By night

У Хосока стойкое желание кого-нибудь поиметь. Тренировки - выступления, тренировки - выступления, он скоро сойдёт с ума, трахаться хочется до звона в яйцах. Наверное, поэтому он впервые начинает ненавидеть, тем более фаната. Та девушка, что подарила Чимину духи, она определённо ведьма, Хосок не против отдать её на костёр инквизиции. Те духи, как оказалось, женские. Девчачьи даже. Сладкие до одури и со стойким шлейфом ванили. Пьянят возбужденное Хосоково сознание и влекут прямо в область Чиминовых ключиц… Шеи, волос, рук… Тот только отбрыкивается, шипит, но использовать их не перестаёт. Даже после угрожающего "я тебя так нагну в конце концов" от хёна с явным недотрахом. Чимин, дрянь такая, льет на себя пьянящую воду ведрами, Хоуп уверен, потому что этот запах он теперь чувствует везде, будто не вылезает из какого-нибудь пафосного Каннамского клуба, а вокруг куча дорвавшихся до бухла тёлочек. Бесит жутко и стоит колом - Чимин обламывает, он не Каннамская сучка, он кобель, самый натуральный и покобелистей всех них в общаге. С жёсткими бедрами, мощными руками и рельефным торсом. В общем, до сучки далеко, если не считать тягучего высокого голоса, стонет Чимин наверняка шикарно. Блять. Хосок серьёзно готов убивать. Месть за его убитую гетеросексуальность. Терпкий манящий аромат бьёт в ноздри, и сил сдерживать себя почти не осталось. Ноги дрожат, а низ живота предательски ноет. - Тот флакон бездонный что ли? - у Хосока глаз дёргается, а воспалённый мозг уже представляет распластанного на любой горизонтальной поверхности/прижатого к стене/зажатого на кухне Чимина, его округлые бедра с чёрными линиями подвязок от чулок, так соблазнительно смотрящихся на загорелой коже. Такой аромат носить с растянутыми спортивками просто кощунство. Большее кощунство только наличие члена. Этот шлейф бы хрупкой девочке, а не поджарому пацану. Чимин ломает, специально при любой возможности подходит как можно ближе и усмехается, каждый раз влажно глядя тёмным взглядом. Хоуп будто вечно на американских горках, Пак Чимин - чёртова петля, хочется орать, а адреналин превышает все допустимые нормы. Сердце не выдерживает. Нижняя часть тела тоже. - Хён, мне идёт? - младший вертится вокруг зеркала и на нём только чёртов костюм медсестры, - Как думаешь, его та же фанатка прислала? Это не сексуально Хосок теряет все ориентиры, вот это вот просто против правил и нарушает все допустимые законы. Он грубо разворачивает Чимина к себе спиной и прижимает к столу, Совсем Младший только еле слышно смеётся и толкается бёдрами назад, к горяченному Хосоковому паху, трётся ягодицами о каменный стояк. Ни капли Чон задирает юбку и жмётся всем телом. Белое бельё. - Слишком непорочный цвет для такого развратного мальчика, - вдыхает жадно приторный аромат, смешанный с отчетливым запахом похоти, - Чего ты хочешь? - жарким дыханием в район шеи, кровь в венах кипит, и Хосок уже давно забил на ответ: нет - да, точка невозврата пройдена. Он выебет этого непослушного сорванца. - Пожа… луйста... трахни Чиминову попку своим горячим… членом, - еле связывая слова сквозь одуряюще хриплые стоны. Чимин разводит ручками ягодицы и почти кончает только от одного осознания, в какой позе сейчас находится. Сначала это было весело. Взбалмошный хён, вечно жизнерадостный и придурковатый, теперь раздражался с пол-оборота. Забавно играть чужими инстинктами, даже если это инстинкт размножения. Один флакон, второй, третий. Чимину было просто интересно. Интересно вплоть до того момента, пока правила в им же придуманной игре не начали действовать против него. Возбуждение. Животное желание секса. Казалось, младший заразился этой похотью и болезнь явно прогрессирует. Костюм медсестры. Анальная пробка. Ох, Хосок наконец её заметил. - Ты просто нечто, - шумный выдох в плечо, а пальцы уже играются с чужой задницей, вытаскивая игрушку почти до конца и загоняя обратно под бесстыдные хлюпанья клубничной смазки. - Твой, хочу твой, - Чим скулит и ёрзает по столу, тело трепещет в ожидании большего, а там внизу горит адским пламенем и зудит, очень-очень зудит - Я... хочу боль... ше... Хосок толкается стояком в Чиминову ляжку, не переставая играть с его задницей. Мокрые звуки и запах этих чертовых духов, страстно выгибающееся и дрожащее в истоме тело под ним - невозможно больше терпеть. Чувственный волнующий аромат забивает ноздри, и благоухание становится невыносимо сильно. Чимин, просто вот как. ты. можешь. так. возбуждать. Кожа солоноватая, стоны… Одуряющие стоны, врезающиеся в мозг каждой нотой нараспев. Чимин стонет так, что в Хосоковых мечтах его голос теперь кажется скребучей наждачкой, Чимин наяву очень мелодичный, намного охуенней, чем в самых пошлых мечтах. Реальность даёт под дых, сука реальность выбивает почву из-под ног и подставляет вместо неё скулящее пламенное тело. Жарко-жарко-жарко - Я тебя выебу так, что ты, блять, подсядешь на мой член. Будешь молить, чтобы я вставлял в твою дырку. - Долбоёб, я уже молю, - Чимину правда хочется дать ему по роже. Сколько можно уже играть с резиновой фигней. Хосок, ну где же твой… Чимину правда очень-очень хочется дать ему. Хосок смеется, задыхается, в попытках вдохнуть крышесносного аромата побольше. Больше. Заполнить лёгкие. Пропитать каждую клеточку тела. Впечатать чувственный Чиминов запах в себя. Пак бесит жутко, Хоупу так хотелось бы помучить его подольше… Чимин, пришло время утонуть в беспутном разврате. Пробка отлетает куда-то в противоположный конец комнаты. Младшего страшно хочется потрогать изнутри. Пальцы до синяков вцепляются в песочную поясницу. Его просто хочется вы-е-бать. Хосок стягивает штаны, тянет податливое тело на себя и резко входит одним толчком. До основания. До пошлого шлепка и сорванного совсем-чересчур-нас.же.на.улице.слышно стона. Чимин выцарапывает ровно десять полос на деревянном столе. Внутри. Хосок. Внутри. Хосок. Кончает, словно разработанная шлюха, с первого проникновения и ведёт себя крайне пошло. Слишком. Но Хосок знает, Чимин - непорочный девственник, Хосоку башню сносит от того, как бешено сжимаются мышцы вокруг его члена, от напряженной спины, от удушающего запаха секса. Пот Чимина пахнет не хуже этих бабских духов. Хоуп натягивает младшего на себя, не в силах оторвать взгляда от того места, где они, мать его, соединены. Кожа к коже, толчки сильнее, на всю длину и обратно, бешено стучащее сердце еле выдерживает темп. Голова кругом и ноги ватные, Чон целует лопатки, пока Чимин сходит с ума, до звёзд и до соседних галактик, Чимину так хорошо. Он кончил уже два раза и желейное тело не слушается вообще, только долбит мозг волнами удовольствия, пока хён долбит его. - Ты чертовски сексуален, - хрипло на ухо и опалить обжигающим дыханием. Пака накрывает третий оргазм, в потерянном чувстве времени и мира в целом он только слабо чувствует, как внутри разливается что-то горячее. Хосок выкидывает духи. Хосок выкидывает Чиминов привычный ход жизни и бросает свою душу к его ногам, врывается с доводящим до дрожи шёпотом и оглушающим биением сердца. - Ты мне нравишься, давай встречаться?