Унесённая плакатом

      POV Василий Петрович Королёв.       Я никогда не любил сложные вещи и обожал простые. Именно это и заставило меня уйти в отставку без каких-либо последующих сожалений. В тот роковой день, четырнадцатого апреля, помню это как сейчас. Я как обычно явился в участок. Мы как раз заканчивали дело о похищении детей около церкви. Как показало следствие, это была группа сатанистов, которых мы схватили на днях и доставили в психлечебницу. Мне тогда было сорок семь, я был на должности капитана. Для завершения следствия мне было необходимо лишь написать отчёт. И всё, можно было с честной совестью топать на выходные, не получая пугающих звонков от сумасшедших свидетелей. Моим напарником был Василий Дуров. К своим сорока восьми годам он имел сына и, как я понял по постоянному ворчанию товарища, тот нашёл себенеподходящую пассию.       Мы были немолоды и речь уже заходила об отставке. Я не хотел в это верить до последнего, мне нравилась моя работа. Нравилось рисковать, доводить дела до конца, смотреть в глаза негодяям, получившим по заслугам.       Зная наперёд, что мне скажет начальник, я шёл вперёд с непонятным мне чувством, даже незнакомым. Наверно это и был страх. Я никогда не понимал это чувство и всегда мечтал его испытать. Ну что ж, моя мечта сбылась, можно и порадоваться. Вот только не знал я, что это настолько неприятно. Я останавливаюсь перед дверью с замирающим сердцем. Неужели это конец моей жизни полной приключений? Нет, не хотел я так заканчивать. Впервые я колеблюсь перед тем как войти в дверь. Никогда ещё меня так не пугало такое простое событие. Согнав все плохие мысли, я вздохнул, размял затёкшую руку и уверенно открыл дверь.       Седоволосый мужчина с очками на носу, рывшийся в папке, поднял на меня глаза. Я сглотнул непонятно откуда взявшийся ком в горле. Сергей Павлович заговорил: — А... Королёв. — Немного рассеяно произнёс он, взглянув на меня. — Долго же ты. Прошу. — Он указал глазами на стул напротив него. Я кивнул и послушно сел. — Нравится тебе работать? — спросил он, и без этого зная ответ. — Издеваетесь? — Зашуганно, но стараясь придать своему голосу насмешки, сказал я. Тот косо улыбнулся и сложил руки на столе, как-то переминая их и складывая в непонятные фигуры. — Думаю ты сам понимаешь, что возраст, да и ты не вечен... — говорил это Сергей Павлович очень неуверенно, скорее лепетал. Глаза его были опущены в стол и он всеми силами старался не смотреть на меня. — Вы отправляете меня в отставку?... — робко выпалил я, не выдержав этого странного зрелища. Я никогда ещё не видел его таким: обычно боевой, уверенный мужчина с несгибаемой волей прямо сейчас представлял собой очень нелепое зрелище. — Это уже тебе решать. — Выдохнул он. — Тебя и медики навряд-ли допустят... — он с грустью посмотрел в окно. Потом он собрался с мыслью. — Я предлагаю тебе стать учителем.       Я изумлённо смотрел на него. Уж не шутит-ли? — Учителем?... Я не могу... У меня и образования-то нет... Да и зачем в академии такой, как я?... — я растерялся, заслышав такую вот новость. — В академии? Нет, я тебя не в академию отправляю, Королёв. А в обычную школу, хоть и лицей. — Вы не шутите? Зачем мне это?... — Ну смотри, — он расцепил руки и начал жестикулировать. — Во-первых, детей у тебя нет и вряд-ли будут, а это отличная возможность передать мудрость и воспитать новое поколение. Во-вторых, с детьми не соскучишься, да и про старение в принципе забудешь, ну а в-третьих... Это приказ от министерства, Королёв, так что либо я отправляю тебя, либо какого-нибудь бестолкового новичка, после которого я схвачу по шее от начальства. Что скажешь?       Я задумался. Это весьма неплохое предложение, тем более учитывая то в каком я положении. Раз медики меня не допустят, то буду просиживать штаны в участке и сидеть по ночам с пьяницами, завывая с ними под луну. Ну а в школе буду украшать молодых чертенят. — Я согласен. — Твёрдо сказали за меня мои губы.       Так я занял должность учителя ОБЖ. Работа не пыльная, собственный кабинет, горы подарков на праздники, уважение со стороны коллег и учеников. Шли дни, недели, годы... Я уже почти разочаровался в своём выборе, думал отправлю последний класс из школы и уйду волком выть на луну.       Все классы в этой школе были однообразные. Они могли пошуметь, но никакой команды я в них не видел. Да и никакой индивидуальности я не находил. Если не подготовились к контрольным, то шпоры на пальцах, в пенале и вперёд. Конечно я всё видел. Я знал, что из таких классов ничего не получится, поэтому нагрузка на них была маленькая, а относился я к ним мягко. Свой предмет я старался преподавать интересно и без лишней воды, не давая материал сверх меры.       С моим товарищем, Василием Дуровым, я поддерживал связь. Ему хоть и предлагали стать учителем, но он отказался и ушёл на роль пенсионера-огородника. Встречались мы с ним каждую неделю то ходили на рыбалку, то пропускали по кружке пива.       Однажды я как обычно собрался к нему в гости, но я никак не ожидал увидеть в его доме ещё кого-нибудь.       Я позвонил в звонок красной калитки. Через несколько секунд послышалось рассеянное "иду-иду", и дверь начала открываться. Она отворилась и показался Вася, загорелый мужчина в самом рассвете сил, как любил он меня убеждать. Дуров был в своей серой клетчатой рубашке и спортивных "парадных" по его мнению шортах. Он улыбнулся и спросил: — Принёс? А то Любовь раскипетилась на днях, всё отобрала.       Все классы в этой школе были однообразные. Они могли пошуметь, но никакой команды я в них не видел. Да и никакой индивидуальности я не находил. Если не подготовились к контрольным, то шпоры на пальцах, в пенале и вперёд. Конечно я всё видел. Я знал, что из таких классов ничего не получится, поэтому нагрузка на них была маленькая, а относился я к ним мягко. Свой предмет я старался преподавать интересно и без лишней воды, не давая материал сверх меры, и дети хорошо усваивали материал и уважали меня.       С моим товарищем, Василием Дуровым, я поддерживал связь. Ему хоть и предлагали стать учителем, но он отказался и ушёл на роль пенсионера-огородника. Встречались мы с ним каждую неделю: то ходили на рыбалку, то пропускали по кружке пива.       Однажды, я как обычно собрался к нему в гости, но я никак не ожидал увидеть в его доме ещё кого-нибудь.       Позвонил в звонок красной калитки, через несколько секунд послышалось рассеянное "иду-иду", и дверь начала открываться. Она отворилась и за ней показался Вася, загорелый мужчина в самом рассвете сил, как любил он меня убеждать. Дуров был в своей серой клетчатой рубашке и спортивных "парадных" по его мнению шортах. Он улыбнулся и спросил: — Принёс? А то Любовь раскипятилась на днях, всё повыливала.       Я кивнул и взглядом указал на красный тряпичный пакет у меня в руке. Мы пошли в дом, сели на диван и начали обсуждать жизнь свою пенсионеркую. До моего слуха донёсся какой-то шорох из-за кресла. Я, не понимая, взглянул в сторону кресла, а потом на Василия. Он кивнул и шёпотом произнёс: — Это ко мне внучка приехала, вот в прятки и играем. — Он повысил тон так, чтобы девочка, видимо сидящая за стулом, услышала. — Вот я ищу Ксюшу, найти не могу! — А найти ты её собираешься? — шёпотом спросил я. — Да, через минут пять, — подмигнул он мне.       Мы продолжили диалог, но я то и дело поглядывал в сторону кресла. — Пора. — Сказал он, вставая. Я стал наблюдать за его действиями. — Тук-тук. — Сказал он, отодвигая кресло. Какого было наше удивление, когда мы не увидели там внучку, а застали котёнка, укутаного одеялом и перевязаного лентой, который, по рассказам моего приятеля, был нем. — Не понял... — Озадачено произнёс он. Я тоже поражёно смотрел на сооружение маленькой девочки. — Сколько ей лет говоришь?... — Скоро семь...       Мы начали панически бегать по комнатам, ища девочку. Я зашёл в в помощение с двуспальной кроватью, где были аккуратно разложены вещи девочки. Покрывало было немного смято, а рядом лежал небольшой чёрный планшет. Я перевернул и потрогал его. Тёплый. Значит, она была здесь недавно.       Тем временем Василий обнаружил открытую(!) дверь в подвал. А подвал Дурова устроен так, что можно выйти на улицу через специальную дверь. Мы молились всем богам, чтобы она была закрыта. Но к сожалению, дверь была приоткрыта. Мы начали прочёсывать участок, но там никого не оказалось. Он выглянул за калитку, на земле красовались следы маленьких ножек. По лицу друга было видно, что ещё чуть-чуть и его непослушные рыжие волосы окончательно поседеют.       Прихватив винтовку, так как медведи были в лесу не редкими гостями, мы отправились в лес. Через тридцать минут ходьбы мы уже думали, что идём не в ту сторону, как вдруг увидели пару фантиков, которые, наверно, случайно выпали из карманов девочки. Спустя ещё некоторое время мы наткнулись на медведя. Замерев от страха, я пытался незаметно прицелиться, как вдруг мы заметили, что на спине косолапого сидит, болтая ногами, девочка. Глаза имели странный цвет, как я узнал потом, у девочки мутация глаз. Когда она слезла, на неё начал нападать медведь, я выстрелил. Я попал по глазу. Бурый рычал. Он был очень зол. Ксюша со страхом всхлипнула и побежала защищать мишку. Однако он опять попытался атаковать её. Василий прижал к себе девочку, кивнув мне, чтобы я стрелял. Я кивнул в ответ и быстро выстрелил. Патрон пришёлся по сердцу, ну или ещё какому-то жизненнонеобходимому органу. Медведь пал. Добью, чтоб не мучился - думал я и вонзил карманный нож в загривок медведя, а потом и в затылок. У малышки была паническая атака. И она дошла до того, что волосы начали окрашиваться в белый цвет. Мы пытались всячески успокоить Дурову-младшую, но ничего не помогало. В конце-концов под вечер девочка успокоилась, но осадок остался.       Когда мы вернулись домой, маленькую Ксюшу уложили спать.       По рассказам супруги моего товарища, девочка крайне сообразительна, но всегда одна, читает книги. Поразительно, дети в её возрасте хоть убей, за книгу не сядут, а она по доброй воле... Спустя три года...       Я всё так же работал в том самом лицее. И этот год должен был быть был последним в моей карьере, как преподавателя, так я решил, но вот один случай заставил меня изменить моё решение.       Третье сентября.       Я вхожу в свой класс. Как обычно приветственно обвожу взглядом учеников, изучая. Странно, в первый раз я вижу такой класс. Нет, в нём я не видел трех глаз, крыльев и прочего, но их взгляд... Они были более самоуверенны, более сплочены, более дерзкие. Я совершенно случайно наткнулся на девочку. Что-то мне показалось в ней знакомым. Она подняла на меня глаза. Точно! Вспомнил. Я вспомнил её. Это же та самая девочка, оседлавшая медведя. Она улыбнулась. Видимо, она меня узнала.       Первый наш урок был посвящён тому, что мы обсуждали, как надо вести себя, если посторонний заговорит с тобой. Дурова молчала. Я спросил и её, вызвал к доске и подошёл к ней сзади, схватив одной рукой за шею, а другой перехватил туловище. — Вот смотри, я просто подхожу к тебе и пытаюсь тебя похитить, твои действия? - поинтересовался я.       Она посмотрела на меня с немым вопросом: "Что за маразм?" и закричала: — С НОВЫМ ГОДОМ!!! С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ, УРААА!!! — и она захлопала в ладоши. Я молча раскрыл рот от удивления, а Дурова быстро выскользнула из под моих рук и посмотрела на меня. И тут её взгляд стал серьёзным. — Если это будет взрослый человек, то ясное дело, драться с ним бессмысленно. А то, что он хочет меня похитить, означает лишь то, что он не слишком умён и выбрал самое простое - похищение. А если ему от меня нужны органы, то надо сделать так, чтобы он подумал, что пользы от моих органов никакой нет. Надо сделать вид, что я совсем ку-ку. А то, что он тупой, сыграет мне на руку. Подумает, что если я сумасшедшая, то во-первых, скорее всего сбежала из психушки, а с психами надо быть осторожнее, это все знают. Во-вторых, если он тупой, то не разбирается в медицине и подумает, что у меня всё больное и я вообще непонятно чем страдаю. Ну и в-третьих. В нём проснётся человечность и он пожалеет меня, подумает, что природа и без того поиздевалась надо мной. Так что вероятность нападения на меня снизиться до 0,32%. И это будет почти невозможно.       Класс захлопал. Чего ещё ожидать от внучки Дурова?       В шестом классе я начал работать над техникой Ксюши. Драться она не умела, но знала пару приемов для защиты. Я показал парочку для противника, научил её анализировать противника.        А время шло, и подростковый бунт не обошёл стороной даже Дурову. Она немного скатилась в предметах, полностью перестала зубрить. Я же всегда старался быть с ней строже всех остальных. Поэтому всегда стояло четыре, да ей и было всё равно. "Не два и ладно" — любила поговаривать она.       В шестом классе она начала записываться на всякие спортивные секции, вечно пропадала в баскетбольном зале, катке, на тропе для лыж или ещё где. Думаю, это были крайне удачные попытки социализироваться.       Ну а в восьмом классе она начала серьёзно лениться. Ума хоть и не поубавилось, но и плохих качеств стало больше, чем я ожидал. Она начала материться, попробовала наркотики, пробовала курить. Ей хватило ума понять, какая это дрянь, но материться не перестала. Более того, я даже насильно потащил её в актив лицея.       Но мою малину попортил Василий, который начал приобщать её к алкоголю. Но всё развернулось иначе. Она стала хокаге обладать нечеловеческим разумом, силой и прочим, только в состоянии опьянения. Дуров только посмеивался и не видел в этом проблемы, ну а я тщательно следил, чтобы это было в разумных пределах.       И в конце-концов в девятом классе образовалась у нас девушка, Ксения Дурова. Со сложным характером, умная и способная за себя постоять.