Батарейка

POV Егора. Я всё ещё вертел в руках деревянную лошадку, когда в комнату влетел Дальрин, заключивший мою, слегка ошалевшую от такого напора, тушку в объятия: - Экор! Ты проснулся! Вот здорово! Я не сразу сообразил, что стоит посопротивляться этим отнюдь не дружеским объятиям хотя бы для виду, а когда сообразил, то покрасневший Дальрин уже снова бережно опустил меня в кресло, отступил на шаг и покраснел ещё больше: - Прости. Я просто обрадовался очень. Ладно, пренебрежём. Может же человек порадоваться. К тому же, не сказать, что его прикосновения были мне неприятны… - Ничего, - улыбнулся я, - Я тоже рад тебя видеть. Мне тут Фехт последние новости рассказывает. А это, кстати, что за веник? Говоря так, я показал на совершенно чудовищных размеров букет (с колесо от телеги, ей-Богу) из кроваво-красных, крупных как кулаки Валуева, роз. Всё это варварское великолепие было упихано в большую, затейливой формы, напольную вазу из позолоченного стекла. Впечатление было … чудовищное, но то, что у здешних Благородных со вкусом плохо – я уже понял. Кроме того, пахла эта краса ненаглядная, может и приятно, но только очень уж сильно. Фехт на мою реплику только усмехнулся, а вот Дальрин поморщился: - Это Дальхем распорядился поставить. В благодарность за своё спасение. - Аааа… - протянул я, - это типа у нас теперь конфетно-букетный период? Не поздновато ли? - Какой… период? – завис Дальрин. - Ладно, не волнуйся, это такая шутка, долго объяснять. Так у нас говорилось, когда молодой человек только начинал ухаживать … эээ… за девушкой. На лице Дальрина возникло выражение: «С ума сойти, как интересно», и мне оставалось только надеяться, что я не обнаружу в одночасье в своей спальне ещё один такой веник. И вообще – много цветов в спальню ставить нельзя – голова с утра болеть будет. А ещё мне вспомнилась рассказанная историчкой байка о том, как одну средневековую королеву уморили злые недруги просто поставив в её спальне очень-очень много цветов. Правда, насколько много, историчка была не в курсе. Но тут от приятного общения нас оторвал нарисовавшийся незнакомый парнишка довольно приятной внешности, как я понял, новенький слуга: - Господин! Господин Дальхем и его Благородный Гость направляются сюда! - Понял, - отозвался Дальрин, - спасибо, Акель. Свободен. Слуга исчез, Дальрин, пробормотав сквозь зубы «принесла нелёгкая», тоже. На прощание он успел сказать, что зайдёт позже, а Фехт быстренько переместил меня обратно на кровать, укрыл ноги одеялом, понатыкал вокруг подушек, распустил по плечам расчёсанные волосы, прошипел: - Тебе так плохо, что ты даже сидеть не можешь… и прекрати ржать, подумай о своей заднице… Упомянутая Фехтом часть тела тут же почуяла нависшую над ней угрозу, благодаря этому я состроил выражение лица, скорее смахивающее на длительное страдание от запора, чем на общую слабость организма. Но Фехт махнул рукой, пробормотал «и так сойдёт, только не вздумай спорить ни с кем…» и, взяв в руки маленький горшочек с недоеденной мной … ну я не знаю, как эту еду обозвать, что-то вроде каши с фруктами, стал кормить меня с ложки, от чего меня вновь стал разбирать смех. Но я тут же припомнил первую ночь с братьями и справился с неуместным весельем. Я так понял, что Дальхема надо убедить в моей слабости… Ладно, убедим. Даже наша детдомовская врачица порой покупалась на мои старательно и детально описанные страдания, и давала освобождение от физкультуры, а уж у неё одна причина была по-настоящему уважительной – клиническая смерть. Тем временем, дверь распахнулась и я увидел вошедших. Первым был мой до колик «обожаемый» Господин Дальхем, а вот второй – Сканти. Мне он показался ещё краше, чем в Столице, да и видел я его прямо сказать, мельком. А вот сейчас сумел разглядеть во всех подробностях. Красивый парнишка. Такая типичная красота принца из сказки – глаза синие-синие, волосы золотые, косища даже длиннее моей и толщиной с мою руку, сам невысокий, худой, но без этой манерной хрупкости, которую часто называют аристократичностью. Черты лица правильные, но особую прелесть им придают щедро рассыпанные у крыльев носа золотистые веснушки – не будь их, внешность Сканти казалась бы чересчур кукольной… С какого фига я на него таращусь? Мне-то какое дело до его красоты? И вообще, Рин вон тоже парень симпатичный, но я же его внешность по косточкам не разбираю. Блин. Кажется окончательное осознание того, что в этом мире нет женщин, меня накрыло только сейчас и я начинаю обращать внимание на парней? Вот же гадство. М-да… Подумаю об этом завтра. Или послезавтра. Что, у меня других проблем нет, что ли? Тем временем, моя самая большая проблема, Дальхем, то есть, приблизилась к кровати, где полусидел-полулежал я, старательно изображая сдохшего, но по недосмотру не похороненного лебедя. - Ты хотел посмотреть на моего источника, Сканти, - произнёс Дальхем, - вот он, наконец, и проснулся. Паршивец Сканти тут же погладил меня по голове, словно домашнюю кошечку и озабоченно произнёс: - Проснуться-то он проснулся, но до полного восстановления Силы ему ещё далеко. Мой брат Скайрим говорит, что в таких случаях Источнику необходим полный покой. И он такой худенький… Дальхем, дорогой, ты что, голодом его моришь? Дальхем аж поперхнулся от этой фразы. И правда, обвинение было явно несправедливое – чего-чего, а еды в этом поганом местечке мне никто не жалел. А вредный Сканти продолжал: - И он такой миленький… Если ты со мной не поделишься, я начну ревновать… Дальхем справился с внезапно посетившим его приступом кашля, и перевёл разговор на другое: - Экор, ты забыл поздороваться с нашим гостем и моим женихом Сканти. Тебя извиняет только то, что ты болен, но будь добр, исправь свою ошибку. - Простите, Господин, - выдавил я, - я ещё нездоров. Здравствуйте, Благородный Господин Сканти. Благодарю вас за цветы, Господин, в жизни не видел ничего … подобного. Дальхем насторожился, но я старательно изобразил полнейшую невинность, а Сканти только что в ладоши не захлопал: - О, он и вправду разговаривает! Вашей Семье везёт на разумных Источников, Дальхем! Нет, ну ты просто обязан со мной поделиться! Вот зараза. И какого, спрашивается, Сканти старательно изображает тупую блондинку? Видно ведь, что комедию ломает. Дальхем, похоже, не видел, поэтому слегка скривился в ответ на повторную просьбу, но не ответить уже не мог: - Извини, Сканти, я бы с радостью, но думаю, Дальхаш будет возражать. Ведь это и его Источник тоже. - А я Дальхаша уговорю! Ну, можно-можно-можно? Блин, прямо как дитё мороженое требует. Если бы речь не шла о моей персоне – я бы тоже проникся. Дальхему тоже эта идея была не по нраву, и он быстренько выдал: - Ну, погоди, Сканти, не будь таким нетерпеливым. Источнику нужно отдохнуть недели две, а то и месяц. - Правда? – огорчился Сканти. - Правда. Вот и Фехт то же самое говорит, а он хороший целитель. Фехт, явно получавший удовольствие от ситуации, немедля принял сокрушённый вид и заявил, что господин Дальхем абсолютно прав и любого рода нагрузки мне пока противопоказаны, но он сделает всё возможное, чтобы как можно скорее поставить меня на ноги, но это минимум две недели. Сканти надул губы и пока Дальхем не поклялся, что две недели ко мне никто и пальцем не прикоснётся – ни он, ни Дальхаш, а потом просьбу Сканти они рассмотрят вместе с братом. И что он рассчитывает от Сканти на ответную любезность. - О, да, - невинно похлопал ресницами Сканти и поцеловал Дальхема в щёку. Тому явно хотелось чего-то большего, но Сканти талантливо изобразил ходячий лозунг: «До свадьбы не дам!» и утащил своего многострадального жениха прочь из комнаты со словами: «А ты мне ещё не все картины показал!» А когда Дальхем вышел, идущий вслед Сканти обернулся, подмигнул нам и показал язык спине Дальхема. Что это было? Как только за гостями закрылась дверь, Фехт опустился на краешек моей постели и начал неприлично ржать, а когда я озвучил вопрос, ответил: - Ну, молодец! Теперь тебя никто не тронет в ближайшие две недели. Ловко обыграл, ничего не скажешь! - Фехт… Эээ… Что-то я не понял… - Да Сканти же. Понимаешь, он встретился с братом. И теперь он хочет бежать с нами. Хм. Боюсь, такими темпами мы возьмём с собой пол-Глинтии. Интересно, как бедолага Лорик нас вытаскивать будет? Фехт, видя мою озабоченность, резко перестал веселиться, и рассказал мне о плане Лорика. Так. Толково. Только больно уж просто. И как мы потащим Скарелла? Сам он верхом ехать не сможет, а повозка будет сильно тормозить наше продвижение. Да и не везде сможет проехать повозка, где проскачет верховой. Но если нет другого выхода… - Не волнуйся, - сказал Фехт, - я уже всё продумал. Мы поедем верхом вдвоём на одной лошади, а Скарелла я пристегну к себе – мне Лорик посоветовал одно приспособление, я уже смастерил. Лошадь нас потянет без проблем – да мы вдвоём столько не весим, сколько один Хевра. А вот как поедешь ты? Ты же на лошади сидеть не умеешь. Ой, придётся тебя к Дальрину пристёгивать. Как-то это двусмысленно прозвучало… - Я вообще собирался учиться верхом ездить, - пробормотал я, - мне даже Дальхаш разрешил. - Ну и как ты это себе представляешь? Мы Дальхема еле-еле убедили, что ты слабый после отдачи Силы. А ты вдруг на лошади гарцевать начнёшь. Проедешься разок – и гарцевать уже на тебе будут. Так что смирись, и будь тише воды ниже травы, пока Господа из замка не уедут. И пей мои зелья – Силы набирайся. Скоро она нам всем ой как понадобится. Да кто бы спорил… Скорее бы удрать отсюда – хоть тушкой, хоть чучелом.