Солнце над пропастью

За окном восходит солнце, утверждая начало нового дня, ничем не отличающегося от предыдущих ста семи близнецов. Ста шести с половиной, если быть точной, напоминает себе Пенелопа: подобно узнице, заключенной на одном из самых нижних, недосягаемых для свежего воздуха и новостей из большого мира уровней Азкабана, единственную возможность сохранить рассудок она видит в цифрах. Цифры, в отличие от людей, бесстрастны и нейтральны, они не излучают ни унизительной жалости, ни бесплодного сочувствия, ни затаенного злорадства. Сто шесть ночей в больничном крыле. Три с половиной месяца. Двадцать восемь посетителей. Если бы в феврале к ней приходили ежедневно, после того, как мадам Помфри закончит со своими регулярными и ровным счетом ничего не меняющими проверками, на каждое утро приходилось бы по одному человеку. Правда, в феврале ее пока что никто не навещал. Солнечный луч скользит по глазам Пенелопы, и внутри она вся сжимается от ослепительного света - пусть и вполовину не такого яркого, как магический огонь в глубине глаз василиска. Подсчитать количество раз, когда она готова потерять самообладание и заплакать, нет никакой возможности - таким мгновениям попросту нет числа. - Госпожа директор, к сожалению, похвастаться нечем, - голос Помфри звучит подавленно и пристыженно. - Альбус особенно настаивал на том, чтобы держать колдомедиков Мунго подальше от пострадавших. Я, право, не вижу никакого смысла... - А Вы пораскиньте мозгами, может быть, и сообразите, милочка, - голос Долорес Амбридж звучит неожиданно резко, и Пенелопе не сразу удается сложить одно с другим и понять, что в Хогвартсе сменился директор. - Новое, очевидно, темное проклятие, вызванное неизвестными причинами, чреватое неизвестными последствиями. Да для колдомедиков Мунго с их средневековыми взглядами на медицину эти ребята на всю жизнь останутся потенциальной угрозой. А уж простые обыватели, выплыви эта история на страницы газет, и вовсе никакой жизни им не дадут. Сами подумайте, что человек малообразованный может навоображать себе, тем более, если речь идет о магглорожденных. Мадам Помфри на миг склоняется над Пенелопой, и девушка видит в ее темно-серых глазах отражение собственного отчаяния. - Шила в мешке не утаить. Дети пишут домой письма, родители строят домыслы. Не представляете, что творится у нас в Хогсмиде. Отставка Альбуса - еще одно подтверждение того, насколько плохо обстоят дела. Этими детьми заинтересуются, хотим мы того или нет. - Знаю, - спокойно согласилась с ней Амбридж. - Кстати, несколько дней назад я приглашала к себе девицу Лавгуд, дочку главного редактора "Придиры", и не отпускала ее, пока не убедилась, что в ближайшие дни ее отец твердо намерен нарушить обет молчания вокруг этой щекотливой темы. Пенелопа не могла видеть изумления мадам Помфри, но от него задрожал даже воздух. - Но разве Вы сами только что не говорили... - Если сплетни нельзя пресечь, следует принять самое активное участие в распространении нужных, - пожала плечами Амбридж. - А хочешь дискредитировать самую разумную идею - вложи ее в уста Ксенофилиуса Лавгуда. Я хоть с ним лично и не знакома, все же считаю Ксено прекрасным человеком, и девочка его меня крайне впечатлила. Но, сами понимаете, будучи опубликованной в "Придире", новость о нападениях из разряда криминальной хроники передет в ту же категорию, что и заговор Корнелиуса с... о ком говорилось в той статье, кажется, о садовых гномах? - Обмануть таким путем Вы сможете мою соседку, миссис Блоттс, - возразила мадам Помфри, - или постоянных читательниц Златопуста. Вот только кого волнует их мнение? Если ребятами заинтересуются более серьезные люди, Долорес, поймите меня правильно, я просто не вправе буду скрывать... Пенелопа слышала, как профессор Амбридж шагнула к школьной медсестре и ободряюще похлопала ее по плечу. - Поппи, я и не думала на Вас давить и, тем более, призывать нарушать закон. Однако Ваши опасения преувеличены. Пусть Альбус покинул Хогвартс, он остается председателем Визенгамота. Не сомневайтесь, он знает, что и кому сказать, чтобы наших студентов оставили в покое. - Альбус больше нужен здесь, а не там, - неожиданно сердито произнесла мадам Помфри. - Если авроры до сих пор не прочесывали школу в поисках преступника исключительно в интересах детей, Альбус должен был сам его искать. Сам и не доводя до исчезновения мисс Кэрроу. С неподвижных губ Пенелопы сорвался немой возглас. - Я повторяю, Поппи, - в голосе Амбридж снова прорезались железные нотки. - Эти дети в полной безопасности. По крайней мере, до тех пор, пока они находятся под защитой Хогвартса. - Пока они под защитой Хогвартса, - подавленно отозвалась мадам Помфри. - А что же будет потом? А что потом? Пенелопа еще помнила этот вопрос, заданный Филлис Сакс сорок шесть дней назад. Директор и тогда не знал на него ответа, что же заставляет всех думать, будто Долорес Амбридж окажется заботливее и прозорливее? Гермионе и мальчишке-гриффиндорцу предстоят еще долгие шесть лет под защитой Хогвартса, но что же говорить о ней, без пяти минут выпускнице? Ее защита продлится очень и очень недолго и, право, глупо рассчитывать на эффект, произведенный наивными рассуждениями мистера Лавгуда. Девушке, видевшей себя в будущем одним из ведущих аналитиков министерства магии, по должности не положено попадаться на глаза монстрам-убийцам. - А что потом? - казалось, Долорес Амбридж удивилась заданному вопросу. - Потом они станут взрослыми людьми, Поппи, и придется им самим разбираться со своими проблемами. Мы ведь не можем взять их под опеку до старости. К тому времени многое забудется, а с людьми, задающими неудобные вопросы, к семнадцати годам пора научиться разбираться самим. Мадам Помфри ничего не сказала, но Пенелопе снова удалось уловить ее явное неодобрение. Подобно тому, как у человека, внезапно лишившегося зрения, обостряются все прочие чувства, у нее, практически полностью потерявшей возможность соприкасаться с жизнью, осталось лишь одно: ее интуиция. - Лучше бы Вам привыкнуть к тому, что теперь я - новый директор Хогвартса, мадам Помфри, - отчужденно проговорила Амбридж. - События последних двух лет наглядно показали, что Попечительский совет не в силах взять на себя те функции, на которые претендует мистер Малфой. Корнелиусу пора обратить пристальное внимание на школу. И можете мне поверить, Поппи, - вкрадчиво добавила она. - Я далеко не худший вариант. Колин, лежащий всего через одну постель от Пенелопы, за ширмой, понятия не имел о душевных терзаниях коллеги по несчастью: его голову вовсе не занимали тревоги о далеком будущем. Деревянная дверь продолжала пугать его резкими ударами о косяк, однако он засыпал и просыпался, все глубже проваливаясь в свой затянувшийся сон. Образы вокруг появлялись и угасали, звуки становились невероятно осязаемыми, как будто усиленные многократным эхом, а линии и краски - яркими и врезающимися в память подобно огненной печати. Слишком много времени Колин проводил, занимаясь фотографией, чтобы не подмечать теперь крошечных деталей: неуверенная походка и опухшие глаза Алкионы Кэрроу, не то от слез, не то от недосыпа - Колин знает, что у нее пропала младшая сестренка, и искренне переживает. У него самого дома остался брат: отец, впечатленный рассказами о волшебной школе, почти согласился отпустить сюда и Дэнниса. Впрочем, теперь, кажется, придется начинать уговоры заново: Колин слышал, как профессор Макгонагалл пересказывала в учительской скандал, учиненный мистером Криви, и отчего-то ему становилось неловко и за себя, так неуклюже попавшего под заклятие, и за родителей, которые, конечно, всем сердцем за него тревожатся. Парочку в коридоре, на которую он наткнулся во время, наверно, уже сотой по счету, дороги в большой зал, он знает хорошо: Иоли Дэвис любят не только на Хаффлпаффе. О молодом человеке, старосте, стоящем рядом с ней, поговаривают, будто он ее жених, а заодно внук одного в высшей мере неприятного типа, чье состояние однажды унаследует. Колин сплетням не верит: Иоли милая, добрая и ни за что не согласилась бы стать частью этой семьи, если хотя бы малая толика слухов о Бэрках правдива. - Ее мать будет в Хогсмиде в ближайший уикэнд, а то и раньше, если я хоть немного изучила миссис Фарли, - девушка пыталась убрать непослушные волосы в хвост, и всякий раз на свободе оставалась то одна, то другая раздражающая ее прядь. - Джемма права, ей сейчас никак нельзя домой. Ты знаешь ее отца. Ему ничего не стоит устроить так, чтобы Тритонов она сдавала отдельно от остальных, в министерстве. - Если Кэрроу к вечеру не найдут, нас, скорее всего, отправят по домам, - ответил Джоэл Бэрк. - Хватит беспокоиться о Фарли, она не пропадет. Лучше скажи, известила ли ты своих? Когда они возвращаются? - Не раньше будущей недели, - вздохнула Иоли. - Мама не станет заказывать специальный портключ из Нью-Йорка только ради того, чтобы снять защиту с дома. Роджер остановится у друга, а нам с сестрой, видимо, придется снять комнату у мадам Розмерты. Не хочу уезжать далеко от Хогвартса, может быть, что-то прояснится... - Что за глупости, - возмутился Джоэл. - Разумеется, вы с Трейси погостите у нас. Родители будут рады вас видеть. И дедушка тоже, - усмехнулся он. - Рассказ о драке Кэрроу и Меррисот его порядком развлечет. Он помолчал, накрывая тонкие кисти рук Иоли своими. Колину вдруг подумалось, что они очень, очень красивая пара, почти что королевская чета из древних легенд. Среди его детских вещей дома еще осталась книга сказок с картинками: так вот, дочь короля там была точь-в-точь Иоланта, с такими же льняными волосами и голубыми нежными глазами, а спасший ее принц улыбался так же молодцевато, как Джоэл, хотя, пожалуй, тем, кто знал хаффлпаффца получше, он скорее напоминал пройдоху, нежели принца. - Амикуса удар хватит, когда он поймет, кому обязан подарочком на день святого Валентина, - хохотнул Джоэл, и сказочное очарование сцены вмиг развеялось. - О дедушке могут говорить все, что угодно, но предательства он не прощает. В старые времена он бы просто послал ему головы всех трех девчонок на блюде, но такой способ мести куда более изысканный. Иоли тоже улыбнулась, но в незабудковых глазах Колин теперь видел не небо, а искристый лед. - Любимый, ты знаешь, что я думала по этому поводу, - начала она. - Я говорила, что детей нельзя вмешивать в разборки взрослых. - Помню, - покорно кивнул Джоэл. - Я говорила, что Кэрроу никогда по-настоящему не клялись в верности нашей госпоже, чтобы их можно было обвинить в союзе с Фламелями. Как и другие в этой войне, они всего лишь выбрали свою сторону. - Разумеется, - продолжать слушать Джоэл с безграничной иронией. - Даже несмотря на то, что твой дедушка помог Амикусу выплыть после бегства из страны Фоули, расплатились они с ним сполна и формально ничего больше дому Бэрков не должны. - Если вдуматься, так оно и есть, - лениво согласился Джоэл. - После того, что исполнила эта мерзавка Кэрроу, я готова взять назад каждое из произнесенных слов, слышишь меня, каждое! - сверкнула глазами Иоли. - Мальчишки или авроры, кто-то непременно найдет и Кэрроу-младшую, и диадему. И я с радостью посмотрю на то, что для них сделает их хваленый Николас Фламель. - Фламелей давно не видели в Англии, - отметил Джоэл. - Сеньора Кортазар уже больше полугода не встречает Пернеллу на маггловских светских приемах. Ее миссия становится утомительной. А теперь, когда мальчишка Финч-Флетчли вернулся в Лондон, и мне почти нечего им сообщить. - Подождем развязки событий, - обняла его Иоли. - А пока давай подумаем, как помочь Джемме. Она не может пойти к Макнейру. Не нужно глупых почему, ты и сам все отлично знаешь. Пока не доказано, что эта женщина, его жена, мертва, он продолжает считаться женатым человеком. Два единственных свидетеля ее гибели и сами давно отправились в мир иной, а Грюм, - она скривилась в гримасе ненависти, - Грюм нам не помощник. - Я не могу привести домой Фарли, - воскликнул Джоэл. - Только представь, как это будет выглядеть в глазах моей семьи! Не говоря уже о том, что незамужней девушке нечего делать в Лютном. Ты другое дело, все знают, что ты моя невеста. К тому же, Фарли все равно не заставишь смирно сидеть в четырех стенах. - Остается наш будущий дом в Хогсмиде, - Иоли пристально посмотрела на жениха. - Гостевой домик давно достроен. Мы сможем пожениться только через год, и все это время дом будет стоять заброшенным. Лично меня всецело устроит, если Джемма сможет присмотреть за строительными работами одним глазом, да и потом поддерживать там хотя бы относительный порядок. Я не хочу начинать семейную жизнь с избавления от докси и боггартов. - Ты предлагаешь поселить Фарли в гостевом домике? Одну? - хмыкнул Джоэл. - Что же... пожалуй, это лучше, чем предоставить ее саму себе. Полагаю, ей хватит здравого смысла не приглашать туда Макнейра открыто. Но ты ведь понимаешь, что дом - это далеко не все. Чем она будет заниматься? Как планирует содержать себя? - За это можешь не тревожиться, - улыбнулась Иоли. - Будь речь о ком угодно еще, и я бы надеялась на Макнейра, но Джемма скорее вернется в родительский дом, чем возьмет у него деньги. Ты сам сказал, она умная девочка, не пропадет. А мне будет спокойнее доучиваться последний год, зная, что она где-то поблизости. Да и Меррисот обрадуется. - Запомни все, что ты мне сейчас говорила, - шутливо погрозил ей пальцем Джоэл. - Повторишь это моему деду в глаза, если он вдруг выдумает обвинять меня в том, что я потворствую непристойному поведению. - Мистер Бэрк слишком умен, чтобы позволять себе такие бессмысленные обвинения, - убежденно произнесла Иоли. - Он все поймет, я уверена. Джемма - не просто наш друг, она еще и ценный союзник. К тому же, не ты ли жаловался, что у тебя в Хогсмиде нет своих глаз и ушей? Как ты рассчитываешь стать лордом-мэром, если уже сейчас не начнешь расставлять там своих людей? - Говори потише, - Бэрк будто почувствовал напряженное внимание, с которым внимал им Колин, и понизил тон. - О моих планах до поры до времени не следует знать даже Фарли и ребятам. Поговорим лучше о земном. Что там слышно о свадьбе Кассиуса и Элейны Селвин? Он молчит, как партизан. Он хотя бы видел ее после той встречи в Лютном? - Как бы он это сделал? - пожала плечами Иоли. - Элейна и Вивиан в Шармбатоне, даже на зимние каникулы не приезжали домой. Их мать гостила у брата в Барселоне, как мне передали... Правда, знаешь... не похож Кассиус на счастливого жениха. Не верю я в эту свадьбу. Не верю, и все тут. - Хочешь сказать, у него есть кто-то на примете? - нахмурился Джоэл. - Это плохо. Я поговорю с ним. Дочь Варда Селвина, даже несмотря на репутацию ее отца, - блестящий вариант. - Поговори, поговори, - снисходительно согласилась Иоли. - Вот только что делать там, где разговоры силы не имеют? Бац! - и железные петли двери жалобно заскрипели от очередного холодного выдоха угасающей зимы. Колин Криви открыл глаза в своей постели. Солнечные лучи пробивались сквозь занавешенные шторы и щекотали его нос. Снилась ему снова какая-то чепуха. Ее зовут Гермиона Грейнджер, и она никогда не спит. Странно осознавать, что она при этом, к примеру, жива. Раньше ее сон длился сотни лет, текущих в тишине и покое. Теперь, когда она ползает по трубам, встроенным в стены замка, ее мозг едва способен вмещать множество голосов, тонкими струйками вливающихся в сбивающий с ног поток шума. Она всегда любила тишину, предпочитала уединяться в своих теплицах, куда обычно заглядывали только самые любопытные и самые терпеливые, пряталась в нишах и пустующих классах от насмешек Оливии Хорнби или просто задергавала балдахин и накрывала голову подушкой, чтобы не слышать болтовни Парвати и Лаванды. Если хорошо сосредоточиться и приняться себе представлять персонажей любимой книги или выученных на истории магической дуэли или восстания гоблинов, сама не заметишь, как сон притянет тебя в свои объятия. Она так хотела снова заснуть, но вместо этого ей приходилось превозмогать чудовищную мигрень, сопротивляясь шуму. Эта магглорожденная девочка с первых дней чувствовала себя чужой в огромном замке; Салазар изначально критически воспринял идею Ровены, исключительно несчастливой в личной жизни, удочерить осиротевшую малышку с более чем посредственными способностями к волшебству. Ровену, женщину фантастически функционирующего ума, как часто случается, чрезвычайно легко было разжалобить, и ей, Хельге, не раз приходилось выхаживать голодных или раненых созданий из Беллерофонтского леса, которых Ровена приносила, отправляясь в походы за ингредиентами, не вполне представляя, что делать с ними дальше. С самого начала с Еленой все было куда сложнее, однако упрямство золотоволосой леди по силе порой превосходило сталь, из которой Годрик ковал свое знаменитое оружие. - Над чем ты плачешь, милая? - Гермиона, не боясь испачкать мантию, садится рядом, на ворох мокрых листьев, и прислоняется спиной к дереву. - Мама сегодня все утро искала тебя по замку. Ты не пришла на мой урок, я расстроена. - Какой смысл в уроках, если все остальные справляются намного лучше? - Елена подняла на нее заплаканные глаза. - Фред уже умеет превращать воду в чернила! Они думают, что я маме родная, и смеются, как это у такой талантливой волшебницы могла родиться такая неумеха. Лучше я вовсю не стану учиться, чем надо мной будут смеяться дети из деревни! Гермиона прижимает девочку к себе и вздыхает. Что ответить на ее жалобы, она не представляла. Да и зачем кривить душой, она бы первая сбежала из Хогвартса, если бы поняла, что уступает по волшебной силе и способностям своим однокурсникам. Какой смысл изучать то, в чем не можешь стать лучшей, Гермиона не знала - да и не трудилась искать ответ на такой вредоносный по своей сути вопрос. - Ну же, не торопись отчаиваться, - с преувеличенным оптимизмом говорит она. - Невозможно быть первой во всем, главное - найти свою нишу и поменьше оглядываться по сторонам. Твоя мама много лет училась, прежде чем стать такой могущественной волшебницей, и уж конечно, многие могли утереть ей нос в двенадцать-то лет! Елена смотрит чуть менее обиженно, но все же не сдается. - Разве мне от этого лучше? Все обращают внимание на то, что я на нее совсем не похожа! У меня нет такой памяти, мои зелья - лорд Слизерин всегда так говорит - настоящая катастрофа! Он даже не хочет, чтобы я играла с его детьми! Саломея начала разговаривать со змеями раньше, чем говорить, а мой первый выброс магии случился только когда... когда... Елена не заканчивает фразу, но Хельга и так знает эту историю. На родителей девочки напали разбойники - никто из путешествующих не уцелел. Сложно сказать, почему они оставили в живых ребенка, - Годрик, отправившись по следам преступления, по своем обыкновению не задавал вопросов. Возможно, малышка попросту их напугала, заставив ближайшее дерево отчаянно замолотить ветками по воздуху, в попытке добраться до грабителей. Хельга и Салазар впоследствие предприняли экспедицию в Беллерофонтский лес - колдовство Елены не развеялось со временем, а любопытнейший экземпляр под названием Дракучая Ива занял достойное место в коллекции Хельги. Она морщится и встряхивает головой, приводя мысли в порядок: отчего-то ей трудно сообразить в каком, собственно, месте она ее высадила: не то на опушке, вдоль линии защитных чар, не то на берегу озера, не то чуть ближе к замку, прямо над кроличьим лазом. Или же в ее время такого дерева в Хогвартсе и вовсе не росло? - Не обращай внимания, Саломея - такой же избалованный ребенок, как и ее отец, - сердито выговаривает она. - Почему бы тебе не подружиться с мальчишками Годрика? Понимаю, такой красавице и умнице нужна достойная подруга, но у Саломеи уже сейчас нет на уме ничего, кроме как поскорее выскочить замуж и продолжить род. Лорду Слизерину не терпится отправиться в очередное путешествие, и он хочет быть спокоен, зная, что оставляет дела в надежных руках. Хельге трудно подавить поднимающуюся внутри волну грусти: у Салазара невыносимый характер, но он все же ее единственный родственник в этих враждебных северных краях. Хельга не помнит, откуда они пришли и как встретили Ровену и Годрика, прошлое давит, затуманивает разум, подернутое серым туманом. Черты Елены заостряются и неуловимо меняются, вот она уже юная девушка, не узнать, и только нехорошие искорки в глубине глаз за прошедшие годы разгорелись в полноценное пламя. - Мне не нужна ничья помощь, ясно? - сердито выкрикивает она, и Хельга благоразумно отступает, позволяя ее обиде выгореть в бесплотную золу. - Я могла бы всем доказать, что способна на многое, если бы она постоянно не вмешивалась! Вы думаете, она делает это по доброте душевной, а на самом деле просто хочет, чтобы все не забывали, какая она добрая и благородная! Если бы раньше она вспоминала обо мне чуть чаще, чем об остальных, посторонних для нее детях, может быть, теперь ей бы не пришлось меня стыдиться! - Елена, мама всегда говорит, как она гордится тобой, - возражает Хельга. - Вы очень разные, и это естественно, но ты много добилась, и даже я снимаю перед тобой шляпу. Помнишь, когда ты была совсем маленькой, соперничала с Саломеей и считала, будто никто не станешь такой же сильной ведьмой, как она. И чем все закончилось? Саломея вышла замуж и родила множество сыновей, по-своему запомнилась, но пройдет еще несколько десятков лет, и ее имя будет иметь значение только для внуков и правнуков. Ты же сделала столько хорошего, помогла такого количеству магглорожденных детей найти себя... - Только чтобы не помнить, что я мало чем от них отличаюсь, - процедила Елена. - Да Вы и сами прекрасно знаете, тетушка Хельга, что ничего бы не вышло, если бы мама не направляла меня постоянно, не разбрасывала тут и там свои подсказки в надежде, что я подберу и не замечу. Теперь я понимаю лорда Слизерина. Понимаю, почему он ушел. Здесь нельзя было оставаться, если только ты не готов все время существовать в тени. Дерево, которое вырастает в тени, слабое и кривое, тетушка Хельга. Оно никогда не принесет полноценных плодов. - Все потому что ты слишком умная, - покачала головой Хельга. - Не всякую женщину это красит, особливо если голова живет вразрез с сердцем. Вот если бы ты обратила внимание на барона... Какая красивая семья бы у вас получилась! Уже столько лет ты не даешь ему ответа! - Я все сказала еще при нашей первой встрече, - гордо вздернула подбородок Елена. - Это все мама. Она считает, что она вправе распоряжаться моим словом. Нет, тетушка Хельга, у меня здесь осталось лишь одно незаконченное дело, и затем только вы меня все и видели. В мире столько магии, о которой здесь никому и слышать не приходилось. Я пойду прямо по следам лорда Слизерина и его сына, возможно, и самих их встречу однажды. Пусть и он посмотрит, что я чего-то да стою, в отличие от его детей, в отличие от этой задавалы Саломеи. Хельга только качает головой: с прежними питомцами Ровены столько проблем никогда не возникало. Она не воспринимает угрозы девушки всерьез, не воспринимает ровно до того дня, как заплаканная Ровена сообщает ей о побеге дочери и исчезновении артефакта, над которым она работала долгие годы. Ровена умоляет не рассказывать ничего Годрику и Себастьяну, среднему сыну Салазара, возглавившему род после того, как отец вместе со своим первенцем отправился на другой край света в поисках неизвестного знания. Хельга и представить себе не может, чем для Елены обернутся ее воспоминания о том давнем разговоре, что за дьявол нашлет на барона охватившее его безумие и приведет, в конце концов, к бесславной смерти, в какую тень себя прежней превратится золотоволосая леди после этих трагических событий. Хельга уходит подальше от замка, чтобы хоть на миг спрятаться от призраков тех, кого она привыкла считать частью своей жизни, чтобы не слышать слез, жалоб, голосов, доносящихся будто сквозь завесу. Саломея смеется, и шипение, так отчетливо проскальзывающее в ее смехе, сводит Гермиону с ума. Она не спит уже сто шесть с половиной, почти сто семь дней, и этот звук не перестает звучать у нее в ушах, в голове, в сердце. Пока она еще помнит, кто она такая. Пока она еще отличается от призрака Елены, ведь она жива. Жива, несмотря на то, что больше никогда не сможет спокойно спать. *** Андромеда еще раз пробежалась взглядом по выведенным неразборчивым мальчишеским почерком строчкам. Забавно было сознавать, что она исключительно редко получала письма. Друзья семьи знали, что вид угрюмых сов с их одинаковыми картонными глазами ее нервирует. Эти птицы никогда не прибавляли ей хорошего настроения. О том, что случилось с мамой, Люциус как раз таки сообщил ей в письменной форме, сославшись на собственное потрясение от увиденного; Андромеда ни на грош ему не верила. Нимфадора ненавидела тратить время на скучные описания школьных будней - предпочитала раз в неделю, во время прогулки в Хогсмид, появиться на двадцать минут в камине, на одном дыхании оттарабанив последние новости. Муж, увлеченный маггловскими новомодными штучками, подарил ей телефон - несмотря на крошечные размеры и видимую безобидность устройства, Андромеда до такой степени его опасалась, что предпочитала регулярно "терять" дома или "забывать" в саду. А Уолден ей уже много лет не писал. В этой никому не принадлежащей комнате уже не первое десятилетие не могли закончить ремонт и придать ей более или менее уютный вид. Могло показаться, что они находятся в какой-то дешевой гостинице: мама считала, что подобное впечатление им более чем на руку на случай непредвиденного вмешательства аврората. Здесь она несколько раз принимала Донну Забини, сюда же поднималась Нимфадора, если той хотелось посекретничать с бабушкой, которую она помнила еще живой и полной сил во времена второй войны. - Я показала письмо Теду, - Андромеда сделала вид, что не заметила укоризненный взгляд матери. - Я не могла промолчать. Этим делом должен заняться мужчина. К тому же, ему гораздо проще будет договориться с магглами. Вопреки ожиданиям Андромеды, леди Блэк не рассыпалась в возмущенных упреках, а лишь покачала головой. - Перечислять тех, к кому имело смысл обратиться, можно долго. И тем не менее, из всех ты выбрала своего мужа, чье положение весьма шатко и сомнительно. Марволо бы оценил иронию, - она вздохнула, - если бы только мог. - Доверить твою жизнь, свою, будущее нашего рода кому-то вроде Яксли или Крэббов? - Андромеда ядовито хмыкнула. - Ты разве забыла, что тот злополучный Самайн еще не успел закончиться, а они уже свидетельствовали против нас и сестры? Вам придется начинать с нуля. Новые лозунги, новые люди... хотя бы первое время. Расальхаг легко улыбнулась, и ее образ подернулся мутноватой дымкой. - Теперь уже Марволо придется самому все решать. В мои планы больше не входит вручать ему ключи от города. - Как это? - Андромеда внимательно посмотрела на мать. - Что тогда ты задумала? - Мое существование нельзя назвать нормальным, мой ангел. Я бы никогда не пожелала себе такого посмертия. Из меня не вышло эффектного привидения. - Но пути назад нет. Призрака можно... теоретически можно уничтожить, но если проход за грань смыкается, он не открывается во второй раз. Выбираешь навсегда. Так я слышала. - В моем случае сложно говорить о свободе выбора, - ресницы Расальхаг задрожали. - Простое привидение не бывает привязано к материальному объекту. Что бы со мной не происходило, милая, такое случается не с каждым. - Значит, есть способ... назовем это, пойти дальше? - подалась вперед Андромеда. - Дамблдор на этом месте произнес бы долгую и проникновенную речь о раскаянии, - неприязненно скривилась Расальхаг. - Я предпочтаю говорить о возмещении причиненного ущерба. Природа вещей в результате моих действий утратила равновесие. Не понимаю пока, как, но это связано с Марволо. И коль скоро мой медальон потерян, боюсь, разъяснить мне, что к чем, может только он один. Если однажды вспомнит, кем является. - И если исправить это... - Андромеда не закончила, но мать необыкновенно серьезно кивнула, подтверждая ее предположение. - И ты веришь, что он позволит? - прошептала она. - Веришь, что я могу с этим смириться? Да Малфои и им подобные только того и ждут! - Мне хочется верить, что ваша любовь окажется чуть менее эгоистической, - развела руками Расальхаг. - Мертвые не должны вмешиваться в дела живых. Ваш отец и без того меня уже заждался. А у Марволо будешь ты, Энди. Я всегда верила, что из моих дочерей одна ты достойна занять мое место. - Время работает против нас, - посетовала Андромеда. - Без твоих способностей и твоих хроноворотов я ничем не превосхожу сестер. Вот Белла умеет убеждать. - Белла умеет убивать, - резко возразила Расальхаг. - В отличие от тебя. Но тебе это и не нужно. Я не стану просить тебя сделать то, о чем попросила бы ее. - Например, избавиться от Лонгботтомов? - прищурилась Андромеда. - Я не так глупа. Беллатрикс пошла туда, потому что ты позволила. Что она там искала? Наступила непродолжительная тишина. - Лестрейнджи признались на процессе, - притворно удивилась Расальхаг. - Они считали, что Лонгботтомам известна судьба Марволо. - И с чего бы им так думать? - не поверила Андромеда. - Руди вдруг забыл, какова расстановка сил в лагере светлых, и решил, что Дамблдор настолько наивен, что будет откровенничать с семьей Энид Розье? Расальхаг снова улыбнулась, на сей раз к привычной насмешке примешивалась гордость. - Незадолго до несчастного случая Марволо стала известна часть сделанного о нем пророчества, - ответила она. - Ему донесли. Дамблдор знает. - Он рассказал тебе, о чем оно? - широко раскрыла глаза Андромеда. - Ты его высмеяла, конечно? - В то время смеяться над Марволо было чревато последствиями даже для меня, - поджала губы Расальхаг. - Было предсказано, что на исходе июля родится ребенок, способный его победить. Марволо решил, что этот ребенок - Гарри Поттер. Андромеда тихо ахнула. - Но ведь это значит, что пророчество исполнено, не так ли? Ведь Гарри действительно стал причиной того, что Марволо... оказался в своем нынешном положении. - В том и дело, что нет, - мрачно отозвалась Расальхаг. - С каждой встречей мне все очевиднее, что дух Марволо берет верх над этим несчастным ребенком. Удивительно еще, что он вообще продержался так долго. Гарри Поттер стал причиной падения Марволо, но он никогда его не побеждал. И победить уже не сможет, если хочешь знать мое мнение. Однако Гарри был не единственным ребенком, что подходил под условия пророчества. Вспомни, когда день рождения у внука Августы. - О Господи, - вырвалось у Андромеды. - Так Белла... это была не месть и не внезапное безумие... А тетя Энид... она знала? - Знала, - просто пожала плечами Расальхаг. - Почему, ты думаешь, Августа именно в тот вечер оказалась в доме Элджи, хотя они едва разговаривали? - А сама она не могла решить этот вопрос? - побледнела Андромеда. - Для чего понадобилось приплетать мою сестру? - Невилл - ее родная кровь, - рассудительно ответила Расальхаг. - Неизвестно, чем это могло бы отозваться. Ты замужем за магглорожденным, а значит, все еще принадлежишь нашему роду. Нарцисса - бесполезное существо. Остается Беллатрикс. - Ей не нужно было тащить с собой Крауча, - Андромеда уже не могла сдерживать злые слезы. - Может, и пожизненного удалось бы избежать. А я даже не пришла к ней на суд. - Ты поступила правильно, - веско произнесла Расальхаг. - Пока решения в этой стране принимаются с оглядкой на Дамблдора, ему ни к чему считать вас с Беллой дружной семьей, - она неохотно признала: - Возможно, подключить к делу Теодора - не такая уж неудачная идея. Как он собирается выйти на тех магглов? - Летом они повезут своего родного сына на обследование, - захихикала Андромеда. - Школьная медсестра вот-вот должна сообщить им, что он непозволительно разжирел для своих тринадцати. Я прослежу за тем, чтобы магглы выбрали клинику Теда. Никакой магии, - поспешно добавила она. - Буклет в почтовом ящике, пара случайно услышанных разговоров, рекомендация от начальника мужа. Они поведутся. - Умница, - довольно кивнула Расальхаг. - Дорея была бы рада. Перехватить Гарри можно только летом, когда влияние Дамблдора на него ограничено. - Со следующего года Дамблдора не будет в школе, - вздохнула Андромеда. - Хорошо ли это, не знаю. Я не ждала, что Амбридж так ухватится за кресло директора. Такое впечатление, что она тысячу лет ждала этой возможности. - Амбридж - чиновница и полностью зависима от министра. А еще остаются попечители, старейшины Хогсмида, магические популяции Беллерофонтского леса, с которыми ей, как директору, придется что-то делать. И Тайная комната: не забывай, кто-то все еще выпускает василиска. - Мама, подумай еще раз над тем, что удалось выяснить Донне, - взмолилась Андромеда. - Точно ли ты не ошиблась в Гарри? Ну кем же может быть юноша, интересующийся твоим медальоном, как не Марволо? - Кто-то из рода Розье, - отмахнулась от нее Расальхаг. - Мне и не припомнить всех своих внуков и племянников. Это фамильная драгоценность, и негоже ей валяться в лавке старьевщицы. Только Нарцисса могла так обойтись с единственной памятью обо мне. А ты фантазируешь. Марволо не может находиться одновременно в двух местах. - Марволо и не такое мог в свое время, - выразительно произнесла Андромеда. - Ты прекрасно знаешь, что границ для него не существовало. Мне все еще не дают покоя воспоминания Эвана. Cудя по тому, что ты эти предметы не узнаешь, информацию именно о них ты спрятала в медальоне. Если этот мальчик, как ты полагаешь, один из Розье, значит, у него есть что-то на Гарри. И кто знает, как он намерен этим воспользоваться. Расальхаг, морща лоб, пролистала призрачный дневник с пустыми страницами, словно они могли развеять ее непрозвучавшие сомнения. - Что слышно от Эвиты? - поразмыслив, спросила она. - Что выходит с этой свадьбой? - Пока неясно, - ответила Андромеда. - Элейна - красивая, но при этом совершенно пустая девица. На месте Кортазаров я бы ставила на Вивиан, среднюю. У нее мозги Варда. Расальхаг рассеянно хмыкнула. - Принимая во внимание биографию Варда Селвина, это скорее недостаток, чем достоинство. Люди его склада ума рано или поздно встречаются в одном и том же месте. Андромеда протянула руку к матери, будто порываясь ее обнять, но потом вспомнила, что имеет дело с бесплотным духом, и ее кисть безвольно повисла в воздухе. - Я должна получить пропуск в Азкабан, - твердо проговорила она. - Я хочу увидеть Беллу. Расальхаг ее решение явно не понравилось. - Ты прекрасно жила без нее десять лет. - А она? - Ты хоть представляешь, сколько вопросов начнут задавать люди? Или ты решила изобразить запоздалое прозрение? Белле оно все равно не поможет, а тебе только навредит. - Белла не единственная Блэк за решеткой, - напомнила Андромеда. - Немногих удивит мое решение увидеться с Сириусом. Я единственная тогда открыто возразила тетке Вальбурге. Я постараюсь добиться, чтобы в качестве сопровождающего аврора мне выделили Нимфадору. - Это очень рискованно. И вряд ли оправдает себя, милая, как бы я не любила Беллу и не мечтала увидеть ее на свободе. - Мама, если бы на ее месте была тетя Энид, ты бы тоже задумывалась о рисках? Расальхаг устало вздохнула, но не стала спорить. - Ты права, я бы сравняла Азкабан с землей. До освобождения Беллы мне не хватило одного дня. Может быть, ты справишься лучше. Но только реши сначала вопрос с Гарри, а потом думай о пересмотре дела, - она медленно поднялась и поплыла к выходу. Несмотря на силу, которую ведьма черпала через дневник, ей все еще сложно было пребывать в материальном облике дольше необходимого. Перед тем, как покинуть комнату, она снова посмотрела на дочь. - И расспроси как следует Сириуса. Воспитанием Марволо, если уж мы лишены выбора, должен заниматься чистокровный маг. *** Нечего и говорить, Слизерин отлично устроился. В пещере на такой глубине можно запросто соорудить целые апартаменты, не то что отдельную комнатку. Рону показалось, что они опустились ниже уровня самых глубоких подземелий на целые мили. Непохоже, чтобы великий маг любил гостей, иначе он бы подумал о лестнице. Труба изогнулась под прямым углом и буквально выплюнула Рона на мокрый каменный пол, прервав его кажущийся бесконечным полет. Одной рукой опираясь о стену, он с трудом поднялся на ноги, морщась от многочисленных ушибов. Вдобавок ко всему, внутри туннеля он умудрился разорвать мантию, и теперь неохотно прикидывал, как вынужден будет объяснять это досадное недоразумение матери. Вряд ли Молли с восторгом воспримет его решение отправиться в неизвестность следом за гигантской анакондой ради спасения едва знакомой слизеринской первокурсницы. По соседству, охая, приводил себя в порядок Невилл. Даже скудного света, производимого Люмосом, оказалось достаточно, чтобы определить: приземляясь, тот повредил запястье правой руки. Рон недовольно нахмурился. Их компания - и без того бойцы не Бог весть какие, чтобы так нелепо лишиться негласного лидера, способного держать в руках волшебную палочку. Гольдштейн уже был на ногах, как обычно, спокойный и подтянутый, и расхаживал по коридору, прислушиваясь к каждому шороху. Поймав взгляд Рона, он едва заметно кивнул в сторону пола. Рон посмотрел вниз и содрогнулся: под ногами его живого места не было от костей мелких грызунов и даже животных покрупнее. Невилл так и не передал им во всех подробностях свою беседу с Гарри, но впервые Рон задумался о том, что монстр Слизерина обладает не только смертоносным взглядом, но и вполне закономерными для хищника базовыми инстинктами. В этот же самый момент он заметил две вещи, от которых моментально расхотелось и дальше чувствовать себя героем. Коридорчик в человеческий рост, в котором они оказались, как и труба, по которой смогли добраться сюда, расходился во все стороны многочисленными ответвлениями. Локонс, как и предупреждал Гольдштейн, оказался спутником крайне ненадежным: воспользовавшись суматохой, он, по всей видимости, проворно скользнул в один из этих рукавов и был таков. По мнению Рона, поступок этот был до крайности глуп: ничего не стоило заплутать в подземельях и никогда уже не выбраться обратно. С другой стороны, при всей непорядочности Локонса, тот был уже взрослым волшебником и, безусловно, к подобным ситуациям подготовлен куда лучше своих студентов. По-настоящему испугало Рона другое. Нагайна, на которую они с Невиллом возлагали такие надежды, тоже бесследно пропала. - Может быть, она поползла вперед, разведать обстановку? - уныло поинтересовался Невилл, баюкая травмированную руку. - Мне еще тогда, в лесу, показалось, что она лучше нас понимает, что здесь происходит. - Могли бы мне рассказать о том, что змея в деле, - буркнул Рон. - Когда я сказал Гарри, что вокруг замка расплодились змеи, он меня на смех поднял. С чего вы вообще решили, что ей можно доверять? Может, она в сговоре с теми пауками? - и он поежился, будто из-за любого угла мог выскочить акромантул. - Если бы она хотела нас убить, из леса мы бы не вернулись, - остановил его Невилл. - Значит, придется идти одним. И смотреть в оба: неясно, что задумал Локонс. - Известное дело, - скривился Рон. - Выждет, пока мы скроемся из виду и удерет наверх. Чемоданы то уже приготовил, аферист. Мальчики мрачно переглянулись и двинулись вперед. Рон еще раз порадовался, что с ними нет ни Гермионы, ни Сакс: девчонкам здесь точно не место. Из некоторых коридоров столь отчетливо тянуло канализацией, что хотелось прикрыть нос рукавом. - Смотрите, что это впереди? - Гольдштейн чуть выше поднял руку с палочкой, и Рон увидел очертания змеи, в десятки раз превосходящей размерами Нагайну. Желудок будто сжала невидимая рука. - Это чудовище Слизерина? - он дернул за рукав Невилла. - Гарри предупреждал тебя? Ты знал? - Гарри сказал, монстр не появится, если его не позвать, - слабо отозвался Невилл. - Или тот, кто опередил нас, приготовился к преследованию, или оно спит. Гольдштейн, превозмогая ужас, шагнул чуть ближе, и свет волшебной палочки скользнул по огромной чешуйчатой шкуре ядовито-зеленой цвета. Существо, сбросившее ее, было в длину метров двадцать. - Вот это да, - присвистнул Рон. - Мой брат Чарли работает с драконами, и если бы я не знал точно, что дракон не выживет в таких условиях, я бы подумал, что здесь один из них. - Здесь даже из стен сочится вода, - подметил Невилл. - Похоже, мы находимся очень близко к Черному озеру. Кто знает, может быть, там обитает какой-нибудь водный змей? - Водные змеи не убивают взглядом, - деревянным голосом произнес Гольдштейн. - Идите за мной, только осторожно, и при всяком подозрительном шорохе зажмуривайтесь. Дорога показалась Рону вечностью. Он уже был склонен последовать примеру Локонса и позорно ретироваться, предоставив аврорам возможность исследовать открытый ими туннель, когда путь вдруг оборвался, и перед ними выросла гладкая стена, на которой были вырезаны две свившиеся в кольца змеи с горящими изумрудными глазами. - Вот мы и пришли, - прошептал Невилл. - Вот где находится вход в Тайную комнату. - Но как же мы попадем внутрь? - резонно возразил Гольдштейн. - Нагайна сдвинула раковину с места, заговорив на змеином языке, а среди нас змееустов нет. - Мы никогда не найдем здесь Нагайну, если она не пожелает появиться, - ответил Невилл. - Это значит, что мы должны попробовать сами. Мы ведь слышали, что за звуки она произносила. - Ты предлагаешь стоять здесь и шипеть на стену? - Рон уставился на него, как на идиота. - Да мы потратим на это целую вечность, пока не вернется хозяин шкуры. - У нас ведь нет другого выбора, - покачал головой Невилл. - Однажды я слышал, как моя тетя Энид спорила с дядей о змееустах. У них бывают странные темы для разговора. Так вот, я точно помню, как тетя говорила, что этот язык так же поддается изучению, как и гоблинский, и язык великанов. - Индийские заклинатели змей, - кивнул Гольдштейн. - Падма рассказывала о них, но я никогда не думал, что эта информация пригодится на практике. Но ведь они тренируются годами, - он попытался изобразить шипение, но со стеной предсказуемо ничего не произошло. Гольдштейн заметно поник. - Может быть, есть другой ход, запасной? - он беспомощно огляделся. - Может быть, эту стену можно взорвать? - Опасно, - не согласился Невилл. - Будем пытаться, пока не получится. Рон, ты тоже подключайся. Рон иронично закатил глаза, но все же принялся шипеть следом за друзьями. Каменные змеи мерцали своими невероятными глазами, и взгляд в них отражался самый глумливый. - Вы не стараетесь, ребят, - сердито оговорил их Невилл. - Попытайтесь вспомнить интонации Нагайны! Пока мы здесь теряем время, жизнь девочки в опасности! - Чего ты хочешь от нас? - разозлился Рон. - Если хочешь немедленных успехов, попытайся дозваться Наследника Слизерина. Ведь он тоже где-то здесь, в этих подземельях! Раздраженный, он снова зашипел на змей, но тут произошло непредвиденное. Глаза змей неожиданно засверкали еще ярче, и стена расступилась перед ними, открывая проход в тускло освещенную комнату, украшенную богатыми колоннами и огромной древней статуей старца в просторных одеждах. - Обошлись и без Наследника, - усмехнулся Гольдштейн. - А у тебя талант, Уизли. Я бы на твоем месте расспросил родителей. Рон открыл было рот, чтобы высказать рэйвенкловцу все, что он думает о его отвратительных предположениях, как тот вдруг недоуменно склонил голову набок и протянул: - Уизли, я, возможно, ошибаюсь, но это не твоя сестра вон там? Рон и Невилл одновренно повернули головы к статуе. В самом деле, среди танцующих вдоль стен и роящихся в углах серых теней и зеленоватого мрамора некогда роскошной, но отмеченной тленом времени отделки особенно ярко выделялась огненно-рыжая шевелюра. Джинни Уизли внимательно смотрела на приближающихся мальчиков. На полпути Рон сорвался на бег, не обращая внимания на предупреждающий возглас Гольдштейна. - Джинни, ты с ума сошла? - завопил он, хватая сестру за руку. - Как ты могла подвергнуть себя такой опасности! Немедленно возвращайся обратно! Он посмотрел в ее глаза и вдруг все понял. Настоящая Джинни, его младшая сестренка, никогда не смотрела так. - Почему вы пришли? - спросила она так тихо и естественно, словно они встретились в гриффиндорской гостиной в то время, как весь класс находится на занятиях. - Я ждала Гарри Поттера. *** Трусливый двуногий бежал по коридору, и Нагайна ползла следом, наслаждаясь его первобытным страхом. Будь у нее чуть больше времени, неподдельным удовольствием было бы погонять его по коридорам и заставить попрощаться с рассудком в этом зловещем лабиринте, - но только не теперь. Двуногий определенно родился под несчастливой звездой: он бежал именно туда, куда стремилась попасть Нагайна, не подозревая, что там его не ожидает ничего хорошего. Человек врезался в стену и отчаянно замолотил о нее кулаками. Если бы мимика змей умела изображать отвращение, Нагайна не преминула бы донести до беглеца всю степень своего разочарования. Другие волшебники хотя бы пытались сопротивляться судьбе. Ее настоящий хозяин никогда бы не опустился до такого жалкого уровня. Она зашипела едва слышно и лишь покачала головой, когда человек отпрянул от стены, как ошпаренный. Каменная кладка расступилась перед ними, и Нагайна скользнула мимо человека прямо в Тайную комнату. Глупые мальчишки изначально пошли по ложному пути. Ни один смертный не смеет вступать в тронный зал Короля, не испросив аудиенции. Впрочем, им не шагнуть дальше каменных стражей. Сейчас Нагайне недосуг было размышлять об их судьбе - перед ней стояли более важные задачи. Человек и она находились по другую сторону огромной статуи Повелителя змей - и они были здесь не одни. - Господи помилуй, - ахнул человек и, позабыв свой страх, шагнул в комнату. - Мисс Кэрроу! Гестия Кэрроу без чувств лежала на бархатном диване, обивку которого местами тронула плесень. В полумраке комнаты, при свете несгораемых восковых свечей ее невыразительное личико неожиданно расцветало и могло даже показаться прекрасным. На голове у нее красовалась довольно простая диадема - но исходила от нее такая мощная и знакомая магия, что Нагайна невольно залюбовалась. Человек, забыв о присутствии Нагайны, безумно улыбался и потирал руки. - Вот и конец приключению, - возбужденно бормотал он. - Я возьму с собой наверх кусок замечательной змеиной кожи, что нашел неподалеку от входа и что-нибудь, - он лихорадочно осмотрелся, - что-нибудь из этой старинной утвари. Держу пари, любая из этих вещиц стоит целое состояние! И расскажу в школе, что мальчиков уже нельзя было спасти, а мисс Кэрроу чудом избежала гибели и теперь жизнью мне обязана... И никто ничего не узнает... Мне даже не придется использовать заклятие забвения... Когда девочка очнется, ей и ее семье только останется благодарить ее спасителя... - Она не очнется, - послышался тихий голос, и Нагайна счастливо зашипела. Жадный двуногий жестоко заблуждался: их приключение только начиналось. Златопуст резко выхватил палочку, но она выскользнула из его трясущихся рук и покатилась по мокрому полу прямо к ногам незаметно появившегося человека. Человека ли? Златопуст мог похвастаться богатым жизненным опытом: пусть не участвуя лично в большинстве описанных им в книгах схваток и магических дуэлей, он все же объехал полсвета и повидал куда больше своих самоуверенных коллег. Златопуст мог с уверенностью сказать, что пережил немало унижений в Хогвартсе, однако эта встреча явно была поопаснее корнуэльских пикси. - Кто вы? - требовательно спросил он. В конце концов, он в этой школе учитель, а его собеседник наверняка проник сюда незаконно. Непрошенный внутренний голосок ехидно напомнил, что Наследнику Слизерина особое разрешение на нахождение в Хогвартсе не требуется, и настроение от этого лишь ухудшилось. Человек отстраненно улыбнулся и поднял его волшебную палочку. Златопуст протянул было руку, чтобы ее забрать, но быстро понял, что его ожидания тщетны. Он попал в настоящую переделку, запертый в подземельях, о которых не знает и сам Дамблдор, - и некого позвать на помощь. Вся его надежда - на троих мальчишек, которых он еще минуту назад собирался вероломно бросить здесь одних. - Кто я? - мужчина странно усмехнулся и покачал головой. - Не кажется ли вам, любезнейший, что это вы должны назвать себя после того, как вторглись в мои владения? После такого вопроса Златопуст даже оскорбленно приосанился. Встречать незнакомцев, никогда не слышавших о нем и не знакомых с его творчеством, после недавней рекламной кампании приходилось нечасто. - Меня зовут Златопуст Локонс, - торжественно начал он и тут же осекся. Не слишком-то этот тип походил на светлого волшебника, чтобы сообщать ему о своей бурной деятельности по борьбе с темными силами. Упоминание же о призе "Магического еженедельника" за самую очаровательную улыбку в этих подземельях прозвучит попросту издевательски. - Я пришел за девочкой, - добавил он, собрав в кулак остатки мужества. Мужчина без тени сожаления посмотрел на Гестию Кэрроу. - Вы ничем не сможете ей помочь, - холодно произнес он. - Она жива. Но это только пока. Златопуст не желал знать подробностей. Не далее, как час назад, он твердо намеревался стереть память не в меру любопытным мальчишкам, узнавшим его тайну. Он не хотел, просто не мог позволить этому человеку продолжать говорить. - В таком случае, я здесь действительно без надобности, - затараторил он со скоростью света. - Я, пожалуй, лучше вернусь. Скажу всем, что змей мертв, а Комната закрыта, а вас я здесь никогда не видел и не слышал! А лучше вообще ничего не буду говорить, мой контракт не предусматривал сражений с... с кем бы то ни было. Я здесь оказался случайно и не по своей воле, даже и не думал вмешиваться в ваши дела. Меня ждут в Лондоне, - пискнул он, надеясь, что это возымеет хоть малейший эффект. - Меня буду искать, если я не извещу о себе вовремя. Мужчина откровенно развлекался, слушая его попытки выпутаться из этой скверной ситуации. Златопуст вздрогнул, когда его ног коснулось скользкое тело змеи: Нагайна подползла ближе к мужчине, и тот мягко улыбнулся, гладя ее по голове. - Похоже, вы оказали мне неплохую услугу, мистер Локонс, - вкрадчиво проговорил он. - Видите ли, защитные чары Хогвартса не позволяют различным условно темным созданиям преодолевать его границы. Для того, чтобы опасное существо проникло в школу, кто-то из замка должен провести его внутрь. Значит, это вы помогли моей дорогой Нагайне вернуться ко мне? Златопуст почувствовал некоторое облегчение. Кем бы ни оказался этот волшебник, жизнь предстает в намного более ярких красках, если он является твоим должником. - Разумеется, милорд, - интуиция, редко подводившая Локонса, подсказала, что обращаться к мужчине целесообразно именно так. - Я нашел эту змею в лесу и выходил. Как только я догадался, что в Тайной комнате обитает гигантский змей, я подумал, что мне не повредит сторонница из вражеского лагеря, - он рассмеялся, но смех его быстро увял под пристальным взглядом волшебника. - Не то, чтобы я не любил змей, они чудесны, совершенные создания, - залепетал он. Нагайна снова что-то зашипела, и мужчина, приведя Златопуста в состояние, близкое к смертельному ужасу, ответил ей на ее же языке. В воцарившейся после этого непродолжительного диалога тишине можно было расслышать, как паук прядет свою паутину - или, если постараться, как тихо дышит Гестия, в которой с каждой минутой искры жизни теплились все слабее. - Вот что интересно, - задумчиво произнес мужчина. - Нагайна утверждает, что ваши слова - ложь от первого до последнего слова. - Милорд владеет змеиным языком? - Златопуст бросился бы наутек, если бы не понимал: это будет последним, что он сделает в своей жизни. - Какой редкий, великолепный дар... - Итак, вы, мой дорогой сэр, трус и лжец, - мужчина уселся в единственное пустующее кресло, закинув нога на ногу, а Нагайна привычным движением обвилась вокруг резной спинки. - Собственно, до сих пор мне не приходит в голову ни единой причины, по которой я должен сохранить вашу никчемную жизнь, - он взмахнул палочкой, и Златопуст упал на пол, как подкошенный. Руки и ноги его сковали незримые узы. - Прошу вас, милорд, - голос Златопуста то и дело срывался от волнения, и он сам себя не узнавал, - пощадите!... Я всего лишь скромный учитель!... Я ни в чем не виноват! - Учитель, значит, - хмыкнул волшебник. - Какой же предмет изволите преподавать, господин учитель? Златопуст сглотнул. - Защиту от темных искусств. Начальный уровень, - торопливо уточнил он. - Вот как, - глаза волшебника сверкнули. - Любопытное совпадение, когда-то я тоже подумывал о преподавании в Хогвартсе и, надо же такому случиться, тоже интересовался защитой от темных искусств. Мне отказали. Директор сослался на недостаток квалификации, - он саркастически ухмыльнулся. - Вижу с тех пор его требования лишь возросли. - Когда я подписывал договор, меня уверяли, что придется лишь читать лекции на общие темы, - оправдывался Локонс. - Я бы никогда не пришел сюда, меня вынудили, заставили... - Да, Нагайна рассказала, - усмехнулся волшебник. - Вас конвоировали сюда трое школьников. Верю, вы сражались достойно. Нагайне тяжело произносить традиционные имена, которыми люди называют друг друга. Что же, вы проживете еще некоторое время, пока еще способны поработать переводчиком, - он прищурился. - Итак, кто они? - Студенты Гриффиндора Рональд Уизли и Невилл Лонгботтом, - услужливо доложил Локонс. - И студент Рэйвенкло Энтони Гольдштейн. Они вломились в мой кабинет вместе с вашей почтенной змеей, угрожали мне, обезоружили и обманным путем доставили сюда, - добавил он голосом, полным раскаяния. От омерзительных рабских ужимок двуногого у Нагайны ужасно разболелась голова. Такие люди и раньше приходили к ее хозяину: безликие, сломленные, мстительные и жадные, готовые на все ради своих амбиций и легкой наживы. В последние годы их становилось все больше. Нагайна помнила, с чего начиналась их история: тех, кто присоединился к Повелителю вместе с ее первой хозяйкой, не так то просто было поставить на колени. - Последнего детеныша она прислала, - прошипела она, прерывая словесные излияния Локонса. - Поспешить распорядилась. Моя госпожа. Златопуст не знал, что только что сказала Нагайна, но даже ему почудилось, что по лицу волшебника пробежала странная тень, которую он истолковать не мог: не то отдаленное подобие радости, не то сомнение, не то смущение. - Твоя госпожа в Хогвартсе? - прошипел он в ответ. - Она знает обо мне? - Моей госпоже известно даже больше, чем она может предположить, - туманно выразилась Нагайна. - Затем она и отправила сюда своего посланника. Доставить ей диадему. *** - Я в последний раз спрашиваю, - Долорес Амбридж пересекла комнату и нависла над Гарри в лучших традициях Снейпа, - намерен ты признаться? - Я уже ответил, - упрямо процедил Гарри. - Мне не в чем признаваться. И вы не аврор, чтобы меня допрашивать. - Ах, ты хочешь разговаривать с аврорами? - рассмеялась Амбридж, от чего стала еще сильнее похожа на старую уродливую жабу. - Что же, будут тебе авроры. Выйдя на середину комнаты, она взмахнула палочкой, и из нее вырвался сноп серебристых искр, принявших форму большой коротконогой птицы с огромным, доходящим до груди клювом. Птица тяжело захлопала крыльями и вопросительно уставилась на Амбридж. - Мистер Шеклболт, окажите любезность и поднимитесь ненадолго в мой кабинет. Захватите кого-нибудь из ваших людей. Кажется, я нашла того, кто может оказаться полезным в ваших поисках. Как только Амбридж закончила говорить, птица грузно взмыла в воздух и исчезла, пролетев сквозь стену. Если бы Гарри не был так зол, он бы непременно удивился. Никогда прежде ему не приходилось видеть такого необычного колдовства. Профессор Спраут определенно разделяла его впечатление. - Редкий патронус, Долорес. Неужели это пеликан? Мне приходилось наблюдать этих птиц в природе. Изумительное зрелище. Гарри благодарно кивнул преподавательнице. Вопрос Спраут Амбридж отвлек, что подарило ему небольшую передышку. Неизвестно, впрочем, что за новости принесут с собой люди, которых она только что пригласила присоединиться к ним. - Ваша правда, Помона, - отвечала, тем временем, Амбридж. - Знаете, когда-то магглы считали, что эта птица кормит своих птенцов собственной кровью. На самом деле, пеликаны отрыгивают рыбу, пойманную ранее, и птенцы поедают ее, а от того, что кусочки этой рыбы попадают на грудь пеликана, она выглядит кровоточащей. Существенная разница: не своя кровь, но кровь жертвы. Эта история научила меня тому, что в жизни не все так, как кажется, - и она со значением взглянула на Гарри. Профессор Спраут тоже почувствовала в ответе Амбридж скрытый намек, но разгадать его не смогла, а потому неловко замолчала, не сразу найдясь с ответом. - Одна моя приятельница увлекается тем, что собирает воспоминания о редких патронусах, - сообщила она. - Можете потом спросить у Альбуса, он поделился с ней своим фениксом. Если не возражаете, я могла бы послать ей и вашего пеликана, она будет очень довольна. - Не утруждайте себя, Помона, - улыбнулась Амбридж. - Знаю, о ком вы говорите. Мой пеликан у нее уже есть, равно как и патронус моего мужа. - Чего только не найдешь в такой обширной коллекции, - согласилась Спраут. - Думаю, в Англии ее уже ничем не удивить. Если только подрастающее поколение отличится. Но знаете, что самое потрясающее я у нее видела? Уробороса! Настоящего уробороса. К сожалению, она помешана на конфиденциальности, так и не рассказала мне, кто умудрился создать такой удивительный образ. Ведь если верить древним трактатам, увидеть уробороса может лишь... Дверь кабинета распахнулась, и Гарри так и не узнал, что собиралась сказать профессор Спраут. В комнату вошло несколько человек в аврорской форме. Вниманием Гарри всецело завладел высокий темнокожий мужчина с золотой серьгой в ухе. Кажется, он и оказался тем самым мистером Шеклболтом, которого желала видеть Амбридж. - На первом уровне подземелий ни следа, Долорес, - сообщил он. - Мы проверили все, от старых темниц до разрушенной лаборатории в восточном крыле. Правда, по мнению Уолдена, в последнее время там наблюдалась посторонняя активность. Точнее сказать, что это, он пока не может, но все признаки указывают на змею. Крупную змею. - Крупная змея, взгляд которой приводит к летальному исходу, - мрачно кивнула Амбридж. - Превосходно. Передайте мистеру Макнейру, что как только ему надоест изображать из себя идиота, мы можем обсудить способы поимки василиска более детально. А пока познакомьтесь с мистером Поттером. Шеклболт был так поражен, что последнее предложение Амбридж пропустил мимо ушей. - Вы сказали, василиск? Но Долорес, откуда? - Как и гласит легенда, - пожала плечами та. - Его принес в замок Салазар Слизерин. Правда, с тех пор змееныш немного подрос. - Но разве его взгляд не влечет за собой немедленную смерть? - Прямой взгляд, если быть точной, - кивнула Амбридж. - Никто из жертв не смотрел василиску прямо в глаза. Мистер Криви пытался его сфотографировать, основной удар приняла на себя расплавившаяся колдокамера. Мисс Грейнджер увидела отражение василиска в отполированном щите рыцарских доспехов, а мисс Кристалл - в воде. На нее напали возле испорченного туалета, и весь коридор тогда затопило. - Давно вам это известно? - строго спросил ее аврор. - Долорес, сокрытие такой информации - преступление. - Неужели? - иронично изогнула бровь Амбридж. - Что же, теперь вам известна правда, Кингсли. Могу я узнать, какие действия вы намерены предпринять? Может быть, вы догадались, где находится вход в Тайную комнату? Мистер Шеклболт нахмурился, не желая признавать правоту Амбридж. Гарри с несчастным видом посмотрел на профессора Спраут, и та ободряюще ему кивнула. От нечего делать он принялся разглядывать пришедших с Шеклболтом авроров и с трудом подавил радостный возглас, когда в единственной присутствующей девушке узнал Нимфадору Тонкс, дочь Андромеды. Да, это совершенно точно была она. Гарри не сразу понял, что перед ним Тонкс, из-за ее изменившейся прически: сегодня волосы девушки были насыщенно-чернильного цвета, что делало ее чуть больше похожей на бабушку. На смену свободным нарядам пришла строгая форма, привычную улыбку заменило дежурное выражение лица, но взгляд подделать было невозможно. Тонкс наблюдала за ним - а еще ей тоже ужасно не нравилась Амбридж. Впрочем, в этом Гарри поддержало бы абсолютное большинство собравшихся. - Как я уже сказала, вашему горю нетрудно помочь, - мило улыбнулась директор. - Мистер Поттер выразил недовольство несоблюдением протокола. Как он только что заявил, у меня нет права его допрашивать, поскольку я не являюсь аврором. Что же, я не против, - она неприятно сощурилась: - познакомьтесь со старшим аврором Шелкболтом, мистер Поттер, аврором Доулишем и стажером Тонкс. Он знает, где находится Комната, Кингсли, - повернулась она к аврору. - Ваша задача - извлечь из него эту информацию. - Постановление Визенгамота номер шестьсот пятьдесят восемь, - мгновенно отреагировала Тонкс, словно только и дожидалась предложения Амбридж. - Запрещено допрашивать несовершеннолетних в отсутствие их опекунов или уполномоченных лиц, или без подтвержденного магией разрешения от последних. Мистер Поттер вырос со своими маггловскими родственниками, - она бесстрастно посмотрела на Амбридж. - Следовательно, на него распространяются все правила, применимые к обычным магглорожденным. Вы должны пригласить леди Финч-Флетчли. - Леди Финч-Флетчли мало интересуют вопросы безопасности, коль скоро они не касаются ее семьи, - отрезала Амбридж. - После того, как она забрала своего сына, она и не подумала появиться в школе. Зато, конечно же, поддержала отстранение Альбуса. - Долорес, ваша личная неприязнь к леди Финч-Флетчли не должна влиять на исход дела, - раздраженно вмешался Шеклболт. - Мистер Поттер, вы могли бы предоставить информацию, полезную следствию? - Нет, сэр, - коротко ответил Гарри. - Мне ничего не известно. - Что вы делали в подземельях по дороге от гостиной Хаффлпаффа? - коршуном налетела на него Амбридж. - Возражаю, мистер Поттер уже отказался отвечать на вопросы, - встряла Тонкс и покосилась на Шеклболта. - Постановление номер шестьсот пятьдесят восемь. - Похоже, Аластор перестарался, натаскивая вас на ведение допросов, - добродушно хмыкнул Шеклболт. - Стажер Тонкс, проводите мистера Поттера в гостиную его факультета, где он и должен находиться в это время. Проследите, - с нажимом добавил он, - чтобы мистер Поттер и другие ученики не покидали гостиную, пока не будет дано такое разрешение. Выходя из кабинета, Гарри даже спиной чувствовал недобрый взгляд Амбридж. Ссориться с аврорами она явно не хотела, но, чувствовал мальчик, и забыть такое попрание собственного авторитета сможет не скоро. Дамблдор не был директором мечты, но впервые Гарри по-настоящему желал его возвращения. Стоило им отойти чуть дальше от кабинета, как Тонкс рассмеялась и обняла его за плечи. - Ты держался молодцом, - заверила его она. - Отлично, что ты догадался потребовать авроров, да еще и Спраут тебя не бросила! Держу пари, Амбридж пыталась ее отослать! - Действительно, - кивнул Гарри. - Она велела ей и профессору Синистре найти Снейпа. Они ушли, и она пыталась напугать меня. Говорила, что ей все известно, и если я немедленно не признаюсь в том, что открыл Тайную комнату, отправлюсь в Азкабан вместо Хагрида. Оказалось, что Снейп куда-то пропал. Тогда Синистра ушла по своим делам, а профессор Спраут сказала, что старосты держат ситуацию под контролем, а она останется на случай, если понадобится помощь. - Амбридж блефовала, у нее нет на тебя ничего, кроме догадок, - махнула рукой Тонкс. - А вот Спраут - молодец. Я у нее училась, обожаю ее, как никого в этой школе, но в данной ситуации она была просто на высоте. До меня доходили разные слухи о методах Амбридж получать нужную ей информацию. Это злобная старая дева, у которой давно рыльце в пушку. Она превышала свои полномочия директора. Хотя, знаешь, если сегодня не найдут козла отпущения, она вправе отстранить тебя от занятий до выяснения обстоятельств, и она, как пить дать, это сделает. Гарри задумчиво кивал в ответ на рассуждения Тонкс. Что-то в ее тираде показалось ему неправильным, и очень скоро он определил, что именно. - Ты сказала, старая дева? - переспросил он. - Но ведь Амбридж замужем. - Ты можешь себе представить того несчастного, что согласился бы на ней жениться? - прыснула со смеху Тонкс. - Не говори глупостей, нет у нее никакого мужа. - Она только что говорила о нем профессору Спраут, - возразил Гарри. - У него еще какой-то редкий патронус в коллекции волшебницы, которая их собирает. Тонкс помолчала. Гарри видел, как она напряженно сопоставляет факты, но так и не узнал, до чего она додумалась. - Интересные новости, - сказала она. - И почему только мне все это кажется подозрительным? Ладно, оставим пока Амбридж. Мама получила твое письмо. Она передает тебе привет. Я очень старалась, чтобы сегодня Кингсли взял меня на задание. Скажи, Гарри, что ты думаешь о своих маггловских родственниках? Нимфадора так быстро меняла тему разговора, что Гарри не успевал связывать все ее мысли воедино. - Дурсли... - он замялся, подбирая слова, - да я уже говорил, они ненавидят магию и мечтают в один прекрасный день проснуться и забыть о том, что у них есть такой племянник, как я. Дядя Вернон половину прошлого лета интересовался, нельзя ли устроить так, чтобы я все каникулы без исключения проводил в Хогвартсе. Ну а потом, ты сама знаешь... меня заперли. Даже не знаю, как покажусь им на глаза после того, как мы сбежали на летающем фордике. - А хотел бы ты устроить все так, чтобы возвращаться к дяде с тетей не пришлось? - поинтересовалась Тонкс. В душе у Гарри затеплилась надежда. - Ты еще спрашиваешь! Это мечта всей моей жизни. Но только мне некуда идти. Папа с мамой, конечно, оставили мне наследство, но я не уверен, что смогу купить на него дом. Или даже долго снимать комнату в "Дырявом котле". И потом, разве не ты только что говорила о несовершеннолетних? - Мы и не станем обходить закон, - затараторила Тонкс. - Твои магглы явно пренебрегают твоим здоровьем и воспитанием. Опекуны из них примерно такие же, как из моей тети Беллы, не к ночи будь помянута. Но ты все еще крестник Сириуса, а поскольку он в тюрьме, по праву крови его права и обязанности переходят к моей маме, как к его ближайшей родственнице из Блэков. Папа - магглорожденный волшебник, поэтому она формально все еще принадлежит к семье своих родителей, так как он не образовал новый род. Видишь, даже этого ты не знаешь, и магглы никогда не смогут тебя научить, а когда ты вырастешь, будешь из-за этого попадать в разные дурацкие ситуации, и проходимцы вроде Амбридж с легкостью обведут тебя вокруг пальца, пользуясь твоим незнанием. В общем, мама хочет подать прошение о предоставлении ей права опеки, если ты, конечно, не против. - Не против ли я? - Гарри не мог поверить тому, что он слышит. - Да я никогда в жизни не смогу отблагодарить ее за это! Но ты уверена, что все получится? У магглов это выглядит немного иначе... - Магглы любят все усложнять, - передернула плечами Тонкс. - Расспроси Невилла Лонгботтома, почему его воспитывает тетя, а бабушка только навещает в свободное время. Так все работает у чистокровных. По праву крови. Мама просто хотела быть уверенной, что ты не станешь возражать. - Не стану, конечно же, нет. Но вот дядя с тетей... - О деталях не беспокойся, - беззаботно улыбнулась Тонкс. - Сейчас вся эта суматоха вокруг Тайной комнаты немного уляжется, и мама с папой возьмутся за дело. Ты, главное, постарайся не злить Амбридж и чуть что ссылайся на положение номер шестьсот пятьдесят восемь. Без леди Финч-Флетчли она тебя даже вызывать к себя не должна. Переговариваясь, они дошли до гриффиндорской башни, и только тут, к своему стыду, Гарри вспомнил о друзьях, предпринявших вылазку в Тайную комнату. Тонкс раздраженно закусила губу - любители приключений явно не входили в его планы. - Это плохо, - сказала она. - Они могут привести Макнейра к василиску, а тут уже ни у кого не останется выбора. Макнейр всегда был на стороне бабушки, но о том, что она жива, он не знает, а казненный василиск для него - отличный повод выслужиться перед начальством. И неплохие деньги, только подумай, сколько лет никому не случалось добыть такого зверя... - Но они погибнут, - взвился Гарри. - Это же Рон и Невилл! Василиск от них мокрого места не оставит. Тонкс развернулась на каблуках. - Сиди в гостиной и не высовывайся. Серьезно, Гарри, на кону твое будущее. Никто не должен сейчас видеть тебя рядом с Тайной комнатой. Я попробую сама все уладить. Постарайся мне не мешать. Гарри кивнул. Возвращаться в общую комнату без друзей оказалось странно и непривычно, но спорить с Тонкс сейчас было себе дороже. С ведьмы станется обездвижить его и спрятать в одной из ниш в коридоре, пока ветер не переменится к лучшему. - Тонкс, - позвал он ее, прежде чем войти в гостиную. - Я тут подумал... Может быть, тебе попробовать поговорить с той волшебницей? Ну, у которой патронусы? Через пеликана профессора Амбридж можно выйти и на личность ее мужа, раз уж он показался тебе таким подозрительным. Тонкс поджала губы, словно Гарри затронул крайне неприятную для нее тему. - Сомневаюсь, что эта дама согласится с нами разговаривать, даже если я натравлю на нее весь аврорат, - процедила она. - Да с ней и связываться никто не захочет, поскольку она крайне редко идет на контакт с волшебным миром. В мою сторону не посмотрит и подавно. Старушка уже в возрасте и, поговаривают, наполовину в маразме. - А кто она? - не давала покоя Гарри эта мысль. - Я о ней когда-нибудь слышал? - О ее родственниках - безусловно, - ответила Тонкс. - Ее зовут Морена Малфой. *** Нагайна дремала, положив голову на колени своего Повелителя, а тот рассеянно гладил ее, погруженный в собственные мысли. В жизнь змеи постепенно возвращался смысл. Сегодня она исполнит еще одну часть своего обязательства. А затем встретится с Королем, после чего ее узы с хозяином разорвать неподвластно будет ни смерти, ни расстояниям, ни ходу времени. - Остался перстень, - мурлыкала она довольной сонной кошкой. - Спрятанный на развалинах дома матери Повелителя. Моя госпожа знает, как вернуть его на вашу руку. - Перстень не был единственной вещью, что я поручил на хранение своим слугам, - задумчиво проговорил призрак Темного Лорда. - Если твоя хозяйка знает об одной из них, она должна помнить и об оставшихся. - Госпожа говорила мне лишь о перстне, - сердито прошипела Нагайна. - Его проще всего обнаружить. Если не скрыть диадему, двуногие догадаются. Они уже сейчас задумываются о том, где искать. Если дерзкие смертные навеки останутся во владениях Его Величества, их собратья уже никогда не оставят милорда в покое. Они вернутся, чтобы отомстить. Нагайна намеренно не вспоминала о других реликвиях Темного Лорда. Дабы не позволить одной частице души увериться в своей силе и возвыситься над другими, змея рассчитывала раскрыть новый секрет лишь после того, как она убедится, что Повелитель больше не навредит сам себе. - Кому еще известно о диадеме? - внимательно посмотрел на нее Темный Лорд, и Нагайну в очередной раз посетило неприятное ощущение, что даже ее незамысловатые змеиные мысли видны ему, как на ладони. В повзрослевшем волшебнике присутствовало то, чего пока недоставало Тому: память о прошлом делала его сильнее - и опаснее. - Старику известно, - отозвалась Нагайна. - В подземельях всюду его шпионы. Он пока не подозревает госпожу. Думает, он ошибался на ее счет. - Хотел бы я знать, как именно ей удалось ввести Дамблдора в заблуждение, - рассмеялся Волдеморт. - Рыжая девчонка рассказывала о ребенке, ставшем причиной моего падения. По ее словам, он знаменит и считается символом сопротивления. Сколько патетики... Я ожидал, что он явится спасать их. Слишком уж хотел с ним познакомиться. - На мальчишку возлагают большие надежды, - уклончиво пояснила змея. - В нем видят отражение силы моего Повелителя. Он уже встречался с его слугами, и судьба хранила его. Везение и удача идут с ним рука об руку. Повелителю не следует сейчас искать мести. - Не следует, говоришь? - призрак неприязненно взглянул на бледную Гестию, ресницы которой слегка подрагивали во сне. - Как много их осталось, Нагайна? Тех, кто еще готов последовать за мной и пожертвовать своей жизнью, своей магией и своей волей ради меня? Есть ли те, кого еще можно не считать предателями? Я чувствую вину. Даже в тебе. Через жизни этих глупых девчонок я бы мог возродиться и призвать своих людей силой, но разумно ли полагаться на таких слуг? - Верные соратники ожидают вашего возвращения в заточении, - признала Нагайна. - Это сломленные, уставшие люди. Повелитель не справится без своей прежней силы. Диадему нужно спрятать, и перстень - отыскать и сохранить. Повелитель не может позволить себе стать тенью воспоминаний о своем былом могуществе. Смерть девчонок лишена смысла. - Однако Дамблдора выгнало из замка лишь воспоминание обо мне, - злорадно ухмыльнулся Волдеморт, глядя на до смерти перепуганного Локонса. - Кто пришел ему на смену, Нагайна? - Ветхая душа в чужой оболочке, - отозвалась змея. - Однажды игра ей наскучит, и она уйдет. Старый директор так и не смог отпустить замок, а замок не отпустит его. Повелитель должен дать времени взыскать с них свое. Мы не можем медлить. Минуты утекают, как песок, и они дороги. Златопуст непонимающе наблюдал за собеседниками, темным магом и его змеей, и отчего-то картина эта действовала на него более угнетающе, нежели прямые угрозы. Волдеморт в реальности мало походил на кровожадного злодея, о котором Златопуст читал в книгах и документальных хрониках: все менее похожий на призрака, сидящий перед ним мужчина средних лет выглядел умиротворенным и даже воодушевленным, словно нежданно для себя повстречал старую знакомую, и теперь не может решить для себя, пойти ли на запланированную деловую встречу или вместо этого прогуляться с ней по парку. - До сих пор я получал информацию от бестолковых детей, - произнес Волдеморт. - Осторожно проверял их мысли, читал их глазами газеты и немногие доступные книги, прислушивался к сплетням. Стоило огромных усилий ежеминутно успокаивать рыжую девчонку, которую голоса в голове очень пугали. Забавно, но я думаю последовать твоему совету именно из-за этой девочки. Точнее сказать, воспоминаний, что вызвали мой интерес. - Господин говорит загадками, - склонила голову Нагайна. - Я не понимаю, в чем ценность детеныша. - Мой дневник, что я оставил на хранение Расальхаг, - Волдеморт держался так, будто говорит о чем-то обыденном, но в глубине его глаз мерцали огоньки с трудом сдерживаемого гнева. - Каким-то образом он оказался у этой самой девчонки. Она разговаривала с моим шестнадцатилетним двойником и успела разболтать ему достаточно, чтобы он начал вкладывать в ее голову мысли о повторном открытии Тайной комнаты. Я лишь воспользовался его идеей. Меня мало интересовали нападения на нечистокровных. Дневники моего великого предка, его записи, некоторые артефакты - вот что имеет на данный момент подлинную ценность... Мне удалось спрятать некоторые из этих предметов за пределами школы, но возможности одиннадцатилетнего ребенка невелики, а мировоззрение ограничено. Возможно, действительно пора на время покинуть замок, - Волдеморт недолго помолчал. - Кто из моих прежних людей сейчас рядом с твоей госпожой? - Госпожа одинока, но продолжает хранить тайны Повелителя, - прошипела Нагайна. - Если Повелитель оставит своих пленниц и вернется обратно в диадему, я смогу препроводить его к ней. Когда Повелитель вернется в Хогвартс, Тайная комната вновь будет открыта, и отныне печать никогда не ляжет на ее двери. - Ты хочешь, чтобы я усмирил василиска, - усмехнулся Волдеморт. - Ты всегда хотела познакомиться с Королем змей. Как бы то ни было, ты пригодилась мне больше целой армии волшебников, и твои старания должны быть вознаграждены, - он к чему-то прислушался и вдруг яростно нахмурился: - У твоего Короля гости. Похоже, не следовало недооценивать учеников мистера Локонса. Следуй за мной. Темный Лорд порывисто поднялся из кресла и направился к противоположной стене, проходя сквозь нее, как будто каменной кладки и вовсе не существовало. Нагайна устремилась следом, решительным броском сорвав с головы Гестии Кэрроу мерцающую алмазами диадему. К великому удивлению Златопуста, и она смогла преодолеть барьер, весьма похожий на установленный на волшебной платформе, что на вокзале Кингс-Кросс. Комната опустела, и Златопуст успел уже тысячу раз проклясть собственную невезучесть. Пережить встречу с самим лордом Волдемортом, чтобы умереть от голода в грязном подвале! Быть может, лет через пятьдесят, комнату снова решит открыть какой-нибудь честолюбивый безумец или избалованная девчонка, и тогда его несчастные останки обнаружат и воспоют хвалу герою. Златопуст Локонс, так часто балансировавший на грани между жизнью и смертью, наконец нашел последнее пристанище, и до величайшей победы ему не хватило нескольких шагов. В этой истории присутствовало все необходимое для талантливой книги. Белокурый герой, который не оставит равнодушной ни одну даму. Прекрасная юная леди, пожалуй, даже чересчур юная, - не получится разыграть козырь спасения принцессы, но и ребенок склонит на свою сторону немало сердец. По правде, семейка девочке досталась не ахти, но присутствует в этом и свое мрачное очарование. Свирепое чудовище, сошедшее со страниц древних преданий, шкура которого по последним расценкам зельеваров способна обеспечить безбедное существование на годы вперед. Опаснейший волшебник эпохи - у Локонса до сих пор пробегал холодок по коже от одних лишь воспоминаний об адском шипении, из которого он не мог разобрать ни единого звука. Впрочем, теперь, перед лицом неотвратимой смерти все это теряло значение. Кто-то в присутствии Локонса пересказывал легенду: Слизерин наложил проклятие на свое тайное хранилище, закрыв ее только лишь для своих потомков. Златопуст был здесь чужеродным элементом, попавшей в раковину песчинкой, и Комната переваривала его медленно, неохотно, развалившись в своем пропахшем сыростью логове, как уродливая глубоководная рыба, вернувшаяся с охоты. Не было никаких подвигов, и благодарить его было не за что. Даже эту схватку за него выиграло обычное пресмыкающееся. Благо, она уж точно не станет раздавать скандальные интервью журналистам. Златопуст не сразу осознал, что заклятие Темного Лорда на него больше не действует, и он снова может двигаться. Никогда прежде он не ощущал такой внутренней легкости: хотелось рассмеяться в голос и поделиться своим невероятным счастьем со всем миром. Похоже, он все-таки оставил часть рассудка в этих стенах. Златопуст осторожно вытянул из кармана Гестии уже ненужную ей волшебную палочку и выбросил в воздух сноп разноцветных искр. Одно из первых разученных им заклинаний, сейчас оно показалось волшебнику символичным. Он начинал новую жизнь. Жизнь, полученную в подарок от лорда Волдеморта. Даже звучало это на редкость нелепо. Гестия Кэрроу тихо застонала, приходя в себя. Златопуст замер, и мир в его голове снова перевернулся. Что за детские порывы он себе позволяет? Первое, что он должен сделать во имя обеспечения собственной безопасности, - изменить девчонке память. Ничто не должно противоречить его версии о битве в Тайной комнате. А впрочем - была ли битва? Гестия села на диване и посмотрела на него на взглядом, на редкость трезвым для одиннадцатилетней девочки, недавно похищенной чудовищем. - Почему вы пришли меня спасать? - скучающе-светским тоном поинтересовалась она. - И что вы сделали с Уизли? Забвение, забвение - единственный выход, твердил себе Златопуст. Как она узнала о Уизли? Ведь все это время она была без сознания. - Джинни Уизли, - терпеливо повторила Гестия, заметив его диковатый вид. - Она открыла Тайную комнату, а когда мы с сестрой выследили ее, решила избавиться от свидетелей. Она натравила на меня своего монстра. Профессор, вы меня слушаете? - Конечно, Гестия, - сдавленно кивнул Златопуст. - Боюсь, мисс Уизли уже не помочь. Нам нужно скорее выбираться отсюда. - Нам лучше заранее договориться, - пристально посмотрела на него Гестия. - Нам обоим невыгодно, чтобы люди знали о том, что здесь случилось, правда, профессор? Вы ведь видели его? Призрака из диадемы? Вы знаете, кто это был? - Призрак? Диадема? - залепетал Златопуст. - Право, мисс Кэрроу, вы просто переволновались. В столь юном возрасте стать свидетельницей столь ужасных событий... они перемешались в вашей голове. Такое бывает. На фоне стресса. Кэрроу улыбнулась. - Правильно, профессор. Ничего не было, ни призрака, ни монстра. Была только Уизли. Похоже, она совсем сошла с ума. Пыталась во всем обвинить меня и Флору. Хотела оставить меня здесь, чтобы заподозрили нас с сестрой. Я пыталась ее остановить, но не успела ничего предпринять. И тогда Флора пришла к вам. Вы меня понимаете? - Флора пришла ко мне? - глуповато переспросил Златопуст. Проиграть психологическую дуэль лорду Волдеморту великий искатель приключений и борец со злом еще мог себе позволить - не каждому дано сравниться с сильнейшими. Но как могло случиться, что прямо сейчас он терпит сокрушительное поражение от далеко не самой успешной своей ученицы? Собственно, до сегодняшнего дня Златопуст едва помнил, что учится на Слизерине такая особа. Да их с сестрой отец родной не различит! - Так мы достигли соглашения, профессор? - невинно улыбнулась Гестия. - Мой папа произносит эту фразу в конце деловых встреч. Однажды к нам домой приходили его партнеры, и я все слышала. И Златопуст обреченно кивнул. *** Руки Джинни были холодны, как лед, - Рону страшно было представить, как долго его сестра просидела в этом мрачном, промозглом склепе. Дружбу Джинни со слизеринками он не одобрял и раньше: Сакс успела достаточно рассказать об Алкионе Кэрроу, чтобы он с предубеждением относился к ее младшим сестрам. Однако Джинни со свойственным всем Прюэттам упрямством наставления Рона пропускала мимо ушей и вообще не воспринимала его всерьез. Нет, разумеется, Рона не удивило, что Джинни отправилась в Тайную комнату выручать подругу - в конце концов, он и сам был тут, в первую очередь, в интересах Гарри, - вот только Гестии поблизости и в помине не было. И это наводило на нехорошие мысли. - Джинни, где Кэрроу? - ласково спросил она, пока сестра не начала огрызаться и злиться, как частенько поступала в последнее время. - И как ты смогла найти дорогу? - Не твое дело, - с неожиданной силой Джинни его оттолкнула. - Убирайся отсюда, пока цел. - Джинни, ты понимаешь, что творишь? - разозлился Рон в ответ. - Нам нужно скорее уходить. Я все понял, - он повернулся к Невиллу и настороженно выжидающему что-то Гольдштейну. - Кэрроу сама и открыла Тайную комнату. И заманила сюда мою сестру, а теперь еще и нас. Наверняка это семья ее надоумила. Джинни издевательски расхохоталась, и Рон снова почувствовал себя круглым идиотом. Как вести себя с такой сестрой, он не знал. Вот Гольдштейн, напротив, выглядел так, будто в его голове сложился, наконец, мучивший его в последнее время паззл. Рон начинал понимать, почему Филлис с ним подружилась. Даже здесь, с нависшим над их головами дамокловым мечом, мальчик не растерял фирменной рэйвенкловской флегматичности. - По-моему, все был не так, - возразил Гольдштейн. - Кэрроу в этом не замешана. Точнее, замешана, но гораздо меньше, чем ты думаешь. Она приходила к Филлис незадолго до того, как пропала. Сказала, что подозревает Джинни. Филлис ей не сразу поверила. А твоя сестра, видимо, решила перестраховаться, а заодно припугнуть тех, кто мог заинтересоваться загадкой Тайной комнаты. Правильно, Джинни? Джинни больше не смеялась, но смотрела на Гольдштейна так, будто все еще ждала, что тот продолжит свою обличительную речь. Однако, Гольдштейн не проронил больше ни слова, и тогда в разговор вмешался Невилл. - Игра окончена, Джинни, - сказал он. - Если ты не скажешь нам, где искать ту девочку, значит, придется сказать аврорам. Профессор Амбридж поймала Гарри и обвиняет его в том, что это он нападает на учеников. Неужели ты хочешь свалить всю вину на него? Самоуверенность на миг оставила Джинни, и та быстро заморгала глазами. - Нет, конечно, нет. Я ждала, что он придет. Я не знала, что его задержали. Том говорил, что все получится, как мы и задумали. - Том? - оживился Рон. - Что еще за Том? Это он тебя надоумил? Это он - Наследник Слизерина? - Какой ты сообразительный, - ехидно подметила Джинни. - Том предупреждал, что могут возникнуть сложности. Он хотел поговорить с Гарри, но вы трое ему без надобности. Мне, правда, жаль, что вы ввязались в это дело. Рон заметил, что Гольдштейн, стоило Джинни заговорить, начал осторожно двигаться в сторону колонн, видимо, подыскивая подходящее укрытие. Невилл, напротив, решил потянуть время, провоцируя Джинни на долгие разговоры. - Но зачем ты это сделала? - непонимающе спросил он. - Я никогда бы не подумал, что ты ненавидишь магглорожденных! - Какое мне до них дело, - раздосадованно фыркнула Джинни. - Они сами появлялись там, где не следовало. Пенелопа то и дело бродила по школе, следила за всеми, вынюхивала! Вместо того, чтобы быть с остальными на празднике, явилась к туалету Миртл именно в тот момент, когда я впервые спустилась в Комнату. Эта дура могла умереть так же, как Миртл, но ей повезло. - Вода, разлитая по полу, - послышался откуда-то голос Гольдштейна. - Это основы магии стихий. Мораг и Филлис писали об этом в проекте. Почему же никто не догадался раньше? Вода не только проводит магическую силу, но и отражает ее, как упрощенное зеркало. Она отразила магию монстра, и заклятие пришло к Пенелопе в смягченном исполнении. Джинни самодовольно улыбнулась. - Именно. А Криви спасла колдокамера. Думаю, ему пришлось легче, чем остальным, ведь это работает почти как настоящее зеркало. Кому я по-настоящему не завидую, так это Гермионе. - Почему? - не выдержал Рон. - Гермиона всегда была твоим другом! Она поддерживала тебя, когда ты не могла найти друзей на факультете! - Удобно, правда? - пропела Джинни. - Здорово, когда находится кто-то, кому есть дело до твоей надоедливой младшей сестренки. Никто из вас ни на секунду не задумался, как я чувствовала себя все это время! Ты день и ночь пропадал где-то с Гарри, близнецы вспоминали обо мне, когда нужно было на ком-то испробовать свои дурацкие шуточки, Перси тенью ходил за Пенелопой, а маму волновала только моя успеваемость! Кроме сестер Кэрроу меня никто здесь не замечал! Но теперь поздно. Мне больше не нужна ничья дружба. Я никогда и не была одна. Грейнджер раздражала Тома своим любопытством и склонностью задавать ненужные вопросы. Уверена, Гарри она раздражала не меньше. Я оказала ему услугу, избавившись от ее навязчивого общества. И сделала бы это снова, если бы только мне удалось добраться до Сакс. - Значит, Филлис была твоей целью? - поразился Невилл. - Но чем она... - он не закончил, осознав бессмысленность своего вопроса. Девочки с их факультета Филлис не любили, считали, что влияние Джеммы Фарли на пользу ей не идет. Да и кого преследовать Наследнику Слизерина, как не главу клуба магглорожденных? - Джинни, авроры уже обыскивают подземелья, - в отчаянии продолжил он. - Только вопрос времени, когда они найдут нас. Тебя же, как минимум исключат из школы. А вообще, дело пахнет Азкабаном. Ты напрасно думаешь, что сможешь уйти от правосудия. Джинни хихикнула. - Вы такие забавные. Думаете, я пойду с вами, подняв руки вверх? Каждая секунда работает на меня. Никто не поможет вам здесь, ни аврорат, ни Сакс, ни Дамблдор. Даже Гарри с вами нет, а значит, придется справляться своими силами. - Ну хватит! - рявкнул Рон и, прыгнув вперед, обеими руками обхватил Джинни, увлекая сестру к выходу. Лицо девочки исказила несвойственная ему злобная гримаса, и она вдруг зашипела: точь-в-точь как сам Рон незадолго до этого. С ужасным гулом рот статуи Слизерина открылся, и Рон скорее угадал, нежели увидел смутное движение внутри. - Не смотрите на монстра, - завопил Голдштейн. - Он убивает взглядом! Джинни вывернулась из хватки Рона и отбежала подальше, а мальчишки бросились врассыпную. Пробегая мимо коллонады, Рон почувствовал, как чья-то рука хватает его за шиворот и утаскивает в сторону. - Мы не сможем сражаться, - Гольдштейн держался так, будто сообщает ему сводку погоды. - Джинни не в себе, но она может управлять василиском. Даже в старые времена на это чудовище никогда не ходили в одиночку. - Нам нужны зеркала, - догадался Невилл. - Если мы всего лишь окаменеем, мадам Помфри сможет вернуть нас к жизни через зелье из корней мандрагоры! Если же василиск доберется до нас по-настоящему, ничто уже не поможет! - Но где ты собираешься достать зеркала в этом подземелье? - Рон поежился, услышав в зале пронзительное шипение, принадлежавшее определенно не его сестре. Гольдштейн покрутил головой и вдруг улыбнулся. - Эти трубы, - он указал наверх. - Это не канализационные трубы, а водопроводные! Тайная комната находится неподалеку от озера, а значит, здесь проходит система водоснабжения! - Мы можем попробовать затопить комнату! - поддержал его Невилл. - Тогда вода примет на себя удар, а мы сможем атаковать василиска! Правда, - смутился он, - что мы сделаем с нашими-то детскими заклинаниями? Чары для разделки флоббер-червей его вряд ли возьмут! - Главное - продержаться до прихода подкрепления, - решил Гольдштейн. - Пытайтесь его ранить. Бросайте камни ему в голову, только ни в коем случае не смотрите в глаза! - он поднял голову и оценивающе оглядел потолок. - Вон та маленькая труба будет нашей целью. Старайтесь быть точными и не перестарайтесь, если воды будет слишком много, мы тут просто утонем! - Вода помешает василиску чувствовать нас, - догадался Рон. - Она запутает следы и позволит выиграть время! - У меня дрожат руки, - пожаловался Невилл и побледнел: шипение слышалось все ближе. Рон попытался прошипеть что-то в ответ, и Джинни, занявшая удобный наблюдательный пост на возвышении у подножия статуи, рассмеялась. - Ничего не выйдет на этот раз, Рон. Змей подчиняется только Наследнику Слизерина, а значит, и мне. Тобой он сегодня пообедает. - Как ты можешь? - возмущенно завопил он. - Я же твой брат! Истерический смех мешал Джинни нормально отвечать, а мгновение спустя она упала на пол, зажимая уши от грохота. Заклинание Гольдштейна угодило в трубу по соседству с намеченной. Во все стороны полетели обломки камня, а на пол хлынула вода. - Слава Богу, не в центральную, - с облегчением выдохнул мальчик. - Воды будет немного больше, чем я рассчитывал, но это безопасно! - Жаль, нельзя послать сообщение наверх, - вздохнул Невилл, не сводя взгляда с водной глади. - Да и профессора Дамблдора здесь нет. - Его помощь бы нам пригодилась, - кивнул Рон. - Что это за Том, о котором говорила Джинни? Я не знаю такого старшекурсника... - Нераспространенное имя среди волшебников, - подтвердил Невилл. - Мне приходит в голову только Том из "Дырявого котла", но он как раз таки магглорожденный. Может быть, Джинни его просто придумала? Она явно не отдает себе отчета в том, что говорит. - Хорошо бы потом объяснить это аврорам, - невесело усмехнулся Рон. - Если, конечно, выберемся отсюда. Они уже начинали понимать, что стоять среди потоков ледяной воды - не слишком удачная затея. Рон чувствовал, как начинают неметь пальцы на ногах. Гольдштейн вооружился выловленным обломком железной трубы и боком двинулся в сторону выхода. - Сбегаешь? - прищурился Рон. - А как же моя сестра? - Разве не вы хотели послать сообщение наверх? - пожал плечами мальчик. - Нравится тебе это или нет, кто-то из нас должен вернуться. Не возражаю, если это будешь ты или Невилл. Филлис обещала дождаться Снейпа, но его отлучка может оказаться продолжительнее, чем было бы полезно нам. - Пусть идет, Рон, - неожиданно поддержал его Невилл. - Я не уверен, что не заблужусь на обратном пути. А ты все равно не бросишь Джинни. Если есть шанс, что она кого-то послушает, то точно тебя, а не нас. Рон неохотно кивнул. Что-то в Гольдштейне его настораживало. Рэйвенкловец смотрел невозмутимо, но отчего-то складывалось впечатление, что тот параллельно преследует свои неясные цели в этом подземелье. Мрачным взглядом он проследил за тем, как Гольдштейн пробирается к выходу и долго не отворачивался, даже когда шаги мальчика давно стихли в лабиринте коридоров. *** Спустя несколько поворотов коридора потоп, наконец, закончился. Отбежав на порядочное расстояние и вытряхнув воду из ботинок, Энтони перевел дыхание и отбросил ненужную трубу в сторону. В Тайную комнату он больше не вернется, даже если ему за это заплатят. У Уизли нет диадемы, это он уже успел понять со всей ясностью. Будучи осведомленным немного лучше своих спутников, Энтони отчетливо понимал, в какую передрягу они попали. Неясно, почему Уизли называет лорда Волдеморта простым маггловскими именем, но это именно он довел ее до нынешнего состояния, нет никаких сомнений. Энтони в свое время перечитал достаточно книг о войне, чтобы знать, как Темный лорд умел затуманивать сознание простых волшебников. Удивительно ли, что брошенная всеми одиннадцатилетка не смогла оказать ему никакого сопротивления? Отношение семьи Энтони к Волдеморту было неоднозначным. Старшее поколение, еще помнящее войну с Гринделвальдом, да сотрется его имя, любило порассуждать о раннем периоде политики Лорда и его консервативных взглядах, весьма отвечающих идеологии, которой придерживалась семья Гольдштейнов. Родители, дела которых немало пострадали в результате событий тринадцатилетней давности, радужных надежд не питали, а в разговорах с сыном эту тему предпочитали до поры до времени не поднимать. Энтони и сам не торопился с выбором стороны, пока не познакомился с Филлис Сакс. Филлис представляла собой большую загадку. От внимания Энтони не укрылись странные взгляды, которыми обменивались родители, если речь заходила о семье Саксов, и он подозревал, что с происхождением подруги не все так очевидно и просто. Энтони была близка ее страсть к науке, и он не меньше девочки верил в то, что диадему необходимо спасти от министерских бюрократов. С другой стороны, нельзя было отрицать пагубное влияние артефакта на людей. Энтони на всю жизнь запомнит состояние, в котором нашел обычно милую и приветливую Джинни Уизли. Позволить чему-то подобному произойти с Филлис он никак не мог. Коридоры петляли, но Энтони казалось, что путь, которым они шли, отпечатался у него даже на обратной стороне век, и он никогда не сможет здесь заблудиться. Насквозь промокшие ботинки натирали ноги, а по возвращению придется наведаться к мадам Помфри за порцией целебного зелья, но сейчас Энтони не обращал внимания на такие мелочи. Куда больше его волновало, смог ли вернуться обратно Локонс и не хватило ли тому зловредности как-нибудь неудачно закрыть проход. За очередным поворотом Энтони чуть были не потерял сознание от неожиданности. Прямо перед ним появилась Нагайна, в зубах сжимавшая злополучную диадему леди Ровены. Артефакт нельзя было не узнать. Драгоценные камни переливались всеми цветами радуги, а на помутневшем от времени золотом ободке едва виднелась гравировка с девизом. Впрочем, сейчас Энтони интересовало другое. Змею сопровождал очень необычный призрак. Энтони бы даже назвал его полтергейстом, если бы сразу не предположил, что сравнение с Пивзом этому магу явно не польстит. Одет мужчина был в традиционный костюм по моде пятидесятилетней давности, похожий на те, что ранее принадлежали дедушке Энтони, а теперь хранились в сундуках на чердаке. Полудлинные темные волосы падали на бледное лицо, по которому можно было смело судить: волшебник подвергся не одному темному заклятию. Энтони видел это лицо на фотографиях в книгах и обычно старался побыстрее перевернуть страницу. Сейчас у него не было такой возможности. Нагайна аккуратно положила диадему на пол и прошипела что-то лорду Волдеморту. Энтони даже не удивился тому, что эта парочка поладила. Нагайна была не так проста и скрывала много тайн - как и его покойный тезка, мистер Сакс, в доме которого змея прожила столько лет. - Назови свое имя, - небрежно кивнул ему Волдеморт. Энтони только неверяще покачал головой. Если бы его дедушка дожил до этого дня, он был бы весьма впечатлен тем фактом, что его внук в возрасте двенадцати с половиной лет был представлен самому могущественному магу эпохи. - Энтони Йехезкель Гольдштейн, сэр, - представился он, поклонившись. Темный Лорд посмотрел на него с сомнением. - Ты чистокровный волшебник? - Да, сэр, - подтвердил Энтони. - В третьем поколении. Мой дедушка по отцовской линии был магглорожденным и закончил Дурмстранг. Удивительно, но Волдеморт не разразился проклятиями, а лишь уважительно кивнул. - Весьма похвально. Значит, здесь ты по приказу леди Розье? Нагайна снова перебила готового возразить Энтони. На этот раз она шипела намного дольше, а когда закончила свой монолог, Волдеморт выглядел озадаченным. Энтони отметил про себя, что первое впечатление его обмануло: Темный Лорд казался намного моложе, нежели на последних колдографиях, и лицо его было изуродовано в значительно меньшей степени. Да и манера, с которой он держался, мало соответствовала характеристикам одержимого идеей чистой крови безумца. - Я должен задать вопрос иначе, - произнес Волдеморт. - Ты здесь по приказу мисс Розье? - Прошу прощения, сэр, - ответил Энтони. - С мисс Розье, о которой вы говорите, я не знаком, а здесь нахожусь по собственному почину. Я пришел за этой диадемой. Она принадлежит дому леди Ровены, и мы хотим обезопасить ее. Я не знал, что это ваша собственность, - мрачно заключил он, глядя на наблюдающую со стороны Нагайну. Волдеморт усмехнулся. - Конечно же, ты не раз встречал мисс Розье. Впрочем, не исключено, что мир знает ее под другим именем. Вынужден тебя разочаровать: ей этот артефакт не навредит, а вот за тебя я ручаться не берусь. Передай мисс Розье, чтобы нашла Нагайну. А сейчас советую тебе удалиться и навсегда забыть о том, что ты здесь увидел. Лишь усилием воли Энтони помешал себе пулей сорваться с места. - В Тайной комнате остались девочка и двое ребят из школы, - сказал он. - И еще двоих мы потеряли. Я не могу вернуться наверх один. - Профессор Локонс, - Волдеморт произнес это имя с саркастической ухмылкой, - и героически спасенная им юная леди уже покинули подземелья и теперь, вероятно, с восторгом описывают пережитые приключения Дамблдору. Рекомендую со всем соглашаться. Что касается оставшихся, надеюсь, они не слишком разозлили моего василиска. Если они еще живы, присоединятся к вам позже. Твоя задача - отчитаться мисс Розье, так не заставляй ее ждать. Энтони кивнул. - Благодарю вас, сэр. А вы... - он замялся, - вы останетесь здесь? Волдеморт смерил его надменным взглядом. - Не сегодня, - последовал короткий ответ. Обратную дорогу до туалета Плаксы Миртл Энтони помнил смутно. Великолепная шкура василиска, сброшенная змеем неподалеку от выхода, заметно пострадала: вандал, о личности которого Энтони догадывался, располосовал ее, вырезав порядочный кусок. Отличное вещественное доказательство, к тому же, весьма доходное. Энтони надеялся, что лорд Волдеморт не слишком разозлился на них за то, что они разгромили Тайную комнату. Миртл сидела на краю соседней раковины и заплетала в косички свои призрачные волосы. - Вот и следующий, - констатировала она. - Вы пришли вместе, а возвращаетесь по одиночке. - Ребят задержали, - кивнул Энтони. - Локонс и Кэрроу давно ушли? - Минут на пятнадцать раньше тебя, - пропела Миртл. - Кто-нибудь умер? - Нет, - поежился Энтони и, заметив ее потускневший вид, из вежливости добавил: - Мне жаль. Он шагнул в коридор, закрывая за собой дверь туалета и ошарашенно огляделся по сторонам. Поразительно, но замок оставался так же невозмутим, как и пару часов назад, словно за это время он, Энтони, не повстречался с самыми опасными чудовищами волшебного мира и не избежал смертельной опасности. Ссрелки часов близились к ужину, и домовики, должно быть, вовсю трудятся на кухне. Если бы не чрезвычайное положение, введенное в школе, при входе в большой зал уже образовалась бы небольшая пробка. Все было правильно - жизни положено идти своим чередом. Около библиотеки пришлось сбавить скорость бега. Энтони внезапно оказался под прицелом волшебной палочки. Профессор Снейп смотрел на него так, будто готов был испепелить на месте. За его спиной вскрикнула Филлис. - Бестолковый мальчишка! - шипеть профессор умел не хуже василиска. - Где вас только черти носили? - Профессор, там Невилл и Рон, - поспешил Энтони его отвлечь. - И Джинни, Джинни Уизли! С ней что-то не то! Она ведет себя очень странно! - Надо полагать, - процедил Снейп. - Мисс Сакс, проводите мистера Гольдштейна в кабинет директора. Да, Гольдштейн, ваш факультет теряет шестьдесят баллов за возмутительное безрассудство! - Вы что, пойдете туда один? - ахнул Энтони. - Профессор, вам туда нельзя, там же монстр! - Не говорите чепухи, Гольдштейн, - огрызнулся Снейп. - Вниз отправится бригада Макнейра. Хотя профессор Локонс уже успел расписать нам красочную победу над василиском, веры ему мало. Идите, не заставляйте профессора Амбридж ждать. Энтони и Филлис поспешили прочь. Девочка благодарно сжала его руку. - Как ты? - шепотом спросила она. - Было очень ужасно? - Тебе бы не понравилось, - заверил ее Энтони. - Слишком много Уизли. А Снейп сильно ругался? - На меня вообще нет, - пожала плечами Филлис. - Зато на Локонса орал, думала, проклянет прямо на месте. Зачем вы потащили его с собой? - Меня не спрашивай, это гриффиндорцы придумали, - закатил глаза Энтони. - Даже хорошо, что он сразу сбежал. Путался бы там под ногами. Хотя я тоже сбежал, - мрачно добавил он. - Правильно сделал, - отрезала Филлис. - Надо было дать себя съесть? Ты не сражаться со змеями туда пошел. Лучше скажи, что с диадемой? Локонс и Кэрроу уверяют, что ничего не видели. - Может быть, и не видели, без понятия. Диадема у Нагайны. Когда все успокоится, тебе придется ее забрать. Он сказал, для тебя это безопасно, а вот мне лучше не брать диадему в руки. - Он? - Филлис замедлила шаг. - Ты его видел? - Я разговаривал с ним, - усмехнулся Энтони. - Мы познакомились. - Какой ужас, - Филлис прикрыла рот ладошкой. - И он... он нормально отнесся к тому, что ты пришел? - Рекомендации от Нагайны оказались полезными, - улыбка Энтони стала шире. - Вам не нужно беспокоиться, мисс Розье. За время разговора они успели добежать до кабинета Амбридж, все еще не успевшей переехать в директорские апартаменты, и Филлис нееестественно застыла с рукой, протянутой к двери. - Не бойся, - Энтони легко сжал ее плечо. - Кроме меня, никто ничего не слышал. Если об этом нужно молчать, я буду молчать. *** Гермионе не хватало воздуха. Казалось, она стремительно и необратимо погружается на дно самой глубокой океанической впадины с пушечным ядром, привязанным к ногам, и толща вод навсегда смыкается над ее головой, чтобы спустя несколько секунд обрушиться всей массой, раздавив, как букашку. Она уже переживала это состояние: когда умирала Миртл Лисс, когда колдомедики пытались вернуть к жизни сестру мальчика, говорившего на гобледуке, при помощи неподходящих заклятий... Все ее тело будто старались протолкнуть сквозь узкую трубу, а оно отчаянно сопротивлялось - никогда еще собственное оцепенение не дарило ощущение такой всепоглощающей беспомощности. От глухого удара о бесконечность по рукам и ногам пробежала дрожь - непривычная и пугающая, - а потом Гермиона вдруг проснулась. Она не спешила открывать глаза, наслаждаясь тем, как пахнущий весной воздух медленно растекается по ее легким. По лицу снова скользили солнечные лучи, но теперь от этого ощущения не хотелось сжаться и уползти подальше, в сырость и мрак. Гермиона попыталась отвести с лица прядь, щекочущую лоб, но затекшая рука не хотела слушаться и неловко упала на накрахмаленные простыни. - Вижу, тебе уже лучше. Гермиона дорого бы заплатила за то, чтобы больше никогда не слышать этот голос. Пожалуй, лишь из-за него вопрос о том, выжила ли она все-таки или попала в своей персональный ад, казался настолько спорным. С момента последней их встречи леди Финч-Флетчли изменила прическу. В глазах Гермионы это ее не украсило: скулы теперь выглядели еще более заостренными, а шея тонкой. Впрочем, что оставалось прежним, - так это ее неистребимое чувство превосходства над всеми собравшимися. Гермиона покосилась на хлопочущую возле постели мадам Помфри, на стоявших чуть поодаль профессоров и удивилась лишь тому, какими маленькими и неуместными они выглядят на фоне этой женщины. С другой стороны, сейчас ей все вокруг казалось маленьким и неуместным. Словно после приема зелья из мандрагор она потеряла удобную и просторную мантию, которую заменило короткое платье меньше необходимого на несколько размеров. Собственного сознания для того, чтобы воспринимать этот мир, оказалось на удивление недостаточно. - Как ты себя чувствуешь, дорогая? - мадам Помфри водила над ее телом руками, измеряя давление и другие показатели. - Что-нибудь болит? Присутствуют непривычные ощущения? "Все мои ощущения непривычны, - захотелось ответить Гермионе. - Слышать ваш голос внутри своей головы, порождать мысли и слова, закрывать и открывать глаза, позволять биться своему сердцу. Пожалуйста, уйдите отсюда". Разумеется, ничего подобного она не сказала, а только слабо улыбнулась. - Со мной все в порядке. Только совсем нет сил. Мадам Помфри незаметно переглянулась с профессором Снейпом и быстро проговорила: - Это нормально, ты пережила такое потрясение. Еще пару недель придется провести под наблюдением. Не утомляться. Хорошо питаться. И побольше гулять. Разумеется, никакой магии, пока ты не восстановишься после истощения. Гермиона, наконец, вспомнила, почему вообще здесь оказалась. - А где профессор Дамблдор? - она попыталась приподняться на локтях, но от слабости рухнула обратно на подушки. - Мне необходимо немедленно с ним поговорить! Ответила ей профессор Амбридж: - Ты многое пропустила, милочка. Профессор Дамблдор больше не директор Хогвартса. Решением Попечительского совета и соответствующим указом министра магии эту должность теперь занимаю я. Так что все, что ты собиралась сообщить Альбусу, я с радостью выслушаю. Гермиона тихо ахнула. Сколько же времени она провела без сознания? Отстранение Дамблдора казалось ей величайшей глупостью из возможных - и, конечно, ни в коем случае нельзя было позволить Амбридж догадаться о том, что за мысли роятся у нее в голове. Она постаралась изобразить из себя напуганную маленькую девочку - не поверить в правдоподобность этого образа могла разве что леди Финч-Флетчли, но с ней, Гермиона предвидела, разговор был еще впереди. - Я видела чудовище, которое на меня напало, - запинаясь, выговорила она. - Я узнала, кто это был, потому что читала о нем в книгах о легендарных магических существах. - Не сомневаюсь, - улыбка Амбридж была слаще меда. - Чудовище Тайной комнаты - василиск, не правда ли? Ты об этом хотела сказать? Гермиона широко раскрыла глаза. - Как вы узнали? Были другие нападения? После меня? - Может быть, об этом потом? - попыталась вмешаться мадам Помфри, но Амбридж покачала головой. - Девочка имеет право знать, что тварь, чуть было не убившая ее, мертва, Поппи, - отрезала она. - Действительно, было еще одно нападение. Ученицу похитили и несколько часов держали в Тайной комнате. Она выписалась на несколько дней раньше того, как Северус и Помона подготовили вытяжку из корня мандрагоры. Гермиона рассеянно слушала Амбридж и не знала, о чем спрашивать в первую очередь. - Василиск мертв? - прошептала она. - Кто его убил? Гарри? Аврора Синистра, неизвестно зачем явившаяся в больничное крыло вместе с остальными профессорами, язвительно хмыкнула. - Не все на свете вертится вокруг вашего Гарри, мисс Грейнджер. Василиска убил Златопуст Локонс. Вот уж поистине сюрприз. - Профессор Локонс? - Гермиона не знала, радоваться ей или изумляться. С одной стороны, новость не выглядела из ряда вон выходящей. Победа над смертоносным змеем закономерно продолжала список блистательных побед Локонса. В то же время, Гермиона еще не утратила связи с реальностью, чтобы не оценить объективно способности профессора на его же собственных уроках. Не то что бы она была готова признать это перед ехидно настроенным Роном. - Профессор Локонс спустился в Тайную комнату следом за безответственными студентами, решившими самостоятельно поймать чудовище и освободить девочку, - сообщила Амбридж. - К счастью, он успел вовремя. - Но как же? - с трудом отозвалась Гермиона. - А Наследник? Они поймали Наследника? - Я бы сказала, что речь идет о Наследнице, - снова вмешалась Синистра. - Если, конечно, директор не согласится с очевидным и не признает, что ее спасители - на самом деле, ее сообщники. Амбридж неприязненно скривилась, и Гермиона поймала себя на мысли о том, что не может распознать истинные чувства помощницы министра. С каждой минутой ей все больше казалось, что перед ней разыгрывается хорошо отрепетированный спектакль, в котором каждый играет свою роль, и даже Синистра вовсе не такой злой полицейский, каким старается выглядеть. - Мы здесь не бросаемся обвинениями, Аврора, - предупреждающе проговорила Амбридж. - К тому же, пока не стоит перегружать мисс Грейнджер подробностями. - Мисс Грейнджер, должно быть, весьма на руку ее состояние, - сверкнула глазами Синистра. - Железное алиби. - Аврора! - до сих пор терпеливо молчавшая Минерва Макгонагалл повысила голос. - Я приношу извинения, Гермиона. Словом, виновницей произошедшего оказалась Джиневра Уизли, сестра вашего друга, мистера Уизли. Новость о том, что Джинни открыла Тайную комнату и натравила монстра на магглорожденных студентов, звучала еще более нелепо, чем известие о великом подвиге Локонса. Теперь Гермиона была уверена: в этих словах истины не больше, чем в прошлогоднем объявлении учителей о том, что на нее напал лесной тролль, случайно забредший в замок. - Я понимаю, - пробормотала она. - Кто бы мог подумать... - И вас это не удивляет, мисс Грейнджер? - раздраженно поинтересовалась Амбридж. - Вы ведь были достаточно близки с этой девочкой? В ее поведении вам ничего не казалось странным? Гермиона устало прикрыла глаза. - Джинни очень скучала по дому. Она тяжело сходилась с людьми. Думаю, вам лучше расспросить ее подруг. Поговорите с близняшками Кэрроу со Слизерина. - С сестрами Кэрроу мы поговорили в первую очередь, - важно кивнула Амбридж. - Ведь именно Гестия - та девочка, которую пришлось вызволять из Тайной комнаты. О том, что за случившимся стоит мисс Уизли, профессор Локонс узнал, уже спустившись в подземелья. Гермиона знала, что излишнее любопытство не сыграет ей на руку, но все же не удержалась от вопроса. - А как профессор Локонс смог попасть в Тайную комнату? - О, это увлекательнейшая история, - Синистра подошла ближе и пристально посмотрела Гермионе в глаза: - Скажите, мисс Грейнджер, вы знали о том, что мистер и мисс Уизли владеют парселтангом? Гермиона озадаченно закусила губу. - Змеиным языком? Рон и Джинни? Понятия не имела. Но разве этот дар не должен присутствовать только у... - ... потомков Салазара Слизерина? Распространенное заблуждение, - покачала головой Амбридж. - Другое дело, что выученный парселтанг - еще большая редкость, нежели врожденный талант. И я затрудняюсь сказать, откуда такие знания могли подчерпнуть дети в их возрасте, - она мило улыбнулась. - Мы с вами еще поговорим, мисс Грейнджер. Когда вы поправитесь. - Когда меня смогут навестить друзья? - поспешила спросить Гермиона. Амбридж удивленно приподняла брови. - Вам сейчас должно быть не до друзей, мисс Грейнджер, - ласково произнесла она. - Вы перенесли тяжелое заболевание и до сих пор не оправились. Думаю, будет лучше, если в ближайшие пару недель вы воздержитесь от посетителей. К тому же, - она помолчала, - мистер Поттер, мистер Лонгботтом и мистер Уизли все равно не смогут составить вам компанию. Они находятся под арестом. И я всерьез рассматриваю целесообразность их дальнейшего обучения. - Целесообразность... что? - Гермиона снова безуспешно попыталась сесть. - Но почему? А что теперь будет с Джинни? Она тоже отстранена от занятий? На этот раз Амбридж и Синистра одновременно рассмеялись. Впрочем, если Синистру благополучный, с ее точки зрения, исход ситуации всего лишь веселил, глаза Амбридж горели ледяным огнем. - Вы еще предложите мне отправить ее полировать серебро в зале наград или писать строчки в качестве наказания, - отрезала она. - Приказ об отчислении мисс Уизли я уже давно подписала. Разумеется, в Азкабан, как несовершеннолетняя, она не отправится, но одно я могу заявить с полной уверенностью: эта девочка больше никогда не вернется в школу, которую я возглавляю. Гермиона подавленно молчала, хотя внутри все клокотало от чувства горькой несправедливости. Амбридж ведь сама не верила в то. что говорила, она просто нашла виновного, чтобы отчитаться перед министерством! А сейчас их, как и в прошлом году, заставят поверить в то, что ситуация находится под контролем, в то время, как Волдеморт... Нет, Гермиона не могла рассказать этой женщине о том, на что намекала Фарли. Иначе с Амбридж станется сделать так, что она разделит судьбу Джинни за неугодную правду. Учителя один за другим выходили в коридор, однако леди Финч-Флетчли не двигалась с места. - Мадам Помфри, не так ли? - уточнила она, свысока глядя на колдоведьму. - Оставьте нас с мисс Грейнджер наедине. - Мисс Грейнджер сейчас необходим покой, - бросилась на ее защиту мадам Помфри. - Вам лучше выбрать другой день для посещений, здесь и так настоящий проходной двор. Между прочим, мисс Грейнджер - не единственная больная в моем госпитале. - Тогда Вам лучше позаботиться о конфиденциальности нашего разговора, - железным тоном остановила ее Конни. - Вы же не хотите, чтобы в следующий раз я пришла в сопровождении родителей мисс Грейнджер? Они, наверняка, тоже захотят задать вам несколько вопросов о том, почему их дочери так долго пришлось ждать своего лекарства. Мадам Помфри состроила свирепую гримасу, однако взмахнула палочкой, накладывая чары. Все звуки извне вдруг стихли, и фельдшерица вышла, оставляя Гермиону с ее персональным кошмаром. Констанс Финч-Флетчли присела возле кровати и принялась с интересом изучать пузырьки с лекарствами на тумбочке. Гермиона была слишком расстроена, чтобы набрасываться на нее с расспросами - для нее, конечно же, и так припасена парочка прескверных новостей о реакции ее родителей. - Они не знают, - отозвалась Конни, словно прочитав ее мысли. - Я об этом позаботилась. Пока лежишь здесь, можешь спокойно сочинять новую ложь для своей семьи. Тебе разрешена переписка. Пока что. Вздумаешь написать Гарри Поттеру, потеряешь и эту связь с внешним миром. - Вы не сказали маме с папой? - Гермиона ничего не могла поделать с немой благодарностью, написанной у нее на лице. - Почему? - Я думала, у нас существует договоренность, - пожала плечами Конни. - Ты держишься подальше от моего сына и сообщаешь мне новости о Гарри. Я не превращаю твою жизнь в ад. Не вижу причин, по которым что-то должно измениться. - Я давно не писала вам о Гарри, - исподлобья посмотрела на нее Гермиона. Конни улыбнулась. - Но ведь сейчас ты всем сердцем раскаиваешься и только ждешь повода исправить свою вину, не так ли? Ты не поверила Амбридж. Я и сама ей не верю, она отвратительная старая грымза. Так кто, по твоему мнению, открыл Тайную комнату, если не Уизли? И почему ее поймали с поличным? - Я не знаю, что именно случилось в Тайной комнате, но Джинни явно подставили, как когда-то Хагрида. Я не знаю, почему Амбридж поддерживает эту версию. Может быть, так они хотят выйти на настоящего преступника? Но Джинни здесь точно не при чем. Она и сама жертва. Вам нужно искать среди слизеринцев. Джемма Фарли, когда я... когда случился тот инцидент с оборотным зельем, еще до нападения... Фарли намекнула мне, что все это как-то связано с Тем, кого нельзя называть. И Фарли с ним заодно. У них заговор. Она говорила что-то о мистере Малфое и мистере Макнейре. Пожалуйста, сделайте что-нибудь, - она умоляюще обратилась к Конни. - Джинни не должна расплачиваться за чужие преступления! - Мне не хочется объяснять тебе прописные истины, - поджала губы Конни. - Это работа твоих родителей, хоть ты их и благородно от нее освободила. Правда в том, что рано или поздно кто-то должен платить. Мне рассказали, что эта девочку приволокли из Тайной комнаты в ужасном состоянии. Она всем хамила, угрожала и полностью признала свою вину. Еще и попыталась оговорить сестру мисс Кэрроу. Если бы не свидетельство Златопуста Локонса, мог бы действительно пострадать невинный человек. К счастью, Амбридж приняла его показания к сведению. Гестия Кэрроу подтвердила, что у Джинни Уизли налицо присутствовал злой умысел. Она так сводила личные счеты. Уж не знаю, чем ты ей насолила. - А причем здесь Гарри, Рон и Невилл? - не сдавалась Гермиона. - Что за странные намеки со стороны Синистры? - Твоих друзей подозревают в соучастии, это очевидно, - развела руками леди Финч-Флетчли. - Амбридж поймала Гарри на полпути к подземельям, а Рон и Невилл не придумали ничего лучше, чем отправиться в комнату другим путем. Мисс Кэрроу, само собой, они не нашли, с этим прекрасно справился профессор Локонс. Зато они привели Джинни Уизли и успели заблокировать туннель, опередив авроров. Они так дружно уверяли, что девочка находилась в трансе, что поверил бы кто угодно, если бы не крошечная деталь. Парселтанг. - Парселтанг? - тихо повторила Гермиона. Нечеловеческая усталость мешала сосредоточиться на словах леди Финч-Флетчли: в ушах звенело, и невозможно клонило в сон. - Достоверно известно, что Рон разговаривал на парселтанге, чтобы открыть туннель, ведущий в Тайную комнату, - сообщила Констанс. - И Амбридж сейчас добивается того, чтобы он показал ей, как именно это делается. А он молчит, даже находясь под угрозой отчисления. Вот, в общем и целом, все, что ты пропустила. - Локонс это придумал! - возмутилась Гермиона. - Обвинил ребят, чтобы отвлечь внимание от своего бездействия! А Кэрроу просто подыграла! Наверняка, она сама в чем-то замешана, или же просто мстит Уизли за то, что с ней произошло! - С твоим аналитическим умом идти бы в следователи, - фыркнула леди Финч-Флетчли. - Не совсем понимаю, чего ты добиваешься, стараясь очернить профессора Локонса, но эту информацию мы получили не от него. Ведь Локонс не мог знать, как открывается комната, поскольку последовал за мальчиками с небольшим опозданием. О парселтанге Амбридж рассказал другой студент. Он тоже был с Роном и Невиллом в Тайной комнате. - Правда? - прищурилась Гермиона. - Но его под арест не посадили и от занятий не отстранили? - Он предупредил учителей о том, что затевают мальчики, и отправился с ними, чтобы помочь, - объяснила Констанс. - Конечно, я убедилась, что и с его факультета снято достаточно количество баллов. - И кто это? - затаив дыхание спросила Гермиона. - Неужели кто-то из слизеринцев? - Насколько я знаю, нет, - ответила Констанс. - Его фамилия - Гольдштейн. Отказался отвечать на вопросы, пока сюда не приедут его родители. Очень умно. - Гольдштейн... - Гермионе захотелось рассмеяться, так как все вдруг встало на свои места. Энтони Гольдштейн с Рэйвенкло, один из ближайших друзей Филлис Сакс. Она не ошиблась в своих первоначальных выводах, это Сакс и ее слизеринская компания стоят за загадкой Тайной комнаты. - Не верьте им, - в отчаянии проговорила она. - Тайную комнату открыл Тот, кого нельзя называть. Он сделал это пятьдесят лет назад, он же нашел способ проникнуть в школу и на этот раз! Слизеринцы ему помогают! - Это домыслы, - сердито сказала Констанс. - Волшебник, о котором ты говоришь, мертв. Меня куда больше интересует, что именно Фарли говорила тебе о Малфое и Макнейре. Она называла другие имена? - Нет. Но она, думая что я - это Сакс, проговорилась о том, что они хотят сместить Дамблдора и контролировать всю школу. Фарли выпускается, но хочет, чтобы Меррисот стала старостой. Вы напрасно меня не слушаете. Он не умер, - она посмотрела прямо в глаза Конни. - Гарри так думает, и я согласна с ним. - Ты всего лишь маленькая глупая девочка и мало что смыслишь в таких вещах, - Конни их разговор явно начинал надоедать. - Прими к сведению, что о твоей выходке с зельем забыли лишь благодаря василиску. Если ты будешь меня сердить, я всегда найду возможность шепнуть пару слов в нужные уши, - она грациозно встала, приводя в порядок платье. - Теперь ты будешь присматривать не только за Гарри, но и за Драко Малфоем. Дети мистера Макнейра, надо отдать ему должное, находятся далеко отсюда, и от них мы ничего уже не узнаем, а вот этот мальчишка любит похвастаться делами отца. Если понадобится, зли его почаще. Когда человек злится, он не слишком следит за словами... И отдохни как следует летом, - Конни усмехнулась. - Слышала, твои родители планируют поездку во Францию. Используй время с умом, Париж прекрасен в это время года. На душе у Гермионы кошки скреблись. Леди Финч-Флетчли, как обычно, не сказав ничего особенного, заставила ее чувствовать себя двуличной предательницей. Ей не хотелось иметь ничего общего с Малфоем и, тем более, намеренно ругаться с ним. Почему Конни не попросит об этом своего сына? - А ваш сын, - медленно спросила она. - Вы вернете его в школу? - Всенепременно, - важно кивнула Конни. - Более того, в следующем году на первый курс зачисляют моего младшего. Думаю, излишне уточнять, что и для него твое общество крайне нежелательно? Гермиона закрыла глаза. По крайней мере, один только голос этой женщины, без визуального сопровождения, не вызывал у нее столько отвращения. - Поправляйся, - Конни ангельски улыбнулась и тихо закрыла за собой дверь. Гермиона еще долго лежала, зажмурившись, и даже ненадолго задремала. Проснулась она от того, что мадам Помфри наклонилась над ней поправить одеяло. - Прости, я разбудила тебя, - извинилась колдоведьма. - Время принимать лекарства. Пусть количество фиалов тебя не пугает, со временем их будет намного меньше. После такого перерыва важно напомнить каждому органу о том, как он должен работать. - Я понимаю, - кивнула Гермиона. - Мама с папой - тоже медики, я вам рассказывала. Может быть, вы выпишете мне витамины? Мадам Помфри кивнула, не слишком прислушиваясь к ее ответу. - Конечно, мы поддержим тело, по мере необходимости. Но меня намного больше беспокоит твое душевное состояние. Что ты помнишь о времени после нападения? Что ты видела? Гермиона могла бы рассказать о мрачных туннелях под Хогвартсом и холодных водах Черного озера. Даже много лет спустя ей по-прежнему будут сниться заброшенные каменные руины, на месте которых возвели замок, полыхающие крепостные стены, причудливая вязь гобледука, огненно-рыжие волосы юноши в темной мантии и бледное, но решительное лицо Елены Рэйвенкло с изумительной работы диадемой в светлых волосах. Гермионе проще было перечислить, о чем она не помнит - поскольку собственная память больше не принадлежала ей безраздельно. - Я ничего не видела, - тихо ответила она. - Почему вы спрашиваете? Мадам Помфри вздохнула, подбирая нужные слова. - Видишь ли, милая девочка, - сказала она, наконец. - Я не верю в ложь во спасение. Да и твой случай не из тех, о которых следует молчать. Лучше тебе услышать диагноз от меня, чем пугаться, наблюдая изменения в своем организме. - О чем вы? - насторожилась Гермиона. - Это что-то серьезное? - Видишь ли, - ответила мадам Помфри в свойственной ей витиеватой манере, - я обследовала всех, кто подвергся нападению василиска. К сожалению, в истории не так много тех, кто повстречал василиска и пережил эту встречу. Известные примеры относятся, скорее, к категории легенд и преданий. Я не могу опираться ни на какую научную базу, а неопределенность - худшее, что только может быть в колдомедицине. Из всех больных, можешь считать это комплиментом, ты обладала самой впечатляющей магической силой. Может быть, это стало причиной того, что на тебя события повлияли сильнее, чем на Пенелопу или Колина... я не знаю. Но сейчас твой магический резерв серьезно истощен. И этот процесс не прерывается, хотя василиск мертв. - Что это значит, я не понимаю, - Гермиона боялась даже дышать. - Скажите прямо, прошу вас. - Это только предположение, моя дорогая, - виновато отозвалась мадам Помфри. - Но ты теряешь свои магические способности. Пока что рано бить тревогу, но если эта связь не исчезнет естественным путем, и отток магии не замедлится, то... - она погладила Гермиону по руке, - тебе осталось лет пять-шесть, как волшебнице.