►allison argent — tears of an angel
— Где Скотт? Нам нужно как можно скорее обсудить, что мы будет делать дальше, — Мартин, хмурясь, оглядывается по сторонам, в поисках Волчонка, но находит всех, кроме него. — Он… Он в школе, — Стайлз закусывает губу, перед тем, как ответить ясно и четко. Только этим двоим он рассказал. Только эти двое знают о настоящем ужасе, что творится внутри их брата. — Что он там делает? Нас хотят убить сотни людей, а он торчит в школе. Мы должны держаться вместе, — Тео Рейкен хоть и изменился, но ему всё еще не понять той настоящей боли, которую вчера испытали прародители их стаи. — Он справится. Просто ему надо побыть одному, — Стилински не удерживается — бросает взгляд на свою девушку, губа которой уже подрагивает от едва сдерживаемых рыданий. Только они понимают, — Начнём без него…***
Скотту нужно побыть одному. Скотту нужно справится с той болью, с той истиной, что он вновь и вновь слышит у себя в голове. Скотт вновь в библиотеке. Там, где всё начиналось, там, где всё продолжалось, там, где, хотелось бы, всё закончится. Стеллажи с книгами вновь разломаны в щепки, цветные обложки вновь все в крови, порванные лежат повсюду. Но МакКолл знает, что ему нужно. МакКолл ищет. Вот. Вот этот этаж, вот здесь стоял тот стеллаж, он даже помнит эту книгу, которую он специально отодвинул, чтобы в сотый раз взглянуть на запись. Вот эта запись.S M A A
Практически единственное, что осталось после неё. И то, написанное им, Скоттом. Он думал, что покончил с этим тогда, в библиотеке, оставив ничтожно маленькую запись о том, что вот, Эллисон Арджент была жива, остаётся жива. Но страшное прошлое преследует его. В этих буквах спрятано всё. Завитушка на букве S — ручка, которой он поделился, ручка, с которой всё началось. Он помнит её застенчивую улыбку, заливистый смех, волосы, темные, как смоль. Плавный переход сверху — их прогулки вместе, то, как они скрывались от мистера Арджента, опасность, настигавшая их с каждой секундой, которой так и не удалось испугать их. Плавный переход посередине — их расставание. Такое же аккуратное, такое же правильное, как думали они. Но Скотт знал, знал, что пусть они и не будут вместе — Эллисон Арджент никогда не уйдет из его сердца. Завитушка снизу — самое страшное, то, с чего всё началось. Меч Они, пронзивший насквозь. Он не успел, он опоздал, он не смог. Не смог уберечь всех, остался жив, когда его девушка умирала.Я не могу… Не могу забрать твою боль.
Слезы скатываются по щекам оборотня, а когти на левой руке протыкают ладонь.Всё хорошо. Всё хорошо. Всё замечательно. Я в объятиях своей первой любви. Первого, кого я когда-то полюбила. Того, кого я всегда буду любить. Я люблю тебя, Скотт. Скотт МакКолл.
Он. Он — не Стайлз, не Лидия, не Крис, никто не виноват в этом, кроме него. Ногицунэ боролся против стаи, знал, что, повергнув Альфу, повергнет всех. МакКолл притворялся, говоря, что всё хорошо. Каждый чертов день он притворялся, улыбаясь Стайлзу и Лидии, у которых все только-только начало получаться, Лиаму, что стал справляться, Тео, что изменился. Это он, он должен был спасти всех. Не она. И ведь не один раз. Даже умерев, Эллисон Арджент находила пути вернуться. Скотт проводит рукой по инициалам и сжимает глаза, в надежде остановить слезы. Эллисон спасла его. Эллисон спасла его жизнь Скотт помнит, как вчера. Как умирая, он думал лишь об одной — той, которая погибла также, с улыбкой на лице, спасая своих друзей, спасая Скотта. Помнит, как она в сотый раз всплыла в его голове, словно ожившее воспоминание. Эллисон вновь спасла его жизнь. Вот уже во второй раз.Ты подвел их всех. Особенно её. Особенно Эллисон.
Он готов был умереть прямо в тот момент, когда Ногицунэ вновь напомнил ему о дне, что приходит к нему в ночных кошмарах. Протыкая глаза, становясь Девкалионом, Скотт не чувствовал боли. Рычал, понимая, что лишь это сможет спасти его от того, чтобы не сойти с ума от сердца, распадавшегося на кусочки.Подвёл. Подвёл. Подвёл.
Эти слова всплывают в памяти уже вторые сутки после сказанного, больно разрезая пополам. Руки всё еще помнят, как он сжимал её холодное тело, как на лице навсегда застыла улыбка, как рука безжизненно упала на асфальт, ставя жирную точку в истории. Нет, всё же не точку, запятую. Скотт старается не зарычать. Он любил Киру, да, защищал её, чертовски боялся потерять так же, как и Эллисон. Он любил Малию, никто не отрицает, голову кружило лишь от одного запаха оборотня — койота. Но он не мог любить их больше неё. Хотел. Старался увидеть то, чего не было в Арджент, старался полюбить то особенное, что было в этих двоих. Но каждый раз в голове всплывала её улыбка. Её тяжёлые кудри. Её натренированные кисти, чьи пальцы с точностью попадали в цель. Он видел это каждую чертову ночь и не мог выбросить из головы. Он видел это перед смертью. В первый раз, когда почти отправился к ней, но молящие шоколадные глаза просили еще немного остаться вместе со стаей. Во второй раз, вместе со Зверем. Видел и вспоминал, как она умерла ради него, ради того, чтобы он жил. В третий раз, когда Ногицунэ уже сомкнул пальцы у его шеи. Эту улыбку, эти слезы, эти губы, шепчущие: «Ты сможешь, Скотт. Ты сможешь». Пальцы крепко сжимают обломок дощечки.S M A A
Всегда вместе Скотт утирает слезы, чувствует, как кожа на ладони левой руки медленно стягивается, заживая. На самом деле это ложь, что оборотень может исцелиться от любой раны. Раны на сердце не заживают никогда. Говорят, Серебро — смерть для всего сверхъестественного. Но бывает, что Серебро — жизнь. Очень редко, но бывает. — Спасибо, Эллисон. Теперь я в руках своей первой любви. Того, кого я всегда буду любить. Я люблю тебя, Эллисон. Эллисон Арджент. Он подхватывает книгу, пряча ее во внутренней карман куртки и аккуратно сжимает дощечку, уже зная, куда спрячет её. Скотт МакКолл продолжает свой путь. Но не один.S M и A A всегда будут вместе.