Ночная разведка

      Как известно, именно в ночное время происходят все самые интересные и неординарные события. Это правило, похоже, и вошло в нечто вроде привычки у "самого сильного воина человечества" — Леви Аккермана. Несмотря на то, что часы давно пробили полночь, упрямый мужчина продолжал бодрствовать, наживая этим самым приключения на свою пятую точку.       Ривай предпочёл общество мягкой постели одинокому и унылому времяпрепровождению в ветхой, немного потрепанной, но идеально чистой благодаря стараниям капрала кухоньке. Хотя, почему одинокому? В компании любимого напитка, только что собственноручно заваренного и испускающего тонкий аромат, приятно щекотавший нос, — чая. Неважно, какое на дворе время и что происходит вокруг: будь это очередное вторжение титанов за стены, провал экспедиции или просто неудачный эксперимент Ханджи, Леви никогда не отказывался от наслаждения утолить жажду — физическую или душевную — с помощью чая. Утро для него было не утро, если б не начиналось с чашечки чая. (И ночь, видимо, тоже.)       А сейчас напиток создавал такую дурманящую, успокаивающую атмосферу, что Риваю ничего не стоило через некоторое время начать клевать носом, смыкая и без того всегда прикрытые веки. Мужчина не смог устоять перед перспективой ненадолго вздремнуть, и тотчас же пожалел: в одно мгновение его штаны окатило из чашки, на ткани остались крупные листья заварки. Ладно, если б это был просто чай, но то был очень горячий чай. Наверное, организм капрала настолько свыкся с его привычками, что тот мог бы заглотить колоссального титана, будь тот хоть чуточку ниже ростом, и даже не заметить. Однако, его тело так не считало. Ривай, мгновенно забыв сон, вскочил, не забывая при этом осыпать всё на свете отборными ругательствами, вырывающимися сквозь стиснутые зубы. — Да что ж такое!? Блять, весь пол перемывать придётся, — буркнул, успокоившись, капрал, ставя чашку на непривычно низкий прямоугольный самодельный столик, изготовленный с помощью картонной пластины и пары каменных подставок, вырытых где-то за пределами стен.       Он уже собрался было покинуть такую уютную обстановку, как в темноте послышались шаги. Леви насторожился, но тут же выдохнул: в дверном проёме, сделанном в виде высокой арки, показалась Ханджи. Она несла фонарь, и только благодаря этому капрал успел заметить и распознать её до того, как «вежливо» осведомился о том, кому это не спится в столь поздний час. Женщина была в длинной, до щиколоток, ночной сорочке в чёрный горошек, и Леви, находясь в немного другом положении, непременно опустил бы пару колких шуточек по поводу её внешнего вида (растрёпанные во все стороны волосы не в счёт — все, включая Ривая, давно к этому привыкли и даже не надеялись исправить это недоразумение своими силами), но мокрые, испускавшие приятный запах и пар штаны беспокоили его несколько больше. — А ты чего это не спишь? — кажется, она была удивлена не меньше и, потирая бок, с широко открытыми от удивления глазами опустилась рядом с приунывшим капралом. — Да так. Вот чай пил. Пока ты не появилась... — пробубнил он, но Зоэ пропустила мимо ушей его последнюю реплику. — А ты какими судьбами? — Да вот, решила посмотреть, кто тут так ругается. У-у-у, ты уже всё выпил? — Ханджи опустила взгляд на пустую чашку Ривая и на его кислую физиономию. — Почти, — последовал краткий ответ.       Женщина вздохнула и поставила тускло светившийся фонарь на столик. Тут скрипнула на петлях форточка, и резкий порыв ветра задул фитилёк, до сих пор остававшийся единственным источником света. Теперь было не только тихо, но ещё и темно. Только совсем некстати светились глаза Зоэ, спрятанные за стёклами очков, отражающих лунный свет так же, как и дневной. Ханджи жалела, что не сможет поиграть в любимую игру: пускать Риваю в глаза солнечные блики, и уныло ковыряла ногтями покрытие стола, пытаясь хоть чем-то разнообразить нависшую тишину. Уходить женщина не собиралась. По крайней мере, не сейчас.       Ривай спустя какое-то время тяжело вздохнул, но не менял позы, решив, что вытирать штаны при Зоэ будет крайне некультурно, да и, зная её нрав, унизительно к тому же. Поэтому он сидел, прикрыв глаза и сложив руки на груди, сохраняя при этом самый серьёзный вид, хотя это было совсем необязательно в сложившихся обстоятельствах. Леви терпеливо ждал, когда Ханджи надоест сидеть без дела, совсем как пару минут приключений. И вот, видимо, он и дождался.       Майор посидела ещё немного, и в её глазах вдруг появились лукавые искорки. Здесь темно, Леви спокоен, есть сто процентная гарантия, что сюда никто не заглянет, не рискнув попрощаться со здоровьем, а значит… Женщина, стараясь сильно не привлекать внимания на вид задремавшего Ривая, протянула руку к его колену и, слегка коснувшись его, повела выше, но через секунду ойкнула и резко отдёрнула её обратно. — Что-то не так? — поинтересовался капрал, вопросительно изогнув одну бровь. — Горячо... Я хотела воспользоваться ситуацией, но сегодня ты оказался что-то уж очень горячим, — хихикнула Зоэ. Леви цокнул языком и запрокинул голову назад. — Я всегда горячий. А мне казалось, что то, что ты затеешь, ты обязательно доведёшь до конца... Ну, давай, продолжи.       Зоэ только улыбнулась, глядя в окно и иногда переводя взгляд на капрала. Да, шутка не увенчалась успехом, но, как говорится, ещё не вечер... Уже ночь. Вернее, почти утро.       Внезапно тишину прорезал звук приближающихся шагов. Кто-то громко шаркал, идя по полу в тапочках, и этот звук заставил капрала поморщиться. Звук раздавался всё ближе и ближе, пока не стал раздался совсем рядом. Тёмный силуэт, возникший из-за угла, крался на кухню. Ривай и Ханджи молчали, рассматривая фигуру и с интересом наблюдая за развитием событий. Тем временем этот некто прокрался к полочкам, прибитым к противоположной стене, но для этого ему пришлось пересечь комнату и запнуться о специально протянутую ногу капрала. Раздалось тихое «ай!» и курсант (по голосу было понятно, что это точно не кто-то из командования), поднявшись, быстро добежал до полки и начал её обшаривать, рассчитывая, вероятно, на скорый побег. Пока рука солдата ощупывала полки с провизией, Ривай несколько раз громко сглотнул, но внимание на это таинственный гость не обратил, так как был слишком увлечён своим неблагородным делом. Когда хруст ощупываемых пакетов прекратился, послышался другой, не менее режущий слух звук и хрумканье. Кто-то уплетал что-то вкусное, ибо тотчас запахло шоколадом.В неярком лунном свете было видно, как человек доставал из упаковки печенье и с завидным аппетитом его уплетал.       Тут Леви не выдержал. Он подошёл к нарушителю, сунул руку в ту же упаковку и стал ждать результат. Тут, как раз кстати, зажегся свет («Видимо, перебои электричества» — решил каждый про себя), и перед Ханджи предстала следующая картина: на середине кухни, засунув руку в упаковку печенья, стала офигевший Армин, не переставая хлопать огромными от удивления и шока глазами, размеру которых мог позавидовать сам Эрен, а рядом, с каменным лицом и слегка дёргающимся глазом, стоял возмущённый столь дерзким поступком Ривай. Опомнившись, Армин сделал шаг назад и отпустил упаковку. «Печенье Леви» — гласила надпись. Капрал, сохраняя лицо «а-ля кирпич», прижал к груди печенье со своим изображением, и сел на место. Армин почувствовал своё положение ещё более идиотским, когда заметил ёрзающую на стуле Ханджи и мокрые в районе паха штаны капрала. Сглотнув, он решил уйти и не провоцировать начальство на расспросы, но был остановлен неожиданной репликой майора: — А ты почему не спишь, голубчик? — проворковала та, с интересом рассматривая парня, на котором красовалась новенькая пижама в синюю полосочку. — Он составлял план набега на моё печенье. Вот и не спит... И давно ты уже этим делом занимаешься? — Чем? — не понял ошарашенный Армин. — Печенье моё пиздишь, — спокойно пояснил Ривай.       Армин открыл было рот для ответа, но Ханджи, дёрнув его за рукав, усадила на стул рядом с собой. — Раз ты не спишь, посиди тогда с нами. Леви ведь не против. М?       Капрал, не мигая, сидел, сжимая в руках упаковку. События на кухне его мало интересовали, поэтому Армин остался-таки, не придумав убедительного предлога покинуть столь неожиданное общество. Правда, потом он отодвинулся от Ханджи на один стул и стал чувствовать себя немного спокойнее.       Снова отключился свет. Теперь молчать стало ещё неуютнее, особенно для Армина, который мысленно перебирал все предлоги для ухода или хотя бы для того, чтобы вступить с начальством в беседу. Он только хотел открыть рот, как послышалось шуршание упаковки и тихое хрумканье. Кажется, Леви решил-таки заесть своё раздражение печеньем, на которое так неудачно позарился Арлерт. Парень сжимал ткань на штанах, опустив голову: ему всё ещё было стыдно. Не столько за то, что его поймали за воровством, столько за то, что он теперь все в курсе его маленькой тайны: блондин ест по ночам, умудряясь оставаться таким же дрыщом. — Поделись-ка со мной печеньем… — послышался в темноте тихий голос майора. — Это моё печенье. — А на чьи деньги ты его купил? На мои.       Раздался тяжёлый вздох и шорох. Леви поставил упаковку на стол между ним и Ханджи к огромной радости второй. Пакетик светился в темноте, отражая лунный свет, который слегка слепил глаза сидевшему поодаль Армину, от чего парень дернулся в сторону.       «Хрум, хрум, хрум-хрум, хрум-хрум-хрум…» — раздавалось в темноте. Иногда в эти звуки вносил разнообразие скрип стульев под сидевшими, хруст упавшего и раздавленного печенья и недовольное бурчание капрала. Но тут раздался ещё один, незнакомый, — сквррр, сквррр... Это Армин царапал ногтями покрытие стола. Хрумканье на секунду прекратилось, но возобновилось вновь; звук влился в общую какофонию.       И всё же несмотря на шум, солдаты услышали тяжелые приближающиеся шаги. Они становились чётче и чётче по мере приближения. Ривай закатил в темноте глаза и, свернув оберточную бумагу, положил печенье на колени, опасаясь повторного покушения. Силуэт вошёл в комнату и остановился перед Леви. Человек наклонился, протянул руку к упаковке и вытащил печенье. Вероятно, он не заметил людей и был слегка удивлён парящей над сидением бумагой. Над ухом Леви послышалось жевание и бормотание: — Какая тёплая… — Специально для тебя подогрел, — ответил капрал, мгновенно узнав голос командира Эрвина. — Я тоже хочу тёплую печеньку, — встряла Зоэ.       Смит вздрогнул, а потом, рассмеявшись, присел рядом с Леви напротив Ханджи. Между командованием завязалась дружеская беседа, но Арлерт, о котором, похоже, совершенно забыли, старался не вслушиваться, помня о нормах приличия. Он ёрзал, нервно теребил ткань на штанах и начал даже было засыпать, облокотившись о стену, как его положение спасло появление Хистории, сопровождающееся включением света.       Девушка вбежала в кухню, не обратив никакого внимание на присутствующих, и стала обшаривать полки, как совсем недавно делал это Армин. Ривая закрыл глаза рукой и вздохнул, показывая, как ему надоело бесцеремонное нарушение его покоя. Криста обернулась на вздох и крикнула, что было сил: — Где мои яйца? Кто украл мои яйца?! — визжала она, пока Ривай, схватив её за волосы и заставив наклониться незадачливую Ленц, скрепя сердце, не затолкал ей в рот печенье. — Высунь голову из задницы и тогда, может быть, найдёшь, — мужчина опустил Кристу, и та тяжело опустилась на стул, что стоял напротив капрала и рядом с очнувшимся от дремоты Арлертом. — Всех перебудишь. — Я помогу тебе найти твои яйца! — воодушевлённо сказала Ханджи, заворотив на стол левую ногу, правую же руку прижала к сердцу и улыбнулась находящейся в глубокой печали Кристе, выплёвывая поднявшиеся в результате резкого движения волосы изо рта. Капрал, сидевший прямо перед этим «чудом», тотчас скривился и, не дав Зоэ рассказать план по нахождению так внезапно понадобившихся яиц, вытащив из кармана платок, кинул его в лицо майору. — Садись и убирай за собой. И ты же знаешь, что не шутят такими вещами, глупая ты женщина, — выговорил Ривай сквозь стиснутые от злости зубы.       Ханджи не стала перечить ему, поймав на себе осуждающий взгляд ещё одного человека — Эрвина Смита, и, послушно сев, взяла брошенную капралом тряпку и начала уныло размазывать несуществующую грязь со своих тапочек. Леви наблюдал за этим из-под полуопущенных век, растянув губы в чём-то наподобие улыбки. Уж что-что, а чистота — повод для радости даже для такого скрытного и замкнутого человека, как Ривай. Закончив уборку, Зоэ, оперевшись локтем на стол и подперев рукой щеку, со скучающим видом протянула тряпку капралу. Тот даже бровью не повел, так и сидя со сложенными на груди руками. Ханджи начала терять терпение и выпустила платочек из рук. Он, не подхваченный ветром, камнем ухнул на колени Леви. Мужчина тотчас представил себе, как происходит диффузия грязи с платка и воды на его штанах, и перекосился. Взяв платок в руку, он подошёл к мусорному контейнеру и выкинул ни в чём не повинный кусок ткани. Все присутствующие переглянулись, обратили удивленные взгляды на капрала, но тот пресёк это, усевшись как ни в чём не бывало и призакрыв глаза, откидываясь на спинку стула.       Ночная жизнь текла своим чередом: командир и майор горячо обсуждали какие-то планы, Леви скорбил о покинувших этот мир печеньках, Армин и Хистория искоса поглядывали друг на друга, а встретившись взглядом, отворачивались и краснели, чего не могла не заметить Ханджи, искоса наблюдавшая за ними — она давно выискивала в строю любовные парочки, и эти два подростка, явно симпатизировавшие друг другу, так славно подходили на эту роль, что Зоэ готова была по мере своих возможностей подталкивать их к первому шагу, как в комнату, растирая виски пальцами, ввалился Эрен. Парень оглядел присутствующих, даже не соизволив поприветствовать, и со вздохом приблизился к остывшему чайнику. Пара минут, и горячий терпкий чай снова был в наличии. Почувствовав аромат, солдаты начали сожалеть о съеденных печеньях, а особенно это коснулось Ривая, который сидел мрачнее тучи. Однако одно обстоятельство окончательно вывело его из себя. — Ах ты ж скотина! — с чувством сказал он, наблюдая за тем, как Йегер ставит перед всеми чашки со свежим чаем, а перед ним ставит узкий, неудобный стакан, который обхватить за горло не представляется возможным. Эрен лишь хмыкнул, мысленно припоминая все выходки капрала, особенно бесконечную уборку, во время которой он чудесным образом оказывался в самых труднодоступных и особо засранных районах в пределах и за пределами лагеря Легиона Разведки. — Выпьете, когда остынет, — сухо отозвался он, трепеща под тяжёлым взглядом мужчины, — На всех чашек всё равно бы не хватило.       Эрен случайно опустил взгляд на штаны Леви и заметил многострадальное пятно. Парень хохотнул, не в силах сдерживаться. Странно, что только Эрен смеялся над последствиями этого пренеприятного происшествия. Ривай бросил на парня ещё один уничтожающий взгляд, и тот с чувством выполненного долга сел на место.       Снова погас свет. Перебои с электричеством стали настолько частыми, что никто не обратил на это внимания, и прерванные появлением Йегера занятия снова возобновились. Сам Эрен не стал приобщаться ни к одной из образовавшихся групп и просто ёрзал на стуле. Вернее, не просто. У него была проблема деликатнейшего характера, и потому он долго не мог решиться, стоит ли устранять её в присутствии начальства или потерпеть. В конце концов, решившись, парень с тихим вжиком расстегнул ширинку и приспустил штаны. Благо, все теперь были достаточно увлечены придумыванием просьб для того, чтобы заставить капрала улыбнуться, что не заметили этого. Парень запустил руку за резинку трусов и выдохнул. Зуд, похоже, стал не таким несносным.       В то же время удрученная потерей Хистория, до этого ощупывающая поцарапанный Арлертом стол, глянула на Эрена, в темноте приняв его опущенную голову и громкий выдох как знак отчаяния. Она припомнила взгляды капрала в сторону Йегера и почему-то решила, что тот расстроен именно из-за этого. Будучи доброй и чувствительной, Рейсс под столом протянула руку к колену Эрена с намерением оказать тому поддержку. Но... — Это ты украл мои яйца! — раздался громкий вопль ошарашенной блондинки, бросающей свирепый взгляд на силуэт напротив.       Все присутствующие подскочили от неожиданности. Последствия инцидента не заставили себя долго ждать: Леви зарычал, ощущая, как горячий чай снова обжег ему кожу, Ханджи, икнув, потеряла равновесие и навернулась со стула вниз головой, потянув за собой слабо сопротивляющегося Эрена, который, схватив Кристу за руку, уже во всю боролся с ней, отвоёвывая своё достоинство. Армин, видя эту картину, решился помочь другу и тоже протянул руку, но, не до конца рассчитав траекторию движения, схватился за ствол меньшого из Йегеров. Арлерт пискнул от неожиданности, широко распахнув глаза, и последовал примеру, который подала майор, уже лежавшая в отключке, — полетел со стула на пол, разжимая руку. Эрвин, изогнув бровь, некоторое время наблюдал за происходящим, а затем решил проявить великодушие и помочь капралу справиться с его проблемами. Стянув с него шейный платок, он провел им по его коленям, на ощупь заметив уже приметный бугорок в области паха, но в темноте, видимо, приняв его за какой-то инородный предмет, ибо всё так же невозмутимо продолжал помогать своему боевому товарищу. Леви рвано выдохнул и хотел уже подняться и уйти, оставляя чувство собственного достоинства на платке в руках Эрвина, как на пороге с каким-то железным прутиком в руках вырос Жан, чьё появление каким-то магическим образом сопроводилось очередным включением света. — Я... я тут пробки чинил, решил проверить, есть ли свет, — начал было оправдываться Кирштайн, но, оценив обстановку, перешёл в наступление: — Чем вы тут занимаетесь? Развлекаетесь, и без меня?!       Ответ был очевиден, но ещё в течении нескольких секунд картина оставалась неизменной: всё начальство находилось либо в глубоком обмороке, либо в шоковом состоянии, а молодняк... — Ну и хам! — воскликнула Хистория, отвесив Эрену звонкую пощечину. Она очнулась первой и успела более-менее замять последствия перепалки, отпустив Эрена. Скрывая за притворным возмущением явственный румянец и грубую ошибку, девушка стушевалась и уже удалилась, ловко поднырнув под руку Жана. — Не приходи ко мне спать сегодня! — достаточно громко крикнула девушка, хлопая одной из дверей, закрывая на задвижку. — Мне с тобой ни разу не удалось поспать! Я всегда попадал к Армину! — в тон ей последовал ответ Йегера, игнорирующего ошарашенные взгляды присутствующих и вовсю дёргающийся левый глаз Ривая, для которого, похоже, весь этот ночной цирк стал перебором. Капральские нервы ведь тоже не стальные. — И ко мне тоже не приходи, — пискнул слабым голосом Армин, поднимаясь. Его рука так и продолжала самовольно двигаться вверх-вниз, и создавалось ощущение, что у мальчика отобрали любимую игрушку и теперь у того случился жестокий нервный тик. Арлерт, немного постояв, переминаясь с ноги на ногу, тоже двинулся к выходу, но в этот раз Жан уступил парню дорогу, провожая его заинтересованным взглядом: член Эрена в обхвате обладал, судя по всему, внушительными размерами. — Можешь пойти спать ко мне, — подала голос ещё одна "припадочная". Приняв сидячее положение одним резким движением, женщина поднялась, потирая ушибленную голову. Ханджи поправила волосы и очки и уже хотела взять отчаявшегося провести эту ночь со своим блондинистым другом Эрена под локоток и увести к себе, как её прервал сухой и от чего-то дрожащий голос Ривая: — Ага, сейчас. Никуда ты не пойдёшь, — капрал схватил Зоэ за руку и потянул на себя, заставляла поравняться с ним взглядом. — С тобой сплю я. — А с другой стороны — я, — добавил Эрвин, задумчиво вертя в руках платок с шеи Ривая. Леви наблюдал за этим действием, а затем аккуратно вытянул его из рук Смита, мягко касаясь подушечками пальцев его запястья. — Вам всем хватит места! — уверенно сообщила Ханджи, отстраняясь от Ривая, но тот не дал ей уйти далеко: со скрипом отодвинув стул, он поднялся и взял Зоэ под локоть, отцепил майора от Йегера и, дождавшись подобного действия от командора, протиснулся в дверной проём, из-за плеча одаривая Эрена взглядом, в котором так и сквозило чувство собственного превосходства.       Сам "надежда человечества", натянув на себя штаны, отправился на поиски соседа на ночь, предварительно похлопав Жана по плечу. Раздался грохот и вновь многострадальный свет погас, на что Эрен только лишь пожал плечами, оставив разбираться со всем этим главного электрика Разведки — Кирштайна.       А Жан, нисколько не смутившись, залез на столик и начал откручивать лампочку, в которой, по его мнению, и была вся проблема. Однако, он жестоко ошибся. Оказалось, что это Армин, под воздействием стресса и временному сбою нервной системы, не дойдя до спальни, умудрился упасть на выключатель, но, опомнившись, тотчас исправил ошибку и наглым образом скрылся с места преступления. Но вот Жану повезло меньше: электрический ток тотчас пробежался по нейронам, находившимся в теле парня, и его тут же поприветствовали зелёные человечки, а из глаз посыпались искры, предвещающие начало нового ночного приключения всего разведывательного корпуса.       ... Оставшись в одиночестве, пустая упаковка печенья вылетела в открытую форточку, подхваченная свежим ночным ветерком, дабы испортить окружающую среду титанам. Как раз в это время за Стеной Роза сидел пучеглазый Оберант, который был совсем не против попасть на вечеринку к Разведке, однако его не пустили. Снова. Опечаленный, он сидел под луной, прижавшись спиной к камню, и с улыбкой разглядывая темноту. Но тут его обзор закрыла пролетевшая и упавшая рядом упаковка «Печенья от Леви». Титан, увидев знакомую рожу одного из солдат, издал глубокий, почти томный вздох — кто ж знал, как титану хотелось встретиться с "сильнейшим воином человечества".