Тетрадь

Среди всех важных для меня чувств и ощущений сейчас выделяется лишь одно – холодное дыхание скорой и неминуемой смерти. Она дышит, опаляя холодом мою кожу, а мне скоро нужно будет прекратить, испустив последний вздох. Снова, ведь никогда ничего не меняется. Смерть стала моим частым гостем. Мы смотрим друг на друга, будто играем в гляделки, и, мне кажется, несложно догадаться, что она всегда выигрывает. Мой гость смотрит на меня издалека, выжидая, подстерегая. Он прячется в грязных закоулках мегаполисов, в сельских подвалах и на дачных участках пригорода, под землей и под водой, в небе, на верхушках небоскребов и в подземных переходах, в вагонах метро и на заправках, в уютном доме и на свалке, в моей голове и за ее пределами. Мы ничего друг другу не должны, нас не связывает никакое нерешенное дело, а обида не разъедает нас изнутри, просто смотрим друг на друга. Сейчас я замечаю ее настойчивый взгляд и все то же холодное дыхание. Мне кажется, это просто моя фантазия, ведь было бы глупо смерти нуждаться в кислороде. Может, это просто ветер, который создают миллионы лопастей над нами. Мне не удастся их увидеть, потому что я не вижу в темноте. Но я уверен, что надо мной нет неба, нет пушистых облаков и летящих вдаль стай птиц. При таких обстоятельствах наша встреча была бы невозможной, но мой частый гость здесь и, что самое главное, я тоже все еще здесь. А еще здесь напуганный ребенок. Ему, может, лет 10, не больше. Рядом с ним едет автомобиль, немного отставая. Мне бы стоило окликнуть его, чтобы он отошел в сторону, но, кажется, ребенок и сам это понимал, потому что он часто оглядывался и ускорил шаг. Такое впечатление, что за рулем был мой гость, потому что скорость повышалась, автомобиль несся на этого несчастного ребенка. А он бежал, будто бы в последний раз, будто бы он впервые убегал от своих страхов и не знал, как это обычно бывает. Я даже немного завидовал ему, ведь у него было что-то такое, что я давно уже потерял в этих гонках в искусственной тьме под решетчатым небом и его крутящимися лопастями. Автомобиль проехал совсем рядом со мной. Я пытался рассмотреть водителя, но смог увидеть только свое отражение в стекле. Это потому, что внутри салона никого не было, автомобиль двигался сам по себе. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять это, но я точно не ошибался. Ребенок остановился передо мной и смотрел на меня. На меня уставилось сразу две пары глаз, такое количество внимания мне не по душе. Только я все еще не мог разглядеть обладателя второй пары – моего гостя, но ребенка я видел перед собой отчетливо. И в какой-то момент я просто понял, что он – это я. Мне даже удалось вспомнить автомобиль. Я помню его, тогда впервые случилось это. Наверное, никогда не забуду. Автомобиль разгоняется, он едет прямо на меня, на нас. Его фары даже не слепят мне глаза, я не пытаюсь бежать, ведь знаю, чем это всегда заканчивается. Автомобиль несется на меня и, сбивая ребенка, исчезает в нескольких сантиметрах от меня. Зачем я вижу это сейчас? Он ведь приехал не за мной, здесь я просто наблюдатель. Почему я должен на это смотреть? Мы снова остались наедине, незваный гость. Пусть делает уже что хочет, я все смогу стерпеть, а потом снова вернусь сюда, чтобы все повторилось. Слышу звуки тысяч моргающих глаз вокруг меня. Хорошо, что я не могу разглядеть их в темноте, но, думаю, они видят меня прекрасно. Искусственные глаза смотрят на меня под этими фальшивыми небесами, в густой холодной черноте. Их появление значит для меня лишь одно – скоро все начнется, а значит, что скоро все и закончится. Для этого никогда не требуется много времени. От рычания за спиной я чувствую, как конечности холодеют, мерзкое чувство страха зарождается где-то в грудной клетке и начинает пульсировать, разгоняя ужас по всему телу. Повернувшись на звук, я вижу яростный оскал. В темноте невозможно рассмотреть ничего, кроме пасти с огромными зубами, и кусков плоти, которые застряли между ними. Даже глаз не видно, только оскал и рычание. Так для меня звучит смерть сегодня. Это существо подходит все ближе и ближе, а я даже не пытаюсь убежать. Мне слишком хорошо известно, чем это всегда заканчивается, пытаться сбежать – бесполезно. Я вижу, как его зубы вонзаются мне в руку, оставляя по себе рваные раны, но ничего не чувствую. Он вгрызается мне в горло, и, кажется, я теряю сознание. Все медленно ускользает от меня, проходя песком сквозь пальцы. Я бы ударил себя, чтобы вернуться в сознание, но боялся, что услышит кто-то из обладателей тех глаз, что смотрят на меня. У них хорошее не только зрение, но и слух. Все слилось в одно черное пятно, но это еще не начало. Обыкновенный фон незаурядной картины в черных и красных тонах, а я – даже не художник, всего лишь позирую моему гостю.

***

Эта история началась с воды. Я стоял на берегу и любовался ровной гладью, наслаждался свежим ветром и пением птиц. Это был прекрасный день для того, чтобы все навсегда закончить. Странно, но я не ощущал на себе настойчивого взгляда. На секунду я даже подумал, что мне удалось остаться наедине. Но я знал, как это всегда бывает, никогда не ослабляя бдительность. Вода была холоднее, чем я ожидал, но, чем дальше, тем комфортнее мне было. Вода была невероятно чистой, можно даже разглядеть россыпи мелких камней на дне. Под водой вид не хуже – я вижу безоблачное небо и солнечные блики, отражающиеся от поверхности. Это, без сомнений, лучшее, что я мог увидеть напоследок. Воздуха оставалось совсем немного, очень скоро все закончится. Больше мне не нужно будет бежать, больше не будет страха. Чья-то бледная рука тянется ко мне, разрушая гладь воды своим неожиданным прикосновением. Она хватает мой воротник и тянет наверх. Удивительно, как в такой хрупкой руке может быть столько силы, и как такие тоненькие пальцы могут так крепко сжимать ткань. Я и на секунду не мог допустить мысль, что меня сейчас отпустят. Наверное, все же, ничего сегодня не закончится. И я был прав, потому что сегодня, как оказалось, все начнется. Я жадно вдохнул воздух, и, кажется, это первое, что я почувствовал за долгое время. С ним не сравнится ни один монстр, который разрывает меня на куски, ничего не сравнится. Из размышлений меня вывела одна единственная фраза, которую сказала мне моя спасительница: - Ты совсем дурачок? Зачем ты это сделал? Потому, что я не мог иначе. Она улыбалась и была похожа на ангела, а мне становилось тепло. Так я начал думать, что вполне мог поступить иначе. Моя память возвращала мне имя моей спасительницы, я тоже начал улыбаться. Амали.

***

Белые хлопья снега падают на землю и растворяются в мокрой грязи. Никто из тех людей, которые проходили мимо меня, не видел этого, но они сами тоже растворялись. Их серость скатывалась в маленькие капли и падала на землю, впитываясь в нее. Хотелось бы мне сказать, что такие капли не стекали по мне, что я был чем-то впечатляющим, особенным, не таким как все. Но нет. Хорошо, что я не знал никого из них. Мне хотелось укутаться в свою куртку с головой и никогда не покидать ее, пусть я даже не был уверен, есть ли у меня куртка. Все их лица сливаются в одно, а я не знаю, с какими целями и куда иду. Мне просто нужно было куда-то отправиться, ничего не мог с этим поделать. И вот – я ступаю по мокрому асфальту, рассматриваю, как на земле умирают снежинки, и думаю о своей куртке. В вывесках и витринах отражается настойчивый взгляд моего гостя. Похоже, он отправился на прогулку вместе со мной. Кажется, нам обоим совершенно нечем заняться. Я смотрю за тем, как цвета светофора сменяют друг друга, когда кто-то берет меня под руку. Оказывается, я знаю ее, причем очень близко. Она из тех людей, с которыми ты становишься хорошими знакомыми, никогда их даже не увидев. Пусть я и видел ее ранее, очень часто, но ее никогда не существовало на самом деле. Она прижимала мою руку к себе, и я не видел ничего необычного в том, что эта женщина уже давно стала частью моей реальности. Хмурым и серым весенним днем мы гуляли по парку. Она что-то говорила мне, но я не слушал. Я никогда ее не слушаю, если честно. Возможно, я действительно просто дурак, а не самодостаточный человек со своей головой на плечах, каким я люблю себя чувствовать. Холодные капли падали с деревьев на мою кожу. Моя спутница не переставала говорить. Я не пытался поддерживать разговор, даже не делал вид, что мне хоть немного интересно. Она прекрасно знает, что я не люблю эти разговоры, которые мне навязаны ею. Парк был разделен рекою на две половины, и ей пришло в голову остановиться на берегу. Мы сели на старое трухлявое бревно у давно потухшего костра. Река уносила ветки деревьев прочь, как и всякий мусор, выброшенный людьми. Эта женщина сидела рядом со мной и с интересом рассматривала свои ногти. Я взглянул, но не нашел ничего необычного. Болезненно худощавые пальцы и кровь под ногтями, которую ей никак не удавалось смыть. Когда ей надоело это занятие, она взяла в руки старую тетрадь. В ней было что-то написано, но я не мог разобрать почерк. Внезапный порыв ветра вырвал тетрадь у нее из рук и унес в реку. Вода впустила бумагу в свои объятия и плавно пожирала ее. Моя спутница смотрела на это ледяным взглядом, будто бы внутри у нее что-то оборвалось, но она очень долго ждала этого. Недолго думая, я прыгнул в воду. Не знаю почему, но я чувствовал, что спасти эту тетрадь – долг всей моей жизни. Долг не перед ней, а, скорее, перед самим собой. Хотя в тот момент я думал, что для нее это было тоже важно. Вода была очень холодной, вблизи можно было рассмотреть ещё больше отходов. Мне начало казаться, что теперь по всем моим сосудам течет мусор, растворенный в крови. Но для меня не имело значения ничего, кроме спасения тетради, и я смог ее поймать, дотянувшись рукой. Поднял ее над головой, чтобы она еще больше не промокла, но понимал, что она и так мокрая насквозь. Я протянул тетрадь моей спутнице, она взяла ее в руки и сделала такое выражение лица, будто этот мой поступок доставил ей физическую боль. Возможно, так и было. Моя спутница кричала на меня, не сдерживая эмоций. Она говорила мне о том, что я думаю только о себе, поэтому все меня ненавидят, что она испытывает ко мне отвращение. После этой гневной речи она бросила тетрадь на землю и ушла в неизвестном мне направлении. Я понимал ее недовольство, но ничего не мог с этим сделать, как и всегда. Эта женщина - жертва моих обстоятельств, которую я ни разу даже не спросил, чего она сама хочет. Я рассказывал ей сказки, а она играла те роли, что были предназначены только для нее. Заставляя ее делать ужасные вещи, я чувствовал, что мне становится легче. Она вернется, я знаю наверняка, это всего лишь минутная слабость. Эта женщина не смогла бы существовать без меня, хотя, возможно, я просто безосновательно тешусь своей важностью. Неизвестно, кто кого создал, - я ее, или, все же, она меня. В любом случае, сейчас это совсем неважно. С тетрадью в руке я отпускаю все свои силы и плыву по течению. Возможно, река принесет меня домой.

***

Жужжание мухи прерывает мое наблюдение за когда-то белым, но от пыли и времени посеревшим, потолком. Дома, в моем отвратительном коконе, меня обволакивает скользкое чувство безопасности, подогретое до комнатной температуры. Подо мной старый продавленный матрас, а рядом куча тетрадей. Я провожу дни и ночи, рассматривая каждую из них в поисках той самой, но ее нигде нет. Даже сейчас, с надеждой в глазах, ищу ее, но найти не получается. Чувствую, как в зеркалах отражается знакомый взгляд. Мой дом наполняется людьми, самыми разными и устрашающими. Они открывают дверь, не спросив, заходят внутрь, толпятся у входа, рассматривают мои вещи и разговаривают друг с другом. Я кричу, чтобы все они убирались прочь, но никто не слушает, все как будто сговорились меня не замечать, будто бы меня и вовсе не существует. Для них, возможно, все так и было. Я собираю свои тетради с пола в охапку, чтобы эти люди не повредили мои записи. Бумага выскальзывает из рук, падает обратно на пол и мнется, но я ничего не могу с этим сделать. Хотел бы я знать, почему у меня ничего не получалось сделать со всем этим, и почему я не мог взять ситуацию под контроль. Людей становилось все больше, многие стояли у входа. Именно тогда я заметил ее. Она стояла рядом со всеми теми, кто смотрел сквозь меня. Ее взгляд был свежим ветром среди сырости комнаты, а имя – запахом моря и мяты. Амали. Она протянула мне старую тетрадь, которую я искал уже не первый день. На ее губах играла улыбка, я смотрел на нее и чувствовал, как за окном поднимается солнце. Начался новый день, и я наконец-то смог увидеть рассвет. Тогда я понял, что больше никогда не умру.