Последствия

      Гарри пообещал себе. В тот самый миг, как отец Эггзи пожертвовал жизнью ради их спасения, пообещал, что больше такого не допустит. Что защитит, поможет, замолит грехи перед старым другом.       Только вот как это сделать, если мальчишка постоянно самым наглым образом вторгается в его личное пространство?       С самого первого дня будто специально проверяет его выдержку на прочность. Выдержку, которая за более чем двадцать лет службы в Кинсгман никогда не давала сбой. Пока в ней не появился потенциальный кандидат в Ланселоты Эггзи Анвин.       Поначалу показавшийся просто таким же обезоруживающе открытым, как и отец. И только спустя время Гарри стал замечать, что Эггзи ведёт себя по-другому. А он совершенно по-другому на него реагирует.       Агент Галахад — безупречный послужной список, кабинет, заполненный газетными вырезками, и идеальные манеры. Гарри Харт — мужчина, который не влюблялся ни разу в жизни. По крайней мере, до трёх последних месяцев.       Мальчишка перевернул его мир и жизнь заодно. Гарри казалось, что он уже проходил через это всё раньше, но с Эггзи всё по-другому.       Эггзи смотрит на него с неподдельным интересом и неприкрытым восхищением. Для Гарри, заслуги которого всегда находились в тени и которого никогда даже не благодарили за службу, это всё донельзя непривычно и противоестественно приятно.       Эггзи из кожи вон лезет, чтобы доказать, чего стоит, и Гарри почему-то доставляет удовольствие думать, что это не только ради службы в Кингсман, но и ради него тоже. Потому что Эггзи хочет, чтобы Гарри его признал.       Эггзи прёт вперёд, как настоящий баран, сшибая все преграды на своём пути, и если бы это касалось только отборочных испытаний, Гарри, наверное, было бы спокойнее. Но его ученик старается и во внеурочное время. Старается как бы невзначай задеть рукой, проехаться упругой задницей и заглянуть снизу вверх своим голодным вороватым взглядом. У Эггзи пальцы порхают, словно он сложный замок вскрыть пытается, а Гарри считает до десяти и отпивает скотч со льдом из коллекционного бокала.       Потому что ему нельзя. Что скажет Мерлин, если узнает, что Гарри тянет к подростку? А отец Эггзи? Что он о Гарри подумает?       Эггзи с искренним энтузиазмом слушает его рассказы о работе и наставления, пытается запомнить, по забавному выражению лица видно, и Гарри теряет бдительность.       Снова.       Как-то совершенно неожиданно для самого себя приводит Эггзи в импровизированный бар в своём доме и учит смешивать мартини.       Он, вообще-то, не любит гостей, и никто из сослуживцев у него дома никогда и не был даже, но привести сюда Эггзи оказывается чем-то настолько правильным, что Гарри даже ещё уютнее себя чувствует.       — Эй, Гарри, давайте поспорим. На то, кто первый напьётся, — Эггзи залпом осушает бокал и с вызовом смотрит.       — Спор предполагает какое-то вознаграждение. Есть что-то, чего ты хочешь? — осторожно спрашивает Гарри, смешивая новую порцию и посматривая в сторону покрасневшего Эггзи.       Мальчишка совершенно не умеет пить, и это может стать проблемой в его будущей работе. Гарри решает научить его нескольким секретам в качестве награды за выигрыш.       Но Эггзи, на удивление, его предложение отклоняет.       — Нет. Это не то, чего я хочу за победу. — обхватывает пальцами тонкий бокал и задумчиво, нерешительно смотрит на прозрачный напиток.       — Тогда что? — спрашивает Гарри, упираясь локтями в гладкую поверхность столешницы.       — Поцелуй, — выпаливает Эггзи и кидает на него быстрый голодный взгляд. — Хочу, чтобы ты научил, как... джентльмены это делают.       К концу фразы стушёвывается совсем, а Гарри может только кивнуть в ответ, слишком он растерян и обескуражен желанием ученика.       Они осушают бокал за бокалом, пустые бутылки за барной стойкой в шеренгу выстраиваются, и Эггзи уже явно пора закругляться, он не то что стоять — сидеть даже нормально не может, а взгляд совершенно осоловевший от алкоголя, но на все его замечания только обиженно сопит и вливает в себя новую порцию.       Так сильно хочет победить или же?.. Гарри пытается прочитать ответ в лице Эггзи и упускает момент, когда оказывается слишком близко.       Эггзи почти полностью ложится на стойку и вытягивается, упершись коленом в высокий стул. Он, кажется, уже успел забыть и про спор, и про то, что Гарри ему вообще-то в отцы годится. Эггзи потемневшим взглядом гипнотизирует его губы и в нетерпении облизывая кончиком языка свои собственные, приближается ещё на дюйм.       А у Гарри ноги к полу прирастают в первый раз в жизни. Он понимает, что должен отступить, но остаётся на месте. Он понимает, что должен перестать пожирать взглядом влажно поблёскивающие губы Эггзи, идеальный прогиб поясницы и словно бы специально оттопыренный плотно обтянутый джинсовой тканью зад, но ровно так же понимает, что не хочет.       Эггзи неуклюже тянется к нему рукой, и звон от сбитого им пустого бокала отрезвляет Гарри. Он прикладывает палец к вытянутым губам и проговаривает насколько может ровно:       — Разве ты победил? — не удерживается, с нажимом подушечкой по мягким губам проводит и убирает руку. Пока ещё может.       — А разве это вообще возможно? — обиженно сопит Эггзи и, с тоской взглянув на початую бутылку алкоголя, уже было тянется, чтобы самостоятельно смешать новую порцию, но теряет равновесие и мешком валится на пол.       Гарри только надеется, что не на осколки. Пока обогнув стойку в два шага приближается к Эггзи, надеется, что тот ничего себе не сломал, в особенности бедовую голову, и в то же время понимает, насколько это в сущности глупо. Ведёт себя как заботливая наседка, а ведь Эггзи уже не ребёнок, и от падения со стула с ним явно ничего не сделается. Только не волноваться всё равно не получается.       Гарри облегчённо выдыхает, слушая отборные ругательства и наблюдая за тщетными попытками Эггзи подняться на ноги. Усмехается, когда тот, бросив это занятие, просто звёздочкой раскидывается на полу, и решает сначала убрать осколки.       Он победил в этом споре, но почему-то глубоко внутри чувствует лёгкое, разбуженное алкоголем разочарование. Научить Эггзи целоваться как джентльмен... весьма заманчивая перспектива.       — Эггзи, вставай, нельзя спать на полу, — Гарри мягко трясёт мальчишку за плечо, но, срубленный количеством выпитого, тот совершенно не реагирует.       Тогда Гарри со вздохом осторожно подхватывает его на руки и несёт в гостевую спальню. Впервые за двадцать лет, которые он живёт в этом доме, она не будет пустовать.       Старается думать об этом, заготовить речь на завтра, чтобы отчитать Эггзи за неподобающее поведение, всё лишь бы отвлечься от льнущего к нему мальчишки.       Эггзи во сне уцепляется за его свитер, щекой трётся о грудь и довольно улыбается. Как влитой в объятия его рук вписывается, и Гарри сейчас сам слишком пьян, чтобы его мучили угрызения совести за ставшие тесными штаны.       Эггзи что-то неразборчиво мычит, когда оказывается на постели, руками по покрывалу шарит, словно пытаясь найти потерянное тепло, а у Гарри скулы сводит от одного вида Эггзи на пускай и гостевой, но всё же его постели.       Гарри, судя по всему, ещё и мазохист, потому что вместо того, чтобы просто укрыть Эггзи и уйти, он начинает методично стаскивать с него одежду, нагибаясь ниже, чем необходимо, губами почти касаясь разгоряченной кожи, руками дольше задерживаясь на ладных боках, носом втягивая его запах.       Когда Эггзи во сне глухо стонет, Гарри чувствует себя грязным извращенцем, который решил воспользоваться ситуацией. Он с ужасом понимает, что чуть не сорвался, и как может быстро натягивает на Эггзи полосатую пижаму и запирается в своей комнате. Прямиком под ледяной душ, но даже спустя полчаса запахи, ощущения, картинки — всё ещё вокруг него. Гарри со стоном упирается лбом в холодный кафель и понимает, что с самого начала проиграл.       Проиграл этому наглому, умному и очень одарённому мальчишке. Теперь только вопрос времени, когда запас джентльменской выдержки истощится и очередная провокация Эггзи станет последней.

***

      Это случается слишком быстро. Уже на следующий день в тесном пространстве примерочной. Слишком много Эггзи разом вокруг оказывается: он отражается в высоких зеркалах, жмётся к нему всем телом, полуголый и несмотря на это обжигающе горячий. А Гарри... Гарри устал сопротивляться за двоих. Он отпускает себя совсем немного, но даже так остановиться получается чудом.       Не спустить до конца мешающиеся боксёры, не расстегнуть ширинку брюк и не вставить ему прямо там, ухватив за подбородок, заставить смотреть в отражение.       Он уверен, Эггзи с удовольствием бы подчинился, у Эггзи явно что-то не то с инстинктом самосохранения, он молод и неопытен, и именно это помогает Гарри отстраниться.       Вспомнить о своих прямых обязанностях и поехать в главный офис Кингсман, чтобы подробно отчитаться о недавней встрече с Валентайном.       А после пойти в любимый бар и пожалеть, что в нём выпустить пар как тогда, в их вторую с Эггзи встречу, не получится.       Сейчас вся выдержка Гарри держится на воспоминании о первой. На том, как он вручил медаль очаровательному малышу и велел заботиться о себе и о маме. Если бы Гарри кто-то сказал, что этот самый малыш круглыми сутками будет пытаться соблазнить его, он бы не поверил.       И уж точно не поверил бы в то, насколько ему трудно противостоять этому напору. Насколько на самом деле не хочется. В жизни Гарри всё всегда было подчинено разуму, он давно научился подавлять любые эмоции, но Эггзи ему в голову проник настолько стремительно, что Гарри не уследил. И теперь, как ни пытайся, его уже не выкурить.       — Эггзи? Что ты здесь делаешь? — Гарри даёт знак водителю уезжать и подходит к сидящему на пороге его дома мальчишке. — Завтра заключительное испытание, тебе пора обратно в Кингсман, — открывает дверь и в разрез собственным словам впускает Эггзи внутрь первым.       — Мои двадцать четыре часа ещё не истекли.       Гарри смотрит на циферблат фирменных часов и показательно протягивает их Эггзи.       — Вообще-то, они закончились уже как два часа. Я вызову тебе такси.       У Гарри нет никакого настроения играть. У Гарри под пресловутой серебряной ложечкой сосёт от желания продолжить то, что они начали в примерочной. Особенно когда его руки перехватывают холодные Эггзи. Руки холодные, а прикосновение огнём обжигает.       — Вы уехали. Так что у меня есть ещё... — поднимает глаза, явно подсчитывает в уме и, всё ещё держа Гарри за запястья, выпаливает: — Шесть часов. Вот только потом я уйду.       — Эггзи, джентльмен никогда не навязывается кому бы то ни было, запомни, — Гарри осторожно убирает его пальцы. — Сколько ты меня ждал, что так замёрз? Хочешь заболеть и свалиться с простудой в день последнего испытания?       Эггзи в ответ только шмыгает носом.       — Иди в душ, я пока заварю нам чай.       Сколько у него ещё получится быть спокойным и рассудительным? Сколько ещё блоков он успеет поставить, пока Эггзи не сломит остатки его защиты? Защиты даже не столько от мальчишки, сколько от самого себя.       Чайник свистит с добрых полминуты, пока Гарри наконец не перестаёт смотреть в одну точку и не разливает по высоким стеклянным чашкам эрл грей высшего качества. Он чуть было не опрокидывает содержимое одной из них на себя, когда его совершенно неожиданно обнимают завёрнутые в махровый халат руки.       Пока Эггзи не прижимается снова, носом уткнувшись ему в лопатку.       — Зачем ты пришёл? — Гарри решает, что с Эггзи лучше не ходить вокруг да около.       Гарри хочет знать, что Эггзи понимает, к чему приведёт такое поведение.       — Я пришёл поступить как настоящий джентльмен. Как вы меня учили сегодня, — поднимается на носочки и, касаясь губами мочки уха, шепчет. — Разобраться с последствиями.       — Эггзи, это совершенно не... — Гарри не успевает договорить. Гарри чувствует, как рука Эггзи сжимает его пах, как пальчики очерчивают контуры вставшего члена и как он нетерпеливо горячо выдыхает в его шею. — Чай уже готов, — убирает его руки и разворачивается, но Эггзи не отступает, наоборот ещё ближе подскакивает, чуть не наступая босыми ногами на его ботинки.       — Да похер мне на чай, я хочу, чтобы ты меня трахнул! — выпаливает и тут же прижимается мягкими обветренными губами к его. Уцепляется за плечи и снова чертовски мило встаёт на носочки. Трётся, прихватывает нижнюю губу Гарри и начинает посасывать. Поначалу несмело и очень медленно, словно боясь, что его оттолкнут, но с каждой секундой напора становится больше, жадность и голод в геометрической прогрессии увеличиваются.       Эггзи совершенно бесстыдно вжимается в Гарри своим стояком, и больше доказательств ему не нужно. Даже самообладание кингсмана не безгранично, и, кажется, Гарри только что понял предел своего.       Он перехватывает его голову, тянет за светлые волосы и отвечает. Изучает его рот, углубляет поцелуй, глотая сдавленные стоны Эггзи.       — Джентльмены не трахаются, чтобы ты знал, — выговаривает в припухшие губы, а мальчишка фыркает и с вызовом смотрит.       — Да? Тогда что? — прикладывает палец к его губам. — Подожди, не говори. Лучше покажи.       — Не здесь.       Эггзи закатывает глаза и буквально тащит Гарри за собой на второй этаж.       Улыбающегося Гарри, которому неожиданно нравится провоцировать, смущать и смотреть, как у Эггзи краснеют даже уши.       Он из всех сил старается казаться взрослым и опытным, но в каждом жесте сквозит неуверенность, и это, как ни странно, заводит Гарри ещё сильнее.       — Вот, здесь лучше? — разворачивается и, когда Гарри кивает, толкает его на постель.       Опускается перед ним на колени и тянется дрожащими пальцами к ширинке на брюках. Ворот халата распахивается, и Гарри откровенно зависает на разглядывании аккуратных тёмных сосков. Руки приходится сжать в кулаки, чтобы не хватить Эггзи за волосы и не насадить на себя горячим влажным ртом.       Но Гарри не был бы Галахадом, если бы сдался так просто.       — Эггзи, ты не знал, что раздевать начинают с верхней части? — голос глухой, хрипловатый, с потрохами его выдаёт.       — Вот и займись этим сам, — бубнит, пряча взгляд и, перехватив рукой твёрдый ствол, на пробу облизывает головку.       У Гарри воздух из лёгких разом вышибает. Он не понимает, как позволил этому случиться, но, не отрывая взгляда от старательно вбирающего его в свой рот Эггзи, начинает расстёгивать пуговицы серого пиджака. Когда их взгляды встречаются, в комнате температура разом на десяток градусов подскакивает, а губы ещё плотнее кольцом сжимаются вокруг члена, юркий язычок спирали вырисовывает.       Эггзи очень, очень старается, заглатывает почти на всю длину, прижимает к нёбу, то и дело причмокивая, пока Гарри путающимися пальцами избавляется от рубашки.       — Эггзи... — давит ладонью на светлый затылок, и тот понятливо отстраняется, чтобы тут же сверху усесться.       Снова пьяно впиться в губы, пока до Гарри доходит, что под халатом у Эггзи нет ничего. Это, безусловно безумно возбуждает, но и злит. Он слишком опрометчивый, и у него действительно совершенно отбиты все инстинкты, раз он считает, что после такого Гарри сможет быть хоть сколько-то нежным.       Но Гарри пытается изо всех своих сил. Позволяет вылизать свой рот, ждёт, пока мальчишка полностью расслабится в его руках, уже распустивших пояс, и резко подминает под себя.       — Ты слишком нетерпеливый, — Гарри перехватывает его запястья и фиксирует их по обеим сторонам головы. — Представляешь, что будет дальше? — вкрадчиво, носом очерчивая гладко выбритый подбородок, прихватывая губами соблазнительную родинку на шее, на которую Гарри втайне любуется с их знакомства, ловя каждую проступившую на коже мурашку.       — Я хочу, пожалуйста... — глухо выстанывает Эггзи и подаётся вперёд, в замок ноги на талии Гарри сцепляет, бесстыдно трётся и вскрикивает, когда головка, проезжаясь, чуть давит на тугие мышцы.       Гарри приходится до крови закусить щёку изнутри, чтобы не засадить Эггзи прямо так. Он ловит совершенно расфокусированный взгляд, помогает обнять себя за шею и утягивает в новый долгий поцелуй. Медленный, дразнящий, прерываемый лишь для того, чтобы дать Эггзи облизать свои пальцы, и тут же снова затыкает его губами.       Позволяет полосовать тупыми ногтями спину, вставляя до костяшки первый палец, почти тут же добавляя второй. Эггзи шипит, но послушно расслабляется, подставляет шею под багровыми пятнами расходящиеся по коже поцелуи и, когда Гарри внутри уже тремя пальцами, умоляет о большем.       — Терпение, Эггзи, — Гарри не знает, для кого больше это говорит: для него или для себя.       Себя уговаривая совсем не слететь с катушек, чтобы мальчишка потом хотя бы на ноги смог встать сам.       — На хер твоё джентльменское терпение! Засади мне уже! — зло выпаливает Эггзи и, тут же дрожащими руками обхватывая его шею, шепчет: — Пожалуйста, Гарри. Я не могу больше...       Гарри не знает, специально или нет Эггзи давит на его слабые точки, но это явно работает. Последние предохранители в голове слетают к чертям собачьим, и он одним рывком вынимает пальцы и приставляет головку к подрагивающему Эггзи. Оглаживает руками плечи, лицо, целует медленно, осторожно проталкиваясь внутрь, пока не заполняет полностью.       Эггзи такой узкий и горячий, что Гарри не удерживается и с силой прикусывает тёмный сосок, тут же, словно извиняясь, зализывает и, ладонями сжав упругие полушария, начинает двигаться. Прислушивается к Эггзи, улавливает, когда тихие всхлипы постепенно перерастают в стоны, когда он, уже не пытаясь укрыться, сам подаётся навстречу, и отпускает себя.       Вдалбливает его в матрац, ловит капельки пота губами, переплетает пальцы, содрогается от удовольствия, чувствуя, как Эггзи кусает его за плечо, как специально сильнее сжимается, как бесстыдно толкается в его руку и хочет выйти, но мальчишка каким-то образом считывает его действия и, сильнее сцепив ноги в замок, выгибается, одними лопатками оставаясь на кровати.       Второе место в стране по гимнастике, да?       Гарри пытается выровнять дыхание и смотрит сверху вниз на раскрасневшегося, покрытого засосами Эггзи и, плавно выйдя почти до конца, вбивается снова. Пальцами дорожки по пояснице рисует, и Эггзи, удивлённо вскрикнув, кончает даже без рук. Пытается закрыться, но Гарри не даёт, давит своим весом и языком собирает белёсые капли с накачанного пресса.       — Ты же в курсе, да? Теперь тебе с последствиями до конца своих дней разбираться, — осипшим голосом произносит и снова всеми конечностями цепляется за Гарри, будто боится, что он в воздухе растворится.       Гарри обнимает его в ответ и смеётся в нетерпеливый поцелуй.       Он готов, да. Сколько потребуется. И неважно, станет Эггзи Ланселотом или нет. Какая разница, если Гарри уже влюбился по уши?