Настоящие

Эти чувства были настоящими. У Макса волосы черные, будто пепельные. Длинная челка падает на глаза, немного мешая и щекоча белую кожу. Он улыбается часто, а улыбка такая искренняя, настоящая. И эмоции чистые, без притворства. Озорной, веселый, местами непослушный. Но иногда, совсем редко, тихий, спокойный. Он сжимает в ладони край рубашки, оттягивая тонкую ткань вниз. Привычка это, глупая такая, но его. Поэтому Тул улыбается так же искренне, по-настоящему. Так он только с ним улыбается. И оба, знаете, словно дети, взрослые правда. Поэтому дальше улыбок нельзя. А хочется. Безумно. А они все время в центре, окружены вниманием и камерами. "Вы встречаетесь?", "Есть чувства?", "А эмоции настоящие?" Настоящие они, настоящие. Но молчать приходится, переводить тему и улыбаться. Потому что нельзя дальше, опасно. Никто ведь не понимает. У Тула волосы русые. Он их обычно закручивает. Забавно выглядит. Он старше, умнее и серьезней. Хотя и повеселиться не прочь. А Макс улыбается и шепчет ему на ухо это свое "принцесса". Дразнит. За что, конечно, получает. Потом отомстит. Укусит за руку или плечо, потому что это весело, потому что улыбаться от этого хочется обоим. И по-настоящему улыбаться, без притворства. Но все смотрят, поэтому нельзя. Терпеть надо. И оба это знают. Они все время вместе. Гуляют, едят вкусную еду, играют и, позже, вечером, когда небо такое черное и воздух пропитан сыростью, ложатся спать. Пишут друг другу сообщения. Длинные или короткие, по работе или просто так. А потом их тут же удаляют. Потому что жизнь у них такая, что осторожней быть надо. Но в груди почему-то щемит. И в висках стучит немного громче положенного. А самое странное то, что улыбаться хочется до жути. Поэтому они укутываются в одеяло и улыбаются. Скрытно. Далеко друг от друга, отдельно. Но словно вместе. Здесь. Сейчас. Дальше улыбок нельзя. Но меньше невозможно. Поэтому ночью один из них откроет окно. А второй будет там, на улице, рядом. И хоть неправильно это, странно и как-то глупо, но не получается иначе, не выходит. Там, на экране, они — Корн и Нок. И чувства там искренние, и эмоции. Любить не запрещают. Здесь — Макс и Тул. Актеры. Но чувства все такие же настоящие. Вот только это не главное. Здесь. Поэтому, наверно, Макс стоит у его дома. В тонкой рубашке, шортах да старых шлепках. Спешил, может быть. Не улыбается. Смотрит так, что в груди только сильнее щемит, бьется что-то и рушится. И поэтому, наверно, Тул его впускает. Бесшумно открывает дверь. Целует. Осторожно, не смело. Не по сценарию. Со страхом. И Макс отвечает ему так же, не дыша. Проводит холодными пальцами вдоль спины, шеи, вырисовывая контуры такого до боли знакомого тела. И между ними нет расстояния, совершенно. Целует протяжно, медленно, словно пытаясь запомнить все. Нельзя ведь. Делает шаг вперед, еще и еще один. Так, чтобы Тул был прижат к стене. Целует шею, ключицу, плечи, оттягивая тонкую ткань рубашки вниз и кусая белую кожу. Чтобы знать, что это его. И Тул его понимает, притягивает к себе, целует. Расстегивает пуговицы, которых, казалось, сейчас было сильно много. Руки тряслись. Неважно. Совершенно не до этого. Через пару минут они уже в спальне. Одеяло, одежда, обувь — все на полу. Темно так, ничего не видно. А они чувствуют друг друга. Макс переворачивает его. Садится сверху. Сжимает в руке русые волосы, запрокидывая чужую голову назад. Проводит языком вдоль торса, кусает за бедро, целует и вновь кусает. Горячее дыхание обжигает белую кожу, заставляя тело гореть. А оно и так горит, плавится, тает в этих объятиях. И воздуха безумно не хватает. Они сейчас.. неправильно поступают. Плевать. Утром их разбудит будильник. В комнате пахнет потом и одеколоном. Брошенные на полу вещи, скомканные простыни и красные шрамы на теле — воспоминания... У Макса черные волосы, будто пепельные. Беспорядочно раскинулись на белых подушках, спутались, пряча лицо и немного щекоча белую кожу. У Тула русые.. сейчас прямые. Все равно забавно. На коже множество красных пятен и шрамов. Придется одевать свитер. Это не важно. Гораздо важнее то, что сейчас они рядом. Может быть, это неправильно. Или это плохо, глупо. Или что-то еще. Но это их чувства, желания, эмоции. И, знаете, они настоящие. А потом снова начнется: поездки, камеры, фанаты. Множество вопросов, затяжное молчание, смена темы, улыбки. Потому что они взрослые, им нельзя. Будут есть вкусную еду, гулять и писать эти глупые сообщения. А ночью кто-нибудь обязательно откроет дверь. И утром зазвенит будильник. Так будет снова и снова. Плевать. Эти чувства были настоящими.