С мыслями о тебе

Чимин попросил у Инсона организовать ему зеркальную комнату для практики, чтобы можно было хоть отвлечься от непонятного игнорирования Юнги, который будто просто забыл о существовании омеги. Пак оттачивал каждое движение, плавно двигаясь в такт музыке, погружаясь в неё полностью и даже не замечая, что за ним уже минут пятнадцать наблюдают, ухмыляясь и отмечая, что несмотря на такое тело, этот парень может быть чертовски сексуальным. Танцы были для Чимина всем: и отдушиной, и антидепрессантом, и способом убежать от проблем, и своего рода защитным куполом. Когда музыка закончилась, омега услышал хлопки в ладоши и обернулся. В дверях стоял Юнги. На его лице сияла наглая ухмылка, а в глазах был нездоровый блеск, заставивший Чимина напрячься. — Зачем пришёл? — Холодно спросил Чимин, делая вид, что ему без разницы на пришедшего Мина. Он подошел к стойке и, взяв бутылку воды, начал жадно глотать холодную жидкость. Альфа следил за перекатывающимся кадыком младшего и не мог отвести взгляда, и даже из головы вылетело то, зачем он сюда пришёл. — Соскучился, — хмыкнул парень, подходя к омеге на непозволительно близкое расстояние, и жадно вдохнул запах кофе, который стал еще резче из-за физической нагрузки. Он обвил руками талию Пака и прижал его к себе, судорожно выдыхая в шею. Вкусно. Безумно вкусный Чимин. Вкусный, но тупой. — Отвали, Мин Юнги, — Пак попытался выбраться, но хватка альфы была слишком сильной. Он лишь крепче скрестил руки в замок, не давая омеге и спокойно дышать, лишь причинял дискомфорт. — Юнги, — захныкал парень, чувствуя как сильно давят руки в область живота, — отпусти-и. Больно… очень больно. Юнги отпустил и толкнул испугавшегося Чимина в спину, что тот отлетел на пол и неудачно приземлился на руку, из-за чего в запястье возникла резкая боль. Он схватился за руку и не мог ею пошевелить, в то время как Мин присел на корточки напротив скулящего омеги, испуганный взгляд которого тут же метнулся на альфу. — Ты реально не понимаешь, с кем связался? — Что ты имеешь в виду? — Чимин впервые смотрел на Мина так злобно, испуганно, но в то же время преданно, словно маленький щенок. И всё же, в его взгляде Юнги читал жуткую обиду и злость, готовую вылиться на него. Но он не позволит. — Пошевели мозгами, Минни. — Что ты имеешь в виду? — Еще тверже ответил омега, не разрывая зрительного контакта. Он боится. Безумно боится Юнги, который это видит, и в душе, непонятно почему, начинают скрести когтями кошки, оставляя кровавые полосы. — Какого хера ты общаешься с Тэмином? Тебе Тэхёна мало? — Тебя это должно волновать? Я могу общаться с теми, с кем мне нравится общаться. Юнги опустил взгляд в пол и раздраженно выдохнул. — Нет, Минни, не можешь, а меня должно волновать всё, что связано с тобой: с кем ты, где ты, что делаешь, кто твои друзья, приятели и знакомые. А знаешь почему? Ну, знаешь? — Чимин помотал головой в разные стороны, всё еще продолжая держаться за припухшую руку, которая начинала потихоньку синеть. — Потому что ты мой жених. Ты не можешь себе представить, с кем связываешь свою судьбу и будущее. — Ты пришёл мне тут нотации почитать? — Пака несло. Он не мог остановиться провоцировать Юнги, который уже кипел. — Я и без тебя знаю, что меня ждёт и не надо меня этим пугать. А знаешь, что самое обидное — ты мне не доверяешь. — Я никому не доверяю, — с этими словами Юнги встал и покинул комнату, где оставил Чимина, державшегося за больную руку и смотревшего вслед уходящему альфе. Чимин вдруг резко подскочил и побежал за старшим, наплевав на свою гордость, обиду и принципы. Будь что будет, от этого и интереснее живется. Схватив Юнги за руку, он дернул его на себя, а когда тот повернулся, он залепил ему смачную пощечину, вводя альфу в ступор и чувствуя как он начал злиться. — Ты конченный придурок, который ни о ком не думает, кроме себя! В этом твоя проблема — ты полагаешься только на себя и больше ни на кого. Ты не понимаешь, что не один в этом мире. У тебя есть мудрый отец, Джун, Хосок и Гук — люди, который всегда будут с тобой! — Чимин рисковал. Он аккуратно и медленно подошел к Юнги, внимательно заглядывая прямо в его бездонные и пустые глаза, будто ища там хоть какой-то намёк на эмоции. Омега положил свою крохотную ладошку на красную щеку Мина и ожидал реакции. Ему казалось, что он в клетке с тигром, которого приходится укрощать, ибо если ты этого не сделаешь, он сожрет тебя рано или поздно. — Ты же знаешь, что у тебя есть я, и ты знаешь, что я всегда буду на твоей стороне, в первую очередь из-за того, что я твой истинный. — Он горько улыбнулся, шмыгнув носом, и провёл большим пальцем по щеке альфы, утирая одиноко скатившуюся миновскую слезу. Вот она, эмоция, которую так давно ждал омега. — Минни, — Юнги резко дернул омегу на себя, неосознанно хватая больную руку, и обнял, сжимая мягкое тело Чимина так сильно, будто делал это последний раз в своей жизни. Вот он, вот про что говорил Инсон тогда в больнице. Именно Пак Чимин — солнышко способно поменять его, изменить, перевернуть всё, что устоялось. Пусть это воспримется болезненно и настороженно, потому что люди не любят, когда меняют то, что давно сформировалось, но он изменит. Попытается. Юнги плакал. Прижимая к себе омегу, заботливо приглаживающего жесткие черные пряди, Мин сжимал его кофту, вдыхал аромат, так быстро ставший родным, и боялся. Он действительно боялся потерять своего омегу, который за какие-то месяцы стал слабым местом альфы, поэтому, услышав, что тот начал вести дружбу с Тэмином, просто задрожал от страха. — Пообещай… — Не успел он договорить, как мягкие губы Пака припали к его. Нежный, полный обиды и нежности поцелуй, неумелый, но теплый поцелуй Чимина сводил с ума, затуманивал сознание, уступая место дикому желанию. Юнги искренне не понимал, как при такой невинности можно быть таким демоном-искусителем. — Что? — Омега выдохнул прямо в губы, отстраняясь и глядя на альфу из-под темных прядей почерневшим от возбуждения взглядом. Это был не Чимин, а какой-то дьявол, которому жутко хотелось потрахаться именно в зеркальной комнате. — Пообещай, что не будешь дружить с Тэмином. — Не могу, Юнги-я. Не могу… — Чимин снова углубил поцелуй, пуская в ход язык, которым аккуратно провел по нижней губе альфы, слегка прикусывая её и оттягивая. Слышать вздохи Мина было невыносимо. Он повалил Юнги на стоявшие в углу татами, седлая его, и начал делать плавные движения тазом, двигая им взад и вперед, чем еще больше распалял альфу, жадно схватившегося за мягкие ягодицы омеги и ловя каждый его стон, когда руки сжимали их и опускали на пах, имитируя половой акт. Было жарко, невыносимо приятно и так болезненно. Хотелось высказать все свои упреки, накопившиеся за это время, кричать от обиды, устроить истерику, но всё это выходило через страсть, дикое желание и возбуждение, накрывавшее обоих с головой. — Можешь, — Мин внезапно перевернул младшего на пол и одним резким рывком придвинул его к себе, снова выхватывая из полных губ несдержанный стон. — Ты невыносим, — альфа быстро расправился с футболкой Чимина, отбрасывая её куда-то в угол комнаты, и начал разглядывать любимое бледное тело, в некоторых местах с неглубокими шрамами, которые были оставлены хулиганами в детдоме. — Юнги? — М-м? — Я хочу на кровати.

***

Чимин стоял под душем, не понимая, как он на это согласился. Ощущения были как перед соревнованиями, когда ноги дрожат, пальцы немеют, а в груди сердце стучит так, будто готово переломать грудину. Теплые капли катились по спине, стараясь хоть как-то расслабить тело, но ничего не выходило. Пак судорожно выдохнул и аккуратно коснулся ануса, откуда неприятно стекала смазка, награждая тело ко всему прочему повышенной температурой и полным отсутствием присутствия. Когда омега пальцем дотронулся до колечка мышц и попытался протолкнуть хоть один палец, то ничего не вышло, было лишь больно и противно, а палец проходить так и не хотел. Но немного напрягшись, Чимин всё-таки ввёл один на одну фалангу, но не мог им двинуть, боясь, что что-то сделает не так. «Как же это тупо, чёрт возьми!». Хотелось плакать от безысходности и нелепости ситуации. Набрав воздуха в легкие, омега протолкнул палец до конца и несколько раз отрывочно выдохнул, зажмурив глаза и сжав губы в тонкую полоску. Дверь в ванную тихонько отворилась, что омега даже не заметил, и внутрь зашел Юнги, потому что уже потерял Чимина, который завис здесь на минут двадцать. Он несколько раз втянул воздух носом и почувствовал терпкий запах кофе, как тогда в зеркальной комнате, когда Пак только закончил тренировку. Краем уха он услышал тихие всхлипы и посмотрел на кабинку, откуда они исходили. Омега оставил небольшую щелку и, заглянув в неё, Юнги замер, наблюдая за тем, как Чимин аккуратно вводил в себя один пальчик, неуверенно и боязливо. Зрелище было прекрасное: бледная спина, покрытая россыпью родинок, округлые бедра, с небольшими несовершенствами, и такая же мягкая попа, половинки которой были раздвинуты в разные стороны, отчего Мин сглотнул образовавшийся ком в горле и пару раз моргнул, словно всё это смахивало на сон. Только это был ни хрена не сон. Вот он, живой, возбужденный Чимин, который пытается сделать так, чтобы альфе было комфортнее. — Глупый, — прошептал Юнги и, мигом раздевшись, аккуратно открыл створки душевой, делая внутрь первый шаг. Тело сразу же обдало теплой водой и мягким воздухом. — Тебя слишком долго не было. — Ю-Юнги, — простонал Пак и прикрыл глаза, чувствуя как чужая ладонь скользит по спине, а потом переходит на одну половинку, сжимая её, а потом звонко шлёпает по ней. — Ай! — За то, что заставил меня ждать, — прошептал Мин на ухо омеге, прижимая его к себе всем телом, чтобы прочувствовать полностью, каждой клеточкой тела ощутить дрожь любимого омежки. Второй шлепок по второй половинке. — А это за то, что решил, что ты лучше себя растянешь, чем я. Пак ничего не мог ответить, лишь мычал, поджимая губы, когда Юнги аккуратно двигал одним пальцем внутри, целуя спину, каждую родинку на ней, каждый шрамик или пятнышко, чтобы Чимин смог расслабиться. Они оба понимали, что крутить сальтухи на члене Юнги Чимин сегодня не будет, да и не сможет, но доставить друг другу удовольствие они могли. Юнги тихо прошептал: «Жду тебя через минуту», а потом вышел, не заботясь об одежде, точнее о её наличии на теле. Пак смотрел на узкую спину альфы, на подтянутое тело без лишнего жира, сухое и будто бледнее, чем у самого омеги. Накинув на себя халат, Чимин вышел из ванной комнаты, мелкими шажочками направляясь в сторону лежащего на кровати Мина, расслабленного и умиротворенного, такого, что Пак сам немного успокоился и стал немного увереннее. Подойдя к самой кровати, он почувствовал как щеки вспыхнули, наливаясь краской, а взгляд падал куда угодно, кроме ухмыляющегося Юнги, который, встав с кровати, подошел к омеге и обнял его со спины, начав развязывать пояс махрового халата. Вещь тяжело упала, а Чимин съежился, ощущая легкие поцелуи в районе плеча и аккуратные прикосновения на животе, нежные поглаживания, и всё это для того, чтобы омега расслабился. — Юнги, — выдохнул Чимин, откидывая голову на плечо Мина и улыбаясь от такой небывалой нежности. — Прости меня, — говорил Юнги, разворачивая к себе омегу и целуя его. Невозможно было описать, насколько он дорожил этим кофейным комком счастья, улыбка которого могла освещать улицы в темное время суток. Спускаясь вниз, он дотрагивался губами до каждого сантиметра, держа руками талию Чимина и улыбаясь каждый раз, когда маленькие пальчики сжимали волосы и пропускали их между фалангами. — За руку, — поцелуй в запястье. — За то, что втянул тебя в это, — поцелуй в живот. — За то, что ты стал частью всего этого. — Хватит болтать! Чимин не выдержал, повалив хитро скалящегося альфу, завлекая его в очередной пошлый поцелуй. Бесёнок Чимин вернулся, что не могло не порадовать Юнги, у которого скулы сводило от поцелуев с Паком, который уже откровенно стонал, елозя по органу Мина, самостоятельно доставляя себе какое-то удовольствие. Руки альфы снова сжимали мягкие ягодицы омеги, перекатывая кожу между пальцами, оставляя там красные отметины, которые сойдут через минуту. Ловко подмяв Чимина под себя, не разрывая мокрого поцелуя с привкусом ёлки и кофе, Юнги накрыл небольшой член омеги и начал двигать рукой, сначала медленно, а потом быстрее, увеличивая темп. Руки блуждали по всему телу, стараясь чувствовать как можно больше участков оголенной кожи. Отстраняясь от него, Мин наслаждался зрелищем: брови Чимина сошлись домиком, нижняя, блядски красная губа была закушена, а сам парень не знал куда деть руки, он то сжимал простыни, сходя с ума от рук Мина, то царапал грудь альфы, полосуя её красными бороздами. Чимин вообще был неправильный, оставлял метки спереди, а не сзади, как нормальные люди. Юнги усмехнулся и увеличил темп, доводя омегу до исступления, заставляя его выгнуться дугой и поджать пальчики на ногах. Громкий, пошлый, полный похоти стон сорвался с губ Пака, который закатил глаза от удовлетворения и мало того, что первого в жизни оргазма, так еще и подаренного истинным, Мин Юнги. — Ебануться… — Прошептал Чимин и обмяк в руках альфы. — Кто бы сказал, что ты так умеешь, я б давно согласился. — Ох, боже, Чимин, — устало хохотнул Мин, широко и искренне улыбаясь. Пак замер. Улыбка Юнги могла свести с ума любого человека. Обнажая ряд белых маленьких зубов, он будто светился, а глаза превращались в узкие щелочки. Пак ухмыльнулся и перелез через альфу, вновь целуя его. — Ты… — Не успел он договорить, как почувствовал дыхание в районе груди, плавно переходящее на живот, пупок, а потом и в район паха с колючими черными волосками. Касание теплых губ к головке и Юнги стонет. — Сумасшедший. Они остановились только через пару часов, даря друг другу наслаждение и забывая счёт оргазмов. Чимин обещался растягивать себя аккуратно и не торопясь, чтобы ничего не повредить. Юнги сказал, что сам будет лично следить, чем вызвал недовольный взгляд и пинок в бок. Чимин уснул ближе к четырём часам утра, а Мин не мог уснуть, слушая тихое сопение рядом и копаясь в своих мыслях. Такая стабильность пугала, постоянные отношения пугали, потому что не привык, просыпаться утром с омегой — вот, что непривычно. Пак был тем, кому изменять не хотелось совсем. Ну… Ну, потому, что своё. Вот оно, лежит рядом, сопит, сложив губки бантиком и хмуря брови, перекинув ногу через тело и болтая что-то нечленораздельное во сне. Юнги аккуратно выбрался из-под Пака, не горя желанием его разбудить, и вышел в сад. К нему подошёл Хосок, единственный, кто остался в доме клана, и кто не мог тоже уснуть. — Где ребята? — Спросил он, садясь на стул рядом с Мином. — Джун с папой Чимина, а Гук с Тэхёном безвылазно трахаются, будто кролики. У второго там течка. — Ясненько… — Выдохнул Чон, выпуская клуб пара изо рта. — Следи за Тэмином. Нельзя, чтобы он близко подобрался. — Ты чего встал? — Сонный голос Чимина заставил вздрогнуть двоих парней и обернуться. В груди альфы разлилось какое-то тепло от вида это парня, похожего на птенчика: укутанный в одеяло, на голове не пойми что, а глаза заспанные. — Иди спать. Простудишься. Я иду уже, — он чмокнул Пака в лоб и отправил его обратно в кровать, продолжая разговор с улыбающимся Хосоком, который был рад видеть такого Юнги. — Не подпускай его близко к Чимину. — Эх, зря его ликвидировать нельзя… — Я сам жалею…