Опуская занавес

      Гонимые страхом смерти, выжившие нашли убежище в секретной лаборатории у королевской учёной.       Нагнетающая атмосфера словно перекрывала доступ к кислороду. Опечаленные лица, которыми так любезно был наполнен весь комплекс, частые всхлипы и… тишина. Все просто сидели, дожидаясь своей участи, не веря в то, что раз уж сама глава Королевской стражи не смогла по-препятствовать чудовищу, то какие-то жалкие двери и тот факт, что они сейчас находились ещё ниже, чем обычно, уж точно не могли уберечь их жизни от лезвия ножа убийцы.       Я стоял прямо за спиной Альфис и упорно наблюдал за поведением человека, которого можно было лицезреть из монитора. Ни единой жалости, ни страха перед лицом опасности… ничего. Чувствовало ли оно хоть что-то? С каждым разом я всё больше утверждался в не самом лучшем.       Абсолютно каждая расколотая душа, каждая смерть приятелей — любое действие человека заставляло Альфис сжиматься, пухлое тело ящерки в мгновение ока пробивалось лёгкой дрожью, а изо рта доносилось нечто не совсем членораздельное, перерастающее в мольбу: «пожалуйста, не делай…»       Самым сильным ударом стала смерть Андайн. Я помню, как похолодела Альфис, как только человек нанёс решающий удар. Тогда многие монстры, некогда уверенные в победе своей героини, остолбенели от переполняемого ужаса.       А ведь немало народу полегло и до этой тяжёлой битвы… Да. Снежок, надеявшийся на признание своего отца. Ох, помню, шутки у него были на любителя, однако что, чёрт возьми, он сделал человеку?! Моя рука до боли сжалась в кулак.       Каменное выражение лица человека не сходило даже при убийстве того, кто смог, невзирая на поглощающий внутри страх, отбросить мысли о битве и принять человека с распростёртыми объятиями. А что он получил? Отсечённую голову.       Несмотря на всё, человек всё с тем же равнодушием продолжал лишать других жизни, семей… друзей. А мы все тут просто бездействуем!..       Шайрен, Аарон и бесчисленное множество его жертв, что они сделали ему? Ни-че-го.       Тем временем, человек, как было показано на камерах, уже перешёл курорт МТТ. Развернувшись, я направился к выходу.       — М-Меттат-тон? — голос Альф как никогда дрожал, — с-стой! К-куда ты?       Не оборачиваясь, я произнёс непривычным даже для себя, холодным голосом:       — Хочу провести ещё один выпуск.       — Н-нет! — судя по звукам, учёная спрыгнула с кресла и побежала догонять меня.       — Ох, дорогуша, — я старался смягчать свой голос, — не волнуйся. Как-никак, а ты…       — По-пожалуйста… — она схватила меня за руку. Я вздрогнул, но всё же остановился, несмотря на то, что совсем недавно хотел уйти как можно скорее.       — Дорогуша… — я замялся. Нервный ком, словно я впервые предстал перед камерами, подступил к горлу. — Ты нужна тут.       — Нет. Пож-жалуйста… — она крепко сжала мою руку, словно я был последней соломинкой, державшей её на плаву. Возможно, так и было… Последовали всхлипы. — Н-не ух-ходи… не ост-тавляй…       — Альфис, — я держал серьёзный тон… Нет. Вернее, я хотел его держать. — Ты говорила, что не все монстры ещё эвакуировались, — она промолчала. Уткнувшись в мою руку, она продолжала тихо всхлипывать. Я обернулся и, незаметно смахнув накатившиеся слёзы, обнял её. Обнял своего единственного, оставшегося друга. Её тело лишь впоследний раз сильно сжалось, а затем начало медленно успокаиваться.       — Я должен выиграть хоть немного времени, — на большее надеяться было уже глупо. Она не ответила. — Дор… Нет. Альф, ты нужна тут. Ты нужна всем им… мне.       Крепко обняв, я слышал, как она тихо всхлипывает. Объятия так не хотелось разрывать… Она и Напстаблук последние, кто остались у меня. Я хочу защитить их, даже если мне придётся пожертвовать собственной жизнью.       — Об-бещай. Обещай, чт-то вернёшься.       — Да... — «нет…»       Под светом софитов я возвышался над человеком. Отвращение смешалось со страхом. Последний эпизод.       Выражение лица ребёнка не выражало ничего, а по его глазам так и читалось: «Ты стоишь на МОЁМ пути, и за это ты умрёшь».       …Когда-то, под падающий свет софитов, началась моя история. Тогда я добился своей главной цели. И только сейчас, стоя практически на пороге смерти, я понял, каким невыносимым был глупцом.       Тогда я позабыл обо всех, кто был дорог мне, купаясь в безграничной славе, как этот человек купается в пыле всех тех, с кем я так и не успел попрощаться. Раньше я был настолько глуп, что забыл всех их, а теперь… они мертвы.       Я многое не успел сказать им… а теперь уже слишком поздно. Напстаблук, прости, что оставил в прошлом всё то, что ты сделал для меня. Альфис, извини, что использовал как ступень к моей славе.       Я действительно эгоист. Жаль, что я понял это так поздно.       …Когда-то моя «жизнь» началась в лучах софитов. Я усмехнулся. Что ж, в них же она и завершится.       Человек лишь раз взмахнул ножом, что нанесло мне смертельную рану… Я был эгоистом. Теперь же я попытался изменить всё, но остался всё так же слаб. Ничтожество… понявшее главную ценность, но не сумевшее её защитить.       Я слаб, но… тем не менее я не один. Передо мной ушли те, кто хотел защитить тех, кто был им дорог. Я сделал тоже самое. Я уверен, что, несмотря на всё, будут и после меня, желающие защитить своё сокровище.       Обзор заполняла тьма. Я видел, как человек пошёл дальше, вперёд, искать своих следующих жертв. Я усмехнулся. Я дал им достаточно времени, чтобы все успели скрыться. Теперь больше никто не умрёт…       — «Нет…» — я усмехнулся, — дорогуша, прости, что не сдержал данного обещания… Я хотел, но… Прости.       Я окончательно упал на колени, упёршись руками в пол. Собрав последние силы, я нашёл глазами камеру. По щекам потекли слёзы…       — Блуки, Альф… — глупая улыбка озарила моё лицо. — Я люблю вас.       И тьма любезно приняла меня в свои ледяные объятья.       Жаль, что я не смог сказать вам это раньше…