Метка.

Киллуа никогда не задумывался о том, что означает его метка. С чем она связана. И почему она именно такая — знаете, в больнице есть специальный прибор, к которому подключают тяжело больного человека, и этот прибор отсчитывает пульс… Так вот, его метка — это пульс. И с чем она связана, Киллуа старается не думать. Но его взгляд всегда останавливался на его правом запястье — метка Золдика-младшего завораживала, заставляла трепетать от своего вида, и самому Киллуа она очень нравилась. В детстве этот седоволосый малыш всегда ходил в футболках, открывая чужим взглядам своё запястье, и не понимал, почему взрослые одёргивали рукава своих кофт, прикрывая их метки, и почему смотрели на него с некой усмешкой… и довольно часто — злой усмешкой. Пусть и появлялись временами добрые, сочувствующие взгляды. Иногда. Когда Киллуа исполнилось восемь лет, он стал, как взрослые, скрывать свою метку — то напульсник наденет, то рукав своей кофты натянет пониже — сделает всё, чтобы прикрыть метку. Но и с огромнейшим интересом косится на чужие запястья, всматривается. В двенадцать лет сбежал из дома — постоянное покровительство старшего брата Иллуми уже засело в печенках, а самому Киллуа уже осточертело быть убийцей. Он просто хочет быть обычным, пусть и довольно сильным, подростком, который просто ходит по миру в поисках второй половинки. Хотя как раз второе он делать не собирается. По крайней мере в ближайшие лет… двадцать. Просто потому, что родился в семье убийц, потому, что у него жуткий старший брат Иллуми, потому, что не умеет выражать свои чувства, потому, что боится… Киллуа просто боится ранить свою половинку — будь то парень или девушка, — боится случайно убить. И смысла в поисках такого важного человека сейчас нет. На экзамене на Хантера Киллуа встречает шебушного паренька с тёмными, растопыренными во все стороны волосами и веселыми карими глазами. Это паренька зовут Гон, Гон Фрикс. Он был его возраста и ходил постоянно с забинтованными запястьями. Только заметив его, у Киллуа сразу и внезапно появилась к нему тяга. Странная тяга — ему надо было оказаться рядом с этим пареньком во что бы то ни стало! И он встал рядом с Гоном, так ещё и удивился потом — как это он смог связно с ним поговорить. Этот самый Гон врезается в его жизнь, как снаряд из пушки врезается в стены — вроде разрушает, на первый взгляд, а на самом деле просто перестраивает. Да настолько незаметно, что и сам Киллуа с трудом замечает эти изменения — так легко и быстро он к ним привыкает. Но запястья у Гона всё также перебинтованы. И Киллуа не осмеливается попросить показать ему его метку. Ему кажется это слишком личным. Для Гона— слишком личное. И Киллуа не хочется нарушать его спокойствие. Когда они отправляются в игру, созданную отцом Гона, и познакомились там с профессиональным хантером Бискет, у Гона всё также перебинтованные запястья, заразительная улыбка, весёлые чертята, пускающие фейерверки, в его карих глазах… всё также. Но Гон стал сильнее, это точно. Его эмоциональный фон начал меняться — уж кому-кому, как не убийце — «Воспитаннику семьи Золдиков, » мысленно поправил себя Киллуа, — этого не чувствовать. Конец игры и странное знакомство с Кайто, и последующее за этим знакомством влипание в войну между охотниками и муравьями-химерами. А после и такая же странная смерть Кайто — где Гон до самого конца ещё верил в то, что Кайто просто надо вылечить, он ещё жив, «Он жив!» — и тренировки, тренировки, постоянные тренировки, и битва с Накклом за разрешение пойти в НЗЖ биться с химерами, и… И нереальный страх за Гона. В последней битве на территории НЗЖ Гон встречается с Неферпиту, заставляет его вылечить Кайто… и от него же узнаёт, что Кайто и правда давно мёртв. Эмоции, точнее их отсутствие, Гона заставляют Киллуа впасть в ужас. Сколько бы Гон ни говорил, что всё нормально, всё хорошо, всё отлично, «Всё в порядке, Киллу»… сам Киллуа ощущал непрекращающуюся боль. Битва Гона с Неферпиту заставляет Киллуа впасть в отчаяние, так как он ничем не может помочь своему любимому — пусть Гон мог быть чужой родственной душой, он просто влюбился в него. Полюбил. Гон почти умер в этой битве, впал в кому, тело было изуродовано, а сам Гон, казалось, без приборов и дышать не мог. Киллуа же сделал практически невозможное, только ради того, чтобы спасти Гона. И он это сделал. И Гон вернулся в мир живых. И, пока Гон спал, его рука — впервые на памяти Киллуа не перебинтованная — «выползла» из-под одеяла. И Киллуа увидел тот же рисунок-метку на его запястье… Золдик-младший в тот момент был шокирован и не понимал, что вообще происходит. Но из такого шокированного состояния он вылез быстро. Он просто досидел до конца возможного для посещения времени и ушёл в парк. Думать. Фрикс-младший вылечился до конца в течении всего 36 часов — удивительно! На нём не осталось ни царапинки, ничего, что могло бы напоминать про бой с Неферпиту, кроме памяти. Киллуа в то время много думал — точнее не думал, — сидя в глубинке парка на скамейке и смотря на то, как опадают листья. Он всё также не мог в это поверить — Гон, которого он и правда полюбил, оказался его соулмейтом, его второй половинкой. Он временами потирал большим пальцем другой руки его метку, смотря на неё с грустью. Гон всегда к нему относился как к другу. Как он отреагирует, что его лучший друг оказался его… половинкой? Золдику-младшему было даже страшно думать, что будет, если Гон не примет их… судьбы. От этих мыслей становилось неловко, страшно и неприятно на душе. И Киллуа всё смотрел на опадающие листья, положив правую руку запястьем вверх на ногу, а Гон тихонько подкрадывался к Киллуа сзади — как-то его любимый друг обмолвился, что в парке ему всегда почему-то лучше думается. Гон, во время их совместного путешествия, как-то успел влюбиться в Киллуа, пусть ему и сложно было признать, что он, возможно, влюбился не в свою вторую половинку, хотя такие, с позволения сказать, мелочи никогда его не заботился — тётя всегда говорила идти собственным путём. У Гона всё-таки получилось подойти настолько тихо, что даже Киллуа его не заметил, и он смог случайно увидеть руку Золдика. Правую руку. Запястье, где виднелась метка. Такая же метка. Такая же как у него… У Гона спёрло дыхание. Он тихонько присел рядом с Киллуа и, увидев, что тот его всё же заметил и попытался скрыть руку, легонько ухватил того за запястье, не закрывая пальцами саму метку, и поцеловал этот рисунок. Со всей возможной нежностью, на которую был только способен. У Золдика-младшего подрагивала нижняя губа, а в глазах появились слёзы, и вот, первая слезинка скатилась по его бархатной щеке. Гон аккуратно стёр след от слезинки на щеке Киллуа, как раз той рукой, на запястье которой находился судьбоносный рисунок, и Золдик-младший дотронулся подрагивающими губами до запястья Гона и еле ощутимо коснулся метки губами. В мире соулмейтов, с их истинными половинками, эти незамысловатые действия несут столько нежности, столько любви… столько признания, признания того, что этот человек и правда является его возлюбленным, по-настоящему любимым. И слов не надо для понимания ситуации. Гон чуть пододвинулся к Киллуа и ласково, чуть по-детски, его поцеловал.