Теперь он не уснет

      Самара забыла, как дышать, когда из горящего дома выскочил огромный силуэт. Она увидела лишь облегченную улыбку и ярко-рыжие волосы, которые так грели ее сердце. Он жив, черт возьми, жив! Девушка увидела у него на руках напуганного, но счастливого ребенка. Клоун спасся сам и вытащил мальчишку из шершавых лап смерти. Темноволосая почувствовала, как ложное сердцебиение ускоряется, как на глаза наворачиваются слезы, а мрачная пелена выпускает ее из оков. Девушка внезапно поняла, что ее страхи, ее опасения оказались чепухой, а те, кто погасил бы в ней огонек жизнелюбия своей гибелью, живы. Они оба смогли выбраться оттуда, что может быть ее лучше?       Клоун смотрел на нее несколько взволнованно, осознавая, что девушка и сама недавно с трудом спаслась от пламени. Он видел, как ее губы подрагивают, а глаза блестят от слез и счастья. Он заставил ее невыносимо переживать, долго ждать его, поверить в их смерть и почувствовать лютую боль. Пеннивайз готов был поклясться, что больше никакие трудности не будут тревожить ее, никакие ужасы не будут тревожить ее, что он никогда не покинет ее, не умрет, не разрешит ей плакать из-за него, защитит ее от всего, что посмеет угрожать ей. Она и дети — самое дорогое, что у него было, есть и будет. Красноносый не отдаст их никому, станет стражником их жизней, даже если это заставит его окончательно измениться.       — Живы! — Закричала Амая, голос которой охрип от криков и рыданий.       — Спас! Он его спас! — Завопил Курт.       Троица детей мгновенно ринулась к Пеннивайзу, которой осторожно опустил мальчишку на землю, разрешая друзья заключить рыжеволосого в объятия. Едва Ральф почувствовал, как три пары холодных рук обхватили его, он всхлипнул, обнимая их в ответ. Подумать только, а ведь мгновение назад, он и представить не мог, что сможет сделать это снова, он думал, что умрет, сгорит, как и суждено всем душам вроде него, будет забыт ими всеми, никогда больше не услышит их задорные голоса и смех. Мальчишка почувствовал, как соленые слезы потекли по обожженному лицу, пробуждая неприятное покалывание. Ральф просто был рад, что у него вновь есть возможность прижимать к себе тех, кто был с ним на протяжении стольких лет после смерти, тех, кого он считал не только друзьями, но и семьей, которой при жизни у него не было. Рыжеволосый улыбнулся сквозь слезы, сквозь боль и страх, окончательно прощаясь со своей гибелью. Она не разлучит их! Не сейчас, не сегодня, никогда!       Пенниваз не спеша приблизился к девушке, которую трясло от волнения и дурных мыслей. Она выглядела такой жалкой и недоверчивой, счастливой и обеспокоенной. Самара же, замечая, что красноносый боится подойти к ней, чтобы не спровоцировать истерику, пробужденную на нервной почве, сорвалась с места и едва не сбила его с ног. Девушка резко обхватила его за шею, чувствуя, как клоун прижимает ее к себе, поднимает на руки, а ее ноги отрываются от земли. Стало так тепло и уютно, спокойно на душе. Темноволосая уткнулась носом в его плечо, ощутила едкий запах гари, пропитавший его одежду и волосы, вызывающий у нее отвращение. Она обнимала его и, казалось, никто не сумеет нарушить ту идиллию. Он в безопасности, он выжил, он просто не мог поступить иначе!       — Вы живы. — Прошептала девушка, ощущая, что объятия рыжеволосого становятся крепче. Она всхлипнула, понимая, что помимо сажи и грязи его костюм испачкают еще и ее слезы.       — Не плачь. — Прохрипел Пеннивайз, с трудом сдерживаясь, чтобы не последовать ее примеру. Поток горячего воздуха вырвался из его груди, кажется, он начал ощущать облегчение. Как же ему нравилось, когда ее тело так близко, сразу ощущается приятная прохлада, которая борется с его теплом. — Теперь мы всегда будет рядом.       Девушка почувствовала, как клоун опускает ее, как ступни касаются твердого асфальта, как трепетная эйфория выходит за их купол уединения. Самара заметила, что еще один огненноволосый стремительно приближается к ней. Девушка распахнула свои объятия, ощущая, как мальчишка прижимается к ней, заливаясь слезами. Бедняга, он ведь совсем еще ребенок, а в его истории уже целых два момента, связанных со смертью. Темноволосая не знала слов, которые выразят ее жалость и обеспокоенность, потому просто стояла и обнимала его, шептала утешения, вещала о хорошем будущем.       Ральф нерешительно отстранился и повернулся к печально улыбающемуся желтоглазому. Мнение о нем поменялось окончательно. Этот, как считал мальчишка, эгоист и самодур спас его, зная, что и сам может погибнуть, исчезнуть. Он рисковал, бездумно бросился ему на помощь, не это ли самый точный признак слабоумия и отваги? Пеннивайз больше не казался ему мерзким чудовищем. Мальчишка небрежно смахнул слезы и иронично произнес:       — Получается, я обязан тебе жизнью.       — Сомневаюсь. — Проговорил клоун, опуская взгляд. — Ты, собственно, тоже отличился. Думаю, мы в расчете.       — Рыжий придурок. — Улыбнулся мальчишка, посмотрев ему прямо в глаза. Заметив, как лицо Пеннивайза слегка помрачнело, он добавил: — А теперь задумайся, кого я имею ввиду?       — Мы с тобой оба придурки. — Заверил бледнолицый, присев на корточки и сравнялся ростом с мальчиком.       — И оба рыжие. — Сдерживая смех, проговорил Ральф, заметив в поведение клоуна искреннюю радость.       — Знаешь, Ральф. — Сказал желтоглазый, лицо которого стало серьезным. — Рыжий это не цвет волос, а…       — Знак того, что ты обречен на вечные шутки судьбы? — Перебил его ребенок, ехидно усмехаясь. — Именно так ты сказал, когда мы впервые встретились.       — Вообще-то, я хотел сказать, что это — награда, которая достается только избранным. — Посетовал Пеннивайз, жмурясь от выглянувшего солнца. — Но твой вариант тоже подходит.       — Награда? — Наигранно изумился Ральф. — Мне казалось, что родиться рыжим — наказание.       — Ошибаешься. — Оскалился красноносый. — Такой цвет свидетельствует о яркой жизни. Так что, нам с тобой повезло.       — А мне казалось, что рыжие живут недолго. — Со скрытым намеком произнес мальчика, оживившись. — А придурки тем более.       — Тогда мы будем первыми рыжими придурками, которые проживут бесконечность. — Сыронизировал клоун. — У нас будет самая необычная жизнь, нас будут окружать те, кто нам дорог и так будет вечно. Согласен?       — Согласен! — Воскликнул мальчишка, резко обняв Пеннивайза.       Клоун поднял мальчишку и заметил, что девушка и троица сорванцов присоединилась к их теплым объятиям. На их лицах появились искренние улыбки, полные чувств. Не смотря на пасмурную погоду, им было так тепло и светло. Казалось, они стали одной небольшой, очень нетипичной и необычной семейкой. Они могли простоять так вечно, если бы Ральф не прервал такой долгожданный момент одной простой репликой:       — Нам пора на кладбище.       Пеннивайз мгновенно ощутил, что его будто облили ледяной водой, заставив взволнованно вздрогнуть. Опустив мальчишку на землю, он заглянул в его лукавые блеклые глаза, пытаясь заметить насмешку в них.       — То есть, как на кладбище? — Недоверчиво спросил клоун, чувствуя неприятную тоску и уныние.       — Вот так. — Безразлично заявил Ральф. — Мы свое дело сделали, больше ты в нас не нуждаешься.       — О чем ты говоришь? — Возмутилась Самара, глядя на мальчишку недовольно и непонимающе.       — О том, что наше знакомство было прекрасно, но пора расходиться. — Так же холодно отозвался мальчик.       — Ральф! Не говори так! — Воскликнул Марк, пихнув рыжеволосого в плечо.       — Мы же теперь будем все вместе! — Громко проговорил Курт, хмурясь.       — У них своя жизнь, а у нас своя. — Пожал плечами Ральф, незаметно подмигивая клоуну.       — Слушай сюда, малолетняя бестолочь! — Процедил Пеннивайз резко наклоняясь.       — Не собираюсь я тебя слушать! Это окончательное решение. — Крикнул рыжеволосый. Он встал на носочки и прошептал на ухо Пеннивайзу, так, чтобы его никто кроме него не услышал: — Значит так, запоминай. — Мальчишка шипел яростно, показывая, кто командир в данной ситуации. — Сегодня мы уходим, вы же остаетесь наедине, занимаетесь, чем хотите, а завтра вы приходите на кладбище и официально заявляете, что мы становимся семьей. Если ты не будешь тупить, как обычно, то все будет на высшем уровне. И да, не благодари меня, я знаю, что мой план безупречен. — Ральф запнулся. Через мгновение он громко воскликнул. — Понял?!       — Понял. — Гневно гаркнул Пеннивайз, сдерживая глупую, довольную улыбку.       — Ты не можешь так поступить! — Вскрикнула Амая, глаза которой опять заслезились.       — Могу. — Безэмоционально изрек мальчишка, уводя троицу, выражающую ему свое недовольство и возмущение, за собой.       Ральф — слишком умный ребенок, который видит желания каждого насквозь. Даже своему «врагу» помог, пожертвовав самолюбием. Если это плата за спасение, то он полностью угадал с предпочтениями Пеннивайза, а если простая помощь, то Ральф — благодетель. А какая у него хорошая актерская игра, никто ничего даже не заподозрил! Мальчишка опять оказался самым продуманным. Хотя друзья и стали считать его бессердечным, рыжеволосый знал, что поступает правильно. В конечном итоге, должен же Пеннивайз сделать то, чего хочет уже очень давно. Почему бы и не помочь ему?       С того момента клоун осознал, что этот любимец солнца заслуживает его уважения. Красноносый выразит мальчишке свое восхищение только завтра, а пока в его подсознании бушевали самые непристойные картины, которые он непременно воплотит в реальную жизнь.

***

      Вечер был каким-то теплым. То ли погода поменялась, то ли ожоги напоминали о своем существовании, то ли кто-то, будучи в предвкушении грядущей ночи, накрутил себя, думал только об одном, прокручивая все свои знания об этом процессе, и от откровенных мыслей чувствовал жар.       Самара была грустная и опущенная из-за ухода детей, но то не помешало ей позаботиться о любимом мужчине и обработать его ожоги. Девушка аккуратно прикладывала повязки, смоченные холодной водой, к каждому пострадавшему участку, стараясь лишний не причинять боль. Девушка старалась улыбаться своему пациенту, чтобы тот по скорее забыл про неприятные ощущения, однако Пеннивайз в тот момент и вовсе не думал о каких-то никчемных волдырях.       Клоун наблюдал за каждым движением девушки, находя в любом что-то возбуждающее и невероятное. Желтоглазый уже который раз воображал их близость, ее продолжительность, ее потрясающий вид со стороны. Он до невозможности хотел обладать этой девушкой, замечать, как смущенно она краснеет, ощущать ее прерывистое дыхание, слушать ее стоны, срывающиеся на крики. Он чувствовал неистовое желание, страсть, когда темноволосая нежно прикасалась к нему. Голова красноносого была забита различными пошлыми фантазиями, от чего и взгляд стал более похотливым и затуманенным. Это его чувства, его эмоции, которые вызвать может только Самара.       Сама же темноволосая, опечаленная этим днем, не замечала ни игривую улыбку, ни животную страсть в его глазах, ни самого Пеннивайза, который всем своим видом показывал, что нуждается в ее ласке, внимании и не только.       Сейчас клоун, изображая из себя умирающего лебедя, дабы пробудить в девушке нежность, восседал на кресле, разрешив темноволосой для удобства устроится на самом себе, ну и, соответственно, наслаждался ее присутствием. Самара с особой сосредоточенностью пыталась аккуратно обработать уродливый ожог на лице Пеннивайза. Красноносый видел, как она старается не касаться поврежденного участка и прикладывает повязку максимально легко, а сам тем временем представлял, как девушка извивается под ним, прижимается к его горячему телу и блаженно прикрывает глаза, выкрикивая его имя. Самоконтроль дается не каждому, тем более сдержать себя невозможно, когда девушка, к который ты испытываешь влечение, непрерывно ерзает у тебя между ног. Вскоре клоуну надоело строить из себя раненного, и он, хищно облизнувшись, спросил:       — Специально пытаешься меня возбудить? — Голос его прозвучал томно и хрипло. Именно такой тембр она любила.       — Что? — Девушка вздрогнула и внезапно ощутила, что нечто твердое теплое упирается в нее снизу.       — То. — Усмехнулся клоун, глядя на нее требовательно и загадочно. — Уже почувствовала?       Самара мгновенно покрылась румянцем. Взгляд ее стал перепуганным, а дыхание прерывистым. Девушка нервно сглотнула, замечая многозначительный оскал на устах Пеннивайза. Она попыталась отстраниться, но руки клоуна, внезапно обхватившие ее, не дали такой возможности.       — Я не хочу… — Сдавленно проговорила темноволосая, кладя свои холодные ладони на грудь красноносого, будто останавливая.       — А спорим, что захочешь? — Спросил Пеннивайз, поддавшись вперед, накрывая дрожащие от страха губы своими теплыми устами.       Этот поцелуй был требовательным, грубым со стороны желтоглазого, и таким осторожным, нерешительным со стороны девушки. Она не сразу почувствовала его теплый влажный язык у себя во рту. Голова пошла кругом, а щеки запылали от жара эмоций и подкрадывающейся страсти.       Клоун резко приподнялся, удерживая Самару и не прерывая пылкий поцелуй, который вскоре перерастет в нечто большее. Пеннивайз прижал ее к себе, разрешая темноволосой обхватить его ногами. Ему пришлась по вкусу ее испуганность, осторожность и неопытность. Он почувствовал, как степень возбуждения возрастает, как разум, поддаваясь чарам, перестает работать от дурманящего и сладостного тумана, он готов был взять ее прямо сейчас, но сама девушка была еще не готова к их близости. Как и тогда, он хотел, чтобы та сама почувствовала это неистовое желание, сама попросила его действовать, дала ему возможность доказать его любовь и продемонстрировать мощность. Он сделает это, его никто не остановит!       Пеннивайз мгновенно добрался до спальни, не отпуская девушку, не разрешая ей вдохнуть поток свежего воздуха, не отстраняясь от нее ни на шаг. Клоун упивался каждой секундой их поцелуя, каждым мгновением, он чувствовал, как страсть, которую он испытывал к Самаре, рвется наружу, закрывает ему глаза, помогает ему. Он аккуратно уложил девушку на кровать и навис сверху. Девушка все еще была напуганной, однако он заметил, как в ее глазах появились восторженные огоньки. Клоун оторвался от желанных губ и прильнул к холодной шее. До его ушей донесся тихий вздох. Он усмехнулся, кажется его малышке нравится то, что он делает. Нельзя ее разочаровывать.       Клоун продолжал покрывать ее шею поцелуями. Кожа ее была нежной, бледной, прохладной, как же ему нравилось оставлять на ней ярко-бордовые пятна и следы несильных укусов. Как хорошо, что он в состоянии контролировать появление своих огромных клыков, иначе девушка не выжила бы. Все чаще с уст Самары срывались вздохи, трепетные и тихие, но Пеннивайз желал услышать нечто другое.       Влажная дорожка поцелуев продолжалась до самых ключиц, где кожа была еще более чувствительнее. Клоун вновь укусил девушку и услышал ее первый стон, тихий, нерешительный, но все же более стимулирующий, чем простые вздохи. Красноносый оскалился, похоже он приближался к своей цели. Проведя дорожку кончиком языка от ключиц до самых губ, Пеннивайз взглянул на ее лицо: кажется, девушка только начинала испытывать возбуждение. Он впился в ее губы, мгновенно углубляя поцелуй, и почувствовал, как прохладные ручонки обхватывают его шею. От контраста температур по тело красноносого пробежалась приятная дрожь.       Достаточно! Он осознал, что ему понравилось играть со своей «жертвой», пришло время тяжелой артиллерии. Нащупав края длинной бесформенной рубахи, под которой Самара скрывала свое тело, клоун ловко стянул эту ненужную ткань. Его взору открылась аккуратная грудь, которая оказалась даже немного меньше, чем он думал. Девушка тут же прикрыла обнаженную часть тела ладонями, но Пеннивайза это только позабавило. Клоун без особых усилий отстранил ее руки и сжал запястья в кулаке, отводя их за ее голову. Большим пальцем свободной руки он провел вдоль ее груди вплоть до самого живота, заставляя девушку прогнуться от приятных ощущений. Ему нравилось, как ее тело реагирует на его прикосновения. Несильно сжав аккуратную выпуклость, клоун услышал сдавленный стон. Почувствовав, как ложное сердце забилось под его ладонью, он прильнув к набухшему от возбуждения соску, заставляя удовлетворенный стон сорваться с губ темноволосой.       Самара ощущала, как горячие уста клоуна касаются ее груди, как влажный язык выписывает на коже замысловатые узоры, как его зубы нежно касаются ее кожи, как его свободная рука блуждает по ее холодному телу. Она сгорала от его прикосновений, желала, чтобы он не останавливался, блаженно прикрывала глаза. Самара с трудом сдерживала стоны, которых почему-то стыдилась, но когда клоун, набравшись смелости, задействовал вторую руку, сжав между пальцами твердую бусину, девушка избавилась от своей скромности. Она извивалась под ним, прижималась, испытывала будоражащие чувства, которые заставляли ее тело содрогаться, она будто перебывала в другой реальности. Ее темные волосы волнами метались по постели, следуя за направлениями головы. Стоны девушки становились все громче, а прикосновения Пеннивайза более страстными и пылкими, все было взаимосвязано между собой.       Желтоглазому нравилось наблюдать за тем, как девушка выражает свои ощущения и эмоции, он видел в них что-то красивое и привлекательное, заставляющее его удовлетворять ее с еще большим рвением. Клоун заметил, как изменилось поведение девушки, стоило ему коснуться языком ее груди. Он услышал ее протяжный стон, почувствовал, как она выгнулась под ним, как зарылась пальцами в его волосы и пробормотала что-то невразумительное, что было тут же прервано громким вскриком. Девушка испытывала кульминацию, ощущая только предварительные ласки, что будет когда клоун станет действовать в полную силу? Красноносый решил подлить масла в огонь и подразнить ее. Коснувшись длинными пальцами промежности между ее ногами, он хрипло спросил:       — Продолжить или остановиться?       — Продолжай… — Прошептала девушка, вздрагивая.       — Что? — Наигранно переспросил клоун. Он хотел, чтобы девушка окончательно забыла про свое смущение, чтобы умоляла его. — Я не расслышал.       — Продолжай… — Более звучно проговорила Самара, ощущая, что нуждается в его прикосновениях. Она придвинулась к нему еще ближе.       — Громче. — Подсказал бледнолицый, наслаждаясь зрелищем.       — Продолжай. — Простонала девушка, чувствуя, как ее руки непроизвольно легли на его плечи.       — Еще громче. — Продолжал издеваться желтоглазый, специально отстраняясь от нее, чтобы помучать, как следует.       — Продолжай, пожалуйста! — На последнем вздохе крикнула Самара, понимая, насколько умело у него получается манипулировать ею. Но ничего не поделаешь, грядущее удовлетворение того стоит.       — Как скажешь. — Произнес Пеннивайз, нагло скалясь. Он добился своего, теперь девушкой руководит неистовое желание.       Клоун прильнул к ее губам, попутно избавляя себя от мешающей одежды, разрывая, чтобы не лишать Самару его прикосновений, в которых она сейчас так нуждалась. Руки его скользнули к ее широким бедрам, заставляя ее снова вздрогнуть. Красноносый не стал тратить времени на банальные разъяснения, что ей может быть сначала немного неприятно или даже больно, он ведь и так уделил достаточно внимания прелюдиям. Он резко вошел в ее узкое лоно, ощущая тесноту и влажность. Девушка громко вскрикнула, скривившись от болезненных ощущений. Мгновение, и на спине клоуна появилось восемь свежих царапин. Пеннивайз дал девушке немного привыкнуть к неприятным ощущениям, отогнать резкую боль, а затем начал медленно двигаться, подкатывая глаза от удовольствия. Черт возьми, это даже приятнее, чем описывается в книгах или показывается в фильмах. Ради этого момента стоило проиграть войну между ними. Теперь они дарили друг-другу наслаждение.       Клоун стал двигаться более быстро, слушая как стоны девушки становятся протяжными и громкими. Сам же был способен лишь на прерывистое утробное рычание. Он серьезный мужчина, он не собирается уподобляться слабакам, которые не могут казаться гордыми в глазах своих партнерш и стонать, как в последний раз. К тому же он вслушивался в каждую нотку срывающихся криков Самары, наслаждаясь ими, чувствуя себя победителем. Ральф был прав. Крики девушки, должно быть, слышала вся округа, а то и дальше.       Клоун увидел, что девушка испытывает настоящую эйфорию, экстаз, что он вот-вот достигнет кульминации. Ему нравилось, как жалобно она выкрикивает его имя, как прижимается к нему, как царапает его спину. Эта женщина теперь официально принадлежит только ему! Она отдалась ему, разрешила стать своим первым и единственным, она сама стала такой для него.       Чувствуя приближение конца, Самара ухватилась за шею клоуна. Девушка ощутила, как волна наслаждения накрыла ее полностью, ее будто ударило током, будто окунули в холодную воду, как дрожь распространилась по всему ее телу. Девушка протяжно застонала, ощутив финальный момент, к которому они стремились. В ответ ей, спустя три секунды, последовало удовлетворенное рычание. Сейчас они стали единым целым, сейчас испытали все прелести жизни и смерти, сейчас они сблизились максимально.       Самара бессильно развалилась на кровати, вздрагивая от пульсирующих толчков оргазма. Прежде чем провалиться в глубокий сон, она увидела, как измотанный, уставший Пеннивайз бережно накрыл ее одеялом и завалился рядом, мгновенно прижимая ее к себе. Девушка впервые засыпала с довольной улыбкой на устах.