you'll see me in the flowers

когда ты впервые встречаешь люсьена, ты чувствуешь, как что-то прорастает в твоем желудке. всю ночь в стране чудес ты поливаешь это водой и удобряешь джазом и сигаретным дымом до тех пор, пока, пока это не расцветает в новое видение. ты просыпаешься утром и чувствуешь, что твое горло забито чем-то плотным и удушающим, и ты кашляешь, поднеся руки ко рту. в твоих трясущихся ладонях — несколько мокрых, смятых лепестков тюльпана, изящных и белых, как свежевыпавший снег. ты очарован ими, но в то же время и напуган, ты мог бы подумать, что это шутка или галлюцинация, если бы не выкашлял еще несколько лепестков во время чистки зубов. ты не знаешь, что это за цветы и почему они оказались внутри тебя, но ты начинаешь подозревать причину всего произошедшего, когда чувствуешь, как они глубже прорастают в твои внутренности каждый раз, когда люсьен называет тебя гинзи. цветы растут с каждым взглядом, каждым прикосновением, разговором и моментом, которыми вы делитесь, до тех пор, пока ты не становишься настолько полон ими, что едва ощущаешь необходимость в еде, но каждую ночь, неизменно, они опадают лепестками с твоего языка, оставляя тебя дрожащим и слабым, чувствующим себя более опустошенным, чем когда-либо до того момента, как они поселились внутри тебя. ты хочешь, чтобы они всегда цвели, но каждый раз, когда люсьен отвергает твои стихи или уходит, чтобы найти писателя лучше тебя, ты чувствуешь, как они увядают внутри тебя, их лепестки оседают на дне твоего желудка. ты хотел бы полюбоваться ими, блестящими на твоей наволочке, но их нежная красота напоминает тебе о нем. со временем, ты узнаешь, что у дэвида они тоже есть. он хорошо скрывает их за носовым платком и внешним спокойствием, но ты обнаруживаешь его секрет, когда видишь рассыпанные алые лепестки роз на эссе, которое он оставил на столе лу. еще ты удивляешься тому, что на бумаге видны капли крови, расплывающиеся в темно-бурые пятна, и когда ты спрашиваешь дэвида об этом, он говорит тебе, что у него есть шипы. ты хочешь ненавидеть его, но, в конечном счете, тебе его жаль. всё-таки, вы жаждете получить одно и то же. с тщетным желанием в ваших венах вы оборачиваете свои головы к излучаемом люсьеном свету, чтобы погреться, когда он рядом, безуспешно протягивая свои листья к солнцу, которого вы никогда не достигнете. вы можете быть соперниками, но в конце дня вы оба одиноки без него, тяжело выдыхая в темноте сморщенные лепестки над раковиной в вашей ванной. ты настолько отчаянно стараешься сохранить цветы живыми, что жаждешь внимания люсьена как наркотики, постоянно борясь за это. ты думаешь, что если он будет просто отвечать взаимностью, любить тебя так сильно, как ты его, то цветы никогда снова не умрут, и ты будешь избавлен от бесконечных ночных пыток. наконец тебе удается поймать его рот в поцелуе и ты чувствуешь, как цветы расцветают и множатся, вырастая настолько высокими, что они заполняют твое горло, и ты не можешь дышать, не задыхаясь от воздуха между каждым прикосновением губ — но в своем головокружительном экстазе ты не замечаешь этого, потому что ты никогда не чувствовал себя настолько живым. когда ты отстраняешься, на губах люсьена остаются белые лепестки цветов, и то чувство, что когда-то приводило тебя в восторг, сменяется отвращением, когда он сплевывает их на траву. «и ты тоже» — говорит он, отворачиваясь с чувством боли, но ты чувствуешь, что твое сердце просто увяло внутри вместе с цветами. дэвид находит тебя утром с кровью на губах, и ты можешь сказать по бледности его кожи и отчаянию в его тоне, что смертельные розы внутри него распространились по всему телу, разрывая его плоть изнутри. ты отправляешь дэвида за люсьеном и пытаешься найти кого-нибудь, кто мог бы заменить его, но даже высокий блондин, с которым ты потерял девственность, не может заставить цветы расти снова. после этого ты стоишь в душе, прижав руку к животу, кромсая лепесток за лепестком и наблюдая, как они падают у водостока. потом дэвид умирает. розы не убили его, но человек, из-за которых эти розы были, убил. «он рассказал тебе, как он это сделал?» — спрашивает тебя билл. «он сказал, что ударил его в грудь». «нет, аллен, живот, он ударил его в живот, распорол его и разорвал розы своими голыми руками». ты чувствуешь, как бутоны твоих цветов внезапно выбрасываются из своих стеблей. в ту ночь, когда тебя ужасно рвет, все же, ты обнаружишь, что каждый из белых лепестков окрашен в красный цвет. в тюремной камере люсьен просит тебя о помощи. ты хочешь помочь ему, но когда ты смотришь на руки люсьена, сжимающие железные прутья решетки, все еще покрытые шрамами от шипов, которые они вырвали из живота дэвида, всё, что ты можешь видеть, — это то, как они сжимают алые лепестки роз и как его пальцы окрашиваются кровью. вместо того, чтобы дать показания, ты направляешься в больницу и просишь вылечить тебя. они говорят, что это называется ханахаки, болезнь безответной любви. ты должен был знать. они предупреждают тебя, что ты потеряешь свои романтические чувства к люсьену, когда цветы будут удалены, но ты настаиваешь на том, что это то, что ты хочешь. это не потеря, когда ты решаешься освободиться. только один цветок выдержал процедуру неповрежденным. ты приносишь его в люсьену в камеру, передав его через решетку в качестве приношения мира. сидя на полу, люсьен осторожно пробегает пальцами по искривленным белым лепесткам цветка, прослеживая кроваво-красные вены, которые служат трагическим напоминанием о розах, с которыми он отказывался обращаться с такой же осторожностью. ничто не волнует твой желудок, когда ты смотришь на него. ничто не прорастает, не расцветает и не цветет. люсьен больше не солнце, которое подпитывает тебя, и ты чувствуешь себя здоровым, целым. «ты напишешь мне?» — спрашивает тебя люсьен. ты говоришь, что пришлешь ему цветы.