Хочешь, помогу тебе согреться?

Зима в этом году не щадила никого, и теплолюбивому Тэгуну хотелось собрать все свои вещи и рвануть первым самолетом до Гавайев, но прямо сейчас такой возможности не было. Поэтому ему и оставалось, разве что выкручивать обогреватель на полную и кутаться в свитера и пледы. Рави же, человек к холодам абсолютно устойчивый, лишь ходил мимо закутанного в стопицот пледов Лео и тихо посмеивался, стойко перенося убийственные взгляды. — Хён, не хочешь погулять? — спрашивает тот в один из особенно холодных дней. Лео предпочитает тактично промолчать, вместо того, чтобы в особо грубой форме послать тонсэна куда подальше, и раздраженно продолжает перемешивать сахар в огромной кружке с чаем. Но Рави в общем то и не собирался никуда выходить, он не такой дурак, чтобы высовывать нос на улицу в такую погоду. Поэтому он просто садится за стол напротив Тэгуна, у которого умильно покрасневший от холода нос и огромнейший свитер, в котором могло поместится два таких Тэгуна, а то и больше. — Холодно тебе, да? — Не видно? — Видно. Хочешь, согрею? — Не горю желанием, — с этими словами он встает с нагретого места, берет кружку и топает в спальню, дабы провести там под одеялами часа три, но планам как обычно не суждено было сбыться. — И все же я попробую это сделать, — шепчет Воншик вдруг на ухо, обвивая руки вокруг его талии и слегка прикусывая мочку. В Тэгуне борются два желания. Дать ему по мордам и все же отправиться согреваться народными методами или в кои-то веки сдаться напору теплых рук и будь что будет. Принимать такое решение было слишком сложно, но благо Воншик заметил метания своего мерзнувшего комочка и запустил руки ему под свитер, оглаживая бока. Тэгун почти роняет кружку от внезапного прикосновения к голой коже, поэтому Рави ненавязчиво забирает ее и отставляет на стол. Спустя несколько мгновений они оказываются в гостиной. Воншик сидит на диване, облокотившись о спинку и как можно удобнее устроив Тэгуна между своих ног, а тот, уложив голову на его плечи, нежно трётся холодным носом о его шею, и у Рави появляется стойкое чувство того, что на его коленях разлегся самый настоящий кот. Не желая больше тратить время, Воншик вновь запускает руки под ткань свитера, с нажимом оглаживая талию, впалый животик и проходясь по ребрам, после сжимая пальцами чувствительные соски, отчего Тэгун не может сдержать тихого стона, который тонет в нежном поцелуе. Свитер так и остается задранным по грудь, а Воншик тем временем тянет руки к завязкам домашних штанов, с легкостью развязывая их и чуть припуская вместе с бельём. Прохладный воздух мажет по вставшему члену, а теплая рука Воншика начинает мягко поглаживать, массировать и надавливать большим пальцем на головку, заставляя вновь захлебнуться стоном и откинуть голову на родное плечо. Воншик пользуется ситуацией, губами впиваясь в открытую шею и оставляя небольшое пятнышко под подбородком. Воншик двигает рукой быстрее, а Тэгун нетерпеливо подается бедрами навстречу, отчего первый шкодливо улыбается и снова вгрызается в мягкие Тэгуновы губы. Хватает двух минут такой жесткой дрочки для того, чтобы Лео с громким стоном кончил, пачкая в сперме чужую руку и судорожно сжимая пальцы на его бедре. Рави подносит ладонь к губам Тэгуна, пачкая и их тоже. Тот же, не возникая, вылизывает его руку дочиста, а после тянется к его губам за поцелуем, который выходит на редкость мокрым. — Ну что, котенок, согрелся? — спрашивает Воншик, натягивая штаны парня на место и поправляя свитер. — Уже намного лучше, — улыбается Тэгун, в кои-то веки ему тепло. Лео хотел было встать и пойти продолжить свое свидание с чаем, но у Рави были другие планы. Он обвил свои руки поперек его груди и, завалившись на диван набок, утянул бедного Тэгуна за собой, сжимая в поистине медвежьих объятиях, и ладно Лео вынужден признать, что это намного лучше самого горячего чая и тонны пледов.