О божьих коровках, синяках и тональном креме

Маринетт пятнадцать лет, и она не верит в существование своей второй половинки. И это было совершенно оправданно, потому что, во-первых, она каждый день смотрелась в зеркало, а во-вторых, она видела себя со стороны. Маринетт закрывает книжку сказок о родственных душах, закатывает глаза на вопросы мамы и скрывается в своей комнате. Маринетт ничего не интересует, кроме внеклассной работы и шитья. Она улыбается и кивает, пропуская мимо ушей слова родителей о собственном будущем, а еще иногда завидует своей подруге Алье, у которой уже вся жизнь наперед расписана. Маринетт скрывается в своей комнате, одинокая и никем не понятая. Вся ее жизнь — это свет лампы, клубничная жвачка и блокнот с эскизами платьев. Адриану пятнадцать лет, и мечты о родственной душе — просто смысл его существования. Он думает о своей половинке двадцать четыре на семь, на каждой фотосессии, старательно изображая влюбленную улыбку в новом пиджаке. Адриан закрывается в своей комнате и вновь пробегает глазами по строчкам, рассказывающим о таинственных знаках родственных душ. Адриан каждое утро рассматривает свое отражение в зеркале, и здесь тоже есть две причины: во-первых, он жутко неуверенный в себе парень стараниями отца, во-вторых, он ищет хоть какую-то весточку от родственной души, но ее нет. На теле нет ни единой надписи. Адриан начинает думать, что у него нет половинки. Либо она еще не научилась писать. Маринетт шестнадцать, и она впервые выходит за пределы своего маленького мирка, который сама же создала для себя. В ее руках лежит Тикки, а сама Мари никак не может отойти от шока и наблюдает в зеркале, как у нее дергается левый глаз. Девушка любуется своим костюмом и понимает, что вот такая девушка действительно достойна родственной души. Но ЛедиБаг не до романтики — ей Париж спасать надо, двадцать четыре на семь, без отдыха и права на нормальную личную жизнь. Адриану шестнадцать, и он впервые покидает душные гримерки фотостудий и одинокие комнаты собственного дома. Он сбежал, это самая настоящая свобода! В его руках спит Плагг, а сам Адриан упивается этим невероятным чувством, пытаясь запомнить его порами кожи. Адриан рассматривает свой костюм и думает, что это какая-то ирония судьбы. Но ему нравятся накладные уши и хвост-ремень. Кот Нуар думает, что вот в таком виде действительно сможет покорить сердце своей родственной души. Вот только у Адриана нет времени на романтику — отец возвращает его в рутину жесткого графика, с трудом поместив в него еще и коллеж. Маринетт впервые встречает своего напарника — Кота Нуара, и он ей сразу же не нравится, хотя тело реагирует совершенно непредсказуемо — колени подкашиваются, пальцы замерзают, а дыхание сбивается. А его зеленые глаза с вертикальным зрачком стали еще огромнее. Кот наглый, хамоватый и дерзкий, Мари убеждает себя, что он просто не может быть ее половинкой. Но на первой же миссии Леди неосторожно валится на крышу какого-то дома, разбивая коленку. Латексный костюм не очень-то уберегает от травм. И именно Кот с озабоченным лицом бежит к ней и подает свою руку в когтистой перчатке. Маринетт думает, что и в напарнике есть что-то хорошее. Адриан впервые встречает свою напарницу — ЛедиБаг, и уверен на двести процентов, что влюбился с первого взгляда и навсегда. Ее голубые глаза и теплый голос были просто необыкновенны, он раз за разом прокручивал в памяти ее выражение лица, когда он поспешил к ней на помощь. Как будто могло быть иначе! Маринетт опять сидит в своей комнате и под светом лампы закрашивает синяк на коленке красным фломастером. Пусть на коже лучше расцветет божья коровка, чем лиловый синяк. А утром Адриан впервые находит послание своей родственной души. Прямо на коленке, в виде божьей коровки. Адриан просто счастлив. Кот Нуар уверен, что его половинка — это его Леди. Маринетт наконец приходит в коллеж, заспанная и уставшая, а после видит нового ученика. Он ей тоже не нравится сразу же. Во-первых, он лучший друг Хлои Буржуа. А других причин для Мари и не требуется. Он что-то пытается ей сказать, но Маринетт не слушает, увлеченно вырисовывая на полях тетради какую-то милую шляпку. И случайно чиркает ручкой по ладошке. Вечером, когда Адриан отдает ей свой зонт, Маринетт думает, что он невероятно милый человек, а еще он тоже любит ручки с черной пастой — на его руке точно такая же отметина. Новая миссия, новые отметины на теле ЛедиБаг-Маринетт, и вот Кот Нуар-Адриан видит новых божьих коровок на теле. Адриан мечтательно улыбается, ведь сегодня выходной, а мимо окна нечаянно пролетает ЛедиБаг, размахивая своим йо-йо, явно куда-то торопится. На ее щеке красуется яркая божья коровка, по телу Нуара разливается приятное тепло. Она его вторая половинка. Она его родственная душа! Лучше и быть не может! Адриан сегодня особенно мечтательно улыбается на фотографиях, а фотограф не может скрыть понимающей усмешки, разглядывая большую божью коровку на лице юного Агреста. Осознание накрывает с головой на следующий день в школе. Маринетт идет мимо баннера с лицом бесподобного великолепного Адриана Агреста, который рекламирует новую коллекцию. Она застывает, подавившись собственными словами о контрольной по истории, Алья замирает следом. На щеке любимого мальчика красуется божья коровка, такая же, как и на щеке у Мари. Вот только Дюпен-Чен, избегая насмешек, заклеила рисунок пластырем. А Адриан сверкает своим лицом с ее посланием на весь Париж. — Хей, дорогая, хватит пялиться на Адриана, сейчас в школе его увидишь, — Алья хитро улыбается и толкает подругу вперед, потому что Маринетт сейчас неспособна двигаться самостоятельно. Ее сердце, кажется, замерло от счастливого осознания. И даже вчерашняя битва с акумой уже не так существенна. Адриан светится сегодня еще ярче, чем обычно, а Маринетт наоборот утыкается лицом в ладони и думает. Оба выглядят до невозможности подозрительно. Агрест стремится со всеми поделиться своим счастьем, а Дюпен-Чен пытается связать хоть два слова, чтобы признаться в своих чувствах. Почему-то казалось, что сделать это еще труднее, чем раньше. Маринетт трется щекой о собственные ладони и не замечает, как пластырь медленно сползает с ее лица, открывая всем яркий рисунок фломастером. Адриан так вовремя поворачивается назад, чтобы попросить ручку, но замирает с открытым ртом, так и не выдав ни звука. Кусочки паззла со скрипом складываются в единую картину. Адриан думает, пропуская мимо ушей болтовню учительницы истории и ворчание Плагга под рубашкой. ЛедиБаг рисует божьих коровок на месте своих травм. У Маринетт на щеке совершенно такой же рисунок. Маринетт — это ЛедиБаг? И кто из них его родственная душа? Агрест думает над этим все уроки, получив тонну нелестных от собственного квами. Агрест думает и не замечает волны отчаяния, которые распространяет позади него Дюпен-Чен. Она заметила его взгляд, понимающий и до чертиков ясный. Он разочарован. Эти два слова оставались в душе тягучей болью. После уроков Мари хотела сбежать, потому что она только в костюме в горошек смелая, потому что язык узлом сплетается и отказывается выдавать хоть намеки на членораздельную речь. Потому что сбежать и закрыться в полутьме комнаты проще, чем разговаривать и выяснять отношения. После звонка Дюпен-Чен поднимается с места и дает деру из класса, удивляя одноклассников и Адриана Агреста, что срывается следом за ней. И он бы догнал ее, если бы рядом не прогремел взрыв. Очередная акума. Маринетт хмурится и заламывает себе пальцы. Черт, как же это все не вовремя. Ей сейчас не хочется быть смелой и невозмутимой ЛедиБаг, ей хочется быть неловкой и растерянной девочкой Маринетт. Но ее мнение вообще редко имеет значение. Тикки быстро объединяется с сережками, Мари выходит из-за угла и сразу замечает Кота на поле боя. Если бы она рассмотрела его получше… Но Леди смотрит только себе под ноги и изредка на акуму, чтобы правильно ударить йо-йо. Она расстроена, и от этой боли не спасает даже латексный костюм. Нуар замечает, что Леди двигается как-то резко и отчаянно, будто и не здесь совсем мыслями. Раза два он выталкивал ее из-под удара, но она только губами шевелила в знак благодарности да отводила глаза. Коту это не нравится. Кот не понимает, что с ней произошло за эти два урока. ЛедиБаг-Маринетт разбивает зараженный предмет одним точным ударом и быстро очищает бабочку, даже без привычных слов. Да какие к черту церемонии, когда твоя единственная любовь на всю жизнь, в которую ты никогда не верила, твоя родственная душа просто разочаровалась в тебе, даже толком не узнав? Мари не знала, что делать дальше. Мари хотелось вновь рисовать эскизы и есть клубничную жвачку. Не думать обо всем этом. Мари не замечает, что Нуар решительно приближается к ней и прижимает к стене. Леди только охает от неожиданности и распахивает огромные голубые глаза, непривычно холодные и расстроенные. Раньше Кот не позволял себе подобных вольностей, но сегодня день действительно необычный. У Нуара глаза зеленые, теплые. — Что с тобой сегодня, моя Леди? — серьезно спрашивает Кот, в его голосе Мари находит взволнованные мурчащие нотки. — Прости, Котик, просто моя родственная душа… — Леди медленно опускает глаза и зацепляется взглядом за края маски, а именно за вторую половинку божьей коровки, абсолютно такой же, как и у нее на щеке. Как на щеке у Маринетт, как на щеке у Адриана Агреста. Мари замолкает на полуслове, не решаясь продолжить. — Оказалась Адрианом Агрестом, верно? — Кот подмигивает, Леди моргает, и перед ней стоит уже не Нуар, а любимый мальчик собственной персоной. Он с такой же знакомой ухмылкой сейчас прижимает ее к стене. — Ты мне нравишься, Маринетт. И я действительно рад, что моей второй половинкой оказалась именно ты. Поэтому если тебя что-то беспокоит, только скажи, я всегда готов… — Ничего, — прошептала Дюпен-Чен, чувствуя, как по телу проходит волна. — Уже ничего… А потом Адриан целует ее, нежно и осторожно, вкладывая в поцелуй все свои мечтания о родственных душах. Мари отвечает, пополняя его легким недоверием и искрометной нежностью. Все-таки это не сказки.