Грязь

Руки трясло, но она потянулась за бутылкой, случайно перевернув ее. Звук бьющейся керамики о пол неприятно резанул слух, но еще больше злило, что сосуд оказался пустым. Пальцы судорожно начали искать на столе заветный алкоголь, и горькая ухмылка разрезала искусанные губы, когда нашли. Очередная пиала была наполнена, мгновением позже ее содержимое выпито. Быстрее, без колебаний, лишь бы залить горечь потери. Перед глазами все уже плыло, но разум настойчиво рисовал в сознании два стола, накрытых белой тканью с бордовыми хаотичными разводами, будто ребенок случайно перевернул банку с краской. Пара тел подростков, которые только начинали свой путь, имели цели и мечты. Родителей, братьев и сестер. Но теперь были мертвы. Безжалостно убиты какими-то ублюдками, которых так и не смогли найти среди участников турнира, потому что единственная выжившая не могла вспомнить никаких деталей. «Вражеская техника?», — первым делом предположил один из джоунинов-наставников, молодой парень, уже нюхнувший пороху, но ещё не крещенный болью, потерями и отчаянием своего ремесла. За что тут же был удостоен скептического взгляда от одного из наиболее старших коллег. Мужчина потер пальцами свой протектор с символом Конохи, что пересекал лицо, закрывая левый глаз. Пожевал нижнюю губу, будто взвешивая свои следующие слова, «Страх. Он настолько сильно отпечатался у неё в памяти, что девочка сама оградила себя от страшных воспоминаний. Чтобы не сойти с ума, знаете ли. Конечно, наши мозголомы могут проникнуть в её череп, но я бы тогда поставил крест на ней. По стене уже пошла трещина, осталось лишь прикоснуться, чтобы она полностью рухнула». Убийство во время второго этапа не было редкостью, поэтому делу не дали ход, даже несмотря на все попытки наставницы погибших ребят изменить решение. Отец Хокаге — это не абсолют, юная Намикадзе в этом убедилась, судорожно глотая аргументы большинства. Кагами подняла глаза к потолку, а после опустила веки. Слезы вновь бежали по щекам от осознания своего провала, как учителя. От воспоминания, когда она лично сообщила родным эту ужасную новость. От тех проклятий, что матери двух парней кричали ей в лицо, вырываясь из рук мужей. От их бессильного смирения с реальностью. Не так она представляла себе жизнь шиноби, все еще витая в облаках безмятежности. А ведь мать с отцом много лет пытались втолковать ей, что мир — это не вечные приключения. Это еще и мясорубка, которая ломает слабых духом и неподготовленных. А она еще даже ни разу не убивала… Намикадзе наполнила очередную пиалу, но когда уже поднесла к губам, чашечку жестко выбили из ее ослабевших пальцев. Звук разбитой посуды привлек слишком много внимания от посетителей и персонала. — Дура. Девушка пыталась сфокусировать взгляд, но это плохо выходило. Кто-то смутно знакомый, со светлыми волосами. Отец?.. — Нет, — натянуто улыбаясь, ответила она на свои мысли. Конечно, нет. Минато Намикадзе сейчас просиживал штаны в своем кабинете, принимая важные решения по поводу экзамена, заключая сделки с соседями. Он мог быть где угодно, но только не там, где был необходим больше всего. — На… руто. — Ты же беременна, — Узумаки сбросил бутылки на пол и сел рядом, обнимая сестру за плечи. От его взгляда не скрылось, как бармен начал что-то нашептывать местному вышибале, тыча в них пальцем. Со стороны они могли даже показаться обычной парочкой, что поругались из-за какой-то очередной мелочи. Девушка встряхнула головой, чувствуя, как ком подступил к горлу. Секунда и большая часть выпитого оказалась у ее ног, но Наруто не выказал отвращения или брезгливости. Он взял несколько салфеток и вытер сестре лицо. — Подумай о ребенке, если себя не жалко. — Они были еще детьми, — глубоко вдыхая, ответила Кагами с влажными глазами. Никто её не понимал. — Не заслужили такой жестокой смерти. — Они были шиноби. — Всего лишь генины, которые и мира вокруг не увидели! — Намикадзе вырвалась из объятий, пытаясь найти возле стола еще бутылку. Но была жестко остановлена братом. — А ты видела его? Наруто отметил, что своим поведением Кагами привлекает много внимания. В первую очередь бармена и пары мужчин, что работали здесь охранниками. И прекрасно понимал, что дочь Хокаге и невесту Учиха не должны видеть такой в каком-то захудалом баре на окраине Конохи. — Пойдем отсюда, тебе лучше поспать, — Узумаки встал и потянул за собой сестру, но та не спешила следовать за ним. В ее изумрудных глазах плескалась горечь и злость. — Куда мне до тебя, братишка? — Прошипела Кагами, вырываясь из крепкой хватки. Её взгляд был затуманен, но слова звучали угрожающе тихо. — Бросил свой дом ради одному тебе известных целей. Посмотрел на мир, замарал свои руки, да? У тебя опыта явно больше, чем у старшей глупой сестры, которая всю жизнь нежилась в любви родителей. — Ты пьяна, я отведу тебя домой. — Ты ведь ушел из-за детских обид, правда? Все, что я получила, тебя лишили, — на ее опухших губах возникла слабая улыбка и она аккуратно взяла его ладонь в свои. — Скажи… мне правду. — Я… — Эй, парнишка, кто будет все это убирать за твоей подругой? — один из охранников, высокий, коренастый мужчина с темными волосами возник сзади ожидаемо быстро. — Я оставил достаточно денег, чтобы покрыть убытки на уборщицу, — Наруто наглядно достал из кармана несколько купюр крупного номинала, чтобы не нервировать людей. Но это лишь послужило спусковым механизмом.  — А как же другие клиенты, которым она испортила вечер? Четыре столика покинули заведение из-за ее блевотных концертов! — Мужчина занимался подобным вымогательством по несколько раз в неделю, неплохо увеличивая своё с напарником жалование. Мальчишка перед ним был хорошо сложен, но от того он не переставал быть в его глазах мальчишкой, которому, в случае чего, придется иметь дела с двумя специалистами своего дела. Взгляд синих глаз упал на сестру, что положила голову на руки и сейчас мирно спала. Последние дни слишком сильно ее вымотали. — Я никогда не любил насилие, — охранник даже не успел понять, как его ноги оторвались от пола, а воздуха стало катастрофически не хватать. Пальцы Наруто сжались на горле сильнее, заставляя мужчину безвольно дергаться в попытке освободиться. — Но иногда люди не понимают разумные убеждения. Сейчас мы уйдем, а вы закроете глаза на причиненные неудобства и не будете болтать. Так ведь? — Д… Да! — Бармен, который привык, что большая часть посетителей — это обычные люди, ошибочно принял парня с девушкой за простых обывателей жилых кварталов гражданских. Шиноби редко здесь появлялись. Мужчина упал на деревянный пол, жадно глотая воздух, а Наруто подхватил Кагами и направился к выходу. Его встретил шум улиц ночного Листа, прохлада и яркий свет звезд. Узумаки перевел взгляд на умиротворенное лицо сестры и улыбнулся. Его руки окутало легкое зеленое свечение, базовые уроки от Цунаде помогли научиться передавать сенчакру другим людям. В маленьких количествах, нечто сродни гендзюцу, но это тоже имело неплохие лечебные свойства. Особенно от похмелья. — Глупая девчонка, — Наруто медленно направился в сторону квартала Учиха. Кагами обхватила его шею руками и опустила голову на плече. От осознания близости родного человека, Узумаки не увидел нужды спешить, передвигаясь по крышам или с помощью ниндзюцу. — Я ушел, потому что вы начали становиться для меня слишком дороги. Люди на улицах, ближе к клановым кварталам, наконец-то начали узнавать его, почтительно кивая. Какая бы репутация за ним не закрепилась в Листе, от этого Наруто не перестал быть сыном Хокаге. Он сидел на крыльце своего дома, всматриваясь в темное ночное небо своими черными глазами. Их особняк находился на самой границе клановых владений, будто специально подтверждая статус отшельников. Кишио плохо помнил мать, она погибла на миссии, когда он был ещё совсем ребенком, поэтому все бремя воспитания на свои плечи взвалил отец. Шисуи никогда не жаловался, воспитывая в своем чаде в первую очередь ум и ответственность, оставляя историю клана на заднем плане. Он не желал сделать очередной клинок, что будет бездумно, по приказу, окрашиваться в алый. Сам на себе это испытал, и не хотел такой же участи для Кишио. «Думай, а потом делай, — повторял Шисуи на каждой тренировке, — мы, Учиха, можем казаться окружающим холодными и неприступными, но стоит лишь немного надавать, и ярость легко поглотит нас. Она мощный источник силы, но ты сгоришь так быстро, что даже не заметишь». Кишио прикрыл глаза, уперев затылок в деревянную балку, что держала навес. Чувства горечи и тревоги медленно подтачивали его сердце, готовые вот-вот вырваться наружу. Отец столько лет учил его, что нет нужды держать все в себе, когда ты хочешь улыбаться или плакать, но Кишио все равно копировал сверстников из клана, желая завести друзей. Получалось плохо, как первое, так и второе. Учиха хотел быть рядом с невестой, поддержать её, утешить, но понимал, что дома Кагами не удержать. Ей нужен был кто-то более близкий, но Минато был занят делами деревни, а Кушина вела себя странно в последние дни. Будто все происходящее её перестало интересовать в один момент. Даже возвращение сына. Кишио вырвался из омута мыслей, когда услышал голоса за углом дома в столь поздний час. В ночных тенях сразу же загорелись два уголька с тремя томое. Троих соклановцев он узнал сразу, так же, как и чакру Кагами, но был кто-то ещё, чей очаг сильно выделялся даже на фоне опытных джонинов. Такие Учиха ощущал только у некоторых людей во всем селении. Кишио быстро встал на ноги и хотел было сделать шаг, как в свете звезд показался человек, что нес на руках его девушку. — Какие милые ребята, даже до дома твоего провели. Уголки губ Наруто дрогнули, но улыбки так и не получилось. Узумаки окинул взглядом спокойное лицо сестры, что тихо сопела ему в шею и, замешкавшись на несколько секунд, будто не желая её отдавать, кивков помог Учиха принять правильное решение. — Просто тебе трудно отказать, — Кишио аккуратно забрал Кагами, его нос дернулся, а ноздри широко раскрылись, делая глубокий вдох. — Она пила? — Она уже взрослая. — И беременна, — покачал головой Учиха, хотя и понимал, что вины Узумаки здесь, скорее всего, нет. — Тебе виднее, — хмыкнул и пожал плечами Наруто. — Даже не пригласишь? — Мы ещё не настолько знакомы. Широкая улыбка сама по себе выросла на лице и Кишио развернулся, уходя в дом, чтобы уложить Кагами. Да, на неё слишком много всего свалилось в последние два дня, и она нашла только один выход. Не было смысла обвинять и устраиваться скандалы, нужно лишь быть рядом, чтобы подобное не повторилось. Ради их общего блага. Он вернулся на крыльцо спустя несколько минут и даже не надеялся, что его будут ждать, но Наруто смотрел на звезды, стоя к нему спиной. Такой спокойный и задумчивый, таким Кишио его никогда не видел, даже в те моменты, когда наблюдал за ним из укрытия на старом полигоне. Сейчас парень перед ним не выглядел на свой возраст, скорее походил своей расслабленной осанкой на какого-то старца, который многое повидал и уже мало чего боялся. Даже удара в открытое и незащищенное место, потому что терять было нечего. Или же просто знал, что такового не последует. Не от кого. — Итак, — наконец-то Учиха нарушил образовавшуюся тишину, нарушая пение сверчков, заглушая словами тихий, теплый летний ветерок, что безмятежно качал кроны одиноких деревьев возле его дома. — Ты любишь поэзию? Вопрос прозвучал с заминкой, будто Наруто что-то долго до этого обдумывал, подбирал правильные слова, чтобы не показаться быстротечным и словоблудом. Кишио хоть как-то знал старого Узумаки, и тот никогда не был любителем поболтать. Нынешний же мог быть абсолютно другим. Или же таким же, просто открывая себя с другой стороны, до этого неизвестной. Вопрос заставил Учиха задуматься, вспоминая все, что он читал за свою жизнь. Да, были среди дюжин книг и сборники стихов, но он никогда не зацикливался на них. Не тот образ жизни вел, чтобы по-настоящему ценить красивый слог и сокрытый в нём смысл. Он больше любил реальную жизнь, посвящая всего себя службе деревне, клану и своей возлюбленной. — Однажды, очень давно, — Наруто не повернулся к собеседнику, все так же рассматривая мириады звезд, — я бы даже сказал, что в прошлой жизни. Мне попалась одна маленькая, потертая временем книжка, имени автора которой я никогда не слышал. Узумаки тихо рассмеялся. — Честно говоря, писал он так себе. Я понял не слишком много, однако прочитал всё. Странная поэзия, не всегда в рифму. Однако одно стихотворение накрепко засело у меня в голове. Словно этот человек описывал все то, чему я сейчас посвящаю жизнь. Наруто бросил взгляд на Кишио через плечо, и Учиха мог поклясться, что во взгляде синих глаз плескалось сожаление, которое хорошо было скрыто за решимостью. Человек перед ним хотел казаться сильным, но сгорал изнутри в пламени своих чувств, что никому не хотел показывать. Не считал нужным, взваливая на свои плечи всю тяжесть без остатка. Думал, что это единственно правильное решение. — Он сказал, — тем временем продолжил Узумаки, — что все рушится. Что основа расшаталась. Я думаю, он имел в виду, что все рассыпается. Автор знал, что со временем по краям всё рассыпается, медленно подбираясь к центру всего. — Возможно, — медленно кивнул Кишио, внимательно слушая и запоминая каждое слово. — Когда я впервые прочитал эти строчки, у меня по коже побежали мурашки. И так повторяется каждый раз, когда я их вспоминаю, — Наруто вновь посмотрел на ночное небо. — Он писал про монстра, что дожидается своего часа. Он хочет вновь родиться, чувствуя, как все рушится. Учиха молчал долго, не зная, что ответить на это, а Узумаки ему не мешал обдумывать услышанное. — Я не совсем понимаю, — спустя долгие минуты произнес Кишио, хмуря брови. Весь этот разговор был странным, спонтанным, будто его специально выбрали на роль слушателя и ему ничего не оставалось, кроме как внимать словам, больше похожим на какое-то безумное пророчество. — Чудище уже в пути, — Наруто улыбался, Учиха чувствовал это. — Оно уже в пути, и гораздо более дикое, чем мог предположить этот автор. Все рушится. И есть лишь одна задача — продержаться как можно дольше. — Ты говоришь о… войне? — Неожиданная догадка молнией пронеслась в сознании Кишио, потом он вспомнил сказанное ранее и слова Кагами. — Ты хочешь начать новую мировую войну? — Война, да, — согласно кивнул Узумаки, — её можно сравнить с монстром, который чувствует, когда отношения между людьми разрушены. Когда люди хотят крови своего врага. Прости. Наруто развернулся полностью, в его глазах вновь горел стылый огонь, сожалению и сомнениям там не было места. — Я просто подумал, что ты сможешь понять, но ты зацепился за то, что лежит на поверхности, — Узумаки провел пальцами по волосам и от Кишио не скрылось, что там появились алые пряди. — Нет, конечно нет. Я не хочу войны, да и кто я такой, чтобы пытаться её развязать? Он рассмеялся, а после протянул ладонь для рукопожатия. Учиха ответил, но не спеша. — Ты хороший парень, не такой, как большинство из твоего клана. В ином случае, я бы никогда не доверил тебе свою сестру, — на мгновение Наруто замолчал. — Береги Кагами, дай ей понять, что ты можешь быть ближе, чем я или родители. В конце концов, тебе ли не знать, что одна кровь — это ещё не абсолютный аргумент.