«Часто я просыпаюсь по утрам с таким тяжелым чувством вины, как будто на мне — тысячи преступлений…» Эмиль Мишель Чоран
Двадцать семь лет назад
Обычно фиолетовые, но от гнева принявшие практически чёрный цвет глаза с ненавистью уставились на раздражающе мерцающую лампу. Юноша на полном серьёзе думал отправиться в подсобное помещение на другом конце здания и устроить вусмерть пьяному электрику кровавое пробуждение. Масла в огонь подливала то и дело хлопающая дверь. На улице уже несколько часов бушевала гроза, а на кафельном полу из-за периодически открывающейся створки натекла приличная лужа. — Сегодня эта убогая больница должна блестеть, как лысина моего благоверного муженька! — вновь загремели в голове Рейегара слова властной дамы, накинувшейся на весь персонал ранним утром. — Не думала я, что моя невестка решит разродиться в этом захолустье, ну да что поделаешь. Итак, вы поняли, что я сказала? Тогда живо за работу! Позже из шёпота медсестер юный Таргариен узнал имя колючей незнакомки: Оленна. Фамилию никто упорно не желал называть, но Рейегара это нисколько не смутило: он сам работал и учился под вымышленной, дабы жадность руководства до тяжёлого отцовского кошелька не мешала юноше вкушать жалкие остатки свободы, которые тому удавалось отхватить. Лампочка, издав напоследок невнятный протяжный звук, лопнула и стеклянным дождём осыпалась вниз. Медбрат, издав радостный вопль, подхватил валяющуюся поодаль швабру и быстро избавился от улик. Не удосужившись хорошенько промыть орудие труда, Рейегар подпёр им дверь и, облегчённо выдохнув в долгожданную тишину, вернулся за стол. Пухленький том и пять тетрадей ждали своего часа весь вечер, а сессия, словно маньяк, хрипло дышала в затылок. Привычным движением поправив затянутые в хвост волосы, Таргариен углубился в чтение, время от времени делая нужные пометки на листах. Однако не прошло и десяти минут покоя, как злосчастная дверца с грохотом отворилась. — Да что б тебя! — злобно выкрикнул Рейегар и тут же осёкся, когда в ответ прилетело грубоватое: — Сам иди туда. Ай! Последний возглас разнёсся по всему приёмному отделению, заставив Таргариена выскочить из-за стойки и тут же замереть. Перед ним прыгала на одной ноге босая девушка, изрыгая отборные ругательства. Поднятую грязную ступню усеивали мелкие и крупные осколки, по которым уже вовсю струилась кровь. Алые капли падали на отполированный кафель, в точности повторяя траекторию незнакомки. Рейегар почувствовал странную тошноту и страх от осознания, что осколки со швабры не вытряс именно он. — Что смотришь, идиот?! Помоги мне! — Девушка, не удержавшись, упала на ближайшую скамью и на миг прикрыла от удара глаза. Её пошатывало, но явно не из-за полученной травмы. Нежный аромат духов резко контрастировал с алкогольным шлейфом. Без лишних слов мужчина подхватил пациентку на руки и понёс к ближайшему открытому кабинету. По пути Рейегар удивлённо отметил, насколько новоприбывшая кажется лёгкой. Однако пальцы ощутимо сильно впивались в предплечье медбрата. — Почему ты босиком? — нарушил, наконец, молчание Таргариен, отмывая пострадавшую ногу незнакомки от грязи. — Не помню. Кажется, оставила на пляже. Опять воцарилась тишина, нарушаемая лишь шипением девушки, когда из стопы извлекался очередной кусок стекла. Рейегар лихорадочно прокручивал в голове уже приевшийся порядок оказания помощи, понимая, что бессовестно нарушил каждый пункт. Для начала следовало узнать все данные прибывшей, причину посещения, заполнить несколько бумаг. Но эта чёртова швабра с осколками выбила ставшее привычным профессиональное хладнокровие, уступив место стыду и желанию немедленно исправить ошибку. — Извини, — произнёс Рейегар, достав последний осколок. — Это я виноват. Убирал разбившуюся лампочку, но, видимо, не до конца. Он ждал очередной порции ругани или чего похуже, но вместо этого девушка вдруг хмыкнула и совсем не по-женски ударила медбрата в плечо. — Да ладно, не оправдывайся. Новое приключение всегда интересно. Уж где я только ни получала синяки и порезы, но точно не в больнице, наступив на обычную швабру. — Слегка грубоватый смех разнёсся по кабинету. Рейегар криво улыбнулся и смог наконец осмотреть незнакомку с ног до головы. Она была из тех девчонок, кому можно было на вид спокойно дать от пятнадцати до двадцати пяти лет. — Как тебя зовут? — негромко задал вопрос Таргариен, поднимаясь на ноги и пряча в шкафчик взятые оттуда медикаменты. — А тебя? — не преминула поинтересоваться пациентка, весело дрыгая в воздухе ногами. Недавняя злость уступила место озорному блеску в глазах. — Мне нужно заполнить документы на тебя. Советую говорить честно, всё равно придётся звонить в полицию. Ты не выглядишь как совершеннолетняя, а сейчас — середина ночи. Следовательно… Рейегар не договорил, так как его перебил насмешливый голос незнакомки: — Ой, а тебе-то сколько? Зуб даю, не больше двадцати. — Девятнадцать. А теперь вспомни номера родителей, пока я хожу за бланками. Он резко вышел из кабинета, направившись к оставленному посту у входа. Странная девчонка и раздражала его, и невольно восхищала: вся её натура была пропитана тем духом бунтарства, который так пьянил юного Таргариена всю жизнь. Под отцовским диктатом любая попытка своеволия пресекалась на корню. Для того, чтобы отогнать ненужные мысли, Рейегар принялся негромко напевать, роясь в куче папок и пытаясь отыскать пустые бланки. Выход из больницы был один, потому он не боялся внезапного побега несовершеннолетней пациентки. Позволив себе насладиться умиротворением и тишиной, Таргариен продолжал неторопливо петь, пока задумчивый девичий голос не прервал его: — Это невероятно красиво. Рейегар удивлённо огляделся, пытаясь понять, о чём говорит незадачливая пациентка. Она стояла на одной ноге, упёршись плечом в стену, и во все глаза смотрела на медбрата. Тому, в свою очередь, понадобилось около минуты, чтобы понять смысл услышанного. — Я пишу песни… иногда, — слегка передёрнул плечами юноша. Он не любил выставлять это на общий обзор. Сам факт того, что негромкое пение услышала незнакомка, был неприятен. — Зря не выступаешь. Получал бы больше, чем в этом местечке. — Серые глаза с неприязнью окинули обшарпанные стены. — Я временно тут работаю. Практика, — почему-то принялся объяснять Рейегар. Словно это было необходимо. — Учусь в другом городе, достаточно крупном. Там особо не вылезешь на сцену — желающих много. — Понимаю, — улыбнулась девушка и на несколько мгновений замерла, видимо, решаясь на что-то. — Я — Лианна. Ты прав, мне почти шестнадцать, но родителям нет смысла звонить — они на другом континенте. За мной присматривают старые друзья отца, но… Повисла пауза, и Лианна, сделав глубокий вдох, выпалила: — Пожалуйста, не звони туда. Я была вместе с их сыном и его компанией. Они напоили меня и попытались… Не помню, как сбежала, но стоило увидеть эту больницу, как тут же завалилась внутрь. Нет никакой причины: ни отравления, ни сердечного приступа. Просто… спрячь меня где-нибудь, а? Утром я уйду. Нужно лишь отоспаться и придумать, куда податься жить. Этот Баратеон… Он просто ненормальный. И семейка их тоже.***
Рейегар уже час сидел в автомобиле, не решаясь выбраться наружу. Солнце, словно издеваясь над его состоянием, ласкало сквозь лобовое стекло и шептало: «Вернись!». Нет, то было не солнце… Этот голос он мог узнать из тысячи: немного хрипловатый — спросонья, грубый — в моменты гнева и невероятно нежный — лишь наедине. Юный Таргариен не знал, каким образом проблема с пьяными глазами и окровавленной ступнёй, свалившаяся на него полгода назад, стала самым дорогим подарком судьбы. Рейегар не мог этого понять в тот вечер, когда предложил едва знакомой девушке переночевать в его квартире. Не мог этого понять, когда спустя неделю выделил Лианне отдельную комнату за умеренную плату. Не верил в случившееся, когда спустя месяц, кромешной ночью, его лица коснулись слегка дрожащие от волнения губы, а он… ответил. С каждым днём мысли о неправильности этого союза посещали Рейегара всё реже, пока окончательно не превратились в уверенность: Лианна не могла существовать отдельно от него, а он не видел иной девушки подле себя. Молодые люди сходили с ума друг по другу, и в этом безумии обрели счастье. Однако было одно «но»… Рейегар, сцепив зубы, вышел на улицу. Ворота шикарного особняка тут же приветственно открылись. Залаяла старая гончая, учуяв запах хозяина. Тот, потрепав собаку по ушам, ступил на лестницу. Сердце тяжёлым камнем скатывалось куда-то в район живота, но уверенность с каждой последующей ступенькой лишь набирала ход. Протянув руку к двери, Таргариен уставился на безымянный палец. Кольца не было на нём уже полгода, и кожа, окончательно разгладившись, не тревожила напоминанием об оковах. Тяжёлых, несоразмерно тяжёлых кандалах. — Дети, папочка вернулся домой! — раздался в конце коридора до тошноты, до омерзения ненавистный голос. Смуглая красавица в шёлковом халате стремительно неслась к нему, держа на руках двухгодовалого сына. Старшая дочь, радостно улюлюкая, сбегала по ступеням со второго этажа. — Папа! Поцеловав маленькие тёмные макушки, Рейегар тяжело уставился на жену. Та, наклонившись, жарко поцеловала его в губы и пропела: — Как мы рады тебе, любимый! Рейнис, солнышко, возьми брата и идите в комнатку. Родителям нужно поговорить. Когда младшее поколение скрылось из виду, Таргариен, издав почти звериный рык, прошипел: — Не смей больше меня касаться. Элия, склонив голову набок, рассмеялась: — Почему же? Помнишь, «в болезни и здравии, в любви и…». Ну, ты понял. Я лишь соблюдаю условия договора: дарю своему мужу настоящее семейное тепло. — Я тебя ненавижу, — почти одними губами произнёс Рейегар, сжимая кулаки. — Т-ш-ш, дети услышат! А им нужно расти в гармонии и родительской ласке. — Это не мои дети! — Крик вырвался почти против воли, и тут же щёку обожгла пощёчина. Глаза Элии помутнели, и Таргариен, зная эту реакцию наизусть, сделал несколько шагов вперёд. — Иди в комнату. Есть разговор. Хозяйка поместья, словно зачарованная, развернулась и медленно пошла на второй этаж. Каждый метр проклятого коридора Рейегар ненавидел и готов был сжечь. Путь до некогда общей спальни снился ему в самых страшных кошмарах. А оказавшись в её стенах, сплошь увешанных леденящими душу картинами и эскизами, юноша почувствовал это. Безумием Мартеллов здесь пахло от каждого предмета. Брак по расчёту. Нелепость, которая, казалось, никогда не грозила наследнику богатого рода, пока… Пока лишившийся большей части состояния и сошедший из-за этого с ума отец не предложил богатым, но потерявшим уважение в обществе Мартеллам сделку: возвращение в элитные круга в обмен на круглую сумму. Залогом договора был брак между детьми. Как, чёрт бы их побрал, в средние века. Но вместе с отцом-безумцем на плечи едва закончившего школу юноши упала сумасшедшая жёнушка с двумя детьми и не менее сумасшедшим братцем. Оберин, вернувшийся в бизнес, то и дело навещал их дом. Пока Рейегар не сбежал на стажировку в другой город. — Так о чём ты хотел поговорить? — Элия вновь сверкнула тёмными глазами, а на пухлых губах заиграла подозрительная усмешка. — Или, может, о ком? Дай угадаю: особа женского пола, несовершеннолетняя, которую ты у себя поселил и периодически имеешь? Таргариен на мгновение потерял способность дышать, а безумица продолжала: — Полагаю, ты хочешь договориться? О, нет-нет, по глазам вижу: тебе плевать на семью и богатство, так что достаточно подтвердить мою невменяемость в суде, и брак расторгнут без моего согласия. Да, милый, это так предсказуемо! Но вот как тебе такой поворот… — Девушка склонилась к самому уху застывшего супруга и почти по-змеиному прошипела: — Попробуешь хоть немного дёрнуться, и она подохнет. Изнасилованная, с выдавленными глазами и переломанными конечностями, похороненная заживо в каком-нибудь городском люке. Рейегар, взревев, ударил хохочущую жену, но та лишь радостно хлопнула в ладоши и воскликнула: — Давай! Бей, кричи, ненавидь! Можешь даже попытаться умереть, но я и этого тебе не позволю! Твоя жалкая семейка будет до скончания веков под моей великолепной золотистой шпилькой. Элия схватила с обувной стойки дорогие босоножки с острым каблуком и, не переставая смеяться, швырнула в Таргариена. — Ты навсегда мой!Два года назад
Рейегар, измождённый почти семнадцатичасовым рабочим днём, растянулся на диване в собственном кабинете. Стояла глубокая ночь, но многим пациентам это объяснить было патологически трудно. Элитная психбольница. Звучало нелепо, но именно такой её знали в узких кругах. С тех пор, как сгорел «Вестерос», в близлежащих районах Англии другого подобного заведения не было. Многие их выживших в пожаре вскоре перекочевали под крышу таргариеновского детища. Раздался тихий стук в дверь. Не открывая глаз, Рейегар промычал что-то нечленораздельное. — Доктор, разрешите? — раздался мягкий голос вошедшей медсестры. — Да, Маргери, входи. Хорошенькая девушка, около полугода назад пришедшая устраиваться на работу, оказалась настоящим сокровищем. Её не пугали ни пациенты, ни уборка, ни даже редкие, но въедливые инспекции. Таргариен взял новенькую под своё крыло и всерьёз занялся её профессиональным ростом и обучением. Юная мисс Тирелл подавала неплохие надежды. Маргери уютно устроилась в глубоком кресле прямо возле открытого окна и расплылась в блаженной улыбке. — Знаете, никогда не думала, что после стольких часов работы мысли о еде и кровати перекроет желание закончить заполнение карточек пациентов. — Либо ты сошла с ума, либо перетрудилась, — рассмеялся Рейегар, и девушка захихикала в ответ. Доктор, поднявшись, взял со стола сигару и переместился вместе с ней к окну. Вредная привычка, когда-то спасавшая его в самые тяжёлые и страшные дни, превратилась в лёгкое увлечение, к коему возникала нужда прибегнуть в крайне редкие моменты. Отточенным движением проведя пальцем по колёсику зажигалки, Рейегар задумчиво уставился на пляшущий огонёк. Лёгкое дуновение ветра наклонило пламя в сторону Маргери, которая, в свою очередь, мгновенно напряглась всем телом и закусила трясущуюся губу. — Почему ты так боишься огня? — внезапно спросил мужчина, затягиваясь и окидывая подопечную внимательным взглядом. — Детская травма? Тирелл торопливо замотала головой. — Знаете про «Вестерос»? Я работала там. Рейегар мгновенно перехотел спать. Даже аромат сигары показался каким-то пресным. Слишком много упоминаний этого места для одного дня. — Моя младшая сестра содержалась в его стенах несколько лет. Так что да, знаю. — Дейенерис? — Маргери грустно улыбнулась. — Я сразу поняла, что вы родственники. Не нужно было даже узнавать вашей фамилии: внешнее сходство налицо. Вы же знаете, что она… — Устроила пожар? — Рейегар затянулся и понимаюше кивнул. — Знаю. Ты поэтому боишься огня? Девушка молчала несколько минут, и Таргариен не торопил её. Впереди была долгая ночь. — Меня не пугает сам огонь, — произнесла, наконец, Маргери. — Это… как окно в адское прошлое. Я вижу пламя и тут же вспоминаю ужасы, творящиеся за стенами «Вестероса». Там было очень, очень страшно. — Так почему ты просто не уволилась? — Значит, недостаточно вы знаете об этом месте, — хмыкнула Тирелл. — Попадая туда, обратный билет не выдаётся. Лишь вперёд ногами. — И как ты туда попала? Возникла новая пауза. — Из-за бабушки. Она была не самым идеальным человеком, и по причинам прошлого загремела туда. Просто, чтобы не мешаться одному человеку… А я вроде как ухаживала за ней, хотя, на самом деле, тоже была практически под надзором. Рейегар стряхнул пепел и, наблюдая, как он медленно летит по воздуху, произнёс: — Оленна творила ужасающие вещи, но при этом всегда нравилась мне своим характером. Ей не нравилось то, что она делала. Просто того требовали обстоятельства. — Поймав ошарашенный взгляд Маргери, мужчина хмыкнул. — Да, я знал её. Честно говоря, первое наше знакомство было почти тридцать лет назад. Я тогда практиковался в ужасной больнице, когда туда нагрянула Оленна и приказала вылизать здание от парадной двери до туалетных баков. Кажется, твоя мать тогда рожала. — Да, моего старшего брата. — На щеках девушки заиграли очаровательные ямочки. — Я слышала эту историю. Удивительно, как тесно сплетены судьбы! Это ведь произошло на другом континенте! Они вновь замолчали, каждый погрузившись в воспоминания. Рейегар до сих пор не мог возвращаться даже мысленно в город, принёсший ему столько счастья. Город, который он был вынужден стереть из памяти. Мужчина вернулся туда лишь раз, и до сих пор помнил этот страшный день: двое детей по правую сторону от него, жена, вцепившаяся в левую руку, и огромные, полные непонимания серые глаза, в глубине которых ещё догорал огонёк радости. Элия устроила публичное представление, навсегда вычеркнув из его жизни Лианну. — Я рада, что Лорас живёт далеко отсюда. Хотя бы его удалось спасти от Бейлиша, — раздался тихий голос медсестры. — Ни за что не прощу этому ублюдку смерть бабушки. Я мечтала бы воскресить его только для того, чтобы самой убить. Жестоко, зверски, как он поступал со всеми. Рейегар неуверенно протянул девушке сигару, но та отмахнулась, вытерев одинокую слезу. — Понимаю тебя, но он мёртв. Считай, что моя сестра отомстила за всех нас, — так же тихо ответил Таргариен. Прочитав немой вопрос в карих глазах, он кивнул: — Да, нас. Дени тоже оказалась там не случайно. Решив, что самое время дать друг другу возможность отдохнуть после нелёгкого и откровенного разговора, мужчина произнёс: — Знаешь, если ты пообещаешь не трогать мои запасы алкоголя и не будешь пытаться подобрать пароль к ноутбуку, я могу оставить тебе ключ. Нет ничего приятнее, чем провести оставшиеся часы дежурства на мягком диване в кабинете начальника. Засмеявшись от двусмысленности фразы, Маргери ответила: — К сожалению, вынуждена вам отказать по причине нарушения субординации. И то, что вы знали мою бабушку еще до моего рождения, вас не оправдывает! Рейегар улыбнулся. — Дело в том, что я улетаю на несколько месяцев. Срочно вызвали, никак не мог отказаться. Видимо, какой-то серьёзный случай или серьёзный человек. Находился в тяжелейшем состоянии около полугода, и от меня требуется помощь на дальнейшем этапе лечения. Так что лови ключи и не бойся, мой диван не кусается. Да, и ещё… Мне будет очень нужна одна услуга.***
Это был кошмар. Страшный сон, преследующий его годами, который невероятным образом перетёк в реальность. — Сэр, он пришёл в себя неделю назад и тут же назвал ваше имя. Требовал, чтобы лечение продолжили исключительно вы. Понимаете, та сумма… — Темнокожая врач мягко пыталась убедить в чём-то Рейегара, но он не вникал в суть её слов. Всё было ясно ещё после первого звонка: пациент заплатит невероятно огромные деньги за его, Таргариена, прибытие и официальное трудоустройство на время лечения. Вот только человек, скрывающийся под целым скафандром из бинтов, просто не мог оказаться им. Однако это лицо Рейегар узнал бы из миллиона, наплевав на кошмарный ожог. Точнее, ожог, как раз, и стал окончательным поводом поверить. Ведь всего сутки назад, в собственном кабинете, мужчина разговаривал с юной Тирелл о смерти этого человека в огне. Нет, дьявол не умрёт от адского пламени. В нём он ежедневно нежится, не опалив рогов. Врач, деликатно удалившись, закрыла за собой дверь, и Рейегар медленно подошёл к обвешенному проводами Бейлишу. Мысль об убийстве остро вспыхнула среди прочих. Это не казалось чем-то омерзительным или неправильным. Вот он — источник его бед, проклятие. Дьявол, с которым была заключена кровавая сделка. Рейегар ждал, все двадцать лет ждал, когда с него затребуют плату. Новость о пожаре в «Вестеросе» принесла каплю надежды, которая вчера, после слов Маргери, переросла в уверенность. Целые сутки он был уверен, что Петир мёртв. И вот она — шутка судьбы. — Думал, сбежишь от меня? — раздался сиплый голос, и Бейлиш открыл абсолютно ясные, не затуманенные препаратами глаза. — Рад видеть тебя, мой старый друг. Как жена, как дети? — Издеваешься? — медленно протянул Рейегар, выравнивая дыхание. — Ничуть. — Смех сотряс всё тело больного, и тут же обожжённое лицо исказила гримаса боли. — Я помню, что бедняжка Элия покинула наш мир по твоей просьбе, а детки… Кстати, где они? Ах, да, это ведь знаю только я один. Ни за что ещё Таргариен не проклинал себя так сильно, как за сделку с Бейлишем. Убийство Элии, преследование Оберина, лечение детей и Дени, их дальнейшее обустройство в жизни и мирное существование в обмен на… что? Свободу? Волю? Душу? Казалось, всё вместе. — Пора возвращать долг, мой друг, — вновь прошелестел Петир. — Красавицу Дейенерис я не уберёг, но вот твои приёмные сын и дочь до сих пор под чутким наблюдением моих людей. Уверен, как только ты поставишь меня на ноги, мы вместе сможем проведать их. Правильно? Он мог добить его. Сейчас, в этой самой палате. А после, через несколько дней, поймать пулю от одного из приближённых Бейлиша. Да, этого сукиного сына многие почитали и обоготворяли. Убийцы, безумцы, политики. — И ещё одно, раз уж ты задержишься здесь, — продолжал голос из-под бинтов. — Ты занял место врача, который выхаживал ещё одну жертву ужасной трагедии. Девочка почти ослепла, но искренне хочет вернуть свои глазки назад. Ты же поможешь ей? Подружишься, заставишь довериться тебе, разговоришь… Несколько движений, и это закончится. Он сам убедится в смерти ублюдка, зафиксирует время и дату, а после каждый год будет отмечать этот день в календаре. Если, конечно, выживет. Нет, он не выживет. — Хорошо. За девушкой я присмотрю и, может, даже вылечу. И тебя подлатаем… друг. Ему нельзя умирать. Не сейчас, когда на другом материке, в секретной палате, лежала его единственная любовь. Маргери без лишних вопросов согласилась присматривать за Лианной, пока… пока та не очнётся. Не если, а когда. И Рейегару оставалось лишь выждать, выстрадать какое-то время, пока чудовище, восставшее из огня, не поправится. Тогда они будут квитами.Год назад
«Завтра у сестры Арьи свадьба. Торжество пройдёт на территории их дома. Мы в расчёте?» Рейегар отправил СМС и тут же бросил телефон на стол. Дверь в комнату скрипнула, и вошла Лианна. Мокрые от душа волосы были собраны в забавную причёску, а длинный тёплый халат скрывал тощую фигуру. — Как себя чувствуешь? — с тревогой спросил мужчина, протягивая к возлюбленной руки. Та, по-детски потерев кулачками глаза, села на колени Таргариена. — Сегодня снилась маленькая девочка. Очень похожая на меня. Мы ездили на лошадях по огромному полю, а потом ели чернику. — Она что-то говорила тебе? — улыбнулся Рейегар. Если воспоминания проявляются хотя бы во снах, это добрый знак. — Да. Что-то вроде «Санса снова корчит из себя взрослую». Но я не помню ни имени девочки, ни этой Сансы. Мужчина спешно отвернулся, чтобы Лианна не заметила выражение его лица. Услышанное имя вызвало непонятный страх и ощущение дежавю, но вот почему… — Лиа, мне нужно ещё поработать, а ты ложись спать, — мягко произнёс Таргариен, целуя красные от недавнего душа щёки красавицы. — Я скоро приду к тебе.***
Субботний день уже медленно перетекал в уютный тёплый вечер, однако мысли Таргариена то и дело возвращались к отправленному вчера сообщению. Где-то за сотни километров от этого места целое семейство должно было столкнуться с собственным кошмаром. Рейегар понимал, что Старками Петир интересовался не зря, но мужчину это мало заботило. Годы научили его одному: хладнокровию. Пациенты оставались пациентами лишь в стенах заведения, а выходя за пределы больницы, вновь превращались в ничто. Местоположение дома знали лишь несколько самых близких Рейегару человек, потому, услышав визг резко затормозившей у ворот машины заставил мужчину подскочить к окну. Фигурку Маргери он узнал мгновенно, но её появление вызвало недоумение: девушка отпрашивалась с работы ради поездки к подруге на… свадьбу. В горле мгновенно пересохло, стоило увидеть безумные от горя глаза Тирелл. Всегда собранная и сдержанная, она едва переставляла ноги, то и дело цепляясь трясущимися пальцами за капот автомобиля. Густые волосы выглядели так, будто кто-то вцепился в них и со всей возможной силой рвал в разные стороны. Путь до входной двери Рейегар преодолел с рекордной скоростью, на ходу крикнув Лианне: «Не выходи из спальни!». Вылетев на улицу, мужчина подхватил вмиг обессилевшее тело помощницы, тут же зарыдавшей: — Он убил… её. Всех… убил. Живой, сука-а-а-а! Тварь! Маргери визжала, царапалась и пыталась вырваться из объятий, но Таргариен крепко держал её. Втянув обезумевшую от горя девушку в дом, он потащил её к ванной комнате и, одной рукой открыв кран с холодной водой, без церемоний сунул головой под струю. Понадобилось немало времени, прежде чем истерика утихла, превратившись в стоны и неразборчивый шёпот: — Сансу… убил. Арью… убил. Якена… убил. Тириона… убил. Сансу… Маргери без устали повторяла одни и те же имена, вколачивая в крышку гроба Рейегара всё новый и новый гвоздь. Санса. Сестра Арьи, его бывшей пациентки. Та самая, у кого сегодня была свадьба. Свадьба, на которую собиралась Маргери. Свадьба, на которую собирался Петир. — Бейлиш жив! — проскулила девушка, трясущимися руками протягивая намокший телефон. На экране было открыто длинное СМС: «Жаль, твой самолёт отменили. Свадьба получилась до ужаса интересной. А невеста… До смерти прекрасна. Мечтаю показать тебе вживую свадебные фотографии. Лови первые кадры! С надеждой на скорую встречу, Петир». Далее шли несколько ужасающих фото с места бойни, которые даже Рейегара привели в ужас. Мелькнули четыре мертвенно-бледных лица, два из которых были доктору знакомы: Арья и её возлюбленный. Маргери вновь заплакала, осев на мокрый пол. Мужчине ничего не оставалось, кроме как подхватить её и отнести в одну из пустующих спален. Тирелл не сопротивлялась, лишь шептала: — Он убил мою вторую семью… Закрыв дверь в комнату, Рейегар прислушался к тихим всхлипам и медленно сполз по стене. В ушах звенело, ненависть к самому себе затапливала сознание. Да, для него эта семья была ничем, но для Маргери… для Маргери Старки были всем. А он даже не знал об их связи. Иначе бы… Что? Предупредил? Спас?.. Рейегар, знавший всю жизнь лишь жестокость, не пошёл бы на это даже ради собственной протеже. Да, спас бы её, но не тех молодых людей. Тогда почему ты сидишь на ледяном полу и ненавидишь себя? Почему позволил привязанностям взять верх над обязанностями? Внутренний голос удивительно походил на сипение Бейлиша. В кармане завибрировал собственный телефон. — Помяни дьявола… — тихо проговорил Рейегар и открыл текст сообщения: «Спасибо за достоверную информацию, друг мой. Старки более не создадут хлопот. Мне нужно, чтобы ты приехал в дом Болтона, навестить одного… юношу. Ему нездоровится. И да, мы никогда не будем в расчёте. Запомни».Семь месяцев назад
Бессилие сводило с ума. Оно рвало на куски острым зубами, изводило, насмехалось. Я не могу спасти собственного сына. От этих мыслей хотелось затолкать в глотку все имеющиеся дома медикаменты и подохнуть, наслаждаясь физической болью, а не душевной. Рейегар перестал толком есть. Каждый его день состоял из заданий Бейлиша, попыток отыскать Арью и дрессировки Х’гара. Благо, последний, кажется, был готов. Абсолютная его, Рейегара, копия — хладнокровие и жестокость под маской всесильного врача. Практически супергероя, а на деле… Лианне не становилось лучше, Джон, кажется, с детства ненавидел отца, Игритт с трудом удавалось играть двойную или даже тройную роль. Слишком. Много. Трудностей. Тяжело выдохнув, Таргариен вскрыл пухлый конверт, таинственно оставленный кем-то на его рабочем столе. Внутри оказалась плотно набитая папка с приклеенным сверху листом, на котором были выведены несколько слов:«Узнал, что Вы долгое время интересовались этой информацией. Надеюсь, документы помогут в осуществлении поисков. Прошу, помогите спасти Арью. Она не в надёжных руках. Всегда готовый помочь Вам, Дж. Уотерс»
Рейегар аккуратно вытащил подшитые досье. Первое принадлежало некоему Эддарду Старку. В суровом лице на фото проглядывались знакомые черты, и потому следующие две папки с изображениями Арьи и её сестры не вызвали удивления. Взяв в руки последнее досье, мужчина вдруг почувствовал, будто кто-то выбил из-под его ног почву. С фотографии на него смотрело более юное, но не менее родное лицо с такими же, как у Эддарда, серыми глазами и острыми скулами. «Лианна Старк» — значилось крупными буквами в начале досье.***
Солнце давно взошло над горизонтом, а доктор всё сжимал в дрожащих руках бесценные документы. Всю жизнь он знал Лианну под выдуманной фамилией Сноу, и даже не думал, что она ему соврала. Теперь, когда страшная правда открылась, Рейегар всматривался в фото Арьи. Нужно быть сумасшедшим, чтобы не увидеть почти стопроцентное сходство между племянницей и тётей. Но тогда, в месяцы лечения и параллельного наблюдения, его беспокоила лишь лежащая в коме Лианна, а никак не пациентка… Лиа неслышно отворила дверь кабинета и внесла большую кружку дымящегося кофе. — Что случилось? — тихий голос разрушил звенящую тишину, и осколки впились в тело Рейегара. Не смотри на меня так нежно, милая. Я практически убил твою семью. — Это не важно. — Шёпотом, чтобы не слышно было ненависти к самому себе в трех простых словах. — Что случилось? — От былой мягкости в голосе не осталось и следа. Металл, приправленный обидой. Лианна, будучи раздробленной на части, являла собой сильнейшего духом человека. — Расскажи. Её взгляд медленно скользнул по раскрытым на столе папкам и документам, но тут же вернулся назад. Таргариен мысленно поблагодарил провидение за то, что фотографии остались похоронены под этой грудой. — Лиа, я… Я сделал ужасную вещь. Практически уничтожил четверых людей, списывая всё на их незначимость для меня. Бейлиш жестоко поиздевался, заставив собственными руками убивать всё живое в тех, кто оказался… важным. — Им можно помочь? — без тени сочувствия спросила Старк. Лишь деловой разговор. — Я не знаю, смогу ли. — Если кто и в силах, то только ты. — Пальцы ласково коснулись серебристых прядок. — Тяжело исправлять чужие ошибки, повлиявшие на твою жизнь. Но за собственные поступки ты несёшь ответственность сам. Это твой тяжкий крест, Рейегар.