***
Когда Джон пробуждался ото сна, Дейенерис завладевала его мыслями полностью. Она была рядом всегда в эти моменты. С их первого совместного утра… Он обожал её звонкий искренний смех, её дивный голос, даже когда она сердилась. Даже когда надевала на себя корону высокомерия. Это получалось у неё всё хуже. Он смаковал её тихий шепот и стоны. Все сказанные глупости… Он обожал смотреть и любоваться ею. Гладить и сжимать её нежную кожу, вдыхать её запах. Целовать её везде, где ему хочется. Ласкать языком, проникая в ее горячее лоно, слышать как она стонет, впивается пальцами, говорит непристойности… Она кончала от этого раз за разом, и все равно непременно требовала его в себя, распутно говоря сквозь зубы о своих желаниях. Он обожал трахать её. Он любил проникать в её горячую плоть неспешно, входя сначала не глубоко, чувствовать её внутреннее сжатие, обволакивающее его так сладко, до дрожи. Смотреть в её молящие глаза. Любил и вонзаться, быстро и нагло, обуреваемый желанием, забывая себя, бесцеремонно вторгаться в её владения. Доходить глубоко до предела. И она в таких случаях всегда хотела, чтобы её взяли приступом. Она, как правило, уже молила его об этом. Он обожал заключать её в крепкие объятия, зажимать полностью, овладевать ею, заставлять её кричать от удовольствия и трепыхаться под ним. И наполнять её. Каждый раз. В этом было что-то необъяснимое, бесконечно чарующее и истинно хищное… Раз за разом, ночи напролет, она зажигалась и трепетала в экстазе. И требовала снова, шептала об этом, забывая себя. Ненасытная. Такая невинная и такая порочная, нежная и одновременно сильная. Очень сильная. Огонь в чистом виде, заточенный в хрупком женском теле. Она не похожа ни на кого. Она прочная часть его жизни. Она и есть его жизнь… И он обожал её всю. Дени стояла, завёрнутая в его плащ. — Мне идут меха, — спросила она чуть игриво, и слегка распахнула тяжёлую ткань. В этом грузном одеянии она казалась ещё более хрупкой и юной. Джон окончательно проснулся, когда услышал её голос. — Тебе идёт абсолютно все, — ответил он с улыбкой, любуясь её наготой, которая в то же мгновение более полно открылась его взгляду, когда она сделала шаг навстречу. — Куда ты смотришь? – улыбнулась она. — На тебя. Пока ты рядом, такая сладкая, разве я могу смотреть куда-то еще? — Я понимаю, но куда конкретно? Она подошла к нему. Он сел на край кровати, обхватил её за ягодицы и приник губами к её животу. Влажные поцелуи раз за разом спускались ниже к её аккуратному лобочку, пока не достигли его. Привычного женского кустика у неё там не было, кожа Дейенерис была там абсолютно гладкой, как у девочки, украшенная лишь тонкой полоской светло-золотого цвета. Словно изысканная ювелирная работа. Для него это была единственная возможность прикоснуться к культуре далекого Эссоса. — Я смотрю в твои глаза, — улыбнулся Джон, подняв голову, чтобы встретиться взглядом. Дейенерис провела рукой по его волосам. Она смотрела на него не отрываясь, когда её глаза вдруг округлились, а улыбка покинула её. Она спокойно опустилась на его колени, укладывая свою голову на плечо. Дени мягко провела рукой по его спине и, почувствовав прохладу, тут же поделилась тёплым плащом, укутывая их обоих. — Я так не хочу, чтобы это заканчивалось… Мы скоро сойдем на берег, — прошептала она. — И снова станем теми, кем должны быть. — Мы и здесь те, кем должны быть. Ты мне сама это много раз говорила. — Я так хочу тебя любить, и я люблю. Позволь мне делать это и дальше. Джон посмотрел в её глаза пристально. — Неужели ты думаешь, что что-то может заставить меня отказаться от тебя? Ничто и никогда. Ты слишком сильно меня поработила… Он нежно гладил её лицо, очерчивая его овал, с трепетом, легко касаясь пальцами, проводя по скулам. Он коснулся её губ. Они открылись со вздохом, призывая к поцелую. Дени немедленно получила его. Нежный, неспешный, утешающий. Руки Джона крепко прижимали её к себе, обвив талию, легко поглаживая по спине. Дени запустила пальцы в его волосы, её кожа покрылась мурашками. Реагируя на это, его дыхание быстро становилось шумным, поцелуи обретали дерзость и глубину. Её бедро почувствовало горячую твердую плоть. — Знаешь, ты прав, — шепнула Дени, отрываясь от поцелуя. — В чём же? — Не стоит сейчас терять времени, — игриво улыбнулась она, бросив взгляд на его налитый кровью член. Она встала и скинула плащ. Двинулась на Джона, накрывая его лицо своей грудью и укладывая на постель. Дени прогнулась, словно кошка, встряхнув волосами и отбросив их на спину, проскользнула вперёд. Она нависла над ним, упираясь руками, её бедра остановились на его груди. Он поднял голову, чтобы поцеловать её живот, но она качнулась, уходя от поцелуя, тут же вернувшись обратно. Ещё раз, и ещё, несколько раз толкнула его, как он обычно это делал сам. Она рассмеялась, глядя на Джона и его неудачные попытки прижаться к ней губами. Он тут же отреагировал, сверкнув взглядом, и обхватил её, прижав к себе. Он прошёл языком по её животику, двигаясь вверх, прокладывая влажный путь между грудей. Её попытка снова увильнуть тут же была пресечена. Джон опрокинул Дени на спину. Серебряные волосы разметались по подушке. Он вытянул её руки вверх, и прижав их своими, приблизился к ней лицом к лицу. — Лежать! — сказал он ей, тут же улыбнувшись и быстро скользнув языком между её губ. Дейенерис обожала, когда он ей указывал, усыпляя её строптивость… Руки Джона уверенно двинулись от её шеи вниз к грудям, прошлись по ним круговыми движениями, сводя их вместе. Он ощутил сладкий запах кожи, вдыхая воздух между ними, целовал и покусывал отвердевшие соски. Пальцы устремились ниже, очерчивая талию, двигаясь к бёдрам. Его глаза застыли на её нижних губках, которые чуть приоткрылись от возбуждения, обнажая налитую кровью сочную мякоть, маня его в себя. Джон слегка коснулся большим пальцем её золотистой полосочки, коснулся расщелинки, и легко, скользнул ниже, ощущая как она увлажняется всё больше от его прикосновений. Очень вкусно. Ноги Дейенерис раздвинулись в стороны, открывая её сладость взгляду всецело. Джон двинулся по её бедрам, целуя и покусывая их внутреннюю сторону, подбираясь всё ближе к её лону. Она тихо застонала в предвкушении горячих и влажных прикосновений, но он был настроен на другое. Он быстрым и длинным движением провел языком по её сочной щели, словно зверь. И обхватив свой член рукой, решительно направил его внутрь. Дени вскрикнула от неожиданности, сжимаясь внутри от его проникновения. Джон входил и выходил почти до конца, любуясь собой, пока не поднял на неё свой взгляд и устремился навстречу. Его лицо было довольным, он улыбался, словно мальчишка, одержавший победу в тренировочном бою… Он оперся на одну руку, проводя второй по её волосам, устремился к груди, ощущая её вибрации в такт своим движениям, чуть сжал, оттягивая сосок. Затем двинулся ниже, обхватывая округлое бедро и закинув её ногу на себя. Чтобы проникнуть ещё глубже. Дени облизнула его нижнюю губу, почувствовав свой вкус, и слегка прикусила её. Он отреагировал жадным поцелуем, глубоко ворвавшись языком между её губ и повторяя им то, что он делал с ней своим членом в тот момент. Она подталкивала его ногой и рукой, двигаясь с ним в одном ритме, ощущая сокращение его упругих задних мышц. Она крепко прижалась к нему, словно не желая отпускать. Тесно, очень близко. Ничего кроме пота между их телами, по которому они скользили. Безумно сладко. Джон перехватил её рукой, обняв за плечи. Он двигался ритмично, сильно сжимая другой рукой её ягодицу и, оторвавшись от её губ, посмотрел на её лицо пристально. Словно пытался запомнить каждое его выражение. Как она теряется, растворяясь в удовольствии, как она приближается к пику, закатывая глаза. Открывает влажный рот, глотая воздух, а руки крепче сжимают его плечо и зад, царапаясь ногтями. — Джон, — выдохнула она, — пусть это никогда не заканчивается… Слова вырывались с трудом сквозь прерывистое дыхание. – Я так люблю тебя… — продолжала она, задыхаясь и чувствуя, как пьянеет с каждым его толчком. — люблю… — Выгнув спину, и крепче прижимаясь к его груди, с каждым движением наполняясь неистовым восторгом. — Люблю! — Выкрикнула она, больно вцепившись в его шею, когда экстаз настиг её окончательно, сладко разливаясь внутри. Он продолжал двигаться мощно и жадно, часто и тяжело дыша, любуясь ею, до тех пор, пока его лицо не свело судорогой, а в глазах не потемнело. В висках стучал пульс, а поясница и бедра были скованы тяжестью, которая вмиг отпустила его горячим выстрелом, с еле уловимой сладостной болью. В её пылающее лоно. Короткий миг безудержного блаженства и полнейшего счастья! Джон чувствовал, будто на миг лишился плоти, ощутив невероятную лёгкость. Словно его дух, покинул его тело вместе с семенем, растворившись в ней… Она провела рукой по его волосам, прижав к себе, выравнивая дыхание. Она не хотела, чтобы это чувство когда-либо покинуло её. Как и он, который всё ещё находился в ней, постепенно возвращаясь в реальность. Она поцеловала его нежно, надолго оставив свои губы на его губах, словно замерла. Их глаза снова встретились и надолго застыли, глядя друг на друга. — Нас ждут, — вдруг проговорили они одновременно, тут же рассмеявшись.***
— Вашу страсть крайне сложно скрыть, сказал Тирион, когда королева, наконец, дала добро на аудиенцию и приняла его у себя. — Прилюдно вы оба можете играть вполне неплохо, но звуки, разносящиеся по всему судну утаить очень сложно. Вы же это понимаете? — Понимаю, — бросила она будто невзначай. — Ваши крики порой пугают. И не только ваши. — Тирион усмехнулся — Джон Сноу, скромный мальчик-бастард. Кто бы мог подумать? Сама сдержанность, воплощение Севера. Видимо власть портит даже таких честных и одержимых долгом, как он. — Вы намекаете, что наша связь — порок? — Я не это хотел сказать… — Вы думаете, что это просто похоть. А что, если это нечто большее? — Чувства? Да, безусловно. Для таких как вы двое, это непременно они. Я ничего другого и не предполагал… Зная вас обоих, и наблюдая за вами, я точно знал, что это произойдёт. Тирион смотрел на неё внимательно. — И лучше бы это была просто похоть, — продолжал он. — Похоть конечна. Она радует, а потом надоедает. С ней легко расстаться и не вспоминать. Вы и сами это знаете… Дени молчала, пристально глядя на десницу… — Вы думаете, что такой, как я, никогда не испытывал любви? — Тирион смотрел на неё пронзительно. Он улыбался губами, но в глазах читалась истинная грусть… — Я знаю, что это такое. Какое влияние она оказывает на всю дальнейшую жизнь. Я знаю, каково это быть её рабом… — он сделал большой глоток вина. — Я знаю, что значит её потеря. И как болит грудь, из которой вырывают сердце. Я знаю… — Зачем вы говорите мне всё это? Мы. — Вы сказали мы? — быстро перехватил Тирион. — Да мы! Мы с ним смотрим в одном направлении. — Никто не знает, чем это все обернётся. Для него и для Вас, в первую очередь. И под удар может встать не только миссия на Севере, но и Ваше дальнейшее воцарение. Вы королева, и Вы импульсивны. А он… Дейенерис вопросительно подняла одну бровь. — Он мужчина. И он северянин, не забывайте. И если что-то пойдёт не так, больно будет не ему. — Больно будет обоим, — твёрдо сказала Дейенерис. Она задумалась на миг, глядя на то, как стучала от сильного ветра оконная рама каюты… — Я это знаю, — продолжала она задумчиво. — Но я уже ничего не могу с собой поделать. Не могу! И никто не может, если это любовь… — Верно. И я ничего не мог в своё время… В нашем мире этому нет места, увы. Быть может, Вы сумеете построить новый. — Не беспокойтесь. Мы придумаем что-нибудь, — решительно ответила она. — Всё может быть сложнее, чем вы думаете. Но я верю в Вас, иначе бы меня тут не было… И Вам нужно беречь себя. Дейенерис молча смотрела на карлика, пока он опустошал свой кубок. — Вы не интересовались кстати, как из Ночного Дозора он попал в короли Севера, — спросил он, испив вино до дна. — Я знаю, как, — Дейенерис улыбнулась. — Да, милорд. Есть что-то, что я знаю больше вас…***
Когда они встретились снова в тот день, Дени уже ожидала его у двери. Она беспокойно ходила по каюте, считая каждую минуту. Как только Джон вошёл, она прижалась к нему, словно не видела долгие недели. Он нежно обнял её, встречая её губы своими. Она была без ума от него… От его мужественности, сдержанности, когда он был в тягостных раздумьях. От спокойствия в нужные моменты. Она любила, когда он терял это спокойствие. И контроль рядом с нею. Любила, когда его суровое выражение лица сменялось ласковым и любящим. Любила смотреть, как он спит. И как он злится. Она обожала его голос, когда он говорил с советниками упрямо и жёстко, и нежно с ней наедине. Он словно лёд и пламя, слившиеся воедино. Она любила его улыбку, что делала его ещё моложе. Его плечи и руки, не знающие стыда и границ. Её безумно заводила его наглость, решительность и внутренний огонь. Много огня! Она обожала отдаваться ему. И медленно млея, шепча его имя и признаваясь любви. И отчаянно горячо, с криками, стонами и шлепками, забывая всё вокруг. Она обожала смотреть на него обнаженного, гладить и целовать каждый его шрам, и чувствовать, будто разделяет с ним эту боль. Она обожала прижиматься к нему всем телом, трогать везде, вдыхать его запах. Обожала его член, крепкий, сочный и твердый. Любила сжимать его в руках, ласкать его ртом, и нежно, и жадно, дразня языком и дерзким взглядом, словно распутница. Любоваться им, когда он смотрит на неё свысока в такие моменты, как стонет от удовольствия. Дени любила овладевать им сама, снова и снова, двигаясь сверху, крепко обхватив сильными ногами всадницы, не зная усталости. Любила когда он, возбудив её до невозможности, брал её сзади, грубо и непристойно, как зверь. Драл её, словно самку, с силой ударяясь телом о тело, хватая за шею… Всё, что было до него не имело никакого значения. Ведь рядом с ней был мужчина, способный её обуздать. И способный дать ей столько огня, сколько она хочет. Сколько он сам хочет. Снова и снова, без сна и отдыха. Не было слов, чтобы выразить все, что она испытывала. Что они оба испытывали. Да и не нужны были слова. Их глаза не лгали, их губы не лгали. Они быстро избавляли себя от одежды. Они делали это всякий раз, как оставались наедине. За недели, что они провели вместе на этом корабле, у них уже сформировалась такая привычка. Холод заставил их спрятаться под покрывало, тесно прижавшись друг к другу. — Давай не будем сейчас торопиться, — шепнул Джон ей на ушко. — Я хочу растянуть каждое мгновение из тех, что нам остались… Дейенерис прижалась к нему, легко водя пальчиком по его груди, её глаза выглядели грустными… — Сегодня утром я говорила с Тирионом. Он обеспокоен нашим будущим. Говорит, что чувства могут привести нас в ловушку… Ты тоже так считаешь? Джон глубоко вздохнул, погасив улыбку, провёл рукой по волосам, уводя взгляд на потолок. — Я много думал об этом, Дени. И к чему нас все это приведёт… я не могу дать тебе точного ответа. Я знаю только, что я не хочу жить в страхе. И не хочу тебя терять, как и свою жизнь. Я люблю тебя и не желаю тебя отпускать. И не стану. Ты моя. — Он снова посмотрел на неё. — Впереди очень много всего. И раньше я ничего не видел дальше победы в грядущей войне. Я никогда не думал, что у меня будет другая жизнь. — Жизнь короля? — Жизнь, в которой будет любимая женщина… Я знал с детства, что мне уготована другая участь, но судьба распорядилась иначе. И я не знаю… не представляю, каково это. потому что всегда боялся об этом даже мечтать. — Должно быть, это чудовищно. Всю жизнь сковывать себя льдом, когда ты совсем другой по природе… Джон молчал. Он понимал, что нового себя он пока не осознал окончательно… — Я представляла наш первый раз многократно до того, как это произошло, — улыбнулась Дени. — Я думала ты будешь более сдержанным, а я буду постепенно топить твой лёд, пока он окончательно не падёт. Но все получилось гораздо быстрее. — Вся причина в тебе. Твой огонь… — И твой! Неужели ты не замечаешь этого? Джон улыбнулся. Да, он замечал. — Давос говорит, что боги милостивы ко мне. — проговорил он после небольшой паузы. — Давос тоже считает, что наша связь опасна? — Отчасти, но он поддерживает меня, считая, что победить мёртвых можно, лишь вдохнув в себя побольше жизни.- Дейенерис понравился этот ответ. — О чем вы говорили сегодня? — О дальнейших планах. О том, какие дела нам предстоят по прибытию. За время моего долгого отсутствия в Винтерфелле столько всего произошло. Меня ждёт встреча с Арьей и Браном. И много вопросов… Очень много. Санса правит, но многое мне придётся решать самому. Нужно собирать силы всех союзников. Она сама не справится… — Твой брат не совсем обычный человек, не так ли? — Бран — варг… Мне сложно это объяснить. Есть особые силы, дающие человеку способность видеть глазами животных и птиц. По эту сторону стены, пожалуй, ещё никто не использовал этого в войне. По крайней мере такого давно не было. — Думаю, мне ещё многое придётся узнать об этом мире, — она легко пощекотала пальчиком его шею. — Север — земли Первых людей, там властвуют свои законы. Законы Старых богов, Детей леса. Силы самой природы… Поэтому тебе, возможно, будет не так просто всё понять. — Я быстро учусь. — улыбнулась Дейенерис. — Будущий мейстер Чёрного замка тоже быстро учится. Он южанин, мы вместе служили в Ночном Дозоре. Мой самый близкий друг. Уверен, что он уже что-то нашёл в древних книгах Цитадели. Какие нибудь намёки, может быть, даже ответы… Первое, что я сделаю по прибытию — отправлю ворона Сэмвелу Тарли. Тарли? Дейнерис вдруг стало не по себе. Он никогда раньше не называл при ней фамилию друга. Тарли, чёртовы Тарли! Семья его близкого человека была сожжена ею! Какая жестокая ирония! Она погрузилась в раздумья, не задавая больше вопросов. Джон почувствовал, как она отстранилась, но не смел вернуть её мысли, дав возможность побыть в себе. Дени встала с кровати, обернувшись тёплой бело-серой меховой накидкой, и уставилась в окно. Она простояла, не двигаясь какое-то время, будто стараясь разглядеть предзакатное небо сквозь мутное стекло. — Скажи, а ты смог бы простить мне ошибку, — заговорила она, поворачиваясь к Джону. — Я имею ввиду… Например, если бы моё правосудие коснулось твоего близкого человека… Если бы я сделала что-то, посчитав это верным, но это принесло боль другим. Это смогло бы отвратить тебя от меня? — Ты думаешь, я святой? — лицо Джона стало серьёзным. — Нам обоим приходилось делать выбор. И казнить. И я казнил всегда своей рукой, всегда без пощады, как меня учил отец. Как север меня учил. Дейенерис приблизилась к нему и встретилась с ним взглядом. — Ты думаешь, я люблю тебя за твои глаза или за роскошное тело? Или может быть за то, какая ты в постели? Вот здесь моя Дейенерис. — Он дотронулся тёплой ладонью до её груди. — Вот тут, в твоём сердце. Мы живём в жестоком мире. Не знаю, есть ли где-то в нём справедливость. Но вот здесь она есть. В твоём мире. И то, что ты принесёшь, став королевой, сделает только лучше. Я в тебя верю. И поддержу. Ты знаешь это… Она смотрела на него во все глаза. Невероятно, откуда он знает все те слова, что нужны ей в эту минуту. Она не скажет ему сегодня ничего. Она обласкает его сегодня до беспамятства, вспомнив учения своей верной Дореи. Потому что любит его, очень любит. — Драконы бывают жестоки. Как и волки, как и львы, как медведи. Такова их природа. Наша природа. Мы хищники, и таков наш мир, — сказала она. — Ты дракон, придётся мириться с твоим огнем, и зубами, и шипами. Кстати! — По лицу Джона пробежало мальчишеское любопытство. — Я давно хотел спросить, как ты летаешь на Дрогоне? Он выглядит угрожающим для такой красивой наездницы. Дейенерис вскинула брови. — Тебе действительно это интересно? — Да. Расскажи мне. — Я покажу тебе. Дейенерис улыбнулась, скинув накидку и отбрасив в сторону меховое покрывало. Она обнажила Джона полностью, позволив ему вытянуться. Приблизилась к его лицу. Её глаза горели пламенем. Дени приникла к нему своими губами, жадно захватив над ними власть, разжигая огонь поцелуем. — Лежать, — сказала она, чуть оскалившись, тут же легко заскользив пальцами по его груди, двинулась ниже. Она села на его ноги, поджав их своими. — Вот так, — коснулась мягкими пальцами его члена, любуясь тем, как он обретает нужную твердость. — Мой дракон готов… Она чуть проскользнула вперёд, и встала на колени, готовая усесться на него сверху. — Он покорен, — погладила пальцами его живот, — он не машет крыльями, — поймала его руки, которые устремились на её талию, отбросив их назад. — Он спокоен, он не двигается, чтобы не задеть меня шипами. он ждёт. — Она чуть отвела свои ягодицы назад и легко скользнула по его промежности, обхватывая член и прижимая к своему влажному лону. Джон почувствовал заветное тепло, но не двигался, спокойно наблюдая за тем, что она собиралась сделать дальше. — Он чувствует меня. — Дени ввела его в себя неглубоко, чуть сжимая мышцы и остановившись. — Мы устанавливаем тесную связь… — Она двинулась вверх, качнув вперёд бедрами, плотно обхватывая его головку, и снова обратно, чуть глубже. — .прочную связь. — она снова двинулась вверх, сжимая его сильнее. Джон слегка охнул… — Мы с ним соединяемся душами и телами. — Дейнерис насаживалась всё глубже, легко впуская его и всё сильнее сжимаясь на выходе, покачивая бедрами вперёд и назад. — Ближе. Ближе. Он проникал в неё постепенно, глубже и туже с каждым словом. Её тело двигалось словно волна. — Воедино, – она полностью опустилась на его член, зашипев и закрыв глаза. Она глубоко вздохнула, медленно и соблазнительно проведя руками по своему телу, коснувшись сосков, шеи, поднимая свои волосы. Она замерла... — Я устраиваюсь на нем, медленно… плавно… постепенно… — Дени чуть прихватывала его член своими внутренними мышцами, играла ими с каждым произнесённым словом, делая это чуть сильнее с каждым разом… — Он ждёт меня, мой верный! Он чувствует меня. Он ощущает меня… Каждое… моё… движение. — Она чуть двинулась вверх, туго огибая его член, словно кольцом. — Каждое, каждое. — чуть двигалась, ещё и ещё. После опустилась до предела, и, сделав бедрами круг, посмотрела внимательно на изумлённого Джона. — Он ждёт моей команды, когда я разрешу ему сделать первый взмах, чтобы… Она говорила это так вдохновенно, так пленительно, её глаза были хмельными. Он был просто заворожен ею и новыми, дивными ощущениями. Она плотно обхватила его член, словно рукой, и стремительно двинулась вверх, почти полностью его выпуская: — Взмыть вверх вместе со мной! — Оо, боги! Джон вскрикнул от пронзившего его наскозь удовольствия. Его глаза и рот широко распахнулись… — Унести меня в полёт! — она говорила все громче, нанося свои «удары» с каждым словом. Она тяжело дышала, трогала себя, закатив глаза, прогибалась и извивалась. — К свободе…к небу…к мечте…! — Дени вскрикнула, взмахнув волосами, сжимая кулаки. Джон громко стонал с каждым её движением. Они отзывались мощными импульсами, расходясь от бедер по всему телу. Твою мать, Дени! Его руки вышли из-под контроля. Они коснулись её, заскользив по нежной коже… — Я ласкаю его… прикосновениями, — продолжала говорить она, уже с трудом. Коснулась его пальцев, мягко проводя по ним. Их руки вступили в жаркий танец на её теле. — Ласкаю любовью… вот так. Джон коснулся её губ, они были горячими… Дени скользнула языком по его пальцу, чуть прикусила его и направила в свой рот. Она захватила его с силой, глубоко, жадно поглощая, словно сладость. И двигала, двигала бёдрами просто безумно. Это было не похоже ни на что на свете. Боги! Это было влажно, горячо, туго и нежно одновременно. Очень туго и очень нежно. Она словно засасывала его член в себя, оттягивала, после давая ускользнуть. Заставляя задыхаться. Блаженные крики вырывались из его открытого рта. Джон словно умирал и рождался заново в каждый момент этого сумасшедшего действа. Его глаза закрылись. С каждым движением она возносила его куда-то ввысь, лишая плоти, пределов, разума. Связь с реальностью была для него потеряна окончательно, когда яркий и мощный столб огня выскочил из его тела и горячо разлился в её глубине. Его член продолжал стоять словно каменный, и Дейенерис сжимала и скользила по нему, как по оголённому нерву, высекая искры, заставляя его дёргаться. Он словно воспарил куда-то ввысь на острие своего удовольствия, к безудержной эйфории, бросив своё тело, забывая всё на свете… Это было слаще, чем победа, это было сильнее смерти, это было жарче огня. Чистая любовь! Чистый восторг! Сумасшедшая магия неведомых миров, несущая жизнь! Дейенерис больше не могла говорить. Она извивалась, словно танцующее пламя, кричала от экстаза, который накрывал её волнами подряд, одна за другой. Сжимая её нутро, сотрясая тело крупной дрожью. Она вырвалась за пределы реальности куда-то высоко! Кружила и парила, пока огонь пылающий в ней, не начал стихать. Она медленно опустилась Джону на грудь, приходя в себя. Могут ли люди быть ближе, чем они друг к другу в тот момент? Нет! Это было единение полное и бесповоротное. И телом и духом. В полном доверии и согласии. И в любви. Джон очнулся, не понимая сколько прошло времени, открыл глаза и увидел её. Дени лежала, на его груди. Её влажное лицо, обрамленное серебристым волосами, пылало румянцем… Она улыбнулась, проведя пальчиком по его губам. — Это было… — у Джона не нашлось слов. — Вот так, мой дракон, мы летаем с тобой вместе. Она смотрела на него, он — на неё. Они были счастливы в этом полёте. Они были вместе рядом. А все остальное было неважно в тот момент. У них почти не осталось времени среди безмятежности и волн. Но дальше впереди, на твёрдой земле, они всё также были друг у друга. Рука об руку. Сердце к сердцу. Их всегда будет тянуть друг к другу. Они были единым. Они любили. И чуяли друг друга, как звери…