Фотосессия.

- Аоминеччи, - Рёта противно и звонко тянет исковерканную фамилию, заставляя мулата зажмуриться и сморщить нос, потому что орали прямо над его ухом. – Ну, не будь ты такой букой, это ведь не займёт много времени и не отнимет у тебя много сил! - Я сказал НЕТ! – Последнее слово вышло особенно грубым и громким, блондин даже чуть вздрогнул, на секунду отпрянув от друга, но тут же обратно повис на его шее, продолжая мычать, ныть и причитать, в попытке упросить Дайки участвовать в этой несусветной авантюре. Вчера Кисе Рёты в жизни Аомине Дайки стало необычайно много, можно сказать, что даже катастрофически много. Утром мулата разбудил звонок, а после радостный голос бывшего сокомандника, призывающий проснуться как можно скорее и вещающий о своих делах, новостях и прочей повседневной всячине, которой Кисе обычно грузил всех своих знакомых. С Ао же он подобное проворачивал намеренно, зная, что тот не выдержит долго и быстрее проснётся, пока будет закипать и пытаться вставить хоть слово своего ворчания и негодования. В общем-то, он был прав, где-то через десять минут несмолкаемой болтовни, Аомине подорвало, и он проснулся окончательно. Рычание в трубку было сигналом к действию и более конструктивному разговору. Тогда-то Рёту и послали в далёкие дали с его предложением впервые за вчерашний день. Но когда подобное могло остановить это лучезарное чудовище? Правильно – никогда. Телефон теперь буквально разрывался от поступающих звонков и sms-сообщений, вынуждая Дайки либо отключить его, либо кинуть номер Кисе в чёрный список. Решено было, что второй вариант может оказаться более благоприятным и менее затратным, ведь никто не отменял звонки от родителей и не менее упорной Сацки. Так казалось, по крайней мере. Ровно до того момента пока не стали поступать звонки с другого, незнакомого Аомине, номера, затем еще одного и ещё. Казалось, что Кисе либо ограбил какого-то оператора, либо собрал все телефоны знакомых, лишь бы довести друга до предела его закипания. Впрочем, это ему сделать удалось к обеду, как и разбудить Ао утром. Упорство и непрошибаемая наглость - лучшие качества, присущие далеко не только Аомине Дайки. Но согласия блондин всё равно не получил, наоборот, был послан ещё дальше, чем утром, нагруженный гневной тирадой, которая грозилась быть переполненной ненавистью и приправленная угрозой разбитого носа. Любовь, одним словом. Но все мы понимаем, что на этом страсти во взаимоотношениях двух баскетболистов не закончились. Скорее лишь их огонь стал ярче и жарче, когда Рёта внезапно для Аомине, но ожидаемо для самого Кисе, оказался на пороге его дома, настойчиво трезвоня в дверь и мягким, почти певчим голосом потягивая: «Аоминеччи, открой дверь, я пришёл в гости». Вот тут-то Дайки понял, что терпение его подходит к концу, но от этой занозы так просто избавиться всё равно не получится, и надо решать вопрос либо кулаками, вынуждая Кисе сдаться, ведь завтра ему на работу, либо доносить до упёртого, что никто не собирается лезть с ним в этот чёртов модельный бизнес. Но, вдохновлённый предстоящей съёмкой, её идеей (хотя, Рёта не знал её полностью), а так же осознанием, что дорогой Аоминеччи может оказаться лучшим претендентом в качестве партнёра на съёмочной площадке, не давали блондину покоя. Впрочем, мулату это тоже не давало покоя весь оставшийся вечер, вынудив того ближе к ночи согласиться обдумать всё и завтра утром дать окончательный ответ. Но только при условии, что внезапный гость даст ему нормально выспаться, и не будет докучать всю ночь напролёт. В конечном итоге Дайки согласился съездить в агентство (или куда там его тащили?) и, разузнав все детали, дать точный ответ. Для Кисе это, конечно же, уже означало согласие и время праздновать свою победу. - Аоминеччи, - Рёта надувает щеки, обиженно поджимает губы и хмуро смотрит в синие глаза друга, всем своим видом пытаясь высказать своё негодование. Но Аомине не дрогнул, ответил лишь злым взглядом, фырканьем и молчанием. Повторять он не любил, ровно так же, как и надоедливых персон, а ещё, когда столь важный факт от него нагло умалчивают. Если бы Кисе ещё вчера честно признался, что фотосъёмка будет заключаться не просто в передаче атмосферы косплея и аниме персонажей, в которых они будут облечены, а, что жанр аниме будет «яой», Дайки даже не подумал бы тащить свой загорелый зад на другой конец Токио. Нет, он ничего не имел против косплея, к нему наоборот бывал даже благосклонен. Ну, знаете, сложно не быть к нему благосклонным, когда какая-нибудь красивая девушка с весьма выразительными формами решается на откровенный и чрезвычайно сексуальный наряд, благодаря которому можно вдоволь насладиться её прелестями. К аниме юноша тоже относился лояльно, даже поглядывал время от времени что-то, что казалось интересным, и к отдельным его жанрам тоже. Яой исключением не стал. Каждому нравится что-то своё, и фломастеры на вкус разные, но съёмка в этом жанре подогревала далеко не интерес, а желание всечь Кисе знатный подзатыльник. - Ладно, я понял, - недовольно выдохнул Рёта, отпустив Аомине из объятий и отойдя на шаг назад. Блондин сделался внезапно недовольным и при этом крайне серьёзным, чем даже немного удивил своего друга, пока в медовых глазах не вспыхнул огонёк хитрости, не сулящий ничего хорошего. – Раз ты такой стеснительный, мы подыщем кого-нибудь другого. Да и вряд ли у тебя получится справиться с подобной работой, это ведь не так легко, - слова звучат слишком просто и даже расслабленно. Кисе бросает фразы, словно говорит о чём-то само собой разумеющимся и Дайки вспыхивает в одно мгновение. Глаза тут же темнеют, брови грозятся встретиться и слиться друг с другом в страстном поцелуе, а выражение лица и вовсе заставляет наблюдающих, что ранее умилялись этой идеальной для данной фотосессии «парочке», напрячься и заволноваться, как бы их главная модель не схлопотал по своему хитрому, но всё ещё серьезному личику. - Чо ты сказал? Я не справлюсь с этой хернёй? - Да ладно тебе, Аоминеччи. Я же всё понимаю. Многие стесняются, оказываясь перед камерой, а тут ещё и в образ нужно входить, тем более в такой, в паре работать, - Рёта жмёт плечами, понимающе улыбается и окончательно добивает терпение друга. – Я скажу менеджеру, что ты не сможешь участвовать, не переживай, - он словно отмахивается от этой проблемы, так легко и непринуждённо, а у Дайки окончательно срывает крышу. Как этот засранец, что донимал его целые сутки с этой фотосессией и убеждал, что лучше кандидатуры они подыскать не смогут, может вот так запросто усомниться в самом Аомине Дайки?! Да он всем здесь сейчас покажет, как нужно работать! - Блять, неудобно, - мулат недовольно рычит, почёсывая за ухом, мысленно отмечает про себя, что никогда и ни за что не станет отращивать длинные волосы и вздыхает. Дайки уже устал, ему откровенно надоело всё это, а ещё раздражало это чрезвычайное внимание к их персонам и странные перешёптывания парикмахера и визажиста. Явно ведь обсуждают не причёску и макияж моделей. - Аоминеччи, тебе надо расслабиться немного, - Рёта почти мурлычит, нежно обнимая друга за шею, и улыбается ему своей самой-самой светлой улыбкой. Он так рад, что снимается именно с Аомине сегодня, потому что, по правде говоря, было бы немного не комфортно оказаться в чужих руках, да и в таких позах. - Ага, - мулат бурчит, хмурится, вздыхает и возвращает свои руки на чужую талию, обнимая Кисе властно и нагло, жмёт к себе и неосознанно спускает руки ниже, к заднице. Это скорее рефлекс, нежели что-то ещё, но фотограф ловит момент, и всё помещение озаряют вспышки. - Вот так лучше! Расслабься, Аомине-кун, и позволь нам увидеть то, как ты его хочешь, - этот голос раздражает до чёртиков и вызывает очередной приступ недоумения. - Чего? - Понимаешь, Аомине-кун. Поза в фотографии играет не малую роль, конечно же, но эмоции и чувства тоже должны быть на снимке. Посмотри на Кисе-куна, по нему ведь видно, что он тебя хочет. А ты слегка зажат и скрываешь от нас эти чувства. Аомине моргает, абсолютно тупым взглядом смотрит на говорящего, а после переводит такой же взгляд на Кисе и моргает ещё пару раз, пока блондин тянет губы в едва смущенной улыбке и льнёт к нему ближе, не теряя при этом своей мужественности, но и мягкости. «Ксо», - мысленный вздох, Ао проклинает себя зато, что повёлся на провокации друга, но отступать уже поздно. Этот ад продолжался несколько часов, заставляя баскетболистов представать перед камерой во всё более откровенных, но в тоже время простых позах, передавая интимность чувств и взаимоотношений персонажей, в которых они были облачены и, вынуждая Рёту краснеть с каждым кадром всё больше. Дайки после напутственных слов сделался крайне серьезным и первые снимков пять никак не мог перестать хмуриться, а после, словно окончательно освоился и руки его потеряли контроль. Кисе лапали, нагло, открыто, похабно и собственнически, управляли им и его телом, заставляя изменять позу за позой, чуть раздвигать ноги или наоборот сдвигать их, прогибаться в спине, прижиматься всё больше или наоборот разрывать дистанцию, всячески подстраиваясь под своего властного партнёра. Казалось, что если переместить их с простого белого фона в студию с декорациями и указать на кровать, школьники вовсе потеряют контроль и тогда, кадры станут ещё интимнее. Жарче. Но вместо этого все лишь притихли, с упоением наблюдая за тем, как Аомине ласково и нарочито медленно оглаживает Кисе, прижимая его к себе спиной, как смуглые пальцы ловко забираются под футболку и приподнимают её вверх, оголяя светлую кожу. Этот контраст тёмного и светлого, властного и нежного, буквально управлял сознанием окружающих, что не могли оторвать своих глаз от пары. Да, именно пары. Никто уже не сомневался, что эти двое, скорее всего, встречаются и столь активное участие Рёты по привлечению именно этого парня в данную фотосессию казалось вполне ожидаемым фактом, как и то, что блондин, кажется по уши влюблён. Дайки управлял им так, как хотел, наслаждаясь процессом, заставляя Кисе млеть в его руках. Все давно забыли, что на площадке школьники, что всё это лишь их работа и, что нужное количество снимков по факту уже сделано. Фотограф просто не желал останавливаться, готовый не только ползать по полу, но и научиться взлетать, если это понадобится, продолжал фотографировать. А Аомине с Кисе продолжали позировать, плавно меняя позу за позой и не замечая никого вокруг, пока с губ блондина не сорвался немного сдавленный, но столь томный вздох. - Кисе? – Дайки чуть отстраняется от чужой шеи, к которой секундами ранее наклонился, чтобы оставить укус, смотрит на красного, как вареный рак Рёту, и осознаёт, что только что всерьёз куснул того за шею, оставляя хороший след. - Аоминеччи, - сладко выдыхает в ответ Кисе, смотрит на друга несколько секунд и не выдерживает. Слишком много эмоций, это всё так странно, так смущает и вообще! Блондин лишь закрывает лицо руками, шустро вырываясь из цепких рук, обнимающих его, и скрывается в гримёрке, оставляя всю съемочную команду наедине с их мыслями и догадками, а Аомине в полной растерянности от понимания, что он увлёкся.