Долгожданная встреча

В этом мрачном месте меня встречал ливень. Такой холодный, как ныне моё сердце. В этих местах не оказалось каменных дорожек, и мы шли по сплошной грязи, поскальзываясь и, еле удерживаясь на ногах. Дорога будет не самой, я сразу это понял, потому что мы направлялись к лесу. Карета направилась в обратном направлении, а ведь всего несколько минут назад я думал, что нам ещё ехать, и ехать. Теперь моим проводником был старик, лет семидесяти. Между прочим, энергичный и бодрый. Смешной, слегка даже, сумасшедший, наверное. У него привычка была останавливаться на несколько секунд, посмеяться секунды две, смотря куда-то вдаль и идти дальше. Поначалу это было действительно смешно, а потом я стал побаиваться. Я иду с ним в лесу, совсем один. Со странным дедом, кто его знает, что у него в голове. А вдруг он смеётся со своих планов. Представляет, как бьёт меня дубиной, потом сажает в подвал, кормит, как собаку раза, два-три в день. А потом он убьёт меня. Бред, этот дед заразителен своим безумием. Всё в порядке, мы идём домой, у меня в руках багаж, а в нём разные подарки и те самые письма. Их ровно столько, сколько дней в году. Эти письма я собирал и хранил более пяти лет. наконец-то я встречусь с девушкой, которую так давно мечтаю увидеть. Прикоснусь к её руке и смогу поцеловать. Она так мила, так обучена, воспитана и прелестна. Письма были пропитаны её парфюмом, я нюхал их, пока не пропадал этот запах. Только благодаря этим письмам, я стал сентиментальным и ранимым. Она умела залезть под кожу и кости, касаясь самого сердца. Её слова и почерк… она писала не рукой, а душой, не чернилами, а кровью, потому что в этих письмах было что-то очень родное. Как будто она отрывала от самой себя и вкладывала в эти конверты. Каждый раз, когда я открывал почтовый ящик и конвертик падал мне в руки, я замирал, сердце переставало биться, я будто бы моментально застывал, превращаясь в статую. Потом я бежал с ним домой и ещё, часа три боялся открывать конверт, но потом открывал и читал… со слезами на глазах. Мы проходили мимо кладбища, промокшие до самых ниточек. Я уже успел устать и запыхаться, а дед всё шёл, смеялся и веселился. И это её родной дед, той самой девушки, которую я так сильно смог полюбить по письмам. Мне стало интересно, как выглядит и ведёт себя её бабушка. Мы остановились около трёх могил. Три небольших креста. Дед сделал грустное лицо и, помолчав, сказал: - Мой сын, невестка и… - хотел сказать, но не сказал. Возможно, там лежал ещё один его сын. Или дочь, или внук. Получается, брат моей возлюбленной. И вот сейчас мне стало так грустно. Ведь намерения мои забрать её из этого гиблого и грустного места. Я хочу жить с ней в большом красивом городе, где она забудет прошлое, примет настоящее и будущее. Мы будем гулять с ней по аллеям, сидеть в парке, кататься в каретах и на маршрутках. Ходить в магазины, где она будет мерить красивые платья, панамы и зонтики. Я хочу засыпать с ней, касаясь её тела. Чувствуя её дыхание своей шеей. А по утрам пальцем водить по её рукам, ногам, изгибам прекрасного тела, ключице. Тонуть в волосах, вдыхая её ароматы, дурманящие меня, как на войне. Я уже проиграл ей. Поднял белый флаг и сдался. Трудно представить, что случится, когда глаза наши встретятся во взгляде. Меня ничто не удержит, и я обниму её. Я оторвал деда от могил и мы последовали дальше. Спустя минуты две пришли. В окне избы, отражались могилы, кресты, деревья и вороны. Я думал, она встретит меня, зовут её, кстати, София. такое имя не распространенное. В будущем, я буду обращаться к ней только по имени. “София, как твои дела?”, “София, чем займёмся?”, “Когда будем ужинать, София?” Мы зашли в избу и я понял, что изнутри она казалась больше. Тут было полно вещей, какой-то странный бардак. - Будь тут, жених, а я пошёл к бабке своей, - сказал мне дед, - София придёт ближе к ночи. Не успел я сказать и слова, как дверь захлопнулась с обратной стороны. Я выглянул в окно и увидел, как дедушка весело убегает куда-то вдаль. В лес, в неизведанное мной. У них тут, куда не пойди, обязательно нужно будет идти либо через лес, либо через кладбище. Избу, в которой находился я, как раз окружал лес и кладбище. Но мёртвые, как мне кажется, есть и там, и там. О них лучше не думать. Я прошёлся по избушке и нашёл то самое местечко, где моя возлюбленная писала мне письма. Там лежало перо, чернила и свечка, облепленная текшим, но уже застывшем воском. А ещё там лежало оно… письмо. Недописанное. “Мой любимый, скоро я тебя увижу. Совсем скоро я смогу тебя обнять своими руками и прижаться к твоей груди. Знаешь, я так рада, что спустя все эти годы мы, наконец-то встретимся и сможем касаться друг друга. Нам уже никто не запретит этого. Уже никто не сможет нас разлучить. Освободи меня, мой милый, из этой обители грусти. Я верна тебе, я люблю тебя. И каждый день я представляю твой образ. Милый мой…”- всё закончилось на этом. Поднося этот лист к лицу, я вдохнул тот самый запах, который вдыхал каждый раз, когда держал её новые письма. Подошёл к её кроватке и не смел садиться. Просто смотрел на её ложе и представлял, как она спит. Её волосы разбросаны по подушке, её грудь приподнимается и опускается, когда она дышит. Глаза закрыты, лицо доброе, нежное, милое. На лице её промелькнёт улыбка. А потом она будет лежать со спокойствием на лице. Мне никто не запретит укрывать её и держать за ручку. Гладить щёки и собирать волосы. Я взглянул на время, через час уже совсем стемнеет. Она должна вернуться домой. Внутри меня всё бурлит и кипит. Мне страшно, мне больно. А вдруг я ей не понравлюсь? А вдруг она испугается меня и убежит. Нужно зажечь свечи и ждать её, смотря в окно. Что мне остаётся делать ещё? Так и сделал. Пока сидел у окна – уснул. Проснулся, но глаза открыл не сразу. Специально, потом что она положила мне руки на плечи и пыталась разбудить. Холодные ладони. Я слышал, что за окном продолжал идти дождь. Наконец, она сказала: - Просыпайся, мой милый, - голос её волшебен. Такой голос я никогда не слышал. Он ангельский! Сонно я открыл глаза и взглянул на неё. И вот предо мной стояла она. Внешность её тоже ангельская, крыльев за спиной не хватало. Её фигура, её шея, руки, ноги, всё в ней было идеальным. Большие, красивые глаза, зелёного цвета. Длинные светлые волосы. От неё веяло холодом, но я знал, что внутри неё такая теплота, что аш жарко. Именно в этом жаре я был готов жить целую вечность. Несколько волос укрывали её лицо. Она восторженно дышала, широко раскрывая глаза, счастливо улыбаясь. Теперь её руки были прижаты к груди. Мне казалось, я слышал, как бьётся её сердце, но нет. Это моё сердце колотилось, как сумасшедшее. - Обними же меня! – сказала так радостно, что я не смог продолжать сидеть и обнял её. Сколько же чувств сразу вскипели у меня внутри. Покатилась слеза, но я боялся показать ей это. Она должна видеть во мне мужчину в целом, я её ловко утёр, когда мы отпустили друг друга. Она отдалилась и я увидел, что она сама плачет. А сердце всё продолжалось колотиться, потому что она была прозрачна и светилась в темноте.