Серая мышка заключает пари

      Наступила кровавая луна. Вокруг темнота, тишина, и только в баре «Red Incubus» играет громкая музыка, что слышна на улице. У порога стоят люди, толпясь перед железной цепью, которая крепится к двум столбам и препятствует им пройти внутрь. На стоянке нестройными рядами стоят: чопперы, джипы, дешевые и дорогие машины. У дверей заведения возвышаются двое фейсеров. Высокие, широкоплечие мужчины, сильные даже на вид, одетые практически одинаково — черные толстовки и джинсы чуть темнее по тону. Они стоят молча, сохраняя на лицах холодное и невозмутимое выражение, проверяя документы желающих. Одно из правил данного клуба — вход только совершеннолетним. Иных не пропускали. Дресс-код заведения — черная одежда.       В то время, как фейсеры пропускали людей, в баре, около стойки сидел мужчина с копной белоснежных волос, выглядевший лет на двадцать пять. С абсолютно ровным выражением лица он покручивал в руке прозрачный стакан с водкой, периодически прикладываясь к нему, и наблюдал за тем, как на отблескивающей поверхности стойки под музыку ZZ Top — Shes Just killing Me танцует стриптизерша. Ее кожаная мини-юбка с трудом прикрывающая ягодицы с каждым плавным движением задиралась еще выше, тем самым обнажая кружевные трусики. Короткий топ плотно облегал узкие плечи, хрупкие полочки ключиц, упругую грудь и набухшие соски, в то время как обнаженный, плоский живот поблескивал от увлажняющего масла. Танцевала девушка грациозно и в высшей степени сексуально. Плавно ведя плечами из стороны в сторону по кругу, телом она демонстрировала превосходнейшую «восьмерку». Маняще вихляя округлыми бедрами, она то резко опускалась вниз, широко раздвигая согнутые в коленях ноги, то призывно выгибалась в спине. И снова резко выпрямлялась, делала пару шагов, цокая по лакированной поверхности тонкими шпильками на очень высокой платформе, а затем опять изгибалась дугой. Светлые волосы растрепались, и при каждом движении белоснежной бабочкой взметались то вверх, то в стороны, закрывая лицо танцующей.       Остальные посетители, решившие этой ночью расслабиться и отдохнуть, танцевали в стороне или же пили алкоголь. Кто залпом, словно силясь запить и забыться, а кто медленно, смакуя каждый крохотный глоток, наслаждаясь и вкусом и ночью, что обещала быть насыщенной. Мужчины подкатывали к девушкам, пытаясь познакомиться, а те не решались им отказать. В таком месте, в такое время, грех остаться в стороне от веселья. На втором этаже расположились VIP-комнаты, в которых каждому желающему за символическую плату предлагался широкий спектр услуг, в число которых неизменно входил яркий, незабываемый секс. И не абы с кем. Инкубы и суккубы прекрасно знали свое дело, и никто еще не покидал этих стен недовольным их работой. Некоторым же везло в двойне, и в их игру вступали хозяева бара. Наверное, с них и стоило начинать. Верховодящие на поприще похоти и разврата демон Асмодей и демонесса Астарта. Уж они-то разбирались в сексе не хуже низших инкубов и суккубов. Именно поэтому преобразовать нехитрый бизнес-план в реальность не составило им особого труда. Причем прибыль он приносил не только материальную, хотя и деньги лишними никогда не были и не будут. Души, — вот, что волновало демоном в первую очередь. Десятки, сотни душ, отданные в обмен на лишь одну ночь тет-а-тет с королевой и королем сладострастия. Инкубусы и Суккубусы работали в этом баре с радостью на протяжении столетий. Их численность перевесила за сотню. Эта сотня была самым наилучшим вариантом. Ведь эта сотня мужчин и женщин делали свою работу на «Ура».       Девушка, змеей извивающаяся на поверхности барной стойки, тоже не была человеком. Суккубус, — женская ипостась демонов-обольстителей. Они готовы принять любой облик, любого человека, лишь соблазнить и получить в обмен на одну ночь такую вожделенную, жизненную энергию. Такую сладкую и манящую, что порой не хочется, да и не может оставить равнодушным. Хочется испить ее до дна, высушить маленького глупого человечка. Но, нельзя. «Начальство» за такое по головке, как правило, не гладят. Но эта девушка отличалась от своих «подружек» по делу. Она не бросала томные взгляды по сторонам, в надежде подцепить себе жертву на ночь из смертных. Ее глаза, слегка прикрытые за длинными ресницами, прячущие за собой пристальный, жадный, даже в какой-то степени голодный взгляд, неотрывно наблюдали за мужчиной, что сидел совсем-совсем рядом. Казалось бы, что стоит опытной суккубе сойти со стойки и, обворожительно улыбаясь, подойти к нему? Между ними не было и не десятка метров. Просто сойти со стойки, и ты можно протянуть руку, чтобы уже коснуться широкого плеча, плотно запакованного в натуральную, черную кожу косухи. Но суккуба не смела. В ее праве было лишь наблюдать за ним со стороны, и ни в коем разе не входить в прямой контакт, и уж тем более касаться. Если только он сам этого пожелает. Но об этом можно было лишь мечтать. Чтобы Павший, Высший из Высших и обратил внимание на какую-то суккубу? Смешно.       Медленно потягивая свой алкоголь, мужчина пару раз тряхнул беловолосой головой, словно силясь прогнать какое-то видение, прочно вставшее перед его темными глазами. А затем взгляд, до этого бесцельно и безынтересно блуждающий по стенам клуба, изредка замирающий на его посетителях и постояльцах, внезапно заострился, фокусируясь на какой-то миг. Но лишь на миг. Не прошло и доли секунды, как вспыхнувший интерес угас, и глаза вновь стали похожи на застывшие угольки. — Здравствуйте, мой Король! — Раздался уверенный, женский голос до отказа наполненный не то, чтобы уважением, а скорее раболепием. Стоя чуть позади него, ей пришлось сделать пару шагов вперед, чтобы оказаться перед невозмутимым лицом, и низко поклониться. Крутанув в руке бокал, мужчина сначала сделал небольшой глоток прозрачной жидкости, и только после этого соизволил перевести взгляд на вставшую перед ним женщину. Окинув ее внимательным взглядом, выделяя для себя ее округлые бедра, объемную грудь, стройные ноги, волну упругих темных волос, а затем вернулся к бокалу. — Хорошо выглядишь, Астарта, — протянул он между двумя глотками.       Демонесса и правда выглядела не просто хорошо, а сногсшибательно. Как, впрочем, и всегда. Миниатюрная, с выделяющимися формами, женщина по праву носила звание Королевы Похоти. Вот только сейчас она выглядела скорее слегка напуганной и нервной, чем обольстительной и уверенной в себе. Она уже давно, как и все вокруг, привыкли к холодному тону, и безразличному взгляду своего господина. Но сейчас обстоятельства были «не как всегда». И причин нервничать было предостаточно. Взять хотя бы тот факт, что он находился здесь и сейчас.       Стараясь сохранить внешнее спокойствие, демонесса сделала еще крохотный шажочек вперед, явно собираясь что-то сказать, но обвивший, хрупкий локоток широкой, мужской ладони остановила на пол пути. Даже не вздрогнув от внезапного прикосновения, женщина лишь подняла взгляд, рассматривая точеный профиль своего напарника, что появился словно из ниоткуда. — Извините за столь безобразное поведение, мой Господин, — начал он, выходя вперед демонессы. — Но могу ли я спросить? — и беловолосый мужчина кивнул. Медленно, размеренно, не переставая осматривать бар сквозь слегка мутноватые стенки бокала, словно его и не интересовали те, кто стоял в паре шагов от него. — Что с подвигло Вас посетить наш бар?       Наступила тишина. Да, играла музыка, да тут и там раздавался пьяный хохот развеселившихся смертных, которому вторил звонкий, девичий, словно переливы колокольчиков — смех суккуб, что намеревались сегодняшней ночью плотно подкрепиться. Но этим двоим, — черноволосому мужчине, что так и продолжал держаться за тонкий женский локоть, и миниатюрной женщине в длинном черном платье, — им казалось, что они попали в вакуум. Пустой, оглушающий своей тишиной вакуум. Не выдержав нешуточного напряжения, женщина переступила с ноги на ногу. Если бы ее сердце билось, оно давно бы уже выскочило из груди. Но оно не билось. Поэтому Астарта лишь стояла и едва ли не закусывала губы. Первый раз на их памяти, когда их Повелитель снизошел своим визитом в их бар. И это было так… непривычно, даже неправильно, что заставляло нервничать и гадать о истинной причине его появления.       Выдержав паузу, короткую, но такую значащую, мужчина наконец допил свою выпивку, со стуком поставил бокал на столешницу, а затем, слабо тряхнув светловолосой головой, гибко поднялся на ноги. Теперь его взгляд не блуждал по залу, не заглядывал в незнакомые лица смертных. Он неотрывно следил за женщиной, что стояла перед ним. И такое внимание удивило не только ее, но и ее напарника, что даже отпустил ее локоть. И женщине стоило неимоверных усилий удержать спокойное выражение лица перед Верх Руководящим Преисподней, выдержать его прямой взгляд, которого было: «ой, как не просто».       Наконец-то его черные глаза плавно, даже как-то неохотно, с едва различимой ленцой скользнули в сторону, прошлись сверху-вниз по высокой фигуре демона, а затем вернулись обратно на демонессу. Эти двое определенно подходят к друг другу. Высокий, статный Асмодей, в черном костюме-тройке, что идеально сидел на его фигуре будто бы вторая кожа. И миниатюрная, хрупкая Астарта в длинном платье в пол. Черный, несомненно дорогой и качественный материал, плотно облегал ее тело, отчетливо прорисовывая каждый изгиб, а местами встречающиеся вставки из полупрозрачного шелка только сильнее раззадоривали интерес и желание узнать, что же еще скрыто за шикарным платьем. Асмодей выглядел рядом с напарницей слишком крупным и массивным, а Астарта же рядом с ним становилась более изящной и даже беззащитной. И подобная игра контрастов между ними определенно сыграло им на руку.       Оценив то, как гармонично они смотрятся вместе, дополняя образы друг друга, беловолосый мужчина наконец пришел в движение. Он схватил внутреннюю поверхность узкой ладошки коснулся своими прохладными губами. Короткий, ничего не значащий по своей сути, скорее церемониальный поцелуй выбил сноп мурашек по телу демонессы, заставляя ту едва ли не вздрогнуть от внезапного проявления интереса к своей персоне. И не абы от кого, а от самого Властелина! К слову, не она одна удивилась столько странному развитию событий. По крайней мере, лишь на миг выпученные от удивления глаза Асмодея, говорили о том, что он тоже переживает крайнюю степень изумления. Правда, свои эмоции демон показал лишь на доли секунды, после чего оперативно взял себя в руки. — Господин? — практически бесшумно, словно одними губами проговорил он, будто бы опасаясь чего-то. Словно вот это вот снисхождение, демонстративное проявление внимания к одной из подопечных, было чем-то сродни дурному знаку. И такие мысли имели место быть.       Возможно ли, что их Король посетил их из-за недавнего инцидента? Но тот инкуб уже наказан, девчонки здесь нет. Да, Асмодей был падок до таких миленьких смертных, но наравне с этим он помнил и чтил правила, одно из которых гласило, — какой бы невинной не была душа, ей не место здесь, если ее обладательница не переступила тот пресловутый порог совершеннолетия. Глупые законы глупых людей. Но Асмодей был вынужден считаться с этим, и девчонку отпустил. Скрепя сердцем, но отпустил же. Так возможно ли, что сам Король узнал о случившемся и пришел сюда, чтобы лично устроить разбор полетов? Или же его заинтересовала девушка? Ведь людские законы только для людей да таких демонов, как Асмодей и Астарта. Против самого Короля они ничто, лишь жалкая пушинка. — Та девчонка, которую привел один из твоих инкубов, — наконец заговорил он, выпрямляясь, однако руку демонессы он так и не отпустил. — Я здесь из-за нее.       Асмодей крепко сжал челюсти, лишь бы не показать своего волнения. Да, его мысли оказались верны. Владыка здесь из-за той смертной. А ведь он чувствовал, что из-за нее, из-за того, что вытворил тот инкуб, начнутся проблемы. И возможно, не маленькие. — Девушка уже не здесь, — осторожно начал демон, всеми клеточками своего естества ощущая, что идет, как принято говорить у смертных, по минному полю, выверяя каждый шаг, взвешивая и обдумывая каждое слово. И словно по заказу, взгляд Короля заметно ожесточился, одновременно с этим Астарта едва заметно болезненно поморщилась, — слишком крепко сжали ее хрупкую ладошку. — Ее увезли в ее родной город, — Асмодей говорил с деланной уверенностью, но чувствовал, что каждое сказанное им же слово вбивает гвозди в его гроб.       Королю не нравилось то, что он слышал. И Асмодей это чувствовал. Астарта же играла роль своеобразного громоотвода. Если ее напарник чувствовал недовольство их Господина на уровне инстинктов, то она ощущала его во всех красках. Еще немного и ей просто сломают руку, раздробив все кости, начиная с запястья и заканчивая последними фалангами пальцев! — Наши демоны не могут проникнуть в его границы, — словно чувствуя напряжение и страх, облепивший его напарницу, Князь инкубата и суккубата стал говорить чуть тише.       Да и ожесточившийся взгляд Повелителя нисколько не воодушевлял на громкие и уверенные речи. Если только на раболепное вымаливание прощения. Ведь он уже на пределе. Об этом говорит не только горящий взгляд, а сколько аура, со всех сторон обступившая его. Темная, настолько невидимая, но ощущаемая абсолютно всем, кто присутствовал сейчас в баре. Казалось, даже музыка стала звучать чуть тише, словно любой лишний звук мог спровоцировать Короля на вспышку гнева. Но никто не хотел становится свидетелем его недовольства. Поэтому и притихли, боясь даже косой взгляд кинуть в сторону барной стойки.       Девушка уже не танцевала на ее поверхности, соблазняя посетителей своими прелестями. Она замерла, словно статуя, ощущая гнев и злость того, кто стоял выше нее. Выше на несколько рангов по иерархии. Гнев того, чье каждое движение она так жадно вылавливала какими-то минутами ранее. Гнев того, кто одним лишь щелчком пальцев сможет превратить этот бар в кучку пепла. И Асмодея, и Астарту, и ее, суккубу, тоже.       Еще крепче сжав узкую ладошку, от чего, кажется, все-таки хрустнули кости, Владыка Преисподней, словно дожидаясь именно этого, наконец отпустил демонессу, и та поспешила отойти за спину Асмодею, баюкая у груди поврежденную руку. Король же, спрятав руки в карманах джинс своих, качнулся с пятки на мысок, на доли мгновения зависая над Асмодеем, а затем прицокнул языком. Глухо и явно недовольно. — Асмодей, — начал он деланно-спокойным голосом, ощущая, как демона со всех сторон обступает кокон липкого, вязкого страха. — Скажи мне, пожалуйста, как так произошло, что твои такие дельные, умные, сильные слуги, коих ты то и дело расхваливаешь направо и налево, и вдруг не могут попасть на территорию какого-то затхлого городишки? М? — и блуждающий по залу взгляд буквально вцепился в слегка побледневшее лицо Асмодея. Даже Астарта, стоявшая позади него, и та вздрогнула. Слишком спокойным был тон их Короля. Слишком нарочито беспристрастным. Слишком мягким. Чтобы вот так взять и поверить в искренность и подлинность этих эмоций. — Кицунэ, мой господин, — осторожно начал Асмодей, внутренее ежась от пристального взгляда Короля, который, стоило только услышать одно единственное слово, слегка прищурил темные глаза, глядя на своего подопечного сверху-вниз. — Кицунэ? — эхом отозвался он, снова перекатываясь с пятки на носок и, кажется, что-то обдумывая. — Да, господин, — Асмодей слабо кивнул. Вспыхнувшие было угольки на дне темных глаз его повелителя, означающие приближение гнева, слегка потускнели. — Он охраняет город. — Вот как? — седая бровь взметнулась на лоб, пропахивая пару изумленных морщинок. Чтобы кицунэ и кого-то защищали? Что-то новенькое для своенравных диких лисов. — Мужчина, женщина? — казалось, Король уже давно позабыл про упущенную девушку с такой чистой и невинной душой, и полностью заинтересовался странным духом. — Мужчина, господин, — не выдержав, Асмодей обменялся с Астартой косым взглядом, словно совещаясь с напарницей и мысленно вопрошая, что такого в этом кицунэ. Демонесса дернула бровью, скосилась на повелителя и легонько повела плечом, давая понять, что не знает. Асмодей поджал губы.       Король словно и правда заинтересовался духом лиса больше, чем душой той девочки. Но подобные мысли были ошибочны. Да, его заинтересовал сам факт того, что неукротимый дух, как правило не считающийся ни с кем и ни с чем, и вдруг по какой-то неведомой причине встал на защиту целого города. Но все же Король не переставал думать о смертной девчонке. Его передергивало от одной мысли, что эти двое, считающие себя лучшими из лучших и просто взяли и отпустили ее. Такую чистую, невинную, не испорченную, такую… сладкую и манящую, что хотелось просто взять и разорвать им обоим глотки за подобную провинность. Но Король понимал, что они ему еще понадобятся. Кицунэ — народ дотошный. Обойти иллюзии духа не каждому под силу, даже демону. Придется здорово поднапрячься, чтобы просто найти девушку, не то что хоть как-то завладеть ею, и неважно, душой или ее телом. Сможет ли он подобраться к ней во сне? — Мне нужна ее вещь. Немедленно, — повелительно и холодно бросил Король и, более не говоря ни слова, исчез. Но не бесследно. Не прошло и мгновения, как в голове демона эхом раздался все тот же холодный приказной тон: «Достань то, что желаю. И так уж и быть, я помилую твоего дорожащего работника. И тебя тоже, вместе с твоей напарницей. Доставишь ее в мою российскую резиденцию. И советую поторопиться, Асмодей. Мое терпение не вечно.» И как только последние слова затихли, демон тут же переместился в подвальные помещение.       Полумрак, влажный, пропитанный запахом сырости и плесени воздух, мерцающие, заляпанные лампочки под потолком. И клетка. С виду — самая обычная. Просто комната с решеткой вместо лицевой стены. Со стороны похожая на обычную камеру. Металлические прутья, толщиной в палец, стояли не так уж и часто. Ребенок без труда пролез бы сквозь них. Ребенок, или худой человек. Но сидящий в ее пределах молодой парень не был ни ребенком, ни уж тем более человеком. А еще он понимал, что будь он хоть трижды маленького и щуплого телосложения, то все равно не смог бы покинуть эти стены. Клетка не выпускала из своего мрачного нутра никого. С виду обычная, она совсем не являлась таковой. Поэтому сидящий на медицинской кушетке, парень даже не дергался, прекрасно понимая, что все без толку. Он лишь сидел и смотрел на решетчатую дверь, ожидая, когда же за ним придут. А за ним придут, в этом он тоже не сомневался. Светлая, патлатая голова увенчанная заостренными, витыми рогами, была чуть опущена, отчего светлые, практически бесцветные волосы слегка прикрывали правильной формы, слегка вытянутое лицо. Туманные глаза неотрывно смотрели на решетку двери и даже не моргали. Такому, как он, моргать не нужно. Парень сидел, чуть подавшись назад, опираясь на собственные руки, черные когти на которых глубоко вошли в кушетку, распарывая мягкую обивку. Но, инкуба это не волновало. Он лишь сидел, подогнув под себя одну ногу, а другую свесив вниз. Однако, голеностопный сустав слегка вытягивался и заканчивался не привычной человеческой стопой, а остреньким копытцем, словно бы у греческого Пана. Свернутый кольцом длинный хвост, лежащий тут же, на кушетке, пару раз нервно дернулся, и пушистая кисточка на его конце гулко хлопнула по кожзаменителю.       Еще одна особенность клетки — невозможность применения морока. Инкуб мог придать себе абсолютно любую мужскую внешность, начиная с очаровательного милого ребенка и заканчивая брутальным мужиком с косой саженью в плечах и бородой до пояса. Все зависело от желания клиентки. Хочет худосочного студента? Пожалуйста. Любительница рыжих и бородатых? Тоже без проблем. Но здесь и сейчас все это не работало. Инкуб был вынужден сидеть в своем истинном облике, и скучать. Скучать и сидеть. В ожидании своей участи. С момента заключения прошло уже достаточно количество времени. Не десятки лет, конечно, но и трое суток безделия оставляют свой отпечаток. Поэтому-то низший демон заметно приосанился, когда ощутил чужое присутствие. Присутствие Высшего.       Хм, неужели сам Асмодей решил вынести ему приговор? Неужели он, какой-то рядовой инкуб, настолько важная шишка? Но вышедший из тени Высший мигом развеял подобные мысли. Острый, недовольный взгляд короля похоти давал понять, что, да, он зол, да, он даже возможно в ярости. Но не за оглашением приговора он пришел. И инкуб заинтересовано прищурился. Пушистая кисточка хвоста снова хлопнула по кушетке, выдавая эмоции низшего. — Из-за твоей выходки у нас проблемы, — глухо начал Асмодей, не спуская с него пристального, жгучего взгляд. — Зачем ты вообще ее привел? Позарился на чистоту и невинность? Я-то грешным делом думал, что тебя привлекают чуть более опытные женщины, а не несмышленые дети. Губы инкуба изогнулись в кривоватой усмешке.       Он жил долго. Как живут все низшие. Им нет дела до раздела власти там, в Бездне. Нет дела до кровавых разборок с вышестоящими. Они, можно сказать, лишь тени. Тени, что живут из года в год, и все, что им нужно — жизненная энергия. И они ее получают. Всегда и ото всех. Инкуб видел становление королевств и государств. Видел их падение. И снова становление. На его глазах зарождалась жизнь и погибала, уступая место чему-то новому. Он жил веками. Он видел многое. Но особенно ему импонировало это время, в котором он находился сейчас. Время новых технологий, время свободы, время достаточно смутное по своему содержанию. Столько течений, столько направлений, каждый сам в праве выбирать свою судьбу, каждый сам в праве верить ему в того, кто там, в вышине небес, или нет. Каждый сам в праве решать, соглашаться на ночь с незнакомцем или нет. Время свободы. Свободы во всем. Абсолютно.       И поэтому было так удивительно видеть перед собой такое юное, но такое упрямое создание. Она твердила, что не отличается от других, такая же как все, серая мышка. И понятия не имела, что это не так. Равняя себя на других, погрязших в черноте своих низменных желаний, она даже не подозревала, кем является на самом деле. Самый настоящий алмаз. Неограненный, но настоящий, сияющий чистотой и непорочностью. Во времена свободы — это просто кладезь. Да, сейчас смертные с куда больше охотой поддаются на множественные искушения, расстаются со своими душами и продают энергию в обмен на ночь, и это хорошо. Но вот количество не всегда есть качество. И да, инкуб позарился именно на это. На чистоту и невинность. — Ее зовут Ханна, — на миг прикрыв глаза, словно бы мечтательно протянул он, выдержав небольшую паузу. — Я познакомился с ней в Рэйвене. Мы заключили вполне себе законное пари. Я ей помощь, она мне — энергию. Все по обоюдному согласию. Никакого насилия. Девочка изо всех сил хотела стать чем-то больше, чем просто серой мышкой, как она себя называла. Но благодаря кое-кому, не будем показывать пальцем, — косой взгляд на мрачного Асмодея, — план реализовать не удалось, — и инкуб отвернулся, демонстрируя демону свою спину. — Вот как? — губы Высшего демона изогнулись в кривоватой ухмылке. — Так мои мысли все-таки были верны? Хотел затащить ее в постель? И не стыдно тебе, Зак, малолеток совращать? Инкуб поморщился. — Никто никого не совращал. Сказал же, все по обоюдному согласию. И вообще, тебя послушать, так энергию можно только через секс получить. Мне хватило бы и поцелуя. Асмодей снова хмыкнул. — В лобик, ага, — поддакнул он, ухмыляясь еще шире. — Ну да ладно, — демон хлопнул в ладоши. — Сейчас это уже не важно. Важно то, что девочка твоя кое-кого заинтересовала. Собственно, поэтому-то у нас и проблемы. Ты должен вернуться к ней. Мне нужна ее вещь. Любая. Хоть клок волос с правой лодыжки, но чтобы он был ее. И чем быстрее, тем лучше.       Изрядно удивившись, Инкуб резко обернулся и прищурился.Взгляд туманно-серых глаз, что в полумраке камеры казались черными, цепко прошелся по рослой фигуре Высшего. Вверх-вниз и снова вверх, пока не замер на его невозмутимом лице, сохранившем остатки былой мрачности и неудовлетворения. — И что мне за это будет? — серьезно поинтересовался он, и Высший уже в который раз хмыкнул. На этот раз жестко. Сложил руки за спиной, и на манер своего Короля перекатился с пятки на носок. — А не слишком ли высоко задираешь палку? — вопросом на вопрос ответил он, спуская заносчивого инкуба с небес на землю. Уловив нотки жесткого презрения, низший было стушевался. Он и сам понимал, что никто, чтобы требовать что-то от такого, как Асмодей. Но демоническая натура не желала так легко отпускать шанс и делать что-то за простое «спасибо». К тому же, Заку было что потребовать взамен. — Я накосячил, — твердо начал он, чувствуя, что играет с огнем. Либо пан, либо пропал. — Я привел мелкую девчонку сюда, в бар. И я готов понести наказание за свою оплошность. Хоть сейчас. Мне терять нечего. Но пришел ты и требуешь, чтобы я вернулся к ней и взял какую-либо ее вещь. Я не буду спрашивать для чего, меня это мало волнует. Как и ответ на вопрос, кого она смогла заинтересовать. Но и делать что-либо просто так я не намерен. В том городе кицунэ. И не какой-нибудь там одногодка. Он опытен и силен. Я не хочу рисковать.       Асмодей выслушал гладкую речь инкуба более, чем внимательно. Молча, не перебивая. Казалось, дай волю Высшему, и он достанет из внутреннего кармана пиджака крохотный блокнотик и с готовностью запишет абсолютно все условия, что выдвинул бы низший. — Нечего терять, да? — наконец заговорил он странно-предвкушающим голосом. Будто бы знал что-то, чего не знал Зак. Словно имел на своей стороне некое превосходство, и не только по рангу, что занимал в иерархии. От осознания этого инкуб невольно напрягся, глядя на высшего исподлобья. — А как же Кристал? — короткий вопрос, и из груди низшего словно выбивают воздух. Сипло выдыхая, он широко распахнул глаза. Но сказать что-либо не успел. — Что, никак забыл про свою сестренку? А вот я нет, — кривая ухмылочка, исказившая линию алых губ заставила Зака нервно дернуться, ощущая лишь одно желание, — вцепиться несносному Высшему в глотку. И неважно, что это ничего не даст. Асмодей с легкостью переломит его словно тростинку. Дай только повод. Но упоминание о сестре буквально вытеснило инстинкт самосохранения, оставив лишь один единственный, — защитить то единственное дорогое, что у него осталось. Внимательно наблюдая за эмоциями, что вихрем сменялись на лице парня, Асмодей остался доволен произведенным фурором. — Но я сегодня добрый. Как и тот, кому понадобилась девчонка. Что удивительно. Так что, в обмен ты получишь свободу, — в туманных глаза мелькнул некий огонек. Вяленькое недоверие и одновременно надежда. Слабая, но она была. — А Кристал? — напрягаясь еще сильнее уточнил он, опасаясь, что неправильно понял Высшего. И его дальнейшие слова подтвердили его худшие опасения. — Ты не понял, — хмыкнул Асмодей, явно получая удовольствие от того, что мучает и издевается над беспомощным, в каком-то смысле, инкубом. — Свобода от этого, — кивок, охватывающий полутемный коридор и камеру. — А не в широком смысле, — и очередная ухмылочка. Глумливая и издевательская, заставившая низшего болезненно прикусить губы. — Ну так что? — так и не дождавшись ответа, уточнил Асмодей, внимательно изучая немного худощавую фигуру инкуба через решетки. — Хорошо, — неохотно кивнул тот, сползая с кушетки. По одному его виду можно было сразу же понять, что происходящее ему не нравится. Но, как говорится, жаловаться грех. Ему сохранили жизнь, и это дорогого стоит. Правда, все же… маловата цена для подобного дела, особенно, если учесть присутствие в том городе кицунэ. — Но я хочу еще кое-что. — Что-то ты до хера разговорчивый и требовательный сегодня, — недовольно протянул Высший, но тем не менее коротко кивнул, позволяя низшему высказать свои условия. — Информация, — и черная бровь короля похоти немного непонимающе поползла вверх, и инкуб поспешил пояснить, словно опасаясь того, что потеряет расположение своего начальника на мирную беседу. Пока тот слушает, лучше сказать все, что планировал. Иначе другого шанса может и не подвернуться. — Мои родители. Они берут начало из древнего рода, ты наверняка о нем слышал. Или даже видел. Седые, бледноликие, с туманными глазами. Они последние представители своего рода, и они… — инкуб словно бы подавился словами, когда наткнулся взглядом на сначала едва заметную полуулыбку на лице Высшего, которая спустя лишь пару мгновений растянулась до широкого издевательского оскала. — Ze-e-e-ef-f-f, — протянул Асмодей на миг прикрывая глаза, словно бы вспоминая представителей и правда древнего рода, едва ли не древнейшего.       Редко кто из инкубусов способен покорить высотные вехи, поднимаясь практически до уровня Высших. Но им удалось. Точнее их предкам. И все эти сотни лет единственное, что они должны были делать, поддерживать то, что некогда совершили их дальние родственники. Можно сказать, жили на всем готовом. Да и то, как показала жизнь, не смогли справиться даже с этим. Одна ошибка. Лишь одна, но роковая. Вернувшая все на круги своя. И вот теперь, последние представители древнейшего и единственного знатного рода среди икнубов пропали. Исчезли словно по мановению волшебной палочки, оставив своим детям в наследство не самую лучшую долю. Долю быть рабами. Как когда-то были и их предки задолго до того, как решили встать в одну линию с Высшими. Желание, конечно, достойное. Не каждый низший осмелиться выказать свое желание стать ровней для Высшего. Но они осмелились. Правда, жизнь все равно расставила все на свои места. Как и должно быть. — Да ты из знатного рода, я погляжу, — продолжал Асмодей, наблюдая за тем, как на лице заточенного инкуба одна эмоция стремительно сменяется другой. Непонимание, неуверенность, надежда, ожидание, раздражение и злость. Злость о того, что Высший знал. И знал многое. Но молчал. Едва заметно сжав кулаки, процарапав кожу запястий собственными когтями, зак подался вперед. — Ты знаешь, где они, — не спросил, констатировал он, глядя прямо в темные глаза Высшего. И широкая улыбка последнего послужила ответом прекраснее любых слов. — Асмоде-ей, — едва сдерживая эмоции глухо прошипел инкуб, из последних сил перебарывая желание схватить того за лацканы дорогого пиджака. — Ты же ведь знаешь, я прав, да? — С чего ты взял? — лениво протянул Высший, и инкуб не выдержав тихо рыкнул. — Ты многое знаешь. — Полно, — все так же глумливо улыбаясь отмахнулся Асмодей. — Ты мне льстишь. — Асмоде-ей! — Тише ты, Зак. Переполошишь всех клиентов. Ищи их потом по всему городу. А насчет твоих родителей… — Высший замолчал, и инкуб выжидательно замер. Он даже не дышал, ожидая ответа. И он его дождался. — Я не хочу сейчас об этом говорить. — Что? — свистящим шепотом переспросил Зак, будто бы ослышался. — Я сказал, что не хочу сейчас об этом говорить, — с готовностью повторил Асмодей, и инкуба буквально передернуло. — А когда ты захочешь, твою мать?! — рявкнул он, нисколько не смущаясь того, что нагло нарушает субординацию, за что можно здорово огребсти. Но Высший лишь стоял и улыбался. Правда, не долго. Не прошло и мгновения, как улыбка стремительно слетела с его лица, делая его привычно невозмутимым, даже холодным. — Когда ты сделаешь то, что я сказал, — жестко выдал демон. — Вещь. Мне нужна ее вещь. Принесешь ее мне, и тогда я подумаю, посвящать ли тебя в тайны взрослых.