Батарейка

POV Ургау. - Понятно, - протянул Ольсарий, - Ладно, одевайся и ко мне в кабинет. Беседовать будем. Я кивнул и отпихнул Маура, который, кажется, помимо массажа не прочь был сделать кое-что ещё. Вот ведь упрямый. Чувствует же на мне чужой запах - и всё равно… Хотя, он скорее играет, чем всерьёз – я это чувствую. Ольсарий на все эти наши ужимки лишь усмехнулся, заявил: - Ну, честное слово, как дети малые… - развернулся и ушёл к себе. Я на Маура пошипел для порядку, объяснил, что у меня с Экором и Рином всё по-серьёзному, а когда он узнал, какая у Экора родня, то аж зафыркал от удовольствия, лизнул меня в щёку, поздравил и помчался рассказывать остальным сногсшибательную новость – только хвост трубой. Ну что с него взять – кошак, он кошак и есть, как, собственно, и я. За раздумьями я быстро вытерся, чистую одежду мне тоже принесли, так что Ольсарию меня долго ждать не пришлось. Он меня, прежде всего, заставил выпить своего бодрящего настоя – видел ведь, что, несмотря на взбодрившее меня купание, устал я смертельно, а потом подсунул полный горшочек тушёного мяса, который ему принесли с кухни прямо в кабинет. Зелье, конечно, горькое, но сил придаёт реально, да и последствий никаких у него нету, а мясо было вкусное, лучше всяких похвал, так что я чуть горшочек наизнанку не вывернул. А когда я почувствовал себя сытым и бодрым – только после этого Ольсарий заявил: - Рассказывай. А я что? Я всё и рассказал. Про похищение Экора и Ярри, про переворот в Глинтии, да и про то, что Великий Господин женщиной оказался, про то, как Экор его, точнее её, зельем напоил… а напоследок сказал, что боюсь его… её внезапного воскрешения. Ольсарий слушал меня, не отрываясь и не перебивая – видно здорово его мой рассказ зацепил. А когда я закончил, то задал вопрос: - Вы об этом знали, Господин Ольсарий? - О чём, Ургау? О том что у нас не Господин, а Госпожа? Знал. Я один и остался из тех, кто знал. Я ведь очень старый, Ургау. - Вы? – удивился я. И в самом деле – телесно Ольсарий крепок, не болеет никогда, Силы у него побольше, чем у любого Благородного. Да ему на вид больше сорока с небольшим зим и не дашь. - Да, Ургау. Мне больше четырёх тысяч лет. У меня аж голова кругом пошла. Четыре тысячи – это ж такая уйма лет. Просто дурная бесконечность… Столько жить… - Завидуешь? - недобро спросил Ольсарий. - Сочувствую, - ответил я, - сколько близких вы наверное потеряли, Господин… Из глаз Ольсария исчез холодок. Он-то знал, как никто, что мы, его создания, своему создателю врать не можем. - Не так много у меня было близких, как ты думаешь, Ургау, - говорит он, - моя Семья меня предала в своё время, а потом я долго никому поверить не мог. Разве что Ике… кстати, как он там? Всё просит «сладкое-вкусное»? Я вспомнил Ику и пригорюнился. А потом рассказал Ольсарию, что Ика ушёл. К моему удивлению, Ольсария это не расстроило, наоборот, он усмехнулся и сказал: - Вернётся он. Непременно вернётся. Ика всегда возвращается. А вот другое дело – серьёзнее. Не подвело тебя чутьё, Ургау, ох, не подвело. Мало Госпожу убить, надо её упокоить. Зажилась она на этом свете, много зла натворила, но когда-то для меня и добро сделала. Поэтому я столько лет помогал ей. Ну и молчал, конечно же. Да и уничтожить меня у неё рука не поднялась, хотя могла бы попробовать. - Но вы ведь тоже сильны, Господин, - тихо говорю я, - неужели вы бы ей проиграли? - Вот, - усмехается Ольсарий, - и она так же думала. Поэтому мы оба и живы были… До сих пор. Но сейчас пора в этой долгой истории точку поставить. Время не терпит. Идём. - Куда? – спрашиваю. - В Фэкор. Потом в Глинтию. Надо же неразумных научить, как быть и что делать. Я так и охнул. Нет у меня сил больше на коня садиться и скакать – я же всё-таки не железный. У меня и так от скачки ноги скоро колесом выгнутся. Но я эту мысль аккуратненько от себя отогнал и встал с кресла. Я же воин. Я всё могу. Ольсарий улыбнулся и сказал: - Не волнуйся. Долго идти не придётся. Он что, издевается? Да отсюда до Алланты не меньше трёх суток пути… Двух, если во весь опор скакать. Но Ольсарий не издевался. Он подошёл к противоположной стене, отодвинул висящую на ней картину с каким-то загадочно улыбающимся странным парнем, отодвинул её и достал из открывшегося стенного шкафчика два кристалла – один поменьше, другой побольше. - Амулеты Перехода? – поинтересовался я. - А, так тебя уже просветили? Да, они. Редкость неимоверная. Для себя берёг на чёрный день, да случай уж больно выдающийся. Давай, Ургау, подходи ближе. Тебя там, наверное, уже женихи заждались, да и мне пора узнать, в какие руки я своего лучшего котёнка отдаю. И я шагнул вслед за Ольсарием в зеленоватое сияние Перехода. POV Егора. К сожалению, заряда в ноуте хватило ненадолго, и мы не успели посмотреть второй видеофайл. Может быть, аккумулятор за пять тысяч лет настолько ослабел, может быть, специфический способ подзарядки сыграл свою роль, а может и отголоски загадочной катастрофы, выведшей из строя технику, продолжали ощущаться до сих пор. Во всяком случае, подзарядку следовало повторить, и сокрушённый Долтон сообщил, что на это нужно не меньше двенадцати часов, так что к изучению материалов мы можем вернуться только завтра. Это он нам сказал, попутно притащив всё-таки кружки с тсохом и миску с печеньем. Мы с Келагастом успели проголодаться и всё с энтузиазмом уничтожили. Как оказалось, мы провели в лаборатории почти целый день – пока я изучал документы, пока мы смотрели файл, пока комментировали увиденное, пытаясь прийти к единой более-менее связной гипотезе – время шло. В конце концов, мы решили, что роль Великого Господина, скорее всего, играла одна из дочерей Игоря Нгуро – это более-менее укладывалось в известные нам факты, но вопросов осталось много. Как дочь оказалась у власти вместо самого Игоря? Почему она настолько озлобилась, что стала жестоким тираном, построившим государство на людоедских принципах? За что она преследовала потомков Дарьи Алексеевой – ведь Алексеева ничего дурного не сделала, наоборот, наверняка бессмертием эта дама разжилась благодаря открытию Алексеевой. Конечно, всё это дела давно минувших дней, но что-то мне подсказывает, что не всё ещё закончилось. Вот и Ургау к Ольсарию явно не случайно рванул, а за какими-то отчетами… Нет, такое чувство, что когда мы разгадываем одну загадку, на её месте возникает другая. Но поскольку всё, что можно, мы уже обсудили, ноуту ещё предстояло заряжаться, да и устали мы от всяких мозговых штурмов, было решено ехать домой. Дома меня встретил огорчённый Рин с неприятной новостью – Ургау ещё не вернулся. Я тоже пригорюнился, но подошедший Радегаст заявил, что мы зря ждём его так скоро. Ургау не птица, летать не умеет. Сейчас он, скорее всего, в замке Ольсария, так что нам не о чем волноваться. А потом этот злодей заявил, что сидеть в лаборатории и дышать пылью целый день вредно, и что мне стоит потренироваться в боевых искусствах – заодно и отдохну от умственной деятельности. Вот, Рин полдня с ним занимался и ему понравилось. М-да. Судя по тому, как мученически закатил глаза Рин, выразительно проведя ребром ладони по шее, когда брат отвернулся – удовольствие от тренировки было малость односторонним. Но спорить я не стал – Радегаст обо мне же печётся, да и поступать учиться туда, где эти самые искусства по-любому будут преподавать, ничего не зная о предмете, просто глупо. Так что я отправился к себе – переодеться в более удобную для тренировки одежду. Заглянув в шкаф (стараниями родителей у меня там теперь была куча одежды на все случаи жизни), я выудил оттуда свободные мягкие брюки и рубашку, не стеснявшую движений, и наклонился в поисках сапожек со шнуровкой, похожих на сапожки Радегаста - я точно знал, что там были такие. В поисках обуви я наткнулся на лежащий в самом углу шкафа пустой мешок, с которым я бежал из Глинтии. Пустой, потому что ноут был теперь в лаборатории Келагаста, а деревянная лошадка гордо стояла на столике у кровати. Видно у слуг просто не поднялась рука выкинуть принадлежащую мне вещь. Я взял мешок в руки, и тут произошло нечто необычное. Камень в перстне Шошаны на моей руке засветился мягким желтоватым светом. Сказать, что я был удивлён – значит, ничего не сказать. С тех пор, как Шошана подарила мне этот перстень, я носил его, не снимая. Он удобно сидел на пальце, не натирал, не сваливался, не скользил… Короче говоря, я попросту перестал его замечать. А видно, зря. С артефактами так не поступают. Я отдёрнул руку от мешка и отпрянул от шкафа. Перстень перестал светиться. Однако. Стоило мне вновь открыть шкаф и взять в руки мешок, свечение возобновилось. Никаких неприятных ощущений это не доставляло, так что я вновь взял мешок в руки и стал прощупывать мягкую выцветшую, но всё ещё сохраняющую прочность, ткань. Очень скоро я обнаружил внутри мешка что-то вроде маленького кармашка, а в нём странную выпуклость. Там был какой-то небольшой, но довольно тяжёлый предмет. Интересно девки пляшут… Понятное дело, я полез в кармашек, и извлёк из него… ещё один перстень – с тёмным негранёным, а словно бы отполированным полукруглым камнем. А это ещё откуда? И тут у меня в голове всплыли слова Дальхаша: «Я не беру нерушимых клятв с глупых мальчишек… это просто перстень…» Ну да. Это ж тот самый перстень, который отдал мне Дальхаш. Как это я умудрился положить его в мешок? Машинально, наверное – весь в нервяке был перед побегом… Я ведь про него и забыл уже – он говорил, что это самый обычный перстень… Не артефакт… Однако, сам перстень, похоже, считал по-другому. Его тоже окутало сияние – серебристое, серыми и чёрными прожилками. Я схватил перстень и помчался искать кого-нибудь более опытного – для консультации. А когда оказался в гостиной – остановился как вкопанный – посредине комнаты возникал Переход.