Часть 1
15 октября 2017 г. в 17:11
За плечами — пепелище собственных надежд, нереализованных планов, парализованных желаний.
Кто в ответе за то, что мечты становятся явью? Кто и в какой неведомой канцелярии подписывает бумаги, решает, что должно исполняться, а что — нет? Сакуре нужно знать. Сакура хочет плюнуть ему в лицо.
В детстве она мечтала выйти замуж за Саске. Стать ему семьёй. Стать хорошей, понимающей матерью — такой, которую она всегда хотела иметь.
Сейчас Сакура, закрывая дверь их общей с Саске квартиры, снимает раздражающий золотой ободок с безымянного пальца и кладёт его в кошелёк. Пишет мужу, что сегодня по делам задержится, выключает мобильник и садится в такси.
Она едет к Ино. Только отъехав от дома как можно дальше, Сакура, наконец, выдыхает спокойно. Она далеко от Учихи. Далеко от тихой квартиры, которую они называли своим гнёздышком лет пять назад.
О чём она думала, выходя за него?
Наверное, о том, что слишком долго была в него влюблена. Предавать не хотелось детские мечты.
А надо было.
Могла ли она точно сказать, что готова с ним жизнь разделить?
Нет. Не готова. То самое «да», которое она выдавила с вымученной улыбкой перед алтарём, Сакура проклинает по сей день.
Но что поделать — с самого детства мечтала об этом по вечерам.
Когда такси останавливается у бара, Сакура бросает заранее подготовленные деньги водителю и выбегает из машины.
Ино её, наверное, уже заждалась.
Заждалась.
Яманака бросает что-то колкое, но не обидное, по поводу очередного опоздания Учихи, и Сакуру передёргивает. Всё, что угодно, говорит, только не произноси эту фамилию.
— Я для тебя всегда останусь Харуно, — улыбается она. — И для себя тоже.
Ино сжимает её руку под столом.
Они всегда начинают с бара. Затем — быстро идут в магазин за вином, забредают в излюбленный уголок в небольшом сквере и делят на двоих поцелуи, красное полусладкое и пачку сигарет.
Ино учит её смотреть на небо и поднимать глаза вверх, чтобы Сакура увидела, наконец, свежую, чистую лазурь над головой, или пышные облака, или сизые, или звёзды на атласе, как сейчас. Небо прекрасно, говорит Ино, оно разное, изменчивое, непостоянное, но всегда прекрасное.
— Совсем как ты, — улыбаясь, говорит она и легко целует в губы Сакуру в полумраке ночи.
Ино хочет, чтобы она увидела свет и красоту.
Сакура продолжает смотреть вниз, наблюдать рассветы и закаты в отражении луж и грязных стёкол автомобилей.
Ино смотрит на небо, и Сакура говорит ей: если всегда смотреть вверх, то рано или поздно ты споткнёшься и упадёшь. Говорит, а сама смеётся: учит подругу быть аккуратнее, а сама, вперив взгляд вниз, лужи и грязь не обходит, в каждую наступит, по колено испачкавшись.
Ей руку протягивает Ино. Она — её свет, в её глазах — небо. Другого Харуно и не нужно.
Сакура утыкается лбом ей в плечо, вдыхает аромат её цветочных духов, тепло её тела. Ино обнимает подругу, прижимает к себе. Она предлагает развестись с мужем, собрать вещи и переехать к ней. Они снимут где-нибудь квартирку, тесную и маленькую, обустроят её уютно.
Это когда-нибудь обязательно произойдёт, говорит Сакура, но знает — это просто то, что Ино видит, когда смотрит на небо. Сакура здесь, внизу, у перегноя и луж, она в их отражении видит осколки рассвета, и кому, как не ей, лучше видеть и знать — не будет никакой квартирки и счастья.
Тот ублюдок, в неведомой канцелярии подписывающий бумаги о выполнении тех или иных желаний, никогда не одобрит этого. Прочитает уставшими, безразличными глазами их мечту, и выбросит в мусорку. Или поставит печать «исполнить, когда уже перехочется». И будут они томиться, бывшие любовницы, в тесной коробке квартиры, будут задыхаться от присутствия друг друга.
Сакуре хочется верить, что чувства к Ино переживут их самих, но она же здесь, внизу, у перегноя и озябших цветов, и лучше видит и знает, что никакой вечной любви не существует. Если б существовала — на землю не наступала б осень, не высушивала б она листья, не заставляла деревья избавляться от них — нелюбимых, ненужных, отяжелявших ветки своей невзрачной сухостью.
Ино шепчет, что нужно домой. Им обеим.
Но скоро, она говорит, они будут возвращаться в их общий дом.
Сакура ищет в сумке ключи и деньги, не может найти.
В её сумке всегда лежит кошелёк, в котором спрятано обручальное кольцо, крышки от пива, газовый баллончик и книжка, которую она никогда не открывала.
В её жизни всегда беспорядок, нелюбимый Учиха, алкоголь и постоянные смены работы.
Она живёт только тогда, когда рядом с ней Ино.
Сейчас она сядет в такси и снова будет существовать. Почувствует себя тем нелюбимым засохшим листом, который из последних сил держится на ветке.
Домой Сакура возвращается за полночь и с ужасом замечает Саске, сидящего на кухне. Ждёт её. Ждёт объяснений. Сакура лишь лицо кривит и стягивает с себя одежду, прикрывая по возможности рот со смазанной помадой.
Она не может найти ответа на два вопроса: зачем Учиха ревнует, если не любил её никогда, и почему она, такая глупая, на встречу с Ино губы красит.
Саске подходит к ней чёрной тучей, и внутри всё ухает вниз от страха. Сакура готовится кричать, Сакура сжимает кулаки, готовая драться. Учиха больно хватает её за локоть и разворачивает к себе; крик её застревает в горле.
Она видит недоумение на лице мужа и понимает: он не чувствует запаха мужского парфюма. Он чувствует женские духи. Чужие. Видит плохо стёртую помаду на её шее и слабый засос.
Невольно ослабляет хватку и отступает на полшага назад.
Сакура понимает, что он не ревнует. Он просто считает её своей собственностью. Учихой. Его злит, что кто-то другой пользуется его женой.
Она понимает, почему тогда, перед алтарём, выдавила из себя с измученной улыбкой «да».
Закончив учёбу, она почувствовала свободу. Сакура прожигала жизнь, пила до беспамятства, в барах знакомилась с кем попало, ночи проводила с незнакомцами, едва сводила концы с концами. Дома всегда включала телевизор и не ставила телефон на блокировку — так создавалось впечатление, словно она не одна. И не сказать, что подобная жизнь её не устраивала, ведь знала, что бывает и хуже. Но тогда, когда появился Саске, она решила, что вот он — её шанс измениться.
Изменилась.
Замужество казалось ей тем порогом, переступив который она больше никогда не вернётся к прошлому.
Вернулась.
Когда появилась Ино с идиотским золотом на безымянном пальце.
Сакура нашла ответы в один этот миг, стоя, пьяная, с размазанной помадой Ино на шее, перед нелюбимым мужем. Только один вопрос остался — почему она, глупая, на встречи с Яманака губы красит, ведь знает, что смажется всё.
Не получилось у них с Саске семью создать. Ничего у них не получилось.
Кто и в какой неведомой канцелярии подписывает бумаги об осуществлении той или иной мечты, кто решает, что должно исполняться, что — нет? Сакуре нужно знать. Сакура хочет плюнуть ему в лицо.
Жизнь Сакуры летит в бездну. Лично, своими руками швырнула она собственную судьбу в погребальную яму. Если её закопают, на том месте цветы не вырастут. Лишь сорняки.
Жизнь Сакуры пахнет дорогими духами Ино и дешёвыми сигаретами.
Жизнь Сакуры состоит из драных колготок и пятен от алкоголя на платье.
Единственное, что у неё есть, это Ино и небо.
Единственное, что не даёт ей загнуться и закопать свою жизнь чернозёмом, на котором никогда не вырастут цветы, это любовь к Яманака.
Единственное, что дарует ей силы, это осознание: она — Харуно. Всегда ей была. Не Учиха.
Она смотрит на мужа с молчаливой злостью. Он на неё — с презрением.
Сакура выбегает из дома, вызывает такси и едет к дому Ино. Та выбегает её встречать и едва на ногах удерживается, когда Харуно на неё налетает.
Да, говорит Сакура, они снимут маленькую квартирку, они больше не будут никогда пить и прятать обручальные кольца, они выбросят их. Жизнь изменится. И плевать на того ублюдка, который подписывает бумаги с желаниями. Она плюнет ему в лицо и сама воплотит в жизнь то, о чём мечтает.
Ласковые, тёплые руки Ино, обнимающие её, и шёпот в самое ухо о том, какая же дура эта лобастая, дают Сакуре понять, что рядом с ней, несмотря ни на что, она счастлива.
Сакура, улыбаясь, смотрит на небо.