эффект неожиданности

Это была одна из тех бесконечно многократных ситуаций, когда Ричи не смог уследить за своим длинным (как список любовников твоей мамки) языком. Эдди на момент кажется, нет, он готов поклясться, что глаза у Бауэрса налились кровью. Парень продолжает багроветь от ярости, пока Ричи, будто вовсе не замечая состояния оппонента, кроет того трехэтажными высокоинтеллектуальными (так думает только Ричи) оскорблениями. На самом деле Каспбрак понимает, что Ричи прекрасно осведомлен о намерениях Генри (о намерениях сделать из тебя слишком пиздлявую отбивную, господи, заткнись уже, Тозиер), но Ричи несет. Эдди не видел начала заварушки, но почему-то ясно себе представляет, как это выглядело: до Ричи доебалась (разумеется, абсолютно незаслуженно) именитая фантастическая четверка, и Тозиер, по какой-то понятной лишь одному ему причине, решил, что лучшая защита — это нападение. Пиздеть не мешки ворочить, конечно, но подобная тактика могла на пару мгновений выбить хулиганов из колеи. Ах, если бы только Ричи еще умел рационально пользоваться этими выигранными мгновениями. Но ступор проходит, и вот орава подростков-садистов стремительно несется в сторону Балабола. И Эдди, малыш Эдди, хрупкий астматик, совершенно случайно (по-другому и быть не может) проходивший в десятке метров от места событий, вмиг забывает о том, что мама настрого ему запретила лезть куда не надо, что сил и смелости в нем с гулькин нос, что они с Ричи вообще-то уже неделю как в ссоре, и бросается в самый эпицентр локальной катастрофы. — Да я тебе грабли поотрываю, мудила, — собственный голос кажется ему слишком высоким и надрывным, едва не граничащим с ультразвуком. Это производит должный эффект. Мудила, одной рукой держащий за шиворот Ричи, а второй старательно целящийся тому в глаз, медленно, будто до конца не веря своим ушам, поворачивает голову в сторону Каспбрака и показушно вздергивает брови. — Че ты там спиз- — Ричи, бей! — еще громче орет Эдс, как можно сильнее толкая подоспевшего к нему амбала. И Ричи бьет. Лишь за секунду до этого пересекается взглядами с Эдди, с его ипохондриком Эдди, который дышит через ингалятор чаще, чем через нос, в глазах которого сейчас плещется решительность вперемешку с отчаянием. Бьет ногой с такого размаху, что отчетливо слышит, как из легких Генри с характерным свистом выходит весь воздух. Говорить про конечный исход бессмысленно. Победой в их случае можно считать численное превосходство целых костей над сломанными. И Тозиер смеется. Растягивает свои расквашенные губы в какой-то полубезумной улыбке, протягивая Эдди пропитанный собственной кровью платок, на что Каспбрак морщится и демонстративно вытирает темно-бордовые струйки, обильно вытекающие из носа, накрахмаленным рукавом некогда белой рубашки. Ричи на это ничуть не обижается, лишь пересаживается поближе, аккуратно ощупывает переносицу мальчишки на предмет переломов и будто невзначай мажет прохладными пальцами вниз по гладкой щеке, прямо до подбородка. Впервые самому болтливому члену клуба неудачников совершенно не хочется говорить. Сидя там, на сырой траве, под нещадно палящим солнцем, Ричи понимает, что он абсолютно, безоговорочно, мать его, счастлив.