Фортуна Фатум

Не могу пошевелиться. Не плачу. Мне холодно. Голова низко опущена. Ледяная вода льётся на затылок. Сколько я уже здесь? Тело теряет чувствительность из-за холода, а я по-прежнему сижу на полу душевой кабины и не могу пошевелиться. Я думала, что смогу справиться. Была уверена, что вытерплю любые пытки, выдержу боль. Испытание тела не было бы проблемой, а сейчас… В немом крике я хватаюсь за волосы и до боли дёргаю их, а виском прикасаюсь к облупленной плитке. Я была готова ко всему, но не к этому. Мне больно вспоминать произошедшее, но я не могу остановиться и горько усмехаюсь мысли о том, как бы отреагировали чистокровные фанатики, если бы узнали, что их Лидер не просто коснулся грязнокровки, а прижимал… Нет! Целовал… Нет! Дерзко. Твёрдо. Нет! Страстно… Нет-нет-нет! Я не верю в происходящее, почему из всех пыток он выбрал именно эту? Я смогла бы успокоиться, если бы точно знала, что этим поступком он хотел раздавить мою гордость, мне было бы легче, если бы увидела, что ему совершенно всё равно. Легче, если бы во время контакта я как раньше видела презрение, отвращение и безразличие. Но их не было. Я бьюсь головой о стенку, не могу пережить это. Когда я увидела его глаза после первого поцелуя… нет, после прикосновения губ, то заметила… желание. Вопиющее и горячее. Ни теплоты, ни нежности, но чувства… подчинения и обладания! Я боюсь, он может в любую минуту убить меня, ведь он так и сказал: «от моей руки». Впервые думаю, не проще ли умереть, чем вновь испытать подобное. Конечно, нет! Я не хочу умирать, а желаю выбраться отсюда и попрощаться с воспоминанием о его губах. Выключаю воду и выхожу. Одежда всё ещё мокрая, поэтому я снова укрываюсь мантией. В комнате пусто. Кресло он не убрал, забрал только книгу. С каменным лицом пару раз прохожу вдоль комнаты, а затем со всего размаху пинаю кресло по ножкам. Естественно, оно не сдвигается ни на миллиметр, а я падаю навзничь с ушибом на голени, но, невзирая на боль, я испытываю удовольствие, как если бы, вместо кресла, это было его лицо. Бледное лицо с красными разводами сосудов по вискам, отсутствующим носом, багровыми глазами и обескровленными губами. Но не такими сухими, как я думала вначале, а… мягкими. Ублюдок! Как он смеет так себя вести? Или его самолюбие говорит: «бери что хочешь»?! Он меня ненавидит и использует в своих целях, лучше бы у нас были деловые отношения, а не личные! Поднимаюсь, но не смею сесть в его кресло. Страх никуда не уходит, и я снова делаю круг по комнате, возвращая здравый смысл. Если я центр мозговой деятельности нашего трио, то следует размышлять объективно. Дышу глубоко и медленно. Думаю. Структура: не показывать ему своих слёз, выполнить задание поиска, дождаться помощи Седрика, наслаждаться захватом особняка аврорами. Хорошо. Я спокойна и следую плану. Ни за что не буду истерить, если он сделает ещё что-нибудь подобное. Проходя мимо стола, вижу тарелку с той же похлёбкой и стакан с водой. Мой организм ослаблен, я не могу бороться с чувством голода. Удивительно, но вода на этот раз тёплая, пью маленькими глотками и грею руки о поверхность стекла, но... Внезапно осознание сильно бьёт мой разум, и я спешно ставлю стакан на стол. Сделает что-нибудь подобное… Как далеко он может зайти? Во рту пересыхает. Залпом допиваю воду, обжигая горло, но я не замечаю этого, ведь мысли далеки от физического недомогания. Это не ласковая забота Виктора, не манера поведения Гарри, не привычки и повадки Рона. У меня совершенно нет опыта общения с противоположным полом. Я всегда была занята учёбой и кроме Виктора никогда ни с кем не встречалась. Риддл не похож на человека, который будет с бережным вниманием относиться к девушке в постели. Скорее, он разорвёт меня на части. Встаю и снова хожу по комнате. Возможно, он никогда больше ко мне не прикоснётся, и я зря думаю обо всём. Может быть, ошибаюсь и он на самом деле хотел проучить меня, и теперь, довольный результатом, не посмеет снова. Да, наверное, так и есть. Самовнушение — сильный психологический процесс, всегда защищающий меня. Мне неизвестно будущее, но я даю себе слово, что выдержу. Выдержу… его. Что бы он ни подготовил для моих мучений, даже… что-то подобное, я выдержу. Успокаивая себя морально, я ложусь на матрас и стараюсь заснуть. Однако сон не приходит быстро, и я активно размышляю о том, смогла бы я не поддаться искушению, если бы меня целовал Риддл в своём первоначальном обличье. *** Резко подпрыгиваю с постели из-за громкого щелчка. Эльф. — Хозяин приказал явиться в его кабинет. Удивлённо смотрю на домовика и ничего не могу понять. Мне разрешают одной выйти из комнаты? А Мальсибер? Гримаса испуга проходит по моему лицу, ведь если Пожиратели не здесь, то, возможно, где-то совершают преступления. Может, даже в Хогсмиде или Министерстве. С тяжёлым вздохом поднимаюсь, но тут же во мне вспыхивает маленький проблеск надежды. Быть может, я смогу сбежать. Правда, тогда нужно обойти эльфа. Внимательно смотрю на него, ожидая, что он сам поведёт меня к Риддлу, но эльф лишь забирает пустую посуду и с хлопком исчезает. Пару секунд недоумённо смотрю перед собой, а потом быстро бегу в ванную и переодеваюсь в свою одежду. Адреналин кипит в крови, у меня есть шанс сбежать, поэтому я открываю дверь в коридор, осматриваюсь, делаю шаг в сторону кабинета и прислушиваюсь. Ничего. Если бы только у меня была волшебная палочка! Ещё минуту стою не двигаясь, но не слышу ни единого звука вокруг. Резко поворачиваюсь и что есть силы бегу в противоположном от кабинета направлении. Несколько раз поворачиваю, все двери закрыты, а бесконечные повороты создают подобие лабиринта. В конце я вижу лестницу и не могу поверить своему шансу. Я смогу, шепчу про себя, смогу. Спускаюсь на второй этаж. Такое же тусклое освещение, такие же коридоры, но я вижу другую лестницу и бегу к ней. От быстрого бега и страха я дышу тяжело и часто, на висках выступает влага. Я боюсь любого поворота, за которым мне может встретиться Пожиратель смерти. Наконец, подбегаю к лестнице, но внезапно перед моим лицом защёлкиваются железные прутья. Врезавшись в них, я падаю назад и отползаю от ловушки. Как только увеличиваю расстояние, ставни расползаются в разные стороны. Я поднимаюсь на ноги и пытаюсь успеть проскользнуть в них до закрытия, но, как только подхожу ближе, они вновь быстро закрываются прямо перед моим носом. В ярости сжимаю кулаки, собираясь найти другой путь. Разворачиваюсь и не могу сдержать крика. Мерзкое протяжное шипение заполняет собой пространство коридора, а прямо напротив меня тёмными блестящими кольцами с широко раскрытой шипящей пастью приподнимается в половину моего роста огромная змея. Ужас сковывает меня по рукам и ногам, я теряю возможность говорить и медленно отступаю назад. Сзади тупик из железных ставней, а впереди медленно подползающее чудовище. Я никогда не видела таких больших змей. Она способна проглотить меня целиком. Змея приближается, я мысленно прощаюсь с родными, но, когда дохожу до Гарри, память подкидывает разговор с директором. Профессор Дамблдор говорил, что у Волдеморта есть змея. Она помогала ему выживать до воскрешения. Нагини. Ядовитая зелёно-коричневая змея. Она надвигается на меня, грозное шипение бьёт по барабанным перепонкам. Сейчас я жертва, но… Безумная идея приходит в голову, и я отчаянно хватаюсь за единственный шанс спастись. Я должна убедить животное, что не представляю угрозы. Если эта змея Риддла, то, скорее всего, она необычнее, чем другие чешуйчатые. Не могу поверить в собственную храбрость и, садясь на корточки, наклоняюсь ближе к ней. Шипение становится тише, а пасть скрывает острые клыки. Теперь я вижу лишь раздвоенный язык, то и дело высовывающийся из закрытого рта. Наклоняюсь вперёд и слегка поднимаю руку в открытом жесте. Она подползает ближе, моё сердце стучит бешеным ритмом. В любой момент её длинные клыки могут вонзиться в моё тело. Меня трясёт, я изливаюсь потом, но поднимаю руку выше, открывая ладонь, и шепчу: — Наг… — быстро сглатываю, — Нагини. Повторяю ещё несколько раз и уже ожидаю мучительной смерти, но змея неторопливым движением проползает вокруг меня, обвивая широким кольцом, и поднимает морду напротив лица. Пальцы дрожат, но я не отдёргиваю руку, когда она слегка касается моей ладони языком. Морщусь из-за щекочущего ощущения, но двумя пальцами провожу по голове ядовитого монстра. Не гладкая, а ребристая кожа. Я изо всех сил стараюсь не паниковать и убираю пальцы, но тёмная морда сама упирается мне в ладонь. Я слышу низкое шипение, но не уверена, что оно издаётся змеёй. Однако в коридоре сильное эхо и любые звуки меняют своё звучание. Змея обвивает меня вторым кольцом, опуская часть хвоста мне на ноги. Я падаю назад и врезаюсь спиной в железные ставни, поскольку не могу держать такой вес, сидя на корточках. Не знаю, почему она так себя ведёт, и боюсь агрессии, но змея не нападает, а скользит хвостом по моим ногам. Я пытаюсь свести их вместе и поджать под себя, но тело склизкой твари не даёт возможности. Кончик хвоста перемещается с голени вверх, и я чувствую его на внутренней стороне бедра. Всхлипываю, а змея круговыми движениями переходит с бедра выше. Не могу больше терпеть её движения, поэтому сильнее вжимаюсь спиной в решетину и хватаюсь руками за прутья по бокам от себя. Используя опору, стараюсь подняться на ноги, но змея ещё больше затягивает кольца, и я закрываю глаза, боясь удушья. Затем чувствую щекочущее движение на шее и щеке. Открываю глаза, а змея изучает каждую черточку на моём лице, периодически издавая шипящие звуки. Снова улавливаю то самое низкое шипение, которое слышала раньше, и опускаю голову от безысходности. Мне щекотно и тяжело. Хвостом она по-прежнему медленно проводит по моему телу. Дотрагивается до груди и скользит ниже. Когда она проводит хвостом между ног и, вернувшись, слегка надавливает на ширинку джинсов, я не могу остановить обречённого вдоха и соплю носом из-за подступивших слёз. Ужас ситуации красным оттенком появляется у меня на щеках. Я всхлипываю от безнадёжности и до боли сжимаю решётку. Чувствую прикосновение движущегося языка на шее, за ухом, а хвост перемещается выше, задирая край блузки, и поглаживает живот. Поднимается выше, и я ощущаю прикосновение к бюстгальтеру. Сбившееся дыхание мешает мне говорить, но с жалобным всхлипом я мотаю головой и шепчу: — Хватит. Кольца сжимают меня сильнее, а я не могу справиться с дрожью, когда слышу: — Развлекаетесь, мисс Грейнджер? Холодный голос заставляет меня резко повернуться и уставиться в глаза моего самого страшного кошмара. Кошмара, который выходит из тени коридора, и, слегка наклонив голову к плечу, с усмешкой смотрит на мои попытки отползти от змеи. Его голос звучит не так как обычно, в нём отчётливо слышна хрипотца. — Сейчас она тебя отпустит, но если ты ещё раз попробуешь сделать хоть шаг в противоположную сторону от моего кабинета, то я натравлю на тебя животное пострашнее Нагини. Киваю и наблюдаю, как он подходит ближе. Всё, что я хочу, так это, чтобы змея убралась подальше от меня, а затем… я в третий раз слышу то низкое шипение с лёгкой хрипотцой. Реальность обдаёт меня с ног до головы кипятком, когда я поднимаю взгляд на Риддла и слышу… его шипение. Его шипение, проклятие! Поднимаюсь на ноги и яростно смотрю вслед уползающей змее, а потом перевожу взгляд на Лорда. Блеск глаз, ухмылка, ровная спина, играющее вращение волшебной палочки в руках. Ублюдок, ненавижу! Не помня себя от злости, я вкладываю весь свой гнев в интонацию: — Понравилось представление? — уже на окончании последнего слова мой голос срывается, а тело бьёт внезапный озноб. Я никогда не позволяла себе с ним такой дерзости. — Круцио. Мой отчаянный крик доказывает совершение ошибки, я в судорогах хватаю себя за плечи и падаю на пол. Чувствую боль из-за перелома костей, которые страдают от лезвий заостренных ножей, не оставляющих целых кусочков. Подгибаю ноги под себя. Чтобы ослабить судороги, сворачиваюсь калачиком. От боли я прикусываю язык и чувствую вкус крови во рту. Звонко кричу, но Волдеморт не останавливается, и сквозь пелену слёз я вижу его лицо. Оно не меняется. Всё та же ухмылка, всё те же глаза. Он наказывает меня за дерзость, не чувствуя ни капли раскаяния. Несправедливость ситуации вызывает слёзы, но я помню про своё обещание и замолкаю, прикусывая пальцы. Я не издам больше ни звука, хотя всё тело горит в жуткой агонии. Вижу, что он поворачивает палочку, и боль становится сильнее. Чувствую, как меня опускают в кипяток, затем охлаждают раскалённую кожу острым льдом. Внутри я кричу о спасении, но снаружи лишь тихо стону, сильнее зажимая пальцы. Прокусываю указательный. Кровь от языка смешивается с кровью из пальца. Я сплёвываю и не смею поднять взгляд на Риддла. Судороги прекращаются, он убирает палочку и опускается на корточки рядом со мной. Я лежу на животе и вскрикиваю, когда он хватает меня сзади за шейную верёвку и тянет выше, фактически приподнимая меня за шкирку. Опираюсь вперёд на вытянутых руках, а он хватает меня за волосы. Я стараюсь опустить голову, но он сильнее тянет меня за затылок вверх. Я выгибаюсь и слышу хруст в позвонках, он сжимает пряди волос, а второй рукой берёт за горло. Я вижу его только краем глаза, потому что он стоит сзади меня, а потом чувствую движение у волос возле уха. Крепко закрываю глаза и не смею дышать, боясь вызвать его гнев. Слышу противно-ласкательный голос: — Неуважение к старшим - черта, свойственная всем гриффиндорцам, но тебе, отчаянная львица, я не позволю этого, — он сильнее сжимает пальцы на моём горле, я теряю драгоценные остатки воздуха и в панике открываю рот, чтобы вздохнуть, но в тот же миг чувствую холодные пальцы, обрамляющие контур нижней губы. Дёргаю головой в сторону от него, но он тянет за волосы обратно, а на подбородке я чувствую боль от его длинных ногтей. Слышу его неровное дыхание возле уха, и меня снова бросает в дрожь. Руки устают держать корпус, но если я их ослаблю, то он будет держать меня за волосы и вырвет их с корнем. Разум отчаянно ищет выход, и я говорю: — А пренебрежение к младшим - отличительная черта слизеринцев? Тогда неудивительно, что их символ змея. Смаргиваю слёзы. Один — один. Рука на шее сжимается сильнее. Я ожидаю, что он снова накажет меня, но тихий смешок позади вводит в ступор. В следующее мгновение меня отпускают. Хватаясь за стену, я неуклюже поднимаюсь на ноги. Не могу смотреть на него. Мне страшно. Лорд отходит от меня, а я усмиряю дыхание и эмоции. Окончательно выпрямляюсь и всё-таки поднимаю на него глаза. Ни злости, ни гнева, ни усмешки. Он просто прислоняется спиной к стене и, скрестив руки на груди, рассматривает меня. Без выражения, но по морщинам на лбу я бы сказала, что он раздумывает о чём-то. Потом мы теряем зрительный контакт. Я смотрю в пол. Проходит минута, поднимаю взгляд. Испытующе. Одобрительно-испытующе. Вот, как бы я охарактеризовала его выражение, а потом мои глаза удивлённо расширяются, когда я вижу его улыбку. Не добрую, а… обычную. Он кивает в сторону коридора, и я понимаю, что надо идти в его кабинет. Тихо вздохнув, я разворачиваюсь к нему спиной и собираюсь сделать шаг, как вдруг слышу скрип половицы и поворачиваю голову через плечо. Он скользит быстрым взглядом по моему телу. Перекатившись со спины на плечо, Риддл произносит ровным тоном: — Да, — я поднимаю одну бровь в немом вопросе, а он наклоняет голову вперёд и уже тише добавляет, — мне понравилось представление. Резко отворачиваюсь и сжимаю челюсти. Ухожу от него с крепко сжатыми кулаками. Повторяю про себя все возможные заклятия и проклятия, только бы забыть его глумливую ухмылку. Дохожу до кабинета и с силой толкаю дверь. Несколько раз прохожу вдоль его стола и не могу справиться с гневом. Нет! Насильно заставляю тело остановиться и напоминаю себе свой план. Не паникуй! Не плачь! Ясность рассудка поможет мне выбраться отсюда. Делаю глубокий вдох и расслабленно выдыхаю. Затем снова. Стою с ровной спиной. Сейчас нужно сосредоточиться на задании, поэтому я собираю волю в кулак и жду возвращения Его Сиятельства в свой кабинет. Дыши, говорю я про себя, только не забудь дышать.