When Schmidt Met Barney

– А знаешь, знаешь что? – Шмидт пьян, Шмидт сидит в баре с – кто бы мог подумать? – мужчиной, которого знает всего час, и Шмидт никогда в жизни еще не был так уверен в том, что он нашел свою абсолютно родственную душу. – Я всегда думал, что это я Бог Секса, но нет, сейчас я понимаю, как я был не прав! Это ты Бог Секса, Съема цыпочек и всего, что с этим связано! Он встает ногами на сиденье и, тряся стаканом с виски, громко кричит: – Эй, все! Я хочу сказать вам, что Бог Секса существует, и он живет в Нью-Йорке! Публика в баре подозрительно косится на Шмидта, кто-то смеется, кто-то крутит пальцем у виска, но Шмидту все равно. Он нашел своего секс-гуру, о чем ему и сообщает: – Чувак, я хочу быть твоим падаваном! Нет, серьезно! – Шмидт жестом показывает официантке, что неплохо было бы обновить содержимое их стаканов, и садится обратно на сиденье. – Никогда не думал, что скажу такое, но нет Секс-Бога, кроме Барни Стинсона, и я, Шмидт, буду пророком его! И Барни Стинсон, новый бог Шмидта, подмигивает ему: – Наконец, после стольких лет поисков, я нашел того, кому я передам свои знания! Вместе с тобой, Шмидт, мы подарим наслаждение всем женщинам в США! Я отделаю Восточное побережье, а ты отделаешь Западное! Мы создадим целую религию и назовем ее… Сексуализм! Сексуалианство! Сексизм! Хотя нет, не сексизм… – Название – это пятьдесят процентов успеха, чувак, – заговорщицки кивает Шмидт. – Я придумаю название, офигенное, крутое, сексуальное… Такое, от которого все цыпочки захотят обратиться в нашу религию! – Приложиться к нашим святым мощам! – Барни дает Шмидту пять, и Шмидту кажется, что еще немного – и он будет петь от радости, словно он не Шмидт, а какая-то Джесс. Это так не по-Шмидтовски, но Шмидту все равно. Наверное, в его крови, мозге и других запчастях вовсю играет виски, но Шмидту это нравится. И Барни Стинсон, сидящий напротив, ему тоже нравится: не как мужчина, а как братан, как объект для подражания, как человек, вместе с которым они свергнут горы! – Это будет офигенно! – произносит Шмидт, но Барни мотает головой: – Нет, это не офигенно. Это леген… Подожди-подожди! – Барни отпивает виски и выдыхает окончание фразы: – Дарно! Легендарно, братан! – Да! – вскрикивает Шмидт и с грохотом ударяет своим стаканом о столик. Стекло со звоном разбивается, виски течет по руке Шмидта, но ему все равно. Сегодня он познакомился с поистине легендарным человеком, и все остальное сейчас не важно. Барни провожает Шмидта обратно в ЛА, и перед тем, как помахать ему рукой на прощание, вытаскивает, словно из воздуха, кусок бумажки с карандашом: – Дай мне свой адрес, Шмидт! Я пришлю тебе подписанные экземпляры своих книг. – У тебя и книги есть? – Шмидт с радостью записывает свой адрес и восхищенно вздыхает. – Ты нереально крут, Барни Стинсон! – Легендарно крут, Шмидт, легендарно! – улыбается в ответ Барни и напоследок дает Шмидту пять. А Шмидт улыбается, и он абсолютно сейчас уверен: теперь ни один индус, даже если сам Ганди вернется из мира мертвых, не помешает ему вернуть Сиси.