Батарейка

POV Егора. Пробуждение было феерическим. Во-первых, меня разбудил Ургау, вдруг рванувшийся с кровати, и я, ещё не проснувшись, успел испугаться, что Некто чего-то натворил, во-вторых, Дальрин начал отчаянно трясти меня за плечо со словами: - Экор, просыпайся! Экор, ну проснись же, тут у Фехта родственник объявился! Я чуть не подпрыгнул из положения лёжа. Какой ещё родственник? Но когда я всё-таки поздоровался с реальностью, то есть открыл глаза и стал осматриваться, то глазам моим предстала странная картина: Ургау, стоящий на коленях и поддерживавший вырубившегося Фехта, и замерший соляным столбом Некто. И мне сразу бросилось в глаза сходство между Фехтом и Некто. М-да, похоже, местный аналог Санта-Барбары продолжается. Фехт и Некто явно родственники. Но как? Фехт никогда не упоминал каких-либо других родственников кроме родителей, которые покончили с собой, чтобы избежать суда Великого Господина. Кто же такой Некто? В это время Дальрин слез с кровати и тоже опустился возле Фехта на корточки, пытаясь привести его в чувство. Попытка увенчалась успехом, Фехт охнул и открыл глаза. И тут же попытался подняться, глядя на Некто. Выражение лица у него было неописуемое… Словно… словно он видел перед собой нечто дорогое и давно потерянное. - Натик! Как я рад, что ты жив… - прошептал он. - Меня называют Некто, - невозмутимо заявил мальчишка, - и кто ты такой? Я не знаю тебя. Фехт поднялся и подошёл к Некто… или всё-таки Натику… взял его за руку… мальчишка напрягся, и я на долю секунды испугался, что он сделает Фехту что-нибудь – ударит или укусит, например… Было слишком явно видно, что прикосновения ему неприятны. Впрочем, в этом я мог его понять. Если причина та же, что и у меня – боюсь даже предположить, какими методами его дрессировали. Именно дрессировали, потому что это нельзя назвать воспитанием. Но, к счастью, Некто сдержался, а Фехт взял его за руку и подвёл к большому настенному зеркалу. - Посмотри, как мы похожи, - сказал Фехт, - ты мой брат, Наталь, или, как называл тебя папа Дальвиний, Натик. Натик взглянул в зеркало и кивнул соглашаясь. Эмоций на его лице по-прежнему был минимум. - Родители отказались от меня и отдали в Храм? Я был для них нехорош? – только и спросил он. - Нет, - порывисто сказал Фехт, - нет, что ты! Они никогда не отказались бы ни от тебя, ни от меня! Они умерли, Натик, и я оказался рабом, а ты – в Храме. Но мне сказали, что ты тоже мёртв. Я так рад, что ты жив! - Рад? – тихо спросил Натик, - Я убийца. А временами я был подстилкой для гостей в Храме. И ты рад мне? Фехт ничего не ответил поначалу. Он просто обнял Натика и прижал к себе. Натик стал вырываться, но как-то не по-настоящему, словно хотел, чтобы его продолжали удерживать. А потом он просто разревелся. Точнее нет, не так… Он перестал вырываться, замер в объятиях Фехта, и по его щекам покатились слёзы. Абсолютно беззвучно. А я вспомнил тот случай, когда мы втроём прятались в каморке Скарелла под кроватью, пока Стражники насиловали Скарелла. Фехт тогда плакал так же – абсолютно беззвучно... и так страшно. Даже в этом братья были похожи. Фехт прижал Натика к себе ещё сильнее и стал бормотать ему прямо в ухо, но мы всё равно слышали. Он шептал, что рад брату, что ему абсолютно наплевать, кем там был Натик, потому что он всё равно его любит. И что теперь они будут жить все вместе – Фехт, Натик и Скарелл. И всё будет хорошо. Как ни странно, но это помогло. Натик успокоился и даже сумел обнять Фехта в ответ. Но тут в комнату влетел Лорик, заявивший, что Целители меня ждут очень срочно, и что мне нужно привести себя в порядок и идти к ним, а всем остальным идти завтракать. Странно, но обнимавшиеся у зеркала Фехт и Натик его ничуть не удивили, похоже, он ещё вчера подметил их сходство. Так что пришлось приводить себя в порядок, а позавтракать мне так и не дали. Злые Целители заявили, что процедуру нужно проводить непременно натощак, так что меня, едва успевшего умыться, одеться и пожелать доброго дня папам, утащили во вчерашнюю комнату, погрузили в особый сон и измывались несколько часов кряду. Странно, но я думал, что во сне увижу обладательницу сознания, которое прицепилось ко мне в Разломе, но так и не увидел. Мне вообще ничего не снилось – только дорожка в поле, с растущими по обочинам необыкновенно крупными ромашками, пасущиеся коровы, небольшой, с тёмной водой, ряской и кувшинками пруд и ощущение сводящей боли в ноге и воды, внезапно заполняющей лёгкие. Проснулся я от того, что Целитель Мерсик тыкал мне в лицо кусочек ткани с невообразимо мерзким запахом. И тут я снова почувствовал, что захлёбываюсь. Но Целитель не растерялся. Он схватил меня за плечи, перекинул через колено и стал бить по спине точными расчётливыми ударами. Я закашлялся, и изо рта у меня хлынула вода – много, словно я перед этим проглотил целое ведро. Пахла вода болотом, и мне даже показалось, что в ней шевелится несколько головастиков, отчего меня чуть не вывернуло ещё раз. Хорошо, что в желудке было пусто. Да что ж такое-то? Но тут Целитель Мерсик осторожно придал моей тушке сидячее положение и поднёс бокал с каким-то зельем, на этот раз приятно пахнувшим корицей и ещё чем-то сладковатым. Я машинально выпил, и приятный вкус перебил противный вкус тины и горькой желчи. Голова малость прояснилась, и я увидел, как Целитель Иргитар бережно упаковывает хрустальный сосуд в стёганый футляр с мягкими стенками, а потом ещё и в металлический, запирая всё это заклятьем. В сосуде, насколько мне удалось разглядеть, мерцало что-то, напоминающее россыпь мелких ало-зелёных звёздочек. - Всё получилось? – спросил я и поразился, насколько хрипло и устало звучит мой голос. Словно я не полежал на столе некоторое время, а вагоны разгружал. Хотя, если б не выпитое мною зелье, я бы вообще растекся бы лужицей. Было такое чувство, что из меня одновременно вынули все кости, а остатки тела выстирали в стиральной машинке и там же выжали. Иргитар отдал сосуд Мерсику, который вместе с Ашем стал заниматься упаковыванием вещей, принадлежащих Целителям, и подошёл ко мне. - Всё получилось, - улыбнулся он мне, - ты молодец, Экор. Правда, до завтрашнего утра тебе придётся полежать в постели. - Почему? – удивился я, - Я не чувствую, что тратил Силу. И тут же попытался встать, но обморочная слабость снова навалилась на меня. - Лежи, - мягко сказал Иргитар, - экий беспокойный. Да, Силу ты не тратил. Но ты перенёс ментальное воздействие достаточно сложной категории. Так что на ближайшие сутки ты не Маг и не Источник. Твоя Сила и способность к Магии как бы запечатаны – таков побочный эффект ментального воздействия. Но не бойся – к завтрашнему утру всё вернётся. А пока тебе желательно просто отдыхать, передвигайся как можно меньше, лучше поспи или почитай. И да, конечно поешь. Я поморщился. При одной только мысли о еде меня начинало подташнивать. Целитель лишь усмехнулся: - Погоди, через пару часов у тебя просто зверский аппетит проснётся. И не бойся за своё здоровье, с тобой всё в порядке, то, что ты чувствовал – это остаточное воздействие чужой сущности на твоё сознание. Теперь ты не будешь испытывать чужие эмоции, думаю, что и с твоими переживаниями всё наладится. Стоп. Я же, кажется, ничего не говорил ему про собственные переживания. - Прости, я почувствовал тебя во время ментального воздействия. То, что ты боишься физической близости – результат двух вещей – того, что тебя насиловали, когда ты был Источником у глинтийцев, и того, что на тебя воздействовало чужое сознание, панически напуганное этим. Но сейчас чужое воздействие прекратится, а твоя психика на редкость сильна. Ты справишься и ещё будешь счастлив со своим избранником… Ну, или избранниками – как пожелаешь. Вот ведь гадство. Я опять почувствовал, что краснею. Однако, какой-то части моего сознания фраза про избранников показалась весьма даже привлекательной. И почему-то мне представились сначала обнажённый Ургау, бегущий к пруду, а затем Дальрин, выжимающий воду из своей косы. Ой, ой, ой, это что ж такое творится? Ещё чуток, и я сексуально озабоченным стану. А память услужливо подкинула фразу Ольсария: «Фэрхи твоего возраста обычно очень любопытны и …эээ… любвеобильны»… Ну всё, краснеть дальше уже некуда. Вредный же Целитель наблюдал за мной с доброй улыбкой. Такой понимающий и ласковый дедушка Мороз, только бороды не хватает. - Не забудь, что малышка будет нуждаться в ежемесячной подпитке твоей Силой, - невозмутимо сказал Целитель, - так что ждём тебя через месяц. Твои папы хорошо знают, где в столице находится наша лаборатория. Так что удачи, и до встречи. И похлопав меня по плечу, Целитель удалился. Мерсик и Аш попрощались со мной и отбыли следом за своим Супругом. А за мной пришли папы, и папа Норгейль унёс меня на руках в мою комнату, как маленького. Там меня вновь уложили в постель, папа Турзо ещё раз напоил меня каким-то прохладным кисловато-сладким зельем, и я вновь вырубился, успев подумать, что таким Макаром скоро превращусь в сурка. Или в какую-нибудь местную разновидность мишки косолапого. А когда я проснулся, то почувствовал себя вполне бодрым и жутко голодным. Так что, кстати появившийся Ургау помог мне добрести до столовой, где как раз накрывали ужин. И к ужину Фехт явился уже вместе со Скареллом и Натиком. Кажется, они сумели договориться, потому что Натик уже не шарахался ни от Фехта, ни от Скарелла. Что же касается моих пап, то появление ещё одного гостя они восприняли совершенно философски и даже его бурная биография их не особо впечатлила. В том плане, что не заставила ужасаться и возмущаться насчёт того, а что в нашем доме делает этот малолетний преступник? Только папа Турзо заметил, что уже думал, что их ждёт тихая скучная старость, но с моим появлением жизнь становится всё интереснее и насыщеннее. Это уж точно. Боюсь, что с моим умением собирать на себя все местные непонятки и странности, соскучиться им будет трудновато. Но этих странных людей это почему-то не пугает.