Пора валить домой!

Он стоял прямо у кромки воды с зубной щеткой во рту, в кофте и штанах, в которых пришлось спать из-за низкой температуры, от которой не спасал никакой обогреватель. Его раньше остальных участников экспедиции разбудил вой. Поначалу Руслан решил, что ему послышалось, мало ли что могло кричать в густых лесах острова перед рассветом. Но звук шел не со стороны леса, эхо отдавалось словно от самого океана. Он вышел к берегу, подошел к самой кромке воды, так, что ледяная вода облизывала босые ноги. Над всем берегом растянулся туман и обернувшись, он уже не увидел ровным счетом ничего, кроме белесой густоты. Вой ни похожий ни на какой известный ему звук, но в тоже время такой знакомый звучал со стороны океана. «Плачь», — вдруг пронеслось в голове Руслана. Жуткий, заставляющий стынуть кровь в жилах крик о помощи. Парень выронил щетку изо рта и не решительно шагнул дальше, заходя в холодную воду по колено. Тело двигалось само. Ему хотелось закричать, позвать на помощь, но земля пропала из вида, лишь туман и темная, спокойная вода окружали его. Звук вновь повторился, но гораздо ближе, будто взбудоражив собой воду, он пробудил нечто. Страх усиливался, он заставлял Руслана мелко дрожать, все его сознание билось в истерике, не имея возможности избежать встречи с тем, что скрывалось в темной воде, то чего он не видел из-за тумана и не имел власти над медленно идущим вглубь воды телом. Он зашел уже по пояс, когда вдруг нос ударила тошнотворная вонь. Что-то коснулось его живота. Холодное и мертвое. Охваченный благоговейным ужасом, Руслан на секунду обрадовался, что не властен над собой и не в силах опустить голову, и отвести взгляд от густого тумана, чтобы увидеть, что именно принес ему океан. Вой повторился и в этот раз, звучал он за его спиной, затем потянулся влево, прошел перед ним в глубоком тумане и сместился вправо — нечто кружило вокруг парня. Нечто, издающее рыдающие, протяжные вопли. На секунду ему вернули контроль над собой и в этот же момент что-то вновь коснулось его. Не желая этого, а делая исключительно машинально он метнул взгляд вниз. Алая, густая вода вместо темной воды, а по ее поверхности дрейфовали трупы маленьких китов. Казалось, что смрад мертвечины исходил прямо от кровавой воды, настолько плотной, что он больше не видел своих ног. Нереально маленькие, чуть больше ладошки киты, чьи тела несла алая жижа, смотрели своими белесыми, как туман глазами прямо на Руслана. «Песня китов», — подумал парень и вой вновь раздался позади него. Ему казалось, что он сходит с ума, но он разобрал слова, слова языка, которого даже не существует! Нечто говорило: «Вам понравилось?» «Ч…что?» — мысленно удивился Усачев и в эту же секунду проснулся. — Это далеко не первый мой полет, — как обычно с улыбкой ответил Кшиштовский. Стюардесса, остановившаяся возле их кресел с тележкой, мило улыбалась его другу, который к сведению выглядел на удивление не хорошо. Бледный, напуганный, словно он на пару с Русланом смотрел один из его многочисленных кошмаров, после поездки в экспедицию. — Но выпить бы что-то покрепче не помешало бы, — Миша показательно покрутил пустую баночку пива и взглянул на стюардессу. Вид у парня был такой, что не налить ему можно было бы прировнять к особо тяжкому преступлению. Она нырнула рукой в закрома сервировочного столика и выудила пару мини-бутылочек водки. — Вам и вашему другу, — в ее голосе слышался сильный акцент. — Только никому, вы ведь не единственные русские на борту, — парень с благодарностью принял горячительное и протянул бутылек удивленно молчаливому Руслану. В голове парня прыгал Евген с балалайкой в одной руке, водкой бутылки в другой и шапкой ушанкой на голове. — А если бы она предложила нам виски, то сослалась бы на Шотландцев и Ирландцев волею судьбы летящих с нами одним рейсом? — без капли сарказма в голосе озвучил свои мысли Усачев и взглянул на друга, что спешил раскупорить первую бутылочку. — Мне сейчас так фиолетово, что я был бы согласен даже на квас, лишь бы уже опьянеть, уснуть и проснуться прямо в аэропорту Абу-Даби, где мы пересядем на самолет в Сидней, — протараторил Кшиштовский и сделав небольшой глоток водки, чуть сморщившись, добавил: — Собственно, до Австралии я бы тоже хотел долететь в сладком, хмельном забытьи. — Если что, я в твои носильщики не нанимался, — Руслан не хотел резко пресекать попытку друга нанянчится, но и дать ему напиться до состояния овоща было бы большой ошибкой. Их новые рекламодатели оплатили только полет туда и обратно, проживание и еду им придется оплачивать со своих карманов. А значит, что им придется потратиться на лишний день, чтобы Миша пришел в себя. — Все равно сразу же после прилета снимать не будем, — усмехнулся Кшиштовский и вновь приложился к бутылочке. — Почему? — Руслан повертел свою в руках и сунул в карман пиджака. — Спроси у себя, — пожал плечами друг и прикрыв глаза откинулся на спинку кресла, ощущая, как начинает пьянеть от выпивки на пустой желудок. Усачев пропустил мимо ушей заботливый сарказм Миши, ибо он и сам прекрасно знал, что его кошмарные сны все больше и больше отражаются на его внешности и работоспособности. — Почему ты так решительно напиваешься? Неужели из-за той старухи-гадалки? — на последнем «Пора валить», когда ребята уже вернулись в Россию и из Домодедово разъехались: Кир с Мишей отправились в Москву, а Руслан в Питер, Усачеву на полпути пришло странное сообщение от Кшиштовского. Тот в удивительно злой манере описывал свою встречу с некой старухой. Исходя из гневного сообщения, Руслан понял, что старуха вцепилась в руку его друга мертвой хваткой прямо у турникетов. Да так, что тот нехило двинулся локтем о металлическую перекладину и его руку чуть ли не замкнуло от неожиданно острой боли. После Кир едва ли не сбоем выбил Мишу из рук неистовой бабули. Она не клянчила денег за свои пророчества, а только постоянно бормотала что-то о скорой смерти птицы, в которой будут люди, и он сам. С тех пор «Пора валить» больше не было, так как Усачев знал о контракте с банком, который оплатит его тур. Что вскоре и произошло, а что бы не терять время зря, он договорился с рекламодателями и приписал к этому еще и Кшиштовского. И вот они на полпути к «Пора валить в Сидней!». — Да, — наконец ответил Миша, недовольно цокнув. — Я не суеверный, но ты бы видел ее глаза, — парень нахмурился, взгляд его бегал по впереди стоящему креслу. — Они такие белые… или скорее серые, без зрачков, — он потер подбородок и выдал: — Как у мертвеца, черт возьми… Как тут не начать нервничать?! — возмущался он исключительно шепотом, потому как большая часть пассажиров спала, к тому же его сосед через проход стал кидать неоднозначные взгляды на подозрительный сосуд в его руках. Парням повезло, что одно сиденье осталось не занятым, так что им удалось рассесться с комфортом через одно кресло друг от друга. От последней фразы Руслан невольно дернулся. Миша заметил эту резкую перемену друга, но промолчал, в чем стал солидарен и сам Усачев, решив не продолжать тему. Он включил музыку и выкрутил звук на максимальную громкость. Так как Руслан в отличие от напарника пить не собирался, парень предпринял еще одну попутку уснуть. Три часа в порту Абу-Даби прошли почти не заметно. Почти. — Привет! С вам Руслан Усачев и Михаил Кшиштовский, и это лучшее российское трэвел-шоу «Пора валить!» — Усачев записывал на камеру телефона, от чего ему самому хотелось смеяться. Почти гомерически, ибо его новенькую камеру потеряли вместе с багажом, в котором она собственно и была. — И сегодня настал тот самый день, когда я решил изменить формат шоу, о чем вы видимо уже догадались, — он вытянул руку вперед, отдаляя телефон, так чтобы можно было видеть Кшиштовского на заднем плане, который сидел с розовым чемоданом в обнимку и неистово улыбался. Он за прошедшие часы порядком протрезвел и Руслана немного пугала улыбка друга и то как он поглядывает в сторону посадочной зоны. — Теперь, мы не просто путешествуем и рассказываем о городах, но и меняемся вещами с туристами… — он взял бирку, что была прикручена к ручке и прочитав имя про себя, вновь посмотрел в камеру. — Ну или не туристов, я чета не могу разобрать, что там написано. — И, если мой чемодан не найдут, нам придется сделать анбоксинг этого, в надежде найти там что-то равное по цене моей камере, — с выстраданной улыбкой произнес Усачев. В итоге им бесплатно заменили билеты на более поздний рейс, так что шансы найти их пропажу увеличились. Чемодан нашли лишь через три часа. Он застрял где-то в ленте, оторвалась бирка и один из работников снял его с конвейера, и собирался отнести в ячейку пропаж. По пути на него разлил кофе один из пассажиров, и напиток был настолько горячий, что ему пришлось обратиться за медицинской помощью. Чемодан же он передал своему коллеге, а тот еще кому-то, затем следующему и так далее, пока наконец чемодан-путешественник не оказался в хранилище потерянных вещей. Так что Усачеву пришлось еще и рассказывать, что там внутри и какого цвета трусы он взял с собой в Австралию. Самым большим аргументом стали пару кадров, которые он успел записать на новую камеру перед вылетом. Рейс был чартерный, компания «FortunаСompani», арендовавшая самолет, по скорым умозаключениям Кшиштовского, была крайне жидовской. Самолет забит работниками этой самой фирмы, и парня настораживало то, что они все поголовно носили небольшие металлические значки на груди, с названием фирмы, на фоне зеленого листа. Руслан вспомнил, что слышал об этой компании пару лет назад. Ребята занимаются чем-то вроде селекции и разведения новых культур в середе для этого не предназначенной. Они пытались вырастить сибирские ели где-то на Северном полюсе, а до этого пытались облагородить пустыню, что явно немалых денег стоит. Но все же, все свободные места были проданы простым смертным, словно фирма закрывает дыры в бюджете, таким не совсем легальным способом. И вот сидя на разных местах парни летели в Сидней. Усачев видел только макушку Миши, который то и дело мотал головой, ведя беседу с соседями по обе стороны от себя. Не понятно, о чем именно шел разговор, так как сидели они слишком далеко друг от друга пусть и оба в хвостовой части. Достаточно набегавшись за день, Руслан наконец осознал, что может спокойно выдохнуть. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к мерному шуму самолета. Проснувшись, Усачев первым делом взглядом проверил наличие подбухивающего Кшиштовского. Парень был на месте, с улыбкой слушал одного из «зеленых», как успел про себя прозвать всех работников «FortunаСompani» Руслан. Ему досталось место у окна, но два его соседа слева никак не пытались контактировать с ним, они читали какие-то распечатки. Заглядывать в чужое чтиво некрасиво, но заглянув на часы, летели они уже около семи часов, парень все же скосил взгляд и пробежался по строкам, с неудовольствием понимая, что написано на немецком. Кшиштовский не говорил на немецком, он отлично владел английским, знал, как сказать гадости на французском и польском, а это означало, что: либо сосед Руслана столь продвинут, что спокойно читает на немецком явно научную статью, либо на борту собрали довольно разношерстную команду. Хотя он тут же посчитал свою догадку глупой. Человек рядом с ним старше лет на тридцать, так будь он ученым, мог освоить несколько языков в такой степени, чтобы читать научную литературу, ему совсем не обязательно быть немцем. Женщина, сидящая рядом с ним, чихнула. Уже отвлекшийся от своих жалких попыток использовать от скуки дедукцию Руслан, смотря в окно на клубы вечерних облаков, победно ухмыльнулся. — Gesundheit! * — сказал мужчина своей соседке. Вскоре принесли ужин. После которого Миша встал и шатаясь из стороны в сторону, цепляя едва ли не каждого кто сидел у прохода, извиняясь на английском, а иногда просто говоря: «Просите пжалста», — прошел назад в сторону туалета. Руслан проводил друга взглядом и собирался оставить все как есть, уж в уборной он и синим, и трезвым всегда сам справлялся, но тут заметил, что к Кшиштовскому с противоположной стороны самолета идет стюардесса. Не хватало чтобы их еще высадили где-нибудь на полпути. Быстро поднявшись, он проскользнул мимо двух своих соседей и вперед стюардессы юркнул следом за Мишей. — И вот зачем было так напиваться? — овощ стоял в одной из двух кабинок и держался за раковину, отсутствующим взглядом смотря на свое отражение. — Те двое… — пробормотал он, хрипя, а затем прокашлявшись повторил: — Те двое, с которыми я сижу, — он развернулся к другу и с крайне недовольным видом заявил: — Они гребанные орнитологи! Всю дорогу трещат про птиц, которые дохнут по пути на гребанный Юг и падают в гребанное море, устают, садятся на воду, а их сжирают гребанные акулы! — Нет таких птиц, — устало выдохнул Руслан, понимая, что не у одного него в голове черти что. — Гребаные англичане, гребаный самолет, гребаный я! — парень схватился за голову, очевидно алкоголь начинал выветриваться. — Гребаный ты, — эхом повторил Усачев. — Соберись, нам не так уж много лететь осталось. Отснимем Сидней за пару дней, а оставшиеся погуляем в свое удовольствие. — Да-да, я так и хотел, — Миша взглянул на Руслана и спокойно выдохнул. — Все, я в порядке, можешь идти, умоюсь и вернусь на место. — Уверен? — Абсолютно. И Кшиштовский вполне уверенным шагом вернулся на свое место. На минуту Руслан задумался о том, что возможно его стойкое убеждение не напиваться, когда-нибудь рухнет, если это и правда так помогает. Пока же несмотря на все плюсы забывчивости, легкости и непринужденности опьянения, он лицезрел плохой пример и огромный список минусов этого самого опьянения, что подкрепляло его убеждение. Глубокая ночь и звезды на темном небе за бортом, убаюкивали. Вновь включив музыку, Руслан уснул, надеясь проснуться от руки стюардессы, которая сообщит о скором приземлении. Началась тряска. Усачев вынырнул из темноты сновидения и первым делом взглянул на своего напарника. Миша сидел словно вкопанный, боясь шевельнутся, словно только его положение решает будет трясти самолет в турбулентности или нет. Затем был сильный удар, будто самолет врезался в стену. Что-то твердое и тяжелое близко познакомилось с головой Руслана. Он впал в спасительное забытье, эхом, словно где-то далеко-далеко звучали визги, жуткий скрежет металла и свист ветра. Вскоре звуки затихли и он, как не в себе, пытался прислушаться, чтобы не потерять их. Да, они пугали и с самолетом явно что-то произошло, но больше всего он боялся того, что удар не принес ему боли. Тело как во сне перестало принадлежать ему. Кругом темнота, его затягивало в темную воду, над которой нависло облако непроглядного тумана. Ему жизненно необходимо было услышать шум, голоса, хоть что-нибудь, только бы не пение китов. Усачеву казалось, что если он прямо сейчас расслабиться, отдаться этой тьме, то непременно услышит китов и они утащат его на дно. — Помогите! Кто-нибудь! Он умирает! — эхом уловило сознание Руслана. Он понятия не имел, сколько секунд, минут или часов провел в бессознательном состоянии, но как только он услышал голос, тут же ухватился за него, как утопающий за спасательный круг, и вынырнул. Над головой раскинулись кроны высоких пальм, по ушам ударил шум моря и листвы. Усачев приподнялся на локтях и тут же ощутил адскую боль. Голова была тяжелая и каждое движение ней давалось с титаническими усилиями. Кое-как приняв сидячее положение, он осторожно ощупал голову: шишка с крохотной ранкой на затылке, пару царапин на лбу. Колени, а парень был в джинсовых бриджах, содраны, кровь подсохла, а значит, бояться за это не стоит. Оглядевшись, он обнаружил себя на песчаном пляже в тени пальм. Впереди бескрайний синий океан, позади густые заросли тропиков. «Сон?» — удивился Руслан. «Тогда почему мне так чертовски больно?» — с усмешкой подсказал его здравый смысл. И парень согласился, со своими же мыслями, но это казалось ему, пожалуй, не самым странным за сегодня. — Господи! Помогите ей! — фраза на английском резанула его слух. Он быстро поднялся и поспешил в сторону звука. Звуки нарастали: плачь, крики, мольбы о помощи. Впереди, за деревьями, он разглядел большие обломки, обогнув заросли по пляжу, Руслан замер. Хвостовая часть самолета, развалившаяся на множество частей, растянулась по пляжу, а между обломками были люди. Парень направился к ним, он несознательно, глазами искал своего напарника. Усачев огибал людей, лежащих с закрытыми глазами, над некоторыми склонились другие выжившие, кто-то бесцельно, шатаясь бродил около обломков, но Миши нигде не было. Схватив одного из вжившись за плечо, ней оказалась молодая девушка с короткими каштановыми волосами, он попытался узнать не видела ли она Кшиштовского. — Парень, ростом как я с рыжими волосами и щетиной, на нем была красная рубаха в клетку и джинсы, — девушка была напугана, она держалась за руку в области локтя, рукав ее бежевой рубашки пропитался кровью, на темно-синюю юбку налип песок. — Я… я не… — только и смогла пробормотать девушка, а затем покачнувшись, начала подать назад. Усачев успел поймать ее, после чего осторожно положил на песок. Он вновь быстро огляделся, но никто не спешил ей на помощь и его друга видно не было. Парень вытянул ремень из своих бридж и затянул его на руке выше перелома, останавливая кровь. — Тебе нужен доктор, — Руслан привстал и громко, на-английском произнес: — Здесь есть врач? Хоть кто-нибудь с медицинским образованием? — но ему никто не ответил. Все были напуганы, большинство все еще не верили в реальность происходящего. И Усачеву верить не хотелось, но вместо шока он испытывал лишь дежавю.