Party Favors

       У него есть руки. Его собственные, настоящие руки с настоящими когтями. У него есть свои зубы, рога, шерсть и форма. Он — снова он.        Но он пуст.        Какая бы сила ни позволила ему остаться в этой форме вместо того, чтобы превратить в золотой цветок, она оказалась недостаточно сильна, чтобы исцелить то, что по-настоящему сломалось. Ничего не может заменить пропавшую душу.        Азриэль улыбается, когда его мать и отец обнимают его. Он щипает себя за внутреннюю сторону локтя, пока его глаза не наполняются слезами, чтобы он мог заплакать вместе с ними. Он не чувствует восторга, не чувствует радости. Его не печалит отсутствие чувств. Нет ничего.        Он не испортит чудо, проявив настоящего себя. Того, что от него осталось. За бесчисленные повторно прожитые годы он стал блестящим актером. Он может смеяться, плакать и кричать совсем как настоящий мальчик.        Возможно, все будет иначе, раз уж он теперь не может отменять, что делает и говорит. Возможно, это его искупление — расти и однажды вырасти. Прожить нормальную жизнь и, наконец, умереть нормальной смертью. Как можно нормальнее, во всяком случае — и это все еще больше того, что он заслужил.        Но он все ожидает (не боится, он не может бояться), что игра просто изменилась, не окончилась. Он заскучает, как и всегда. Позже, когда воспоминания о любви, сожалениях и раскаянии умрут, он будет искать новые способы развлечься. Все еще есть потребность сохранять внутри себя ошеломляющий холодок. Она станет еще сильнее.        Однажды он уничтожит все — их счастливый конец.        Он уничтожит его своими же руками.