FY FAEN

- Хватит уже - Пусти! - Я сказал хватит! Темноволосый парень тяжело дышал, оттирая кровь с пухлых губ и порываясь вскочить с земли и начистить рожу стоящему напротив сопернику, который скалился, но, так же, как и он, отмывал лицо от крови, застилавшей глаза. Около парня стоял невысокий, опирающейся на палку, черноволосый и щуплый паренек, который исподлобья оглядывал собравшуюся публику. Здесь, на окраине города, в темноте под мостом было излюбленное место для проведения боев без правил. Самоучки и профессиональные боксеры приходят за попыткой заработать или за чистым адреналином. И тех, кто приходит просто помахать кулаками, стоит бояться сильнее. Никаких врачей вокруг и только лишь холодные и расчетливые взгляды вокруг окружают бойцов. Сегодня противная, промозглая погодка, морозит мелкий дождь. Мелкие, раздражающие капли отражают свет от костров, разведенных в железных бочках. На ярко освещенных грязных стенах моста видны неразборчивые потускневшие граффити. Вонь, вперемешку с запашком алкоголя, выводит из себя черноволосого, поэтому, чем быстрее они закончат, тем скорее он будет в настроении. - Успокоился? Теперь вперед и добей его, на нас дохрена бабла поставили, не смей проигрывать, - с этими словами невысокий схватил за плечо фыркающего темноволосого и, заставив того подняться с места, подтолкнул к сопернику. Что ж, теперь у того нет шансов. Парень набычился, насколько возможно при его внешности, безумно улыбаясь противнику. Тому хоть и стало слегка не по себе, все же не собирался вот так просто сдаваться какому-то молодняку. Но пара сильных ударов от парня, один выбитый зуб соперника, и немногочисленные люди дружно улюлюкают, одобрительно выкрикивая имя победившего. В это время некоторые в толпе начинают двигаться, передавать друг другу деньги. Проигравшие по ставкам хмуро глядят на черноволосого щуплого парня, но все же подходят, чтобы отдать свои деньги. - Эй, Хромой, твои деньги. Джин сегодня в ударе, как я посмотрю. Жаль, что педик, получал бы больше, - один из проигравших несколько отличается от простых мужиков в дешевой спортивной одежде. На незнакомце драные черные штаны, такая же черная потрепанная кожанка, с написанным на спине белой краской «FUCK OFF». Его выбеленные, с сероватым оттенком волосы, ярко выделялись в темноте, освещаемые теплым светом от огня. - Заткни пасть, Нам. Сам его отодрать хочешь, да боишься. Он тебе сразу член через одно место протянет, - хмуро бросает паренек, пряча выигранные деньги в карман. - О как. Это ты зря так, Хромой, - качает головой Намджун, бросив сигарету и, плюнув под ноги черноволосому, ушел в сторону толпы. Парень лишь хмыкнул. Таких кадров он встречал чуть ли не каждую неделю, когда проводились бои. На такие мероприятия геи не ходили, но вот всякие психованные бисексуалы очень даже. - Мудила. Опять приставал? – Джин подошел неслышно, что парень аж вздрогнул, но лицом он никак это не показал, - Юнги, сто раз тебе объяснял, не нужно самим разбираться. - Это ты принцесса, а не я, - бросил парень, вытаскивая пачку сигарет. Он ненавидел, когда его жалеют. Или пытаются помочь. Потеряв ногу во время несчастного случая, Юнги навсегда пришлось ходить с протезом и опираться на палку. Его собственный крик, поглощаемый толщей воды, он никогда не забудет. Дрессировщик касаток, просто неудачно сорвался в воду, во время того, как опасное животное вылетело на деревянную площадку посреди бассейна и, проехав по ней, сорвалось в воду, разрушая площадку в щепки. Юнги, случайно сильно поранившийся, упал в воду. Касатка всегда реагирует на запах крови, неважно, сытая она или нет. В итоге, Юнги остался без ноги и работы. Месяцы депрессии и попытка самоубийства, сделали из некогда жизнерадостного и полного надежд грубого и закрытого парня. Джина он встретил случайно, в клубе, когда его затащили неугомонные бывшие коллеги с призывом расслабиться. У Юнги это плохо получалось, и как итог, он разбил палкой лицо одному из приставучих пьяных дебилов, которых очень интересовала причина, по которой молодой парень сидит в клубе с палкой. Джин тогда предложил довезти Юнги до дома, проспаться, хотя тот утверждал, что не пьян. Но его попытки ровно дойти до выхода доказывали обратное. Нога очень не вовремя заныла и алкоголь в крови и невыпитые обезболивающие давали о себе знать. Джин мягко, но с явным усилием подхватил парня за талию и вывел на улицу, руководствуясь своим рабочим положением охранника-вышибалы в клубе. Юнги сыпал проклятиями и честно пытался вырваться, но было уже поздно, и его уложили на заднее сидение Лэнд Ровера. Юнги хотел было сесть, но резкая ноющая боль пронзила остаток ноги, и он решил, что сопротивляться бесполезно. С одной ногой далеко, как бы, не уйдешь. И откуда у простого охранника такая машина он тогда не стал выяснять. Но наутро, оказавшись в чужой постели и не найдя своего протеза он гневно заорал на всю комнату. Джин, выглянувший из-за двери в одних домашних штанах, быстро его заткнул. Нет, не оттого, что Юнги поразился мощному накачанному телу. Просто щуплый Юнги сразу представил, что может с ним сделать этот зверь с лицом модели. Странно, что он еще не убил его и не продал на органы. Джин рассмеялся, потрепал волосы парня и пригласил на кухню. Юнги развел руками и поинтересовался, каким чудом он должен встать и вдруг начать ходить. Джин хлопнул себя по лбу и вытащил протез из-за двери, осторожно кладя на матрас рядом с парнем. Но так как матрас лежал прямо на полу, кровати не было, встать оказалось затруднительной задачей. Поэтому темноволосый просто взял за подмышки паренька и резво поставил того на ноги, всучив в руки палку. Юнги повозмущался, но поблагодарив, пошел за Джином на кухню, опираясь на палку. Все было очень простым, светлым. Кухня была просторной, как собственно и вся квартира. Мебели было крайне мало, только самое необходимое, телевизор так вообще отсутствовал. На столе стоял простой завтрак, ничего изысканного, просто кофе, хлеб и яичница. Но для Юнги это было, как поесть в ресторане. Он давно нормального ничего не ел, хотя врач его постоянно ругал за это и говорил, что тот лишится и второй ноги, если будет так питаться одним кофе и дешевыми булками. Поэтому Джин удивился, заметив с каким удовольствием, гость заглатывал нехитрый завтрак за обе щеки. - Нравится? - Отвези меня домой и больше мне ничего не надо. Они ехали в машине Джина, но вел ее Юнги. Джин опять сильно поранил руки, они дрожали, и он еле мог держать что-то в руках. - Ты опять вызовешь Хосока? - Да. - Он скоро станет нашим семейным врачом, - хохотнул темноволосый, прикладывая лед к пальцам. Юнги обеспокоенно поглядывал на него через зеркало, но отвлекаться часто было нельзя. Дождь полил в полную силу, и машину нужно было вести осторожней. - Может, мне повезти? – обеспокоенно позвал Джин, но водитель оборвал его, со словами, что он дурак. Юнги не очень любил это занятие друга. Но ничем другим Джин не умел заниматься. Все прочили ему карьеру модели, но из-за случая с изнасилованием в старшей школе, он поклялся, что никогда не займется ничем подобным. Да, он был необыкновенной красоты, с детства все старшие восхищались им, но никто и мог себе представить, чем может обернуться такая красота. Джин парень, а парни почти никогда не заявляют о случаях изнасилования, боясь насмешек со стороны общества, в особенности мужчин. Унизительные допросы и огласка на весь город, если не страну – это то, чего Джин испугался и совершенно не хотел. Поэтому, первым делом после нападения, он пришел в боксерскую школу. Он долго мучился от болей, постоянно разбитого носа и рук. Пару раз, сломав нос и набрав вес, после этого путь в модели был ему теперь заказан, по крайне мере в Корее точно. Все тело ломало, мозг кричал, что нужно бросить все это. Но внутренне Джин до смерти боялся повторения случившегося. Поэтому продолжал ходить и вскоре он стал тайно участвовать в боях без правил. Времени на университет не было, поэтому это занятие пришлось бросить, съехать от родителей. Теперь этим он и зарабатывал – то вышибалой, то охранником, то телохранителем. Последняя работа свела его со смазливым богатеньким сыночком по имени Чимин, который оказался скрытым геем. Его отец, важная шишка в министерстве обороны, явно не хотел бы иметь сына гея, поэтому Чимин скрывался, как мог. Для своего отца он был примерным сыном, но втайне тусовался с разными личностями. Поэтому попросил отца нанять ему телохранителя, но под видом простого водителя. Тогда Джин еще не был так раскачан, хоть и имел силу. С таким лицом, как у него, никто и не догадается, что это телохранитель, поэтому отец Чимина с легкостью принял того на работу. В то время Чимин, впервые увидев нового работника, по уши втрескался в него. Джина, несмотря на неприятные воспоминания, после школьного происшествия словно переклинило, и тот не прочь был поразвлечься с мальчишкой. В итоге, в свободное от учебы время, телохранитель драл своего клиента в гараже, выбивая сладкие стоны из пухлых губ Чимина. - Ну, привет, что тут у нас? – Хосок прошел в комнату под любезным жестом Юнги. Он уже на ходу открывает чемодан с необходимыми инструментами, подходя к уже засыпающему Джину. - Так, а ну ка не спать. Юнги, принеси чего покрепче, может взбодрится, - врач уже разматывал бинт и доставал ножницы. Черноволосый достал из ящика на кухне бутылку водки и на ходу передал ее Хосоку, уйдя снова за стаканом. Хосок недоуменно посмотрел на бутылку, которую вырвал у него из рук Джин. Тот попытался отвернуть крышку, но руки не слушались. Юнги лишь молча подошел, выхватив бутылку, с легкостью открыл ее, передав обратно Джину. Тот лишь благодарно кивнул. - Набери Чимина. - Зачем? - Ты реально хочешь знать? Юнги не хотел. Его бесил этот мелкий пацан, буквально льющий слюни на Джина. Гормоны, что с них взять. Мелюзга каждую ночь проводил либо во влажных фантазиях, либо с самим Джином, который самозабвенно втрахивал его уже, наверное, в каждую поверхность в этой квартире. Оттого Юнги становилось еще более мерзко на душе. Он не понимал, в каких отношениях состоят эти двое. Если просто секс, то почему после боя Джин постоянно просит вызвать Чимина, словно тот был проституткой по вызову. Но он неизменно приезжал, но Юнги точно знал, что в школе его трахает какой-то школьник по имени Тэхен. Или Чонгук. Неважно. Важно то, что знает ли об этом Джин? Еще заразится от этого вшивого, лечиться потом придется. Юнги не очень-то хотелось отдавать свои деньги со страховки на лечение этого придурка. Врет себе, врет и не краснеет. Юнги готов оберегать Джина всю жизнь. Может показаться, что должно быть наоборот. Джин должен своим сильным телом прикрывать Юнги от всяких бед, помогать ему с его ногой, собственно, что он и делает. Но морально, духовно его опорой и защитой всегда был этот щуплый парень. Он выглядел как подросток по сравнению с боксером, но лет ему уже было много, целых 24 года. Но Джин был старше, на целый год, но умственно Юнги казалось, что это он хен в их тандеме. Джин часто вел себя как большой ребенок, все время забавлялся. К странным танцам и звукам Юнги уже привык. Но это лишь дома, когда он был с ним. На людях этот парень всегда играл роль сурового бойца, готового в любую минуту напасть на вас с кулаками. Немногие верят в это из-за его лица, но быстро могут передумать, стоит лишь оказаться рядом со старшим. С Чимином он тоже не раскрывал своего характера, играл роль эдакого мачо, похабно хватая того за ягодицы и кидая на кровать. Юнги лишь молча выходил на улицу, выкурить пачку другую. Либо звонил Намджуну, чтобы напиться. Намджун неплохой парень, только его виды на Джина Юнги бесят неимоверно. А в остальном они часто выбираются вместе распить чего-нибудь покрепче соджу. - Соджу это для мыльных дорам, девочек, которых бросили парни-школьники. А вот водочка для настоящих мужиков, - с этими словами, вызванный по телефону (какая ирония) Намджун протягивает пластиковые стаканчики и полулитровую бутылку. Юнги невидящим взглядом прожигает пространство перед собой. В машине тепло и уютно, за окном опять мелко моросит дождь. - Не стал звать Хосока? - Ему на дежурство сегодня. - Бедный пацан, никакой личной жизни, - Намджун отпивает из стакана, еле морщась, - Ты опять позволил ему притащить этого мелкого? - А что мне остается? Он меня раздавит, если я ослушаюсь. - Если только в постели, ахаха, - хохотнул Нам, но осекся, столкнувшись с хмурым взглядом Юнги. Тот явно был не в настроении об этом говорить и вообще, у него в планах было просто бухнуть и забыться. А не анализировать, то, как и почему Джин трахает эту рыжую мелочь. - Ладно, ладно. Если хочешь, я могу помочь, - Намджун не сдавал позиций, играя бровями. Юнги мог сколько угодно бычиться, но пойло уже дало немного по мозгам, и он просто рассмеялся в ответ. - Так то лучше. О, смотри, кто это выходит? – беловолосый указал на кого-то выходящего из подъезда. Юнги успел заметить ярко-рыжие волосы, скрытые за капюшоном черной бархатной толстовки. Невысокий рост, скорее всего это он и есть. - Это Чимин, наверное. Рано он сегодня. - У Джина руки разбиты, не думаю, что он в состоянии что-то сделать. - Завали ебало, Нам. - Какие мы нежные. Пойду, проведаю этого вашего Чимина. Ходить сейчас по улицам опасно, еще за девушку примут. Не дай бог, чего случится, - хищно улыбнувшись, Намджун вылез из джипа, оставляя Юнги бутылку. Капюшона у него не было, так что отлично уложенные волосы быстро начали терять вид. Юнги ухмыльнулся, выпил еще пару стаканов, и с трудом выполз из машины, с громким хлопком закрывая дверь. Прихрамывая, парень двинулся в сторону дома, оглядываясь на уходящего Намджуна. Тот уже догнал рыжеволосого и уверенно что-то ему втирал. Довольно хмыкнув, Юнги открыл дверь подъезда. - Джин? В ответ тишина. В коридоре квартиры темно, но в основной комнате тускло горят пара маленьких светильников. Дверь в спальню была приоткрыта. Там, фигура на матрасе, укутанная в одеяло, мерно поднималась. Юнги решил, что боксер уже спит, и начал потихоньку выходить в гостиную, чтобы там устроиться на диване. Он не первую ночь ночует у парня, так что есть на чем поспать. Но его останавливает еле слышная из-под одеял фраза. - Останься. - Чего это ты? - Можешь лечь со мной? - Тебе пять лет? - Руки очень болят, я не могу уснуть, - в этот момент Джин оборачивается, выныривая из одеял и Юнги видит красные от слез глаза. Он знает, что старший не плачет, никогда не плачет. И в этот раз это лишь вода, которую организм выделяет из-за того, что ему больно. Джин не выглядит плачущим, просто слезы катятся сами по себе. В эту же секунду Юнги уходит на кухню, ища глазами оставленный им чемоданчик с лекарствами от Хосока. Их собственные лекарства и бинты почти на исходе и Хосок любезно оставил свои, ссылаясь на то, что у него дома еще несколько таких штук. Найдя все необходимое, он возвращается в спальню. Джин оттирает глаза от влаги, неуклюже держа уголок одеяла в перебинтованных пальцах. Глаза опухли, совсем красные. Губы тоже опухли, такая вот особенность у Джина. Он всегда этого смущался и просил не смотреть на него в таком состоянии. Но сегодня ему все опротивело. Чимин часто видел его раны и всегда мог приласкать, погладить его, словно побитого котенка, но Джина бесило такое отношение. Он обычный парень, боксер, сильный и независимый и чтобы его вот так жалели? Он ненавидел это. С Юнги все было иначе. Этот тихий парень просто молча перебинтовывал его, поил обезболивающими, кормил и все это было просто, без нежностей. Но действительно искренне. Джин только недавно начал все это замечать. Да, Чимин был хорош, но лишь просто как парень на одну ночь. Он не останется с ним, в случае чего. Их ничего не связывало. Юнги смахнул прядь волос и передал стакан с водой в одной руке и таблеткой в другой. - Выпей, но это только сейчас. Больше не дам, тебе такое нельзя. - У тебя сильно болит? – голос необычно тихий, обычно Джин очень шумный, его слышно всегда и всюду. Особенно когда он смеялся, этот скрипучий смех некоторых просто выводил из себя. - Нет, - Юнги соврал. Иногда, по ночам его преследуют фантомные боли. Челюсти смыкаются. Но от шока он уже почти теряет сознание и поэтому боли не чувствует. Чувствует лишь потом, по ночам, когда ужас того происшествия накрывает и топит, заставляет захлебнуться. Хосок сказал, что в этом нет ничего такого, но обычные обезболивающие при таком не помогут, и выписал специальные, строго настрого запретив давать их обычным людям. Мол, галлюцинации могут начаться. Юнги уверен, что он его просто запугал. Но все же, решил предупредить Джина, в случае возникновения зависимости. Старший выпил таблетку и откинулся на подушки, притягивая на себя одеяло, вперившись большущими глазами на младшего. Юнги суетился, убирая в чемоданчик медицинские принадлежности. Глубоко вздохнув, он наконец посмотрел на Джина и чуть не расхохотался. Если не видеть его тела, а только лицо, может показаться, что перед вами самый милый парень на свете. Натянув одеяло до кончика носа, Джин смешно пучил глаза, поднимая брови вверх. Сам того не замечая, младший рассмеялся, трепля того по голове. Пальцы пропустили сквозь себя мягкие темные пряди и по всему телу Джина пробежали странные мурашки. Юнги не первый раз его трогает, но почему то, то ли от таблеток, то ли от усталости, он оказался более восприимчив к прикосновениям. Глаза Юнги были теплыми, источали нежность и вообще, весь он был непривычно спокойным и каким-то домашним. Он не улыбался, так казалось Джину, но на самом деле он просто скрывал свою улыбку, отворачиваясь от старшего. Он не привык вот так просто улыбаться ему. Они все время были в напряжении – Джин из-за боя, а Юнги из-за страха потерять старшего. Бои без правил часто кончались непоправимыми травмами, и для парня без одной ноги это казалось безумством – тратить свою жизнь на это. Но в суровых условиях города не каждый может стать хорошим офисным рабочим или зарабатывать кучу бабла. Никогда не исчезнет тот класс людей, который привык все решать силой. И именно таким нужны рассудительные люди, как Юнги. Отчасти, ему пришлось научиться этой особенности на работе, а потом и жизнь окончательно закрепила в нем это свойство. Которым он теперь активно пытался обучить Джина. Для боксера тупое махание кулаками – это сразу конец, выход с арены. - Не спи на диване, тебе нельзя, - Джин порывается встать с постели, но Юнги твердо останавливает его, кладя руку на плечо и с силой прижимая парня обратно на матрас. - И думать не смей, герой, - старший недовольно фыркает, и приподнявшись, осторожно увлекает за собой черноволосого, пересиливая боль в перебинтованных пальцах. Юнги охает и, не успевая среагировать, валится комом на постель, роняя палку. Джин хохочет, попутно проверяя, все ли у того в порядке. Юнги лишь хмурится, но в глазах пляшут веселые искорки веселья, и Джин расслабляется. Он осторожно поднимает штанину младшего, на что тот изумленно распахивает глаза. - Ты чего? - Помогаю, - пожимает плечами Джин, продолжая закатывать штанину вверх. На свет появляется протез, который выглядит как у роботов в фильмах. Просто титановый прут, изогнутый чтобы сохранять баланс. Джин не первый раз видит его протез, но каждый раз он у него вызывает непонятное чувство восхищения. Человек, переживший подобное, гораздо сильнее всех знакомых Джина, в том числе и его самого. Юнги же смущается, уши горят и кажется вот вот отвалятся, а щеки только начали рдеть. Неловкие попытки оттолкнуть руки от протеза были успешно блокированы старшим, и Юнги лишь осталось признать свое поражение и наблюдать, как парень со всей осторожностью продолжает свое действие. - Дурак, у тебя же пальцы. - Сам дурак. Джин, несмотря на все протесты, открепил протез, бережно положив его рядом с Юнги на пол. Черноволосый, уже забив на все, просто лег рядом, подтягивая на себя одеяло и стараясь поудобнее расположить ногу. - Тебе помочь? - Справлюсь, отстань. - Подожди… Вот так нормально? - Да, - Юнги помолчал, - Спасибо, хен. - Ого! Ты впервые назвал меня хеном! - Ну все, завали еб… Договорить Юнги не дали медвежьи объятия со стороны того самого хена. Еще немного похихикав, он вроде замолчал, осталось слышно лишь мерное сопение. Видимо, оказали свое действие обезболивающие. Но стоило только подумать об этом, как Юнги почувствовал, как его сильно прижимают к себе спиной. Старший ухитрился запястьями прижать к себе парня, да еще и закинул на него ногу. - Ты тяжелый вообще-то. - Прости, - пробурчал куда-то в шею Джин, но не отпустил его. Юнги еле дышал, не зная, что ему делать? Отпихнуть его куда подальше? Или просто лежать, не обращая внимания? Но внутри вдруг все как будто перевернулось и неприятно стянуло в районе живота. Странное, гнетущее чувство накрыло черноволосого. Словно он находился совсем не в той ситуации, в какой должен. Но нет, сердце радостно ухало в груди, не оставляя места и даже маленькому незаметному вздоху. В противовес ему желудок свернуло в трубочку, а в руках неприятно закололо, где-то в пальцах. Одновременно приятно и страшно. Мирное сопение Джина прямо ему в шею еще больше заставляло парня смутиться. Но он знал, что старший не спал. Они молчали, но казалось, что Джин не находит в этом ничего такого. Просто обнял того, кто поддерживает его день за днем. Терпит его странные, но веселые выходки и помогает после ужасных боев, когда иногда на лице ни одного живого места не остается. На нем все заживает, как на собаке, но маленькие шрамы и кривые пальцы напоминают ему о том, кто он такой на самом деле. Дурацкая привычка кусать пухлые губы не дает им нормально зажить. Юнги однажды купил ему простой бальзам для губ, но он с презрением откинул от себя упаковку, мол, я что, девочка что-ли? Черноволосый лишь поднял с пола бальзам и положил Джину в карман куртки. Просто так, вдруг передумает. И сейчас Джин вдруг начал перебирать все, что он раньше не замечал за Юнги. То, как он, незаметно для него, решает проблемы. Обычные, мелкие, бытовые. То, что порой не замечаешь. Просто покупка продуктов, бинтов. Он не убирался за ним в его квартире, но нанял для этого домохозяйку. И за редким исключением сам мыл посуду. Но Джин обычно тут же отбирал у него тарелки и мочалку. Негоже инвалиду заниматься такими вещами. И Юнги, поджав губы, но ничего не сказав, уходит, прихрамывая. Он всеми силами пытается жить как обычно. И почти не заботится о себе. Чаще всего о нем, о Джине. Чтобы последний окончательно не потерялся в этой жизни. И не стал, как те качки с моста, тупым орудием. - Как давно у тебя был секс? Юнги чуть не подавился очередным вздохом. Уши вспыхнули мгновенно, но щеки еще пока думали, насколько это была смущая фраза, чтобы покраснеть. Видимо Джин понял, что его вопрос застал того врасплох, но сдаваться не собирался. И отпускать парня уж точно. - С чего такие вопросы? - Просто. - А может, тогда просто перестанешь ко мне жаться? Джин хмыкнул, лишь сильнее прижав к себе парня, хотя, куда еще сильнее. Ну почему именно сегодня ему повредили пальцы? Очень не вовремя. Как раз тогда, когда он захотел трогать Юнги. Может, и не везде. Торопиться не хотелось. Хотелось чего-то более настоящего, в отличие от его отношений с Чимином. - Если тебе приспичило, позвонить снова рыжему? – да, это было немного больно, но Юнги почти разозлился, услышав вопрос. - Почему мне? Тебе нет? – черноволосый буквально всем телом ощутил хитрую улыбку старшего. Лыбится он. Хорошо ему, у него есть нога. В отличие от него, калеки на всю жизнь. - Отвянь и спи уже. - Ну скажиии. - Нет. - Что нет? Секса не было? – Джин уже откровенно насаждал, надеясь зацепиться за какую-нибудь фразу и перевести разговор в нужное русло. Ему не нужен был прямой ответ, он и так все понимал. Ему лишь нужно было подтверждение от самого Юнги. Последний решил промолчать, надеясь, что разговор закроется как-нибудь сам. Но вопрос повис тяжелым в воздухе, а дышать становилось все тяжелее. - Ты меня убить решил? Дышать нечем, пусти. Джин тихонько охнул от толчка локтем куда-то в живот, но руки осторожно убрал с талии Юнги. Но тут же взял того за плечо и попытался развернуть к себе. Юнги же, думая что старшему что-то понадобилось, перевернулся лицом, приподнимаясь на матрасе. Но Джин лишь поднялся за ним, и в следующую секунду невесомо прикасаясь разбитыми губами к тонким губам младшего. Юнги прерывисто вздохнул, но не оттолкнул парня, лишь замерев, словно статуя. Он боязливо прикрыл глаза, почему-то надеясь, что все пройдет как-нибудь само. Но Джин уже провел языком по его нижней губе, призывая того приоткрыть рот и прижимаясь широкой грудью к парню. Юнги не настолько смел, и хотел лишь возмутиться, поэтому он попытался отстраниться и возразить. Хоть что-нибудь. Что-то в духе «я не готов». Но опять Джин взял вверх. Ловко поймав того снова, он уже по-хозяйски вторгся в чужой рот, нежно обвивая и лаская язык Юнги, прижимая больными пальцами к себе. Он осторожно гладил его по спине, унимая дрожь во всем теле. Тихие стоны наполнили комнату, причмокивающие звуки все сильнее смущали Юнги, но он не смел останавливать Джина. Ему нравилось вот так стонать тому в рот, нравилось дышать еле еле, набирая побольше воздуха для еще одного крышесносного поцелуя. Становилось все тяжелее, все горячее. Поцелуи спустились ниже, облюбовав шею черноволосого, а тот только и мог, что откинуть голову назад, наконец-то вздохнув свободно. От прикосновений Джина он словно терялся, голова кружилась, а на глаза почему-то бежали слезы. Все-таки от счастья. Кожу засасывало, останутся явные метки, следы от него. От того, кто иногда будоражил Юнги в ванной, заставляя заходиться в немом крике и кончая себе в руку. А потом стыдливо убирая за собой, и вновь беря палку, выхрамывать шаги до двери. Теперь это обернулось в реальность, и он явно не нежничал так, как с Чимином. И уж точно не оставлял на нем засосов. По крайне мере, Юнги их никогда не замечал на мелком. Джин самозабвенно выцеловывал ключицы, но Юнги уже успел соскучиться по его шершавым губам. Подняв старшего за подбородок, он заглянул в темные, почти черные из-за недостатка освещения, глаза старшего и почувствовал, будто тонет. Снова, как тогда, но это уже не грозило укусом и потерей чего-то важного. Уж во второй раз он ногу не потеряет. Только вот за сердце никто не ручается. На губах Джина играла глуповатая счастливая улыбка. Сущий романтик. Большой, сильный, опасный. Но только для Юнги он такой. Искренний и добрый. Ни для кого больше. И сеть из цветущих меток и красноватых пятен тому подтверждение. - Давай завтра? - Что завтра? - Проверим твой вопрос.