Имена четырёх

Слова древнего языка сливаются в тягуче-мелодичный напой и возносятся ввысь, под самый купол заброшенного уже который месяц храма. Это больше не святая земля – кровь невинно убиенных осквернила её, почти уничтожив защиту. Окончательно рушит то немногое, что оставалось, кровь принесённого в жертву чёрного козла, коей начертана пентаграмма призыва. Этот скверный ритуал записан в черномагической книге, что трясущимися руками держит юноша в одеждах послушника – новиций, которому уже не суждено стать монахом. Его голос окутывает залу, взывает к тому, с чем должен был бороться молитвами. Сейчас это уже не важно. Больше не будет важно никогда, если у него получится. Завершив обряд, парень закрывает глаза, не боясь, но всё же опасаясь. Бояться смысла нет, ведь он уже решился, и отступить, прикрывшись страхом, оправдывая этим слабость, у него не выйдет. А опасаться неизвестности вполне естественно. Это в его крови, как у любого человека. Новиций открывает глаза, выискивая взволнованным взглядом изменения, но не находит ничего. Должно быть, книга врёт. Раздосадованный неудачей юноша обречённо захлопывает её, чуть не плача от рухнувшей надежды – это был единственный путь, на который стоило рассчитывать. А он не смог. Они не будут отмщены… - Знаешь, это довольно неожиданно. Давненько меня не призывала такая светлая душа, – раздаётся бархатистый шёпот прямо за спиной, и послушник церкви резко разворачивается. Горящие огнём жажды фиолетовые глаза и ядовитая улыбка сразу выдают, кто перед ним. – Ну, и чего же ты хочешь? Несметных богатств? Всесилья? Или, может, чтобы тебя полюбила самая красивая девушка в мире? Как говорится, любой каприз за вашу душу. - Мне не нужно ничего из того, что ты перечислил, – тихо, но решительно перебивает послушник церкви, борясь с желанием не смотреть демону в глаза. Сердце колотится как сумасшедшее, но парень знает – выдать страх равносильно прошению о смерти. - А чего же тогда ты хочешь? – улыбаясь шире, вопрошает адская тварь и щурится довольно, словно знает его истинные чувства. Знает. Конечно же, он знает. Сколько таких же отчаявшихся было раньше и сколько их будет после?.. Глубоко вдохнув, набравшись не столько воздуха, сколько сил и решимости, послушник говорит: - Справедливого возмездия. Хохот заставляет его вздрогнуть, но не отступить. Юноша, хоть и сжимает упрямо губы, но всё же опускает взгляд. Веселье демона болью отзывается где-то в районе сердца, пытается выйти слезами, но замирает, когда смех внезапно стихает. - Справедливого возмездия? Ты серьёзно? – ядовитой змеёй шипит над ухом тварь. - Постой-ка, разве ты не слуга Божий? Куда ж делась твоя вера в высшие силы? - Это не твоё дело. Ты убьёшь тех, кого я назову, а взамен я отдам свою душу. - Меня забавляет этот приказной тон. Но знаешь, мне не приказывают – меня умоляют помочь, – резким движением призванный цепляет подбородок юноши и приподнимает его, заглядывая в глаза. Страха в них нет. Лишь отчаянье и решимость, что притаились где-то позади непролитых слёз. Гремучая смесь, толкающая на немыслимые поступки. – Феличиано Варгас, осознаёшь ли ты, кто перед тобой? Обратного пути уже не будет, – последнюю фразу демон шепчет в самые губы парня, едва их не касаясь. Послушник жмурится и нервно сглатывает, сдержав желанье отстраниться прочь. - Если бы я сомневался, то не призвал бы тебя, – упрямо твердит он, твёрдо встретив взгляд того, кто был им призван. – Что я должен сделать, чтобы закрепить сделку?.. Дать свою кровь?.. Демон не мигая смотрит ему в глаза в течение нескольких мучительных секунд, а затем его губы расплываются в жутком подобии улыбки, являющемся предвестником исключительно дурного. - Ну что ты, зачем нам варварские методы? – елейно вопрошает выходец из Ада и прикасается к его губам своими. Феличиано пытается дёрнуться прочь, вырваться, но чужие руки придерживают его, не позволяя этого сделать. Призванный целует грубо, требовательно – он берёт своё, заявляет право на душу, отмечает своей меткой, переданной в поцелуе. Это необходимость сделки, непонятная глупому человеку, который упрямится и вырывается, а потом робко пытается ответить, скорее неосознанно, чем истинно того желая. Но нижнюю губу новиция до крови прикусывают чужие зубы – инициативу проявлять запрещено, хозяин ситуации здесь может быть лишь один, а этот ритуал – отнюдь не прихоть ради удовольствия. Наконец, демон отпускает его и облизывается, смакуя аромат попавшей в рот человеческой крови. Феличиано растерянно смотрит на плутовскую ухмылку и краснеет, то ли от злости и обиды, а то ли от смущенья. Для демона не важно. Он сделал то, что должен был, и всё прочее – пустяк, не стоящий его внимания. - Ты... ты... - Ой, так это был твой первый поцелуй? Ну надо же, как неудобно получилось, – насмешливо тянет призванный и скалится отнюдь не по-доброму. Феличиано замолкает, должно быть, осознав, что всё же произошло. – Обычно я обговариваю все нюансы до заключения сделки, ведь вы, смертные, так цепляетесь за свою жизнь, выкручиваетесь и ищите лазейки… Но ты меня, признаться, сильно позабавил. Итак, кого же ты хочешь... подвергнуть справедливому возмездию? - Я буду называть по одному имени. Когда убьёшь последнего, чьё имя я назову, можешь забрать мою душу. Демон щурится. И всё же, этот глупый человек оказывается умнее, чем он предполагал. Поспешность – главный враг успеха. Но этот смертный не может быть настолько умён, чтобы в итоге загнать его в тупик. Нет, больше демон не поддастся. - Одна поправка: не больше десяти имён, - холодно и, наконец, серьёзно уточняет призванный, внимательно вглядываясь в глаза новиция. Не промелькнёт ли там ещё какая хитрость, что в дальнейшем затруднит сбор платы? - Их будет меньше. - Чудно, - демон улыбается, но бдительности не снижает. – Что ж, можем отправляться. Бери всё то, что посчитаешь нужным, и… Феличиано изменяется в лице. Бледнеет так стремительно, что призванный смолкает, не договорив. И что опять не так? - А ты не можешь просто... переместиться к ним? Как и сюда, ко мне, - робко спрашивает Варгас, куда-то растеряв всю смелость. Нет, всё же демон вне проблемы: любая удачная лазейка для этого наивного дитя, что грезит о чудесном избавлении, останется недосягаема. - Могу, - со смешком отвечает исчадье Ада. – Ну, если они призовут меня. Но что-то сомневаюсь, что твои враги окажутся столь любезны. Новиций хмурится и обхватывает себя руками, то ли пытаясь успокоиться, то ли обдумывая нечто важное, о чём ранее не задумывался. Ох, и во что же призванный ввязался?.. - Как ты их убьёшь? – спрашивает он тихо по прошествии нескольких минут, когда демону уже надоедает ждать. - На твой выбор. Но имеющиеся нюансы лучше обговорить сразу. Чтобы не было потом: «я представлял всё иначе», «они недостаточно страдали» и прочих отговорок. Феличиано кивает, соглашаясь. Как будто у него есть выбор. О, смертные! И до чего ж у них раздуто самомнение! - Я хочу собственными глазами видеть, как они умрут, - говорит Варгас, тщательно всё обдумав. Да, выбор неплохой: так он убедится в выполнении условий сделки. Вопрос в другом: а выдержит ли он это? - До чего же мне нравятся одержимые местью святоши, - одобряет его выбор призванный. Но указаний более не следует, и демон требовательно уточняет: - Быстрая смерть или мучительно-медленная? - Мучительная. Я хочу, чтобы они страдали, чтобы кричали от боли, чтобы... Голос срывается, и новиций смолкает, потрясённый своим ответом, той злобой, что прорвалась наружу. - И имя первой жертвы... Феличиано растерянно смотрит на исполнителя сделки, вмиг потеряв последнюю решимость, а затем негромко называет имя первого смертника.