***
Клоун никогда прежде не был таким серьезным и сосредоточенным. Ему изначально были присущи безумие и радость, но сейчас все было иначе. Он боялся где-то напортачить, ведь тогда его мелкая проблема обидится и перестанет радовать его своей веселой улыбкой. Кто бы мог подумать, что он будет из вон лезть, чтобы угодить какой-то вспыльчивой девчонке, что он будет подрываться ни свет ни заря, чтобы успеть украсть самые лучшие фиолетовые орхидеи из магазина цветов, что он откажется от главного приема пищи, чтобы вновь выбрать самый приличный шар из своей коллекции? Он явно терял голову от этой дерзкой обитательницы колодца. Он не мог описать словами, какой жар распалялся у него внутри, какой всплеск эмоций он пытался скрыть, когда их гневные, а вчера смущенные взгляды пересекались. Пеннивайз не знал, что с ним творится, и как с этим бороться. Не знал, почему с его уст часами не сходила глуповатая улыбка, если Самара появится в его поле зрения, почему сердце начинает дико стучать, когда до его слуха доносятся ее фирменные оскорбления, не знал, почему не стал оказывать сопротивление, когда она накинулась на него с кулаками в порыве ярости, почему ему становилось так тепло, когда девушка прятала свое смущение за темной завесой безразличия и гордости? Кажется, люди называли нечто подобное любовью, но как называют это такие, как он? Зависимостью? Желанием? Нуждой? Может ли Пеннивайз вообще любить? Он прежде не сталкивался с такими чувствами. Единственное, что он мог ощутить это голод и сытость, но эти чувства никак не походили на приятное, горячее жжение в области сердца, которое он стал чувствовать после встречи с Самарой. Если это и есть любовь, то почему именно эта девушка пробудила в нем ее? Что в ней особенного? Возможно, дело в туманности ее темных глаз, или виною этому бледное и холодное тело, или же пробуждению поспособствовал тихий, недовольный голос, от которого у Пеннивайза сносило крышу? В чем причина, в запахе сырости и шоколада? Собственно, любой ответ будет верным, так как клоун хотел, чтобы она вся принадлежала только ему. Пеннивайз быстро шагал на встречу с его собственностью. Хорошее настроение буквально поглотило его. В руках он держал букет темных цветов и ярко-алый шарик. Он знал, что после вчерашнего разговора девушка благодарно улыбнется, а возможно и обнимет. От таких мыслей желтые глаза хищно засверкали, а внутри почувствовалась приятная дрожь. Как же хорошо, что они зарыли топор войны. Мимо него мелькали лица, дома, деревья, машины, но он не обращал на них никакого внимания. Его разум всецело принадлежал Самаре, и вряд ли это измениться. Пеннивайз был настолько отстранен от реальности, что не сразу заметил, как его дорогу преградил мальчишка. — Извините. — Проговорил он. — А можно мне шарик? Пеннивайз оглядел его. Мальчишка был очень упитанным, да и сам пришел в его руки, так почему бы не дать волю его сущности и не насытиться, он ведь ничего не ел с утра? Стоп! Он выбирал этот идеальный шар не для какого-то толстощекого сопляка, а для девушки, от которой зависело его спокойствие. Внутри противостояли друг-друг голод и незнакомое чувство. Клоун задумался: если он отдаст шар, то получит лишь мимолетное насыщение желудка и ничего более, а если сбережет его, то в дальнейшем добьется того, чего хочет. Проклятье! Ради этой любви, оказывается, надо чем-то жертвовать! — Я уже пообещал этот шар одной своей подруге, — Сдержанно проговорил клоун и, обнажив несколько рядов зубов, демонстрируя свою сущность, добавил, — Брысь! Мальчишка тут же сорвался с места и скрылся за поворотом. Была бы это настоящая охота, клоуну не составило бы труда догнать его, но у него были дела, которые казались более важными, нежели обед. Пеннивайз поторопился, чтобы не заставлять свою собственность его долго ждать. Добравшись до пункта назначения, он осмотрелся. Улыбка мгновенно сползла с его лица, ведь девушки нигде не было. Красноносый вдруг почувствовал болезненный укол в самое сердце. — Ну, это же женщина, наверняка она немного опоздает! — Сказал сам себе Пеннивайз, пытаясь вернуть былую ясность мыслей. Эту фразу он повторял еще несколько раз. «Немного», кажется, длилось целую вечность. Клоун простоял в позе ожидания около трех часов, но девушка так и не появилась. Что если она забыла? Или вообще нарочно не пришла? Лицо клоуна помрачнело. Его внезапно осенило, что девушка решила поиграть с его чувствами. Внутри будто-то что-то рвалось на куски, заставляя изнеможенную душу истекать кровью. Черт, как же больно! Почему он так страдает от первой в жизни привязанности? Мерзкая тварь, решила разбудить в нем не только любовь, но и неукротимого зверя. Жаль, у нее получилось, теперь он познал цену своей слабости. В тело будто нещадно вонзили тысячи иголок, которые разрывали его плоть на мелкие куски. Ни одна его жертва не чувствовала такой боли, какую он ощутил в этот момент. Обида, ярость, отчаяние. — Не думал, что ты способна на такое зверство. — Прохрипел клоун, чувствуя, как горечь отбирает у него остатки рассудка. Холодный ветер ударил прямо ему в лицо. Неприятно. Клоун не сразу заметил, как на него упало несколько капель воды. Чертов дождь! Кажется, сама погода отображает его мучения, но тогда где неистовые грозы, где чудовищный гром? Если бы от душевных страданий появлялись настоящие раны, то на нем не осталось бы живого места. Он слишком сильный, чтобы плакать, подобно дождю или жалким людям. Он хочет мстить, хочет, чтобы она боялась его, умоляла его остановить этот порыв свирепости. Он будет рвать ее на части, упиваясь каждым ее криком. Ей нельзя было так играть с его чувствами. Монстр внутри него вырвался наружу. Сгнившая девчонка будет наказана. — Тебе вряд ли удастся сбежать, Самара. — Эти слова уже не принадлежали ему, а алчному зверю, который жаждал справедливости. Клоун ринулся в сторону пустоши. — Ты ответишь за это, стерва! — Он слишком сильно полюбил ее, чтобы просто так отпустить. Красное пятнышко скрывалось за тяжелыми тучами, возвышаясь все выше и выше. На мокром асфальте валялся промокший букет орхидей. Память о несостоявшейся встрече. Пеннивайз добежал до пустоши в считанные минуты. Он уже видел колодец, к которому и приближался. Пелена гнева затмила его зрение и здравомыслие. Это невозможно передать на словах, когда ты чувствуешь только боль и больше ничего. Он слушал лишь то, что нашептывал ему монстр. «Месть. Пусть она страдает» «Ты любишь ее, так докажи ей это» «Разорви ее в клочья, пусть она навсегда останется в твой коллекции» «Накажи за свою боль» Клоун остановился возле колодца. Желтые глаза сверкнули огненным гневом, а алые губы растянулись в зверином оскале. Он готов, он и его монстр. Наконец-то ему дали волю, за столько лет бессмысленного существования, он накопил слишком много грязи в себе. Впервые он выплеснет ее. Сквозь звуковой купол, создавшийся из голосов внутреннего Пеннивайза, просочились громкие, истеричные рыдания, доносившиеся из глубины колодца. Этот голос, всхлипы вцепились в его сердце, пытаясь образумить. Клоуна словно облили ледяной водой и вернули в чертову реальность. Ярость отступала, а зрение постепенно возвращалось. Свирепость будто убрала ладони от его лица, и Пеннивайз теперь смог видеть и слышать, а не доверять своему скрытому другу, который мгновенно исчез. Колодец был закрыт громоздкой крышкой, которую девушка ни за что не поднимет. Его осенило, теперь он смог трезво сопоставлять факты. Она не виновата! Она ни в чем не виновата! Пеннивайз скривился, боясь представить к каким последствиям могло привести его лютое безрассудство. Если бы он лишился Самары, вряд ли смог спокойно жить дальше. Мгновенно опомнившись, он заорал: — Самара! В ответ донеслись еще более душераздирающие рыдания. Пеннивайз с трудом отодвинул крышку и пропустил лучи тусклого солнца на дно. Он видел, как из-под прозрачной воды на него смотрит пара покрасневших от слез глаз, прикрытых прядями коротких темных волос. Сердце его болезненно сжалось, разве этого вида сверху он хотел секунду назад? Разве эти слезы он хотел лицезреть, а эти рыдания слышать вновь и вновь? Как же хорошо, что он остановился вовремя! — Я вытащу тебя, держись! — проговорил он, требовательно протягивая руку. — Да… — хрипло прозвучал сорванный голос.***
Пеннивайз сидел на мокрой земле подпирая спиной стену колодца, прижимая к себе ослабленное от истерики холодное тело. Дождь прекратился, но холод и сырость пронзали его тело. Он переживал за девушку, которая сидела у него между ног, ведь она выглядела такой жалкой и напуганной, как его жертва. А если подумать, она могла стать ею. Клоун ощущал какое-то усмирение и эйфорию оттого, что продрогшая Самара сейчас находилась в его могущественных объятиях. Он ни за что не лишит себя этого удовольствия. Никогда! Темноволосая продолжала рыдать, уткнувшись лицом в его грудь. Даже теплые утешения и хриплый голос ее не утешали. Ее страх был таким величественным, что она вряд ли сможет избавиться от него. Она чувствовала, как рука Пеннивайза успокаивающе гладила ее по голове, как горячее дыхание едва касается макушки, как тревожно бьется его сердце, пульсируя под верхней частью костюма. Она слышала, как он разговаривал с ней, пытался привести ее в чувства, но была не в том состоянии, чтобы отвечать. Горло будто сдавливали чьи-то огромные пальцы, заставляя ее задыхаться. Лицо ее опухло, а глаза невыносимо болели от слез, но она продолжала рыдать, она не могла остановить свою истерику. — Тише, успокаивайся, — Теплая рука нежно прикоснулась к мокрым волосам. — Все уже хорошо. Видишь, я тут, рядом с тобой, тебе нечего боятся. Самара слышала каждое его слово. Но легче ей не становилось. Как же ей больно от собственного бессилия. Огонь вновь распалился у него внутри. Как же хотелось, чтобы девушка перестала плакать, чтобы она улыбнулась ему, последовала за ним, а не терзала душу слезами. Они словно единое целое! — Я смогу защитить тебя от всего. Не плачь. — Клоун нащупал рукой ее ладонь. Он заметил, в каком она состоянии, но их пальцы все же переплелись. Она была такой холодной и продрогшей. Клоун пытался согреть ее своим теплом, вот только одежда была этому преградой. Девушка прижималась к нему всем телом, не возражала, когда тот нагло касался ее, она просто давилась слезами, жалея саму себя. Как же стыдно! Пеннивайз же чувствовал не только тревогу, но и некое неистовое желание, которое с трудом сдерживал. Нельзя делать резких движений, это только усугубит ситуацию. — Ну, хочешь, я найду этих атлетов и сожру их? — спросил Пеннивайз, надеясь, что его юмор поднимет ее настроение. — Не уходи! — выкрикнула девушка, цепляясь свободной рукой за одежду клоуна и заливаясь слезами. Окровавленные пальцы оставили свой след на белой ткани. Ей было страшно, она не хотела оставаться одной. Она чувствовала себя защищенной рядом с ним. — Не бросай меня, пожалуйста! Не бросай! — Глупая, я никогда, слышишь, никогда тебя не оставлю! — Клоун почувствовал, что не может больше сдерживать себя. Он аккуратно приподнял ее лицо за подбородок, заглянув в ее мокрые от слез глаза. Их взгляды пересеклись. Самара на мгновение перестала плакать. Их сердца застучали в едином бешенном ритме, а пульс отдавался глухими ударами в висках. Горячее тепло разливалось в груди. Это словно сигналы, словно знаки, разрешающие действовать. Мгновение шло за мгновением, их лица медленно приближались друг к другу, сокращая миллиметры расстояния между собой. Пеннивайз решил действовать первым и подался вперед. Их губы соприкоснулись. В этот момент девушка перестала дышать и соображать. Она чувствовала влажность и теплоту его губ. Волшебные ощущения! Пеннивайз нежно надавил на скулы девушки, заставляя ее приоткрыть рот, чтобы они оба могли ощутить всю сладость этого процесса. Он нежно усадил девушку на себя и, не прерывая поцелуй, прижал ее к себе максимально близко. Он запустил правую руку в ее волосы, а левой удерживал за талию, чтобы девушка не смогла отстраниться от него. Клоун постепенно углублял поцелуй, с каждым разом все сильнее испытывая эйфорию. Самара старалась отвечать на эти властные и решительные чувства, обхватывая лицо рыжеволосого, вспотевшее от волнения, холодными руками. От разницы температур по коже девушки промчалась волна наслаждения. Она пыталась умоститься на нем, непрерывно ерзая, подбирая более удобное положение. До ее ушей донеслось утробное рычание. Дыхание ее сбилось, а замершее после смерти сердце будто забилось и стало торопить кровообращение. Пеннивайз прижимал ее настолько сильно, что уже чуть нависал над ней. Он и подумать не мог, что этот процесс заставит его действовать нежно и трепетно. Они упивались этим моментом, чувствовали его каждой клеткой своего тела, дарили друг-другу неповторимое наслаждение и хотели большего. Время будто остановилось, разрешая им максимально продлить этот первый поцелуй. Нехватка кислорода заставила их прервать этот долгожданный момент. Девушка попыталась отпрянуть от клоуна, но его сильные руки не позволили ей сделать этого. Желтые глаза светились от счастья, даже внутренний монстр ликовал. Пеннивайз делал это впервые, но ему пришелся по душе этот процесс. Он смотрел на Самару с откровенным обожанием, радуясь своему огромному достижению. Девушка пыталась восстановить дыхание. Она безрезультатно пыталась спрятать свое смущение, но от зорких глаз клоуна ничто не скроется. — И что это было? — Невольно вырвалось у нее. — Веская причина, по которой ты обязана переехать ко мне. — Красноносого позабавило то, каким напуганным взглядом одарила его девушка. — Что ты так смотришь? Мой колодец точно не закроется, а если такое и случится, что, конечно, маловероятно, то я с легкостью смогу его открыть. — Почему ты так переживаешь за меня? — Самара состроила удивленную мину. — Ну, — вопрос поставил остроумие Пеннивайза в тупик. — Мы оба монстры, а значит должны помогать друг-другу — Только поэтому? — девушка наигранно расстроилась. Она хотела услышать то самое заветное признание. Клоун догадался об этом по ее интонации. Это было ему на руку. — Я переживаю за тебя по той же причине, по которой и поцеловал тебя. — Ответил Пеннивайз, обнимая девушку. Мгновения лучше они оба не встречали за всю свою жизнь.