Повеселимся, братик?

Асгард уже давно бодрствовал судя по разговорам за окном, звонким смехом и солнцу, чьи лучи скользили по большой кровати, всячески задевая лицо, в особенности один настырно светил в глаз, и кроме как встать и вновь проматывать время в компании верных друзей, совершенно не замечая время, не было. Чувство привязанности, которое можно было лишь спрятать на время с помощью сражений, битв, все ещё заседало где-то в глубине сердца. А вина за тот случай в лесу все ещё корила. "Этого не было, забудь!" Он прекрасно понимал, что Локи ни в коем случае не забудет и будет всячески задевать Тора. Поэтому равнодушие было лучшим выходом. Застегнув последнюю застёжку у брони, громовержец выходит из покоев, замечая кусочек зеленого плаща, мгновенно испарившегося. "Показалось?" Локи давно не появлялся в чем-то зеленом. Это настораживало и восхищало одновременно. Ведь он так давно не видел брата в этом одеянии. Задержав на несколько секунд взгляд, Тор спускается на нижний этаж прямиком в тронный зал. - Ты знаешь, что надо делать, ступай, мой сын. - Да, отец.- Приподнявшись с колена, Тор уходит из дворца к Радужному мосту. Ётуны. Вновь. Очередная битва за защиту Мидгарда. Морозный воздух, причиняющий боль от каждого вздоха, но выхода нет. Удар - Громовержец шипит от боли, разбивая соперника в щепки. Сиф прикрывает сзади, поочередно разрезая ледяных великанов идеально острым лезвием меча. Но Тор еле держится, хоть и продолжая орудовать молотом, кинжал в животе, стекающая бордовая кровь, падающая от каждого движения на белоснежную поверхность. Адреналин бьет ключом, нужно держаться, но рука предательски выпускает молот. Секунда. Нападавший ётун разрезан пополам, рядом запыхавшаяся Сиф. - Хеймдалль! Открывай мост! - громкий возглас девы разносится эхом. Мгновение - израненного Бога, поддерживаемого девушкой, словно и не было, яркий поток энергии переносит героев обратно в Асгард. Адреналин медленно пропадает, уступая место жжению и боли. Лекарь. Срочно. Тело словно пробивает разрядом тока, стоит вытащить проклятый кинжал. Громовержец прокусывает потрескавшуюся губу в порыве не закричать на всё помещение. Терпение, пара вздохов и выдохов. Шить наживую рану - садизм. Но иного способа остановить кровотечение нет. Ещё чертова повязка, которую долгое время нельзя сдирать. Тор лишь горько усмехается, забирая верхнюю часть одежды и доспех с плащом. С этим одеянием он не увидится неделю точно. Вернувшись в покои, располагается на кровати, моментально заснув. На Асгард плавно опустился вечер. Маленькая щелочка аккуратно расширяется, раскрывая дверь наполовину. Темный силуэт проскальзывает внутрь комнаты, замирая и лишь растягивая тонкие губы в привычной ухмылке. Но стоило Громовержцу повернуться на спину, отбросив одеяло, ухмылка сползла с лица. Брюнет с осторожностью наклонился к кровати, рассматривая повязку, которая уже окрасилась кровью. Аккуратно дотрагивается до неё, заставив шикнуть и отвернуться обратно на бок. "Угораздило же его так пораниться" - вытирая испачканные подушечки пальцев об одеяло, проносится в мыслях у Локи. Внимание Бога привлекает кинжал, лежащий на тумбочке. Осторожно проведя по лезвию кончиками пальцев, губы самособвенно растягиваются в широкой улыбке, больше похожей на оскал "Доброй ночи, братец" - маг уходит, оставляя Одинсона в одиночестве и забирая найденный предмет себе, хоть тот даже и не знал о присутствии Локи в комнате. Резкий удар в дверь заставляет Тора подняться с кровати и подойти к источнику шума, параллельно призвая Мьёльнир. Такого он не ожидал. На пороге стоял Локи с направленным прямиком на Громовержца ножом. - Оу, дверь уже открылась, жаль, прости, не заметил, братец. - Привычно ухмыляясь и умело крутя в руке острый предмет, который тут же выпадает из руки, маг оказывается прижат к стене. - Какого черта, Локи? Обезумел?! - Голубые глаза сверкали опасным огнем, руки крепко сжали тонкие запястья, прижав к стене. - А как ещё я должен был начать говорить с тобой, если ты избегаешь меня, идиот? - Зеленые глаза с обидой смотрели прямиком в горящие синевой. - Потому, что - Потому, что, что? Ты потерял контроль в лесу, не так ли? Поэтому и сделал это? Тор молчал поджав губы, но все ещё сильно сжимая запястья. - Отпусти! Никакого толка от этого разговора я не вижу. - Заткнись, я говорил, чтоб мы больше не возвращались к этому чёртовому разговору! – глаза Одинсона вновь разгорелись синем пламенем. В груди все пробрало до мурашек. Он хотел убежать, скрыться от изумрудных глаз Бога лжи, но что-то его не отпускало. - Тебя это бесит?! Раздражает?! Уж поверь, то, что ты сделал, закрадётся у меня в памяти на долгое время. И тебя это будет мучать, всегда, всю свою дальнейшую жизнь я буду напоминать тебе об этом! – ухмылка не спадала с лица Лофта. - Это… Это было случайно… Я… - Бог грома не мог вымолвить более-менее складной фразы, ведь брат, которого он вожделел, смотрел на него с ухмылкой того самого Локи, который пытался завоевать Землю. – А знаешь, я не буду отчитываться пред вруном, который много лет меня мучал. Ты то дохнешь, то оживаешь, и считаешь это шуткой. Повеселиться, братик, захотел? Сейчас повеселимся! Громовержец рывком перевернул брата лицом к стене. Со всей злостью, присущей Тору, он схватил Локи за волосы и прильнул к нему так сильно, что жар в низу живота вспыхнул с двойной силой. - КХ, ТЫ ЧТО ТВОРИ…- но маг не успел. Он уже был сплетен жарким, будоражащим сердце поцелуем. И ни с кем другим, как с братом. Запретная любовь сладка, хотя Локи не мог думать ни о чем. Он чувствовал язык Бога грома у себя во рту. Тор, отпустив волосы, не отрываясь от губ, провел руками по талии Локи, пройдя пальцами по его худому телу. Как удивительно, брат не сопротивлялся, а даже отвечал на поцелуй, покусывая губы Громовержца. Сердце билось в бешенном ритме. Жар накрывал братьев все с большей и большей силой. Тор помог Лофту снять брюки, ну и о себе тоже не забыл. Маг повернулся лицом к брату, желая большего, намного большего, чем поцелуй и стояние голым в коридоре. Он обхватил голову Тора, сильно потянул к себе: - К черту всю эту показуху, выеби меня, а не целуй, как последнюю бабу. Тор был ошарашен таким заявлением. На лице Лофта зияла ясная ухмылка. Одинсон понял, к чему все идет и приподнял брата за ягодицы, прижав еще сильнее к стене. Произошло то, что должно было произойти. Бог грома вошел в Локи медленно, боясь навредить и покалечить девственную кожу парня. Лофт вцепился пальцами в спину Громовержца, оставляя красные полосы. Бог лжи не выдерживает, и из него льется стон. Его бьет дрожь, но она не надоедает, а даже больше – приятно будоражит кровь. Тор ускоряет темп. Член Бога уже легче скользит по стенкам. Вскоре, орган вошел в отверстие впритык. Вскрик Локи был неимоверно громким, настолько, что у Тора на миг заложило уши. То, что Лофту было неимоверно хорошо, не отрицалось. Громовержец томно дышал, целуя голое тело брата. Он не оставлял ни единого свободного места, где не прошлись бы его губы. Локи до крови кусает свои, просит еще и еще, все больше и больше Тора. Брат тем временем все двигался в такт неугомонного брата – лжеца. Пара толчков - Бог Лжи кончает, с именем брата на губах. Красные, покусанные губы, прилипшие к лицу чёрные волосы, удовлетворенный взгляд и горячее дыхание, обжигающее шею. Тор уходит в блаженное удовольствие, следом посмотрев на столь соблазнительную картину, оставляя метку на плече разгоряченного брата. Жар ещё не отпускал обоих. Бог Грома опустил Лофта на пол, аккуратно выйдя из него все ещё тяжело дыша. Локи едва держась на ногах, наблюдал за Тором, который впопыхах надевал штаны. Громовержец поймал жадный и саркастический взгляд брата: - Не смотри так на меня. - Как? Я не имею право смотреть на брата, который уже 2 раз меня совратил?- Ухмылка пробежалась по лицу Лофта. - Локи, тогда, у дерева, я не думал, что я делаю...Поцелуй был неправильным... - Ну, да, сонного парня целует его собственный брат. - Приподняв бровь сказал Бог Лжи. - А сейчас все правильно? - Да, я тебя наказал... - Побольше бы таких наказаний.