Батарейка

А когда мы снова тронулись в путь, я осторожно пристроил малыша на подушку рядом с собой, и самым жалобным взглядом посмотрел на Скарелла. Тот улыбнулся, и начал рассказывать: - Вообще-то эту легенду я знаю только со слов Фехта. Это его покойный родитель Дальвиний занимался столь неподходящим для Благородных делом, как давал себе труд слушать и записывать те легенды и сказки, что бродят среди простецов до сих пор. Кстати, Фехт, может ты её и расскажешь? - Не-а! – отозвался Фехт через плечо, - Во-первых, я лошадьми правлю, так что при деле, а во-вторых – у тебя язык лучше подвешен. Скарелл улыбнулся и заявил: - Тогда ладно. Но если я что-нибудь не так расскажу – сам будешь исправлять. Слушай же, Экор. Обычно легенды живут долго, но эта легенда исключение. Дело в том, что Благородные жестоко наказывали простецов, осмеливавшихся рассказывать легенду об Ике, и постепенно она забылась. Дальвиний был единственным Благородным, кто её записал, более того, он настоял на том, чтобы Фехт прочёл её и запомнил. - Но что в ней такого страшного, в этой легенде? – удивился я, - Ика такой милый малыш… - А вот слушай, - продолжил Фехт, - В нашем мире имеется два вида Магии – прирождённая и стихийная. Прирождённой Магией владеют Благородные Маги, простецам она неподвластна, разве что в каких-то покорёженных и жалких обрывках – вспомни боевые заклятия разбойников. - Что-то мне не показалось, что они покорёженные и жалкие… - недоверчиво протянул я. - Экор – усмехнулся Скарелл, - ну ты же видел поединки в Круге. Ты знаешь Силу заклятий Благородных. Поверь мне, по сравнению с ними огненные шары разбойников – жалкий плевок по сравнению с океаном. Так вот, Прирождённая Магия доступна лишь Благородным, но она накладывает на них целый ряд ограничений, и наличие Источника – лишь одно из них, правда, самое заметное. Понятное дело, что при таком раскладе простецы постоянно в проигрыше – а им тоже страстно хочется иметь собственных Магов. Или иметь надежду, что они когда-нибудь у них появятся. - Но причём здесь Ика? – вырвалось у меня. - Притом, - отозвался Скарелл, - что Ика – это, собственно говоря, не существо. Ика – воплощение стихийной Магии, которая неподвластна никому. Ика сам выбирает, кого и как ею одарить. И Стихийная Магия, в отличие от Прирождённой не скована никакими ограничениями, не нуждается в Источнике и не может иссякнуть. Единственный минус – стихийная Магия становится подвластной своему обладателю далеко не сразу, в первое время проявляется только в момент угрозы ему самому и его близким. - А Ика? – прошептал я, - Он что, теперь исчезнет? Я не хочу… Он такой славный. Такой живой. - Не исчезнет, - ответил обернувшийся на мой вопрос Фехт, всё-таки слушавший нашу беседу, - до тех пор, пока ты питаешь к нему тёплые чувства – он будет с тобой. Более того, Ика не растёт и не старится, а пока он будет с тобой – ты тоже будешь таким же, как сейчас – юным и прекрасным. Но теперь ты должен заботиться о нём, как о собственном ребёнке. Ты готов? Я пропустил мимо ушей пассаж насчёт «юного и прекрасного», а насчёт заботы о малыше – почему бы и нет? Будет мне младшим братишкой. Во всяком случае, если у меня такая любящая семья, как утверждает Лорик, вряд ли их напряжёт наличие Ики. Стоп. - Но почему эта вполне себе безобидная легенда была запрещена? - А ты не понимаешь? Ика может одарить сильнейшей Магией любого – даже простеца или Источника. Как ты думаешь, нравилось это Благородным Магам? – поинтересовался Скарелл. - Думаю, нет, - ответил я, - но всё-таки, мне кажется, причина не только в этом. - Умница ты, - рассмеялся Скарелл, - да, легенду запретили не только из-за этого. Легенду запретили из-за того, что в ней упоминалось о Великом Господине. Вот так и знал, что эта пакость где-нибудь да вылезет! - И что же там было? – спросил я. - Говорили, что после Божьей Бури нарушился правильный порядок в мире, и нужно было строить новый. И появились люди, сумевшие подчинить себе Силу - это и были нынешние основатели Семей Благородных Магов. Но они не могли найти между собой общего языка и, вместо того, чтобы уменьшать в мире зло и неправду, только увеличивали их. Но появился Великий Господин и подчинил себе всех Благородных Магов. С тех пор он правит ими. Но самое интересное, о чём гласила легенда – первоначально будущий Великий Господин вообще не имел никаких Магических способностей, и в новом мире был обречён на жалкое прозябание. Но, встретив Ику, он обрёл огромную Силу, потрясающую стихийную Магию, и с тех пор правит миром. - Ну, миром-то он, положим, не правит, - пробурчал прислушивавшийся к рассказу Скарелла Лорик. - Половиной мира, - кротко поправился Скарелл, - разве этого мало? - Слушай, Скарелл, - вырвалось у меня, - ты сказал «с тех пор правит миром»… Ты что, хочешь сказать, что Великому Господину уже пять тысяч лет? Но это же бред бредовый. Столько никто не живёт. - Это легенда, Экор, - улыбнулся в ответ Скарелл, - я только рассказываю её. Хотя, судя по тому, как упорно её запрещали – возможно, в ней есть какое-то рациональное зерно. Не знаю. А о том, что сами простецы забыли об этой легенде, свидетельствует то, как они обращались с бедным Икой. Если бы ты не спас его, Экор – воплощение стихийной Магии ушло бы из этого мира навсегда. Ведь сам Ика беззащитен – он может дать Магию, но не пользоваться ею сам. - Но почему он оказался здесь в таком жалком состоянии? Ведь Великий Господин должен был бы заботиться о нём… - не унимался я. - Я думаю, что он просто сбежал. Ты ведь уже понял, Экор, что Великий Господин невероятно жесток. Находиться рядом с ним такому кроткому существу, как Ика очень плохо и страшно. Но ты другой. Рядом с тобой ему будет хорошо. М-да… Искренне надеюсь, что наличие Магии не изменит меня в худшую сторону… Но тут мне в голову забрела очередная мысль и я слегка испугался: - Скарелл, - прошептал я, - а Великий Господин не мог почувствовать, где находится Ика? А если он узнал каким-то образом, о том, что Ика наделил меня Магией? - Думаю, что это не так. А если и так – чего тебе бояться? Он не сможет тебя победить, поверь. Так что пусть побесится. М-да. Я теперь самый сильный в этой песочнице? Если что, могу и лопаткой долбануть? А если попробовать вылечить Скарелла? Раз я такой сильный – значит и это должно получиться. Только вот как лечить? Просто подумать, как с дубинками или нужно что-то более глобальное? И я уже собрался воплотить свою идею в жизнь, как вдруг меня что-то сильно кольнуло. Под левую лопатку. Я ойкнул, а Скарелл мгновенно встревожился: - Что с тобой, Экор? Но я уже уловил странный поток Магии. Этот поток был слабым-слабым, узконаправленным, как слабый луч фонарика в темноте. И более всего напоминал бессвязный и отчаянный призыв. И снова… и снова… Внезапно на меня снизошло озарение. - Скарелл, что ты там говорил про бедолагу, которого вместе с его Источником захватили в плен и мучают? Так вот, я, кажется, улавливаю его призыв о помощи. Слабенький совсем. Видно ему очень уж плохо. Фехт резко натянул вожжи и повозка остановилась. Больше всего на свете я не хотел слышать про то, что нам нужно бежать, как можно быстрее, что промедление смерти подобно и что я всех задерживаю. Ну и пусть. Я понимаю, что это глупо – но разбойники почти все погибли. А если кто-то из них оклемается – да они же пленника на кусочки порежут – просто из-за того, что нужно найти виноватого. Так что пусть меня ругают. Я всё равно по-другому не могу. Тем временем Фехт объяснил ситуацию Сканти, Лорику и Дальрину. Все трое переглянулись и я понял – всё, сейчас начнётся. Но Лорик спросил совсем про другое: - Экор, далеко тот, кто зовёт на помощь? Да. Вот такие мы все неправильные. И почему меня это не огорчает?