сердца мертвых биться снова.       Всеотец лишил их воспоминаний, стёр старые имена и даровал обличья, что были призваны вселять ужас — такова была плата за новую жизнь. Ас сделал всё, дабы никто не узрел в чудовищах разумного начала, дабы ни один из смертных или богов не осмелился взглянуть в янтарные глаза, полные хищного блеска, дабы никто из ныне живущих не мог узнать, где зарождается смертельное пламя, не ведающее пощады.       Так появились драконы.