Через завоёванное время

Гет
Перевод
PG-13
Завершён
16
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
16 Нравится 3 Отзывы 1 В сборник Скачать

Побеждённое время

Настройки текста
I. Это было предсказано. Ледяная королева и Глупец, дитя и мужчина. Этот момент снова и снова воспроизводился в грёзах времени. Каждый повтор создаёт легенду, которая ещё не развернулась. Они понятия не имеют, с чего начинают. Её презрение и его шутливость являются неблагоприятным началом, и никто не может услышать ропот о временных потоках и их перезагрузках из-за споров Повелителей Времени; никто из них не осознаёт этого, кроме того, что они не склонны к компаньонам. Она — Романадворатрелундар — ​​интеллектуал. Её прошлое — это лоскутное одеяло книг и библиотек, а также ночей, потраченных на изучение текстов, которые никогда не потребуются; жизнь академических кругов. Время не понимает ярой жажды знаний, но оно одобряет простую сложность ума, так настроенного на его тонкости, и прикосновение этого света к бесконечности самого времени — это искры, огонь, и светящийся потенциал, который никогда не может быть изъят. Она была создана для этой встречи. И он — Доктор — его время настолько запутанно, что он начинает превращаться в ураган возможностей прошлого, настоящего и будущего — таких неуместных терминов, что это является чудом, что он всё ещё не задавлен и не уничтожен растущей невозможностью его существования. Он — хаос, а она — порядок, и вместе они противоречат друг друга, однако создают такие отношения, что законы Вселенной надрываются под этой тяжестью. Вместе они могут воссоздавать миры, но вместе они так много разрушат. — Меня зовут Романадворатрелундар, — представляется она властно, и время становится на место. Это было предсказано. II. Париж был приятным отвлечением. Она понимает в этом теле, что есть время и место в жизни, чтобы быть причудливой. Раньше ей никогда этого не приходило в голову, но теперь она улыбается воспоминанию о Докторе, с которым они бежали вместе, держась за руки, её запыхающимся, радостном бегстве по чужеземным улицам весной, когда только расцветают деревья и воздух заряжается жизненной энергией. Иногда ей кажется, что она может бежать с ним вечно. Но в глубине души, Время шепчет ей, шипит шипением, которое вскоре ослабевает, словно поток звуков жизни, и каким-то образом она понимает, что это конец. Она наблюдает за тем, как Доктор устанавливает очередной прибор, рассматривает его кудрявые волосы, заражающую улыбку и невероятно безумные глаза, и задаётся вопросом, почему она так волнуется, заботится о нём. Она бы не заботилась о нём раньше — в своём предыдущем теле, — говорит она себе, и в то же время знает, что лжёт. Она всегда заботилась и волновалась о нём, с самой первой встречи. — Куда теперь, Доктор? — спросила Романа, чтобы прервать свои мысли, нежели из какого-то особого интереса. — О, кое-куда, — смутно ответил Доктор. — Рандомайзер должен подсказать. На самом деле, Романа так не думала, поэтому, чтобы отвлечься, она прибрала волосы и безмолвно следила за Доктором, запоминая, как лежит шарф на его плечах, снова ту безумную улыбку при очередном его движении — видимо, у него всё получалось как надо. При этом, она пыталась заткнуть бормотание Времени. III. Они расходятся неожиданно, в течение нескольких дней — недель — месяцев — время относительно — он умирает. Чтобы смягчить душевную боль, он удаляет её комнату, пытаясь двигаться дальше, но эта регенерация больно эмоциональна под прекрасным манерным основанием, и она из-за физической боли понимает, что у него нет ничего, что могло бы её удержать. Романа учится сражаться и учится убивать, и находит, что у неё вполне одновременно есть талант для того и для другого. В первый раз, когда она убивает кого-то собственноручно, она думает об этом поступке в течение нескольких недель и старается не задаваться вопросом, что Доктор подумает о ней. Во второй раз, когда она сама хоронит тело, то отталкивает вину от себя. И в третий раз, и четвертый, и пятый, она говорит себе, что больше не заботится ни о ком, ей плевать на мнение Доктора о её поступках. После этого она перестаёт подсчитывать. И всё же, она счастлива. Время ощущается по-разному в E-пространстве, хотя она всё ещё ощущает его присутствие, как будто оно шепчет в её голове разумную глупость, и её стойкость притупляется. Возможно, это то, что кажется человеческим; жить в тот момент и найти радость в мелочах, чтобы не следовать повсюду за ворчащим голосом Времени, требующим от Вас выполнить судьбу. Она блистательна, как и ожидала, и в течение нескольких коротких лет — какие годы для Повелительницы Времени? — она ​​сделала всё, что хотела сделать. Теперь там мир и свобода, и это может показаться нескромным, но она гордится этим. В конце концов, она решает вернуться домой. Она не Доктор, и она, наконец, понимает, что не может бежать вечно. Поэтому она возвращается на Галлифрей. И снова голос Времени восклицает в голове Повелительницы Времени, чувствуя, что это судьба, от которой у неё никогда не было шанса убежать. И в дни, когда галлифрейские небеса кажутся слишком знакомыми, и Цитадель кажется слишком маленькой, она не может не задаться вопросом, где находится Доктор, и думает ли он о ней. IV. Грядет война. Галлифрей может слышать, что она приближается так же чётко, как барабанный бой, преднамеренный и точный. Это неизбежно. Леди Президент Романадворатрелундар стоит в садах и позволяет ветру развевать её волосы. Погода меняется, где была постоянной на протяжении тысячелетий: листья вянут и падают с деревьев, чтобы постелить свои ковры на золотые травы. Лепестки цветов опадают, ложась мягко на немного сыроватую землю. Это обескураживает. — Леди Президент? Голос также знаком, как и её собственный, и Романа коротко задумывается, что она, вероятно, узнала его, даже если бы раньше никогда не слышала. — Здравствуй, Доктор. Она не поворачивается, закрывает глаза и слушает нежный звук его шагов, приближающихся к ней сзади. В глубине души Время поднимается и шепчет взволнованно; она насильно подавляет его и замирает, задумываясь. — Я слышал, — говорит он и кладет свою руку на плечо. Она чувствует, что внутри она растаивает. — Конечно, слышал, — отвечает она после недолгого молчания. — Всего один проблеск неприятностей, и ты бежишь на него, я не забыла. — Война, — горькое и твердое слово, произносится так, как будто оно было сказано под особым принуждением. Романа вздрагивает. — Война, — повторяет она. — Длительная, медленная и смертельная война. Мы умрём. Лист трепыхался на ветке. Уголком глаза, она заметила, как Доктор рукой притягивает её к себе. Это его ответ. Она понимает этот безмолвный жест поддержки, который говорит больше, чем любые слова, которые он мог сказать. С тихим всхлипыванием она прислоняется к его объятиям, и вместе они наблюдают, как листья падают один за другим, с умирающих деревьев. V. Она изменилась, он этого не предполагал. Война оставляла шрамы на её последнем теле, которое уже не сможет переродиться, и она восстала на поле битвы, окруженная мёртвыми и умирающими. Кажется, их крики навсегда отпечатались в её памяти. Теперь, когда они смотрят друг на друга, они видят преследуемые глаза и бледные лица. Деревья давно мертвы, все остатки их существования удалены с земли, а теперь, ночью, когда тихо, и они не борются за свою жизнь, они лежат снаружи в запахах дыма и огня, смотря на звезды. Иногда, она приближается к нему так, что между ними остаётся расстояние не более сантиметра. Её голова покоится на его груди, ноги немного согнуты; он же гладит её волосы и рассказывает детские истории из детства, настолько далёкие, что это могло бы быть и чем-то другим, например, легендами. И, иногда, он не может прикоснуться к ней, не может потерять контроль над своим ужасом о войне, а она сидит рядом с ним, читая ему земную поэзию. Она любит любить безмолвные звезды. Когда приходит время, чтобы сражаться, они делают это бок о бок, но никто в них не верил, что они смогут победить. Галлифрей умирает, и они оба знают план на случай непредвиденных обстоятельств. Они упорно борются и хорошо сражаются. Уже поздно, мирно, и они молча лежат в темноте, когда оно снова ударяет её. Время кричит в её голове, корчится и ревет от боли, и её нервный вздох улавливает Доктор, вздрагивая. — Ты… — Я почувствовала его, — вздрагивает она. — Время. Он задерживает на ней свой взгляд на вечную миллисекунду, и она видит каждая унцию страха, боли и мучений взвешиваются на его душу. — Время, — гулко повторяет он. — Какая ирония. И они должны идти, должны выполнять свои судьбы, но есть место для последнего дела, прежде чем они умрут. Вместо ответа, она целует его. И затем она встаёт, берёт его за руку и вместе они идут к Президентскую резиденцию, которая стала заменой военным комнатам. Через пять минут Время разрушается. V. Все разрушено. Ключ Времени собран и теперь снова в безопасности, и Романа возвращается на Галлифрей только с одним сожалением. Возможно, было бы интересно остаться, но у неё есть в запасе всего одна жизнь, чтобы вернуться и, независимо от того, сколько раз Доктор спорил с ней, она знает, чего хочет. Она уходит не попрощавшись, и, когда она выходит из ТАРДИС на поверхность родной планеты, Время трескается. Крики Времени, крики Галлифрея и невозможное перестают быть вариантом. Дитя, известная как Романадворатрелундар, смотрит на Беспрецедентный раскол и чувствует, что её здравомыслие ускользает от звука отдаленных барабанов. Она вырастает с суровым блеском, предназначенным, чтобы скрыть сумасшедший ум, который не совсем понимает, как он все еще функционирует, и, однажды, на холодной, далекой планете, она убивает Повелителя Времени, известного как Доктор. Но это совсем другие временные линии. И этого никогда теперь не будет. Всё, что было, существует и могло бы существовать — теперь действует синхронно. Они потрясающие, когда вместе. Романа и её Доктор. Галлифрей пытался отделить их, разорвать их на части, но вместе они могут сделать всё, что угодно. Они бегут от вечности до вечности, справляются со злом и смеются под чужими солнцами. Время преследует их, но не может догнать. В течение короткого времени, в определённый момент, рождаются и умирают солнца, и ничего не существует; вещи распутываются. В её глазах теперь только слёзы. Романа забыла о своём пристрастии к солнечному свету. Это тело — её тринадцатое и последнее воплощение, она знает об том, хотя уже и потеряла счёт количества регенераций. Она была молода, когда была поймана ими — молодой и наивной, чтобы искренне верить, что когда-то она сможет сбежать от них. Теперь она побеждена. Её одежда в лохмотьях, волосы покрыты грязью и кровью, синяки на её бледной коже, которых она не может разглядеть в темноте, но она чувствует их. Снаружи она слышит знакомые голоса — У-НИЧ-ТО-ЖИТЬ — глубоко внутри она знает, что это конец. Время кипит внутри неё и взрывается её же криком. И тогда ничего не происходит. Разорванная рана в истории, дыра в космосе, где когда-то стоял гордый Галлифрей. Доктор лежит на полу ТАРДИС и слышит, как Галлифрей умирает снова и снова в бесконечности времён и мест. Поражение раздирает его тело, слёзы текут с глаз сами по себе, и его последняя мысль перед регенерацией связана с Романой. Когда всё закончится, он поднимается на ноги и начинает бежать. Снова и снова. Время плачет.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.